Аннотация:

Конфликт с руководством открывает герою романа дорогу на

биржу. Но не на биржу труда, а на фондовую биржу. Здесь

царят свои жестокие законы и нравы, а люди живут в таком

накале страстей, в котором рядовой обыватель не выдержит и

десяти минут. Рыночная борьба перестает быть для героев

только работой и обретает зловещий смысл борьбы за жизнь,

когда на охоту выходят те, кто хочет вести игру по своим

правилам, те, кто предпочитает выигрывать наверняка и

любыми средствами…

• Интригующий детективный сюжет, основанный на биржевых

событиях недавнего времени

• Доступное пособие по интернет-трейдингу на российском

фондовом рынке

• Реалии повседневной жизни частных трейдеров

• Спекулятивные схемы и биржевые махинации

• Практическая психология трейдинга

Первый российский биржевой триллер, содержащий

увлекательное, полное драматизма и юмора, тайн и

разоблачений описание мира биржевых спекуляций,

продолжает серию экономических романов издательства

«Вершина».

---------------------------------------------

Об авторе

Виктор Ильин имеет опыт работы в качестве частного

инвестора. Являлся ведущим аналитического направления

образовательного проекта инвестиционной компании

«РФЦ» (тематика – обучение рядовых граждан основам

биржевой торговли на российском фондовом рынке). Автор

книг и публикаций в СМИ, освещающих проблемы частных

инвестиций в России. Автор с благодарностью примет любые

читательские отклики по e-mail: insider06@list.ru

Посвящается памяти моего отца и брата

Отзыв о книге

Вы уже знаете что такое акции, и решили с головой окунуться

в биржевую торговлю? Уже узнали, что слова «стакан»,

«лось», «плечо» и т.д. имеют как минимум еще одно

значение? Осталось только начать торговать… Не торопитесь,

потратьте еще немного времени и прочтите эту книгу.

Возможно, вы сможете избежать ошибок главного героя и

добиться не таких неоднозначных результатов.

Автор раскрывает психологию участников рынка и

приоткрывает мотивы их поведения, которые особенно

полезно знать новичкам. Читатель сможет получить не только

описание способов зарабатывания капитала на биржах, но и,

что еще важнее, поймет причины, по которым люди теряют

деньги.

Книга представляет интерес как для профессиональных

участников, так и для тех, кто имеет желание просто

разобраться в механизмах фондового рынка, а также для тех,

кто еще только задумывается о торговле акциями. Возможно,

прочитанное даже подтолкнет далеких от трейдинга читателей

заняться этим увлекательным делом.

Даже если вы уже не первый год торгуете акциями, данная

книга окажется для вас полезной. Есть большая вероятность,

что в героях романа вы узнаете себя или своих коллег, и через

несомненно увлекательный сюжет сможете проследить,

совпадет ли судьба героев с жизнеописанием тех, кого вы

знаете.

Прочитать книгу также стоит хотя бы потому, что наверняка

вы еще не читали российских бизнес-романов о фондовом

рынке с детективным уклоном.

Вячеслав Масенков,

генеральный директор

ЗАО «РосБизнесКонсалтинг»

Часть 1

Потерпевшие кораблекрушение

«В Мещанском суде Москвы началось оглашение

обвинительного заключения в отношении Михаила

Ходорковского. Гособвинитель Дмитрий Шохин заявил, что

экс-глава НК "ЮКОС", работая председателем совета

директоров ОАО КБ "Менатеп", в 1994 году создал

организованную группу лиц с целью завладения путем обмана

акциями российских предприятий в период проведения

приватизации и в процессе совершения преступления

руководил деятельностью этой группы».

Диктор с экрана грустно улыбнулся Пете, сочувствуя нелегкой

судьбе олигарха и одновременно намекая, что вот, мол,

бывают неприятности и похуже необходимости утреннего

подъема.

С тех пор, как сломался будильник (а купить новый было все

недосуг), Петя пристрастился просыпаться под телевизор,

благо в нем имелась функция, позволяющая

запрограммировать время включения. Вначале Петя

использовал для этой цели музыкальные каналы, но однажды,

ошибившись в настройках, выяснил, что бизнес-канал РБК

бодрит его гораздо эффективнее. Учитывая, что Петя работал

в аналитическом отделе довольно крупного банка, утренняя

порция экономических новостей, даже поданная в фоновом

режиме, настраивала на деловой лад. Но сегодня вставать

особенно не хотелось.

«Дурацкий сон», – потягиваясь, подумал Петя, хотя отчетливо

не помнил ни одного эпизода. «Ду-рац-кий», – повторил он

уже вслух, но ощущение сосущей пустоты в груди не

проходило. Молодой человек снова закрыл глаза и просто

лежал, малодушно обманывая себя тем, что не смотрел на

часы.

Диктор перешел в более жизнеутверждающую тональность:

«…Тем не менее индекс РТС поднялся на 0,86 %. Сводный

индикатор постепенно приближается к важному

психологическому барьеру 600 пунктов, при этом

сопротивление возрастает, что выражается в росте оборотов

торгов.

через интенсивный рекламинг! А клиент и сам не дурак, газеты

читает, телевизор смотрит, компьютером владеет – знает и про

интернет-трейдинг, и про то, что фондовый рынок год за годом в

полтора-два раза растет. Тут и рекламы-то никакой не надо,

покажи только, куда деньги нести. Я не против, все правильно,

прибыль превыше всего, но ты людей в отдел дай! Да не тех,

кого просто выгнать нельзя, а специалистов! Что мне,

разорваться, что ли? Где это видано, чтоб один человек и

трейдер, и бэк-офис, и…

– Стоп! Ты что-то там про мои переживания начинал говорить,

но, по-моему, плавно перешел на свои. Я тебе, конечно,

сочувствую, но с какой стати мне переживать за твою

монопольную роль на нашем биржевом направлении?

– Вот и я говорю, было бы чего переживать – формой больше,

формой меньше… Да ты что, Михалыч, не въехал, что ли? Я

тебе толкую, что с завтрашнего дня отчет по потребкредитам

делать тебе, так что прими мои соболезнования.

Петя сразу понял, что Серега говорит чистую правду. Балагур и

душа всех коллективных посиделок, он, в отличие от Пети,

необъяснимым образом умудрялся всегда быть в курсе всех

последних внутрибанковских событий, включая закулисные

интриги.

– Угу. А эта… длинноногая что?… Как ее… Ольга? Она же этот

отчет делает. Почему вдруг я-то?!

– А как ты хотел? Дураку понятно, что наша Оленька не в

состоянии нормально сделать даже простую калькуляцию, а в

результате ты не можешь слепить свою сводную аналитику. Не

обижайся на правду, Михалыч, все мы тут винтики большого

механизма, но ты – винтик еще и бессловесный. Первый раз, что

ли? Хороший ты парень и специалист неплохой, но для работы в

нашей стае требуется кое-что еще.

Серега говорил обидные вещи, но приходилось признать, что он

был прав. Петя мог сколько угодно утешать себя, трактуя

постоянное увеличение объема служебных обязанностей как

признание его, Петиных, профессиональных качеств, но

объективный взгляд на ситуацию не позволял откреститься от

того, что отдел постепенно переложил на его плечи всю

черновую работу. Ладно Оленька, ей, возможно, действительно

не доставало мозгов или усидчивости для выполнения простой,

значимое коллективное событие. Если бы в банке существовал

профсоюз работников, Серега, несомненно, стал бы его

председателем или, как минимум, возглавил бы культмассовую

работу. Впрочем, как уже было сказано, он проявлял себя на

этом поприще и без официального статуса.

При этом Петя никогда не слышал, чтобы начальство было

недовольно качеством его работы. Несмотря на сложившийся

легкомысленный имидж, Серега иногда давал интеллектуалу

Пете весомые поводы подозревать, что приятель не так уж и

прост, и его интеллектуальные способности ничем не уступают

Петиным, а, будучи помножены на наличие опыта в различных

областях практических знаний, обеспечивают своему носителю

несомненное превосходство. Отдел биржевых операций не

входил в их банке в число ведущих и действительно состоял

всего из трех человек, из которых, похоже, только Серега

обладал специальными навыками. Начальнику отдела

приходилось с этим считаться, а третья сотрудница – дама

средних лет и таких же познаний о фондовом рынке – с

удовольствием взяла на себя работу с бумагами, но отнюдь не

ценными. Таким образом, Серега получил значительную степень

творческой свободы – сам принимал решения, конечно, не

забывая получить одобрение неизменно согласного начальника,

сам их и реализовывал. Результаты, видимо, устраивали всех.

– …Сто раз ведь тебе советовал. Не послушал – получай

очередную упряжку, – продолжал тем временем Серега. – Зато

теперь будешь работать комплексно – сам для себя материалы

готовить. В каком захочешь виде, в любом желаемом разрезе,

белый верх – черный низ, черный верх – белый низ… Сам пью,

сам гуляю, сам стреляю, сам снаряды подношу…

– А она что? – перебил Петя, хорошо зная, как долго Серега

может, все более распаляясь, выстраивать такие вот

лингвистические цепочки. Его вопрос не был вызван недоверием

к услышанному от приятеля неприятному известию, последние

сомнения в точности Серегиной информации, если они и были,

быстро таяли вместе с выпущенным сигаретным дымом.

– А она… – Серега оглянулся и придвинулся ближе к уху Пети, –

извини за каламбур в неподходящий момент, но с ее «формами»

ей не до форм. Поэтому она будет более продуктивно

использовать освободившееся рабочее время, трахаясь с нашим

по-видимому, в глубокий запой, он пропускал свою утреннюю

вахту (а то и несколько), или, не настреляв за день достаточного

количества мелочи для покупки нужной дозы алкоголя, так и

маячил у подъезда до самого вечера. Вот, например, как вчера,

когда Петя, возвращаясь с работы, столкнулся с Лехой под

самым козырьком подъезда. Из темноты (лампочку, как всегда,

сперли или разбили) совершенно неожиданно выплыл обтянутый

кожей череп, на котором выделялись только длинный кривой нос

и мутные глаза, зрачки которых в этот раз не смотрели в упор, а

бегали как-то особенно активно. Осипшим голосом Леха завел

свое обычное:

– Слышь, это… ептыть… дай, а! Гадом буду, помру иначе,

ломает меня, слышь… чирик дай, а?! – бессвязная речь

действительно звучала на этот раз почти умоляюще. По крайней

мере, в ней не было слышно обычных угрюмо-угрожающих

интонаций.

Наверное, этот странный факт, вселявший какое-то

первобытное чувство превосходства перед явно ослабленным

противником, вкупе с тем, что Петя по-настоящему испугался

неожиданно появившейся из темноты подъезда фигуры, поднял

в душе молодого человека обжигающую волну злости. Петя

представил, каким жалко-испуганным, должно быть, выглядело в

этот момент его собственное лицо, и вновь ощутил себя

униженным – уже второй раз за день. Серега, рассказывая о

планах босса перевалить на Петю обязанности своей

любовницы, по-честному проявлял участие, но, независимо от

его желания, слышны были в его словах обидные интонации –

вот, мол, со мной-то такие фокусы не проделывают, а Петя… ну,

такой уж он человек, и такая ему соответствующая планида.

Горячая волна ненависти перекатила через какую-то внутреннюю

плотину…

– Не дам! – глухо ответил Петя.

Выплюнув в лицо обидчику несвойственные для себя слова,

молодой человек внутренне подобрался, готовясь как минимум

услышать потоки брани или даже отбить попытку алкаша

вступить в рукопашную, но тот сегодня был явно не в своей

тарелке. Он как будто не услышал слова Пети и продолжил свой

пьяный рэп с еще более умоляющими интонациями, сразу

превратившись в обычного бомжа – мерзкого и беззащитного:

надоть… – сгорбившись, заглядывая как-то искоса в глаза и тут

же пряча взгляд, алкаш по дуге засеменил вокруг вышедшего из

подъезда Пети.

– В каком смысле «помянуть»? – остановился Петя.

– Дык, как водится, помянуть ба… сколько можете, собираю, вот.

– Шпынь продемонстрировал Пете раскрытый темный пакет для

мусора, в котором виднелась кое-какая мелочь и пара

десятирублевок.

– Поминают умерших.

– Так это… как же – убили Лешаню-то нашего, так что царствие

ему небесное…

– Кто убил? – ошарашенно уставился на Шпыня Петя.

Шпынь заозирался и засеменил на месте еще активнее:

– Так это… менты застрелили вечером вчера, ага. Худо ему

совсем было вчера-то, – Шпынь обхватил ладонью свою шею и

сделал движение, как бы пытаясь ослабить душащий его

невидимый галстук. – Хреново совсем, извиняюсь, было… а не

давал никто, – Пете показалось, что Шпынь глянул на него с

укором, но тот уже продолжал, потупив взор в мешок с мелочью:

– Вот он в палатку и двинул, без денег-то. А Нинка, как назло,

заболела, слышь, и взамен ее какую-то мымру посадили новую.

Нинка-то, она завсегда выручит, если кирдык совсем. А эта, она

ж Лешку-то не знает – не дала ему ни хрена. Ну, он вспыльчивый

же, знаешь, взял ей камнем по витрине ё… ну, разбил, короче, и

схватил с кассы что успел… там, сотню, ну, можь, пару мелочью.

Та дура давай визжать, а тут как назло менты откуда ни

возьмись нарисовались, фиг сотрешь, блин… И, главное, свои ж

менты-то. Они его знают, Леху – ну, брали сто раз – а тут вдруг

че-то им моча вдарила… Он во дворы, они за ним. Ему б

дальше дворами, а он к свалке рванул… Вообще-то правильно,

они ж туда не суются – собаки там… Он же не знал че у них на

уме, так ведь? Так один из пекаля ему вслед… И ведь вон как

бывает – главное, говорят, они бухие были, менты-то, а с одного

выстрела да на такой дальности он Лехе прям в башку

зарядил… Небось ведь и не целил, пужал только, а видал, как

вышло…

– Как же он в безоружного-то стрелял? Его же посадят теперь.

– Кого? Ментов то? – искренне удивился Шпынь. – Говорю ж,

бухие они были. Им это как игра… пейнтбол, блин, – Шпынь

Помогает кучке хозяев заработать еще немножко денежек?… А с

учетом напророченных Серегой изменений с сегодняшнего дня

Петина работа будет направлена еще и на то, чтобы помочь

красотке Оленьке более продуктивно утолять сексуальные

потребности босса среднего звена. То есть вся его польза

ограничивается помощью в создании дополнительного капитала

и содействием в удовлетворении сексуальных потребностей

группы граждан – полный идиотизм. Никакого созидания,

полезности ноль. Не пашет, не ваяет… даже не удобряет, не

воняет. От Лехи пользы тоже ноль, так и выходит, что нет между

ними никакой разницы… Да и неизвестно еще, не измеряется ли

Петина полезность в отрицательных числах, ибо как знать, на

что идут зарабатываемые с его помощью деньги? Может быть,

на них потом покупают оружие или наркотики? Леха, тот хоть

одного себя губил… ну, мать свою еще… ну, пусть даже всему

микрорайону жизнь подпорчивал время от времени, а если

Петины денежки стреляют сейчас где-нибудь в Чечне или… где у

нас там сейчас еще горячие точки?

Пете представилась совершенно сюрреалистическая картина –

он переливает монеты в пули и сворачивает листы со своими

отчетами в аккуратные пакетики с наркодозами…

Расшалившаяся фантазия внезапно решила оставить

упражнения в «достоевщине» и отдать должное учениям старика

Фрейда. Впечатлительный молодой человек мысленно увидел

себя рядом с совершенно обнаженной Оленькой и в окружении

господ явно начальственной наружности… Однако Пете было не

суждено узнать сюжет и наверняка нелицеприятные нюансы

своей роли в этой аллегории, явно связанной с темой его

собственного косвенного участия в удовлетворении сексуальных

прихотей руководства. Поезд резко затормозил перед станцией

«Китай-город», – Петя очнулся от полудремы и поспешил

протиснуться к выходу.

Мир стекла и бетона, вежливых масок. Черная строгость и

белая безупречность оттеняли вспыхивающие искрами желтые

вкрапления богатства и благополучия – корпоративные цвета

объединяли, дисциплинировали, подавляли и требовали

соответствовать. Иная реальность, не допускавшая даже мысли

о том, что где-то не так уж и далеко существует серая

пятиэтажка, из который Петя каждое рабочее утро, выполнив,

справится с ней лучше него, Пети. Рефрейминг в действии…

ептыть!

***

Несмотря на раннее утро, лицо начальника Петиного отдела

Кирилла Степановича выражало серьезность и

сосредоточенность, которые никак не шли его облику. Начальник

хоть и был на восемь лет старше Пети, но то ли из-за своей

белобрысости, то ли по причине нескрываемых родственных

связей с одним из учредителей банка производил впечатление

«золотого мальчика» и в результате сочетания всех своих

внешних и внутренних качеств, а также первых букв имени и

отчества, получил среди сотрудников прозвище «Кис-Кис».

Не удостоив Петю взглядом и не отрываясь от рассматривания

бумаг, Кирилл Степанович указал на стул за приставным столом.

Через пару минут молчания он, наконец, оторвался от изучения

документа, бросив его перед собой на стол. Даже в

перевернутом виде Петя тут же узнал таблицу своего

аналитического отчета.

– Собственно, зачем я вас пригласил… Петр Михайлович, – еще

сильнее нахмурившись, начал Кирилл Степанович. – Принято

решение некоторым образом оптимизировать должностные

обязанности сотрудников нашего отдела. С сегодняшнего дня

отчет по потребительским кредитам будете вести вы. Возьмите у

Ольги Николаевны все материалы и приступайте. – Давая

понять, что разговор окончен и поступление вопросов от

подчиненного не предусматривается, начальник нажал кнопку

селектора. – Лена, пригласите ко мне Чавурина, пожалуйста.

«Ну и чего мы сидим? – ехидно поинтересовался внутренний

голос, – давай топай к Оленьке, не видишь – некогда начальнику

твои амбиции утешать. Лох – это судьба!» Петя почувствовал,

как его лицо заливает горячей волной…

– Спасибо вам за доверие, – каким-то не своим, вкрадчивым

голосом произнес Петя, – а нельзя ли узнать, чем теперь будет

заниматься уважаемая Ольга Николаевна?

– Ей будет поручен… другой участок работы, – несколько

удивленно и скорее механически ответил Кирилл Степанович, –

но…

– Вот это правильно! – Не дал перехватить инициативу Петя. –

хлопком, но гробовая тишина и вытянутые лица сотрудников,

оказавшихся в этот утренний час в приемной, вполне заменили

Пете гром аплодисментов.

***

Иногда бюрократические шестеренки все-таки показывают

чудеса проворства. К тому же в этот раз, видимо были

задействованы еще и приводные ремни родственных связей.

Уже через час Петю пригласили в «кадры», где его ждал

ревностный хранитель производственной дисциплины, которого

все банковские вольнодумцы звали Берией. Свое прозвище он

заслужил даже не столько внешним сходством с черным

советским кардиналом и собственным «гэбэшным» прошлым,

сколько уже упомянутым стремлением постоянно «строить»

коллектив. Невозможно было себе представить, что минутное

опоздание на работу каким-то образом останется незамеченным

грозным оком кадровика и неотмеченным в размере очередной

премии. Периодически Берия устраивал хронометраж перекуров,

уделяя при этом более пристальное внимание курящим

сотрудницам и вводя для их пребывания в курилке правила типа

«больше двух не собираться».

Сурово поблескивая круглыми стекляшками очков, кадровик

поинтересовался, не хочет ли Петр Михайлович письменно

выразить свое желание прямо с сегодняшнего дня оставить

работу, «дабы не затягивать мучительный процесс неизбежного в

сложившихся обстоятельствах расставания».

***

Серега куда-то запропастился, а остальные сотрудники при

появлении Пети прекращали разговоры и лишь провожали его

кто сочувственным, а кто удивленным взглядом. Исключение, к

удивлению Пети, составила лишь… Оленька. Она поймала его

на одном из длинных переходов между отделами и, схватив за

руку (по самоунижительной версии Пети – лишь для того, чтобы

не упасть, наклоняясь со своих шпилек к низкорослому

собеседнику), эмоционально выплеснула:

– Ты псих вообще, понял?! На фига ты это сделал, вообще?! –

Ее возмущенно изгибающиеся пухлые губы были совсем рядом с

лицом Пети, который в этот момент продолжал терзаться

побрезгуют. Слышь, Лешань, а пусть он нам теперь за здравие

поставит, а?

Покачиваясь, Шпынь двинулся в сторону Пети, при этом гнусаво

пародируя свое утреннее выступление.

– На Лешаню, уж будьте так любезны… за здравие другана

маво! – Не удержав равновесия, Шпынь начал заваливаться на

Петю, и тот вынужден был его оттолкнуть. Возможно оттого, что

толчок был излишне резким, а скорее потому, что ноги пьяного

не поспели за движением тела, Шпынь полетел спиной на

землю, ударившись о лавочку, но, тем не менее, успев

инстинктивно вытянуть руку, сжимающую бутылку, оберегая ее

от соприкосновения с асфальтом.

– Ах ты ж, сука! – тут же завозился упавший и, не в силах

подняться, пополз на Петю, стараясь свободной рукой схватить

его за штанину. – Гаси его, Леха! Он тя в гробу видал!

Петя выдернул ногу и отступил. Ситуация накалялась.

Вопреки ожиданиям, Леха подхватил ползущего в атаку Шпыня

за шиворот и поднял на ноги.

– Ша, Шпынь! Остынь, не видишь, напугал ты пацана, –

обращаясь к собутыльнику, Леха, продолжая ухмыляться, не

сводил глаз с Пети. – Пусть топает. Он ведь нас уважает и

денежку завсегда нам отстегнет из уважения, прально я говорю?

Иди, не ссы, он не тронет.

Щеки Пети пылали (в который уж раз за день). Воспользоваться

милостивым разрешением алкаша уйти означало полную

капитуляцию и вытекающую из этого контрибуцию.

Альтернативным же вариантом была только драка, которая, судя

по Лехиному настрою, сулила Пете получение телесных

повреждений, скорее всего, тяжких.

Как ни странно, обстановку разрядило неожиданное появление

наряда милиции. Здоровый сержант в сопровождении двух

совсем молодых мальчиков в новенькой, но не подходящей им

по размеру форме в кои-то веки без особого приглашения

заглянул во двор.

– Ну что, опять бузим? – еще издали с напускной строгостью

обратился сержант к Лехе.

– Не, начальник, все тип-топ. Вот с соседом общаемся… на

культурные темы.

Сержант бросил цепкий взгляд на Петю.

сомнения потенциальных работодателей в ценности вашей

кандидатуры. «Если с этим парнем все о'кей, то почему его еще

не подобрали другие?», – думает кадровик, разглядывая ваше

резюме. Уверять его, что за прошедшее с момента увольнения

время вы просто не занимались поиском работы, бесполезно. Он

вам не поверит, а если и поверит, то сделает вывод о том, что

работа вам в принципе не очень-то и нужна.

Семенов преподавал банковское дело в Институте экономики и

права, когда там учился Петя. Выделяя молодого человека в

общей массе своих студентов, старичок-профессор в немалой

степени посодействовал его дальнейшему трудоустройству в

«СаксесБанк». А затем и сам оставил кафедру и подался в

банковские работники, правда, не в столь солидное учреждение,

зато на хорошую для его возраста должность. Петя искренне

надеялся, что старик поможет ему и на этот раз.

Профессор на звонок бывшего ученика ответил радушно,

выказал желание помочь, но вместе с тем не обнадежил и

посоветовал параллельно поискать и в других направлениях.

«Свободных вакансий, по крайней мере в моем отделе, сейчас

нет. А что делать, голубчик, вузы ежегодно выпускают 3000

банковских специалистов, где взять столько рабочих мест?» Не

нужен был видеотелефон, чтобы представить, как старик при

этом виновато причмокивает и разводит руками. Кроме того, он

осторожно поинтересовался причиной ухода Пети с прежнего

«столь достойного места службы». Не подготовившись заранее,

Петя пробормотал что-то невнятное про отсутствие

взаимопонимания с непосредственным руководителем.

Договорились созвониться в понедельник-вторник. При этом

профессор взял с Пети клятвенное обещание разослать резюме

в несколько других банков.

***

Собеседование, или интервью при приеме на работу

существовало всегда и везде, даже в советской России, когда

превыше всего ценился звонок одного уважаемого человека

другому не менее уважаемому вершителю судеб кандидатов на

теплое местечко. С тех пор изменилось многое. Но не все. А

главное – не изменились люди, пришедшие к капитализму без

предварительного сорокалетнего блуждания по пустыне. По

все той же инструкции о правильном поиске работы,

заинтересовало его больше всего. Интервью там проводил

довольно молодой человек, который явно имел полномочия

принимать окончательное решение и при этом не был

кадровиком. Он задавал профессиональные и только

профессиональные вопросы и, кажется, остался вполне доволен

полученными ответами.

Без теста, который в данном случае был представлен в виде

логической задачи, здесь тоже не обошлось, но зато ее

формулировка весьма позабавила Петю. Скорее всего, столь

необычная подача задания преследовала цель попутно

проверить, насколько испытуемый способен абстрагироваться от

броского, отвлекающего внимание антуража и, следуя

классическому принципу «зрить в корень», сосредоточиться и

выделить из текста суть вопроса. Задача выглядела следующим

образом.

Задача про монеты

Как-то в ночь первого появления на небе нового месяца мудрец

Салих взял сослепу вместо философского камня обыкновенный

голыш для чесания пяток и стал с его помощью лепить из свинца

золотые динары. Даже под утро, когда он, весело напевая свою

любимую песню, в которой невозможно сфальшивить, даже не

имея ни малейшего слуха, бережно перевязывал тесьмой

холщовый мешочек, плотно набитый свежеиспеченными

монетами, ничто, кроме первых солнечных лучей, не тревожило

чело этого мудрого, но рассеянного старца. «Черные глаза,

вспоминаю, умираю, черные глаза…» – в очередной раз

проблеял Салих и, не глядя, отточенным движением метнул

мешочек в находящийся за его спиной угол комнаты. В этот

самый миг яркие солнечные лучи, наконец, сонно переползли с

почтенного чела мудреца на лежащий на столе голыш, и

сознание старца озарилось страшным открытием. Ведь любой

мальчишка на базаре Басры скажет, что золотой динар,

сделанный при помощи голыша для чесания пяток, хотя по виду

ничем не отличается от настоящего, по весу уступает ему целый

драхм [1] . Салих молодецки метнулся было вслед за

перевешаем! – с внушающей опасения кровожадной радостью

захлопал в ладоши Салих.

– У меня где-то здесь как раз завалялись подходящие весы! –

донесся его голос уже из-под лежанки.

Некоторое время друзья довольствовались изучением

обтянутого длинной ночной рубахой костлявого зада хозяина

дома. Затем из-под лежанки к ногам друзей-мудрецов

последовательно вылетели: старые башмаки, треснувший

кувшин, костяная фигурка коня, таинственно исчезнувшего с

шахматной доски в доме Баатнура еще в прошлом году в самый

разгар поединка с Салихом, затем почему-то кружевной черный

лифчик внушающего уважение размера… и, наконец, задом

наперед показался счастливый Салих, с грохотом

выволакивающий на середину комнаты старинные

одночашечные весы, столь большие, что они могли бы уместить

на себе разом и указать точный вес всех десяти мешочков с

монетами.

– Любой, кто заявит, что знает вес слона, лукавит, ибо

максимум того, что он может знать, – это сумма весов каждой

части этого слона, – ни к селу ни к городу брякнул Баатнур, не

найдя по причине необычности ситуации более подходящего

афоризма.

– Похоже, однако, что эти весы перевешали за свою жизнь всех

слонов армии Ганнибала в их полной боевой экипировке и давно

уже надорвались на своей неблагодарной работе, – после

критического осмотра заключил ад Тахирх.

– Что-то мне подсказывает, что еще твой дед, Салих,

обвешивал на этих весах моего деда, когда тот покупал у него

хорезмские пряники для внука… – поддержал приятеля Баатнур.

– Впрочем, если ты не будешь по примеру деда придерживать

чашу пальцем, то на одно точное взвешивание их, пожалуй, что

хватит.

– Вот именно, что только на одно. Осталось лишь придумать,

как отличить нужный мешочек с первого раза, за одно

единственное взвешивание, – медленно поглаживая жидкую

бородку, закончил постановку задачи Салих.

Мудрецы насупились пуще прежнего и засопели, что всегда

показывало высшую степень накала их соревновательной

задумчивости…

разослал резюме и обошел кучу мест, но результат…

– Думаю, результат мне известен, – сухо перебил его Семенов.

– Признаюсь, что мой совет был неудачен, однако вы сами в том

повинны, Беликов. Вы ввели меня в заблуждение, не сообщив

истинных причин вашего ухода из «СаксесБанка». Я ценю вас

как специалиста, но это не дает вам права на подобное

поведение по отношению к своим руководителям и оскорбление

коллег. Я даже не знаю, как расценивать ваши действия. Это не

мальчишество, а нечто иное… очень неприятное. Это

безответственный поступок, чем бы он ни был мотивирован!

Простите, но не могу скрыть от вас – мне было напомнено, что

именно я выступал своего рода гарантом при вашем

трудоустройстве. Черт возьми, голубчик! Вы поставили меня в

весьма неудобное положение. Ваш… то есть уже не ваш…

«СаксесБанк» выступает в качестве партнера нашего банка в

одном крупном проекте… причем в качестве старшего

партнера… Вы извините меня, я понимаю, что вы сейчас

оказались в еще более, э-э… затруднительном положении, –

предыдущей тирадой старик явно свалил с плеч гнетущую ношу

и теперь его голос приобрел более привычную мягкость, – но

поймите меня правильно…

– Я понимаю, извините меня, Василий Никитович, – горло

внезапно пересохло, и Петя закашлялся.

– Вы должны были хотя бы предупредить меня! Мы бы

придумали какой-нибудь иной способ. Вы же взрослый человек,

разве вы не понимали, что те, кто рассматривал ваше резюме,

наведут справки по последнему месту работы и получат… ну вы

сами понимаете, какую характеристику вам там давали. Вы уж

простите старика, что сгоряча озвучил ее в начале нашего

разговора.

Остаток разговора (довольно незначительный по времени и по

смыслу) Петя лишь потерянно угукал в трубку, соглашаясь, – да

да, ни в коем случае не стоит опускать рук; необходимо верить в

себя и не терять надежды.

Приходилось признать, что советское «телефонное право» в

решении кадровых вопросов легко приспособилось к

капиталистическим реалиям и прекрасно уживается с западными

методиками подбора персонала.

обреченно упирался Петя.

– Если не разбираешься, откуда знаешь, что не твое? Попробуй,

тогда и говори. Чего ты тупишь-то? Они ж тебе сказали, что ты

им подходишь в принципе, и тебе там понравилось, сам же

сказал.

– Им опыт работы нужен. Не банковский, биржевой.

– Будет тебе опыт!

– Своим, что ли, поделишься?

– Своим – само собой, но этого мало. Нужен официальный

документ, и я знаю, где тебе его надыбать. Тут одна контора

эксперимент проводит – набирает трейдеров без опыта по

результатам участия в виртуальных торгах.

– Как это?

– Очень просто. Любой желающий может принять участие в

Интернет-конкурсе. В течение месяца все участники торгуют на

бирже в условиях, приближенных к боевым. То есть по

настоящим котировкам, но на виртуальные деньги. Как на

тренажере. Потом десять человек, показавших лучшие

результаты, принимают на реальную работу, усек? Правда, по

сути это все фигня, потому что любые результаты торговли за

месяц не могут подтверждать способность победителей

обеспечить стабильную доходность. Такие сроки толкают

участников на совершение сделок в режиме интрадей-трейдинга,

то есть на чистые спекуляции – типа, утром купил, через час, а

то и быстрее, продал, и так хоть по сотне сделок за день. Иначе

высокую доходность за такое короткое время не показать. Но

они там решили обкатать возникшую у кого-то из руководства

идею-фикс о том, что при правильной ротации кадров всегда

можно набрать спекулей, которые будут на определенном этапе

превосходить среднерыночные показатели доходности и в клюве

нести полученную прибыль хозяину. Работа, которую они дают

победителям, – это что-то вроде второго этапа конкурса, точнее

сказать, испытательный срок. Деньги для трейдинга будут уже

реальные и зарплату начнут платить невеликую – пятьсот

долларов, но все-таки на скромное существование хватит. Да, в

виде премии они еще пятнадцать процентов от заработанной

прибыли обещают. Но при отрицательных результатах тут же

получаешь под зад волшебный пендель.

– Что-то я не очень понял, зачем им все это надо?

Вы жарьте, рыба будет!», – хохотнул Серега. – В общем, на

конкурс я тебя уже зарегистрировал, в понедельник к тебе

забегу, проведем практические занятия, чтоб ты меня потом не

опозорил… Хотя, ты еще подумай на досуге, может все-таки в

пианисты, а? – Серега явно пребывал в веселом настроении.

– Ну, приходи, – обреченно буркнул Петя, не столько

соглашаясь с предложенным планом, сколько для того, чтобы

отделаться от так не подходящей к его собственному настроению

жизнерадостности приятеля.

Пока Петя пытался восстановить в памяти, как же он умудрился

повестись на такую авантюру, Серега с бутылкой пива в левой

руке и компьютерной «мышкой» в правой уже увлеченно

выводил на экран Петиного ноутбука какие-то жуткие таблицы.

– Так, значит, сегодня понедельник, – голос Пети осип от долгого

отсутствия разговорной практики.

Это произнесенное вслух логическое умозаключение заставило

Серегу отвлечься от компьютера и снова внимательно осмотреть

Петю.

– Не пил, значит… ну-ну, – он протянул Пете бутылку пива и

похлопал по сиденью стула рядом с собой, предлагая приятелю

тоже сесть перед компьютером. – Шутки в сторону, Михалыч,

включай мозги! Я тут пока все настрою, а ты мне расскажи, что

ты знаешь о фондовом рынке вообще и о российском его

сегменте в частности. Надеюсь, хотя бы про акции ты в своем

институте слышал?

– Акция – это ценная бумага, удостоверяющая право

собственности владельца на часть капитала акционерного

общества.

– Красиво излагаешь, – оценил Серега, – только давай сразу

перейдем от теории в более практическую плоскость

использования всех ценностей этих ценных бумаг. Вот, например,

какие виды акций ты знаешь?

– Обыкновенные, привилегированные, конвертир… – Стоп! Для

наших целей первых двух вполне хватит. Чем они отличаются?

– В отличие от обыкновенных акционеров, владельцы

привилегированных не имеют права голоса на собраниях

акционерного общества по большинству вопросов.

– Это опять теория. А по цене? На бирже торгуются оба вида

акций одного и того же АО, какие из них, по-твоему, стоят

руки, без установления «отсечки» все равно не обойтись. Тем

более что все «несправедливости» такого подхода

выравниваются с помощью цены. Как я уже сказал, цена акций,

особенно «префов», по которым ожидаются более высокие

выплаты, перед «отсечкой» растет «под дивы». Соответственно,

тот, кто продает акции в этот момент, получает соответствующую

премию в цене продажи за счет потери возможности получить

дивиденды. А на следующее утро после «отсечки» цена акций

падает, как правило, как раз на величину ожидаемых «дивов».

Так что справедливое рыночное равновесие сохраняется.

***

Оказалось, что работать с терминалом действительно не так уж

и сложно, хотя поначалу мельтешение цифр, да еще и

подсвеченных разными цветами, создавало ощущение

интеллектуально непрошибаемой стены.

– Сейчас-сейчас, – суетился Серега, протягивая руку из-за

спины Пети и орудуя «мышкой», – замедлим малость процесс, и

сразу все поймешь…

После нескольких щелчков цифры на экране, наконец, замерли,

и Петя, удивившийся было наличию волшебной возможности

уменьшать интенсивность биржевых торгов, понял, что Серега

всего лишь увеличил время обновления биржевых цен –

котировок . Теперь цифры менялись не ежесекундно, а раз в

минуту, отражая все произошедшие за это время изменения.

Происходящее на экране действительно начало приобретать

смысл.

Все данные были разбиты на несколько таблиц. В самой

большой из них Петя разглядел знакомые названия компаний:

«ЛУКОЙЛ», РАО ЕЭС, «Сбербанк», ЮКОС и т.п. Рядом с каждым

названием в шесть колонок шли цифры, которые, судя по

заголовкам таблицы, представляли собой различные цены акций

каждого из перечисленных предприятий.

– Вот смотри, в первой колонке « биды » – это лучшая цена, по

которой прямо сейчас можно эти акции продать, – цена спроса.

Вторая колонка, « аски », – наименьшая цена, по которой эти же

акции сейчас продают, – цена предложения. Как в обменнике,

короче, – покупка-продажа, разница между этими ценами

называется спрэд , понял?

При необходимости можно получить и подтверждающий этот

факт бумажный документ, называемый выпиской из реестра

акционеров, правильно?

– Фух! Все верно. А я уж было испугался, что процесс твоего

обучения может сильно затянуться.

– Но как можно провести всю процедуру переоформления права

собственности с продавца на покупателя за пятнадцать минут?

– Ты прав, черт возьми! Нельзя, никак нельзя… все пропало, мы

не сможем торговать! И что же нам теперь делать, а? –

дурашливо забеспокоился Серега. Петя терпеливо дал ему

возможность закончить репризу. – …Эврика! Не надо по каждой

сделке вносить изменения в реестр! Ни за пятнадцать минут, ни

за пять. По крайней мере, никто не заморачивается по этому

поводу, пока идет торговая сессия. Все взаимозачеты, или,

иными словами, процесс клиринга , происходит по окончании

торгов. Благодаря предварительному депонированию ценных

бумаг и денег, а также быстродействию современных

компьютеров, в принципе ты можешь продавать акции уже через

секунду после покупки.

– Ладно, дальше смотри, – голос Сереги приобрел учительские

интонации. – Следующая колонка – это цена, по которой сегодня

прошла первая сделка. Ее называют ценой открытия .

Соответственно, существует и цена закрытия торгов. В качестве

иллюстрации к данной теме привожу профессиональный

анекдот. «Бухают два трейдера. Долго бухают, ночь уже на

дворе. Один смотрит в темноту за окном и говорит: "Метро,

небось, уже закрылось". Второй: "Наверняка… интересно,

почем?"» Привыкай к трейдерскому юмору, без него в нашей

работе никак. Так, вернемся к нашим баранам. Хотя баранов на

рынке нет, зато есть «свиньи». Это игроки, которые мечутся

между «быками» и «медведями» без четкой стратегии. Из-за

этого они не поспевают ни за теми, ни за другими, и в результате

попадают под нож… М-да, опять отвлекся. Итак, затем в таблице

идут максимальная и минимальная цена бумажки за день.

Дальше в колонках показаны текущие: объем торгов в

количестве бумаг, оборот в деньгах и количество сделок. Вот и

все. Ну, въехал?

– Пока все понятно. В этом списке что, все акции, которые на

бирже торгуются?

– А как покупать-то?

– Жмакай на название любой бумаги, вон хоть уже

полюбившуюся тебе РАО ЕЭС, – появится специальная форма

заявки… Вот. Тут пишешь, сколько хочешь купить лотов. Дальше

выбираешь: можешь купить «по рынку», то есть по лучшей цене

продажи на данный момент, или вписываешь собственную цену,

которая тебя устраивает. В первом случае заявка выполнится

сразу. Во втором она ставится в очередь и будет там стоять,

пока не появится встречное предложение по твоей цене или

пока заявка не отменится по твоему желанию либо в связи с

истечением времени ее действия. То же самое при продаже.

– То есть я могу накупить бумаг, потом подать заявку на их

продажу по цене на десять процентов выше и идти курить?

– Именно так! Если найдутся дураки или умники купить эти

бумажки по твоей цене, заявка выполнится независимо от того,

пялишься ты при этом в монитор или выключил комп и уехал в

Житомир.

– Круто! А если я приехал из Житомира, а мои бумажки уже на

двадцать процентов подешевели?

– Так бы оно и было, поверь мне! Но у тебя есть замечательный

друг, который сейчас научит тебя ставить стоп-лосс ! Это как бы

аварийный выход. Допустим, покупаешь ты «райку» по текущей

цене 7,24 рубля. И, уезжая в свой Житомир, ставишь две

следующие заявки. Первая, называемая в народе тэйк-профит ,

то есть снятие дохода, выглядит так: «продать, если цена

поднимется до 7,96» (что и составит плюс десять процентов к

цене твоей покупки). Вторая – стоп-лосс, то есть остановка

потерь. Поскольку с техническим анализом ты пока не знаком и

про уровни поддержки и сопротивления ничего не знаешь, то

просто решаешь, что не можешь позволить себе потерять на

этой сделке больше двух процентов. В итоге вторая заявка будет

выглядеть так: «продать, если цена опустится ниже 7,10». Она

нужна, чтобы не потерять денег больше, чем запланировано, в

случае дальнейшего падения цены, или, говоря языком

трейдеров, – чтобы «не откармливать лосей », опять же от

английского loss – потери.

– Веселый народ твои трейдеры… А что, если сначала цена

упадет до 7,09, а потом поднимется до 7,96?

– Тогда на отметке 7,099 сработает твоя вторая заявка, и ты

это сценарий для « физиков », в смысле – частных инвесторов.

Ты же у нас будешь работать на контору, то есть на самого

брокера, и управлять не своими, а чужими деньгами.

– Значит, брокер может сам торговать на деньги клиентов?

– Только в том случае, если клиент об этом попросит, то есть

отдаст свои капиталы в доверительное управление. Есть,

Михалыч, люди, у которых денег много, а времени или желания

следить за рынком нет совсем. Народ, что попроще, в ПИФы

потянулся, ну а те, кто побогаче, сам понимаешь, толпой не

ходят, им индивидуальный подход подавай. « Юрики »,

юридические лица то есть, тоже не брезгуют свободные

средства вложить на время. Фондовый рынок – это, брат,

выгодно и модно. Да и « физики » не отстают. Я ж тебе уже

говорил: в этом году даже наши ретроградные клиенты в сто раз

объемы на ценные бумаги подняли! И вкладывают во все

подряд, хоть во « второй эшелон », хоть в третий. Короче, я не

знаю, чьими «бабками» ты там будешь управлять, явно не

клиентскими, потому как для этого нужны соответствующие

сертификаты ФСФР, но деньги у тебя в распоряжении будут, и

какая разница, откуда они возьмутся? Фактически твоя работа

ничем не будет отличаться от того, чем занимается на рынке

частный инвестор. Разве что брокерскую комиссию платить не

придется, и деньги не свои, а чужие. Кинут тебе на счет «бабла»,

и крутись, прибыль обеспечивай, но опять же не себе… Только, я

тебя умоляю, осторожно! Все гораздо сложнее, чем кажется. Я

тебе помогу выиграть виртуальный конкурс, но повлиять на твою

доходность при реальных торгах, сам понимаешь, смогу разве

что советом. Так что не рискуй! Снял два процента прибыли и

сиди, радуйся. Если осенила инвестиционная идея, лучше мне

сначала позвони или пойди окна помой. В первое время у всех

руки чешутся поторговать, да так чтоб на всю катушку, да еще и

с « плечами ». Сейчас твоя основная задача вернуться в социум,

получить работу и иметь как минимум обещанные пятьсот

баксов в месяц, чтоб с голоду не подохнуть. Во-вторых, ты

получаешь какую-никакую запись в резюме о наличии опыта

работы трейдером. Отделы ценных бумаг сейчас расширяют, да

и конкуренция на этом направлении не настолько велика. Опять

же последним местом работы, где будут наводить о тебе справки

«кадровики», будет уже не наша контора. Как думаешь, какую

Серега. – Ну, не скажи. Если петрушкой будет торговать бывший

фондовый трейдер, его всегда можно отличить. Потому что у

него будет две цены: на продажу и на покупку.

– Ага. Опять трейдерский юмор. Смешно, – прокомментировал

Петя и продолжил: – Я пятнадцать минут посидел и уже вижу,

что вся ваша трейдерская кастовость – результат того, что вы

начальству мозги хорошо пропиарили, так что они боятся в вашу

кухню лезть. Один хочет продать подороже, другой – купить

подешевле, вот и вся наука. Все остальное – навороты. «Быки»,

«медведи», тиккеры, блин…

– Ага-ага. А вот скажи, раз уж тебя потянуло поговорить о

философии явления, «быки» – они кто? Покупатели или

продавцы?

– Ну, раз играют на повышение, значит покупатели.

– А где ты видал, чтобы покупатели петрушки желали

повышения цены?

– Ой, ладно, больную башку морочить мне будешь! Давай

дальше, только попроще. Что-то не въехал я про твой «стакан».

– Угу, сразу видно, что твои хваленые аналитические

способности талантом считать нельзя, поскольку талант, как

известно, не пропьешь, а вот в твоем случае, приди я еще на

недельку попозже…

– Да задрал ты уже. Я тебе не Оленька, а ты не Кис-Кис, так что

хорош мне мозги… компостировать!

– Михалыч, у тебя есть один серьезный недостаток, – вполне

серьезно заявил Серега, – ты сам красиво сказать любишь, а

другим не даешь. Твою эскападу про пробку в Оленькиной

голове весь наш банк сейчас цитирует, а я всего лишь хотел

сделать маленькое замечание о диалектике рыночных

отношений, так ты сразу – «задрал».

– Тебя заткнешь, как же! Делай давай свое замечание, только

постарайся полаконичнее, если уж тебе и впрямь лавры моей

афористичности покоя не дают.

– Весьма вам признателен за предоставленную возможность, –

дурашливо раскланялся уже изрядно хмельной Серега,

помахивая очередной бутылкой пива. – Ты сейчас записывай, а

поймешь потом. Так вот. Нет на рынке никаких «быков» или

«медведей». Ибо из общепринятого мнения, утверждающего, что

«быки» хотят купить подешевле, чтобы продать подороже,

заголовком «Текущие заявки» появилась строка, в которой легко

читались все параметры только что установленной Петей заявки.

– Узнаешь? Твоя заявочка попала на биржу, теперь все

участники видят, что есть желающий купить сто одиннадцать

лотов «Мосэнерго» по 2,602. Лучшая цена спроса сейчас 2,615, а

твоя пятая в очереди. Если будут удовлетворены все заявки,

стоящие выше в очереди спроса, то есть с более высокой ценой,

твоя цена станет первой. То же самое и в случае продажи, –

Серега показал курсором на верхнюю половину «стакана», – чем

выше цена заявки продавца, тем дальше она от центральных

строк, где вокруг тиккера сходятся лучшие текущие цены –

сверху на продажу, снизу на покупку.

Тем временем по экрану пробежала волна очередного

обновления. Строка с ценой 2,602 поднялась на одну ступень

вверх, но число лотов в первом столбце изменилось со ста

одиннадцати до тысячи ста одиннадцати.

– Ой, как славно! – обрадовался Серега. – Рынок явно

благоволит твоему обучению. Видишь, заявка на покупку по

2,615 выполнилась полностью, более того, есть желающие

продавать по этой цене и дальше. Поэтому теперь 2,615 – это

уже лучшая цена не покупки, а продажи, а покупают сейчас по

2,613. Твоя цена в результате стала четвертой в очереди, и кто

то по твоей же цене тоже возжелал купить тысячу лотов

«Моськи». Цену вы с ним выставили одинаковую – 2,602, а вот

количество лотов по ней теперь указано суммарное: твои сто

одиннадцать плюс чья-то тысяча, итого тысяча сто одиннадцать.

Но первыми начнут покупаться те, что были выставлены раньше.

То есть если по цене 2,602 какой-то продавец захочет отдать

только сто лотов, то, несмотря на равную цену заявки,

достанутся они именно тебе, как первооткрывателю. А вообще

на ММВБ заявки не персонифицируются. Центральный сервер,

конечно, знает, где чья заявка, но для всех участников торгов

заявки отображаются в суммарном виде. Невозможно

определить, ни от какого брокера поступила заявка, ни даже то,

добавил ли к твоей цене кто-то сразу тысячу лотов, или тысяча

человек выставили по одному лоту.

Допив очередную бутылку, Серега засобирался.

– Дальше сам пока разбирайся. Через пару дней забегу –

проверю домашнее задание.

многом академичных фундаментальных показателей работы

компаний, которые стоят за обращающимися на рынке акциями,

создали еще более громоздкое учение, запутанное,

допускающее разночтения и являющееся в большей степени

вещью в себе, чем удобным вспомогательным инструментом.

Даже те выводы «технарей», которые казались логичными и

жизнеспособными, на практике давали слишком уж

запаздывающие сигналы, скорее констатирующие уже

свершившийся факт, нежели заблаговременно дающие

прибыльную наводку. Впрочем, Петя осознавал, что его мнение

вполне может быть результатом предвзятости аналитика,

«фундаменталиста» по образованию и дилетанта в технических

вопросах, не желающего потратить время на изучение глубоко

запрятанного смысла индикаторов.

Он довольствовался тем, что разобрался хотя бы в том, как

следует читать биржевые графики. Даже здесь оказались свои

тонкости. То, что по оси X откладывается время, а по оси Y –

цена, было интуитивно понятно, но уже даже обозначение этой

цены не в виде точки, а в виде бара или свечи заставляло

несколько напрячь извилины. Зато оказалось, что эти

обозначения имеют свои удобства. Бар, представлявший собой

вертикальную черточку с двумя мелкими горизонтальными

отростками по бокам, мог характеризовать собой практически

любой временной период торгов (минуту, пять, пятнадцать минут,

час, день, неделю, месяц) и показывал одновременно цену

открытия этого временного периода (отросток слева),

максимальную (верхний конец вертикальной черточки) и

минимальную (нижний конец вертикальной черточки) цены за

рассматриваемый период, а также цену закрытия (правый

отросток).

Поверить в полезность волн Элиота и влияние «золотого

сечения» на биржевые котировки Пете не позволял врожденный

скептицизм. А непоколебимая вера нужна не только для того,

чтобы ходить по воде, но и для того, чтобы покупать акции по

цене, скорее привлекательной для продажи, после пробития

определенного уровня сопротивления.

Гораздо меньший скепсис у Пети вызвал психологический подход

к трейдингу. Рекомендации носили скорее описательный

характер, но чего еще можно ожидать от психологии. Лекарства,

Диктор выглядел явно польщенным повышенным вниманием

Пети к своему «будильнику». Молодой человек вслушивался в

каждое слово. Сегодня ему предстояло встретиться с будущим

работодателем. Вполне возможно, что тот, несмотря на все

уверения Сереги об успешном окончании конкурсного отбора,

захочет провести некое собеседование или «прощупывание»

будущих сотрудников. А посему поинтересоваться, что говорят

умные ребята с российского аналога CNBC, было просто

необходимо. «Нам надо быть в курсе – мы делаем деньги», –

согласно подмурлыкивал и внутренний голос. Петя, напичканный

в результате проведенного Серегой интенсивного обучения

поверхностными знаниями о фондовом рынке, просто

психологически не мог быть уверен в своих силах в новой для

себя области. Однако все это, несомненно, было интересно,

увлекательно и неожиданно по своей технологической простоте

и по практическому воплощению Петиных академических знаний.

Конечно, если бы не помощь Сереги, места в первой десятке

Пете бы не светили. Судя по регулярно публикуемому на сайте

конкурса рейтингу, для этого ему потребовалось бы за месяц

удвоить начальную сумму. И ведь кому-то из участников,

спрятанных за несуразными никами, это удавалось! Петя вел

собственный, «честный» учет доходности своих операций и

видел, что его реальный результат равен двадцати трем

процентам прибыли.

Двадцать три процента за две недели! Ему ли, банковскому

работнику, не знать, насколько это много, даже если не

учитывать, что этот результат показал человек, две недели назад

имевший лишь теоретические знания в данной области. Причем,

как оказалось, преподаваемая в экономических вузах теория

фондового рынка и его же практика оказались не просто

разделены пропастью, как это обычно и бывает, а существовали

в параллельных мирах. Хорошо, пусть даже полученный

результат был бы достигнут не за две недели, а за месяц, в

течение которого проводился конкурс, – все равно в итоговую

доходность было трудно поверить. Несомненно рыночная по

происхождению, – и даже более рыночная, чем многие

банковские способы извлечения дохода, – она была совершенно

нерыночной по своему размеру. Что ж говорить о доходности тех,

кто сработал лучше него, попав в итоге в первую десятку? Да что

подчеркивал безусловную стройность миниатюрной фигуры.

Светлые волосы заколоты на затылке. Минимум косметики. И

самое главное, по росту девушка была лишь чуть выше Пети.

Украдкой посмотрев на ее обувь, Петя удовлетворенно отметил

каблуки, достаточно высокие для того, чтобы сделать очень

приятный вывод о том, что при прочих равных условиях он

выиграл бы пару сантиметров.

Возможно, именно этот факт способствовал занижению оценки

внешних данных попутчицы в глазах Пети. Дело в том, что

девушки, обладавшие высоким ростом (относительно положения

Петиной головы над уровнем моря), сразу получали

значительную фору относительно его самооценки. Если девушка

при этом обладала еще и более-менее стройной фигурой, Петя

сразу делал вывод о ее недосягаемом внешнем преимуществе, а

значит, и о мизерности своих шансов завязать с ней какие-либо

отношения, выходящие за рамки вежливого нейтралитета.

Знакомясь же с невысокими девушками, Петя бросался в другую

крайность – он начинал подмечать в их внешности самые мелкие

недочеты.

В данном случае, кроме несколько наивного выражения

простоватого лица, еще более усилившего у Пети чувство

собственного превосходства, минусов отмечено не было. В

результате в ответе молодого человека явно прозвучали игривые

интонации:

– О! Какое совпадение, мне тоже. Вы работаете в

«ФокусИнвесте»?

Девушка, не подозревая о том, что, пройдя через пост охраны,

ей пришлось подвергнуться еще одной, куда более придирчивой

процедуре идентификации со стороны Пети, мягко улыбнулась.

– Пока нет, но надеюсь на это.

– Неужели вы тоже трейдер? – спросил Петя, не столько ожидая

получить утвердительный ответ, сколько обозначая таким

образом собственный статус в этом здании.

– А вы из тех, кто считает, что девушка не может быть

трейдером?

– Ни в коем случае! Я просто не сразу поверил своему везению,

что буду работать в одной компании со столь очаровательной

девушкой.

Комплимент вышел незатейливый, но девушка, похоже, не была

иметь своих людей в различных – и особенно в ведущих –

отделах банка. В результате на рабочих местах бок о бок

трудились «резиденты различных разведок». Любые контакты

между людьми подразумевают обмен информацией, и поскольку

обсуждение просмотренных накануне сериалов в данной среде

считалось зазорным, роль нейтральной полосы в этом

информационном противостоянии выполняла вечная тема

погоды.

Когда сентенция о простоте была уже, казалось, окончательно

разжевана, взгляд, брошенный Петей в сторону заполнявших

холл молодых людей, заставил вновь заработать его

аналитический ум. Как и следовало ожидать исходя из

увиденного Петей количества росписей в списке на столе

охраны, в холле уже находилось пять человек. Удивляло другое.

Первые два парня, сидящие прямо напротив лифта, были одеты

в футболки и потрепанные джинсы, что создавало явный

контраст со светлым, но, несомненно, деловым костюмом Инны

и белой рубашкой в тонкую светло-голубую полоску и строгим

галстуком Пети (благодаря часто встречавшимся на финансовых

сайтах фотографиям с различных бирж он именно так

представлял себе внешний вид трейдера). В принципе особых

оснований для удивления не было, поскольку форма одежды в

приглашении не оговаривалась, и все же факт встречи данных

типажей не на скамейке у подъезда с обязательными банками

пива в руках, а в офисе инвестиционной компании, да еще и за

увлеченным обсуждением чего-то, привлекшего их внимание в

раскрытом финансовом журнале, противоречил Петиным

представлениям о местном дресс-коде.

Парни тоже не остались безучастны к появлению новых лиц, и в

первую очередь это, конечно, относилось к Инне. Реакция была

довольно фамильярной, особенно когда выяснилось, что цель

визита девушки совпадает с их собственной. Впрочем, их «вау»

и «клево» не выглядели по-хамски. Петя тоже получил свою

порцию заинтересованных взглядов и порадовался, не заметив в

них ни одной насмешки (проклятый комплекс недоростка).

Вместе с Инной они присели на стоящий у окна пустующий

диван (Петя с краю, Инна в середине). Все ранее пришедшие

предпочли обособиться в креслах. Даже явно знакомые друг с

другом парни в футболках сидели отдельно по разные стороны

Одного этого было достаточно, чтобы Петя проникся симпатией к

своему новому знакомому.

– Не понял, почему одни и те же? – Петя, наконец,

отреагировал на обращенный к нему вопрос.

– Ну, раз вы вместе смогли в десятку попасть…

До Пети дошло, что Антон расценил их с Инной совместный

приход как признак давнего знакомства, если не чего-то

большего.

– Мы познакомились только что, в лифте.

– Серьезно? Да ты пикапер!

Петя был не против такой характеристики. Антон нравился все

больше. Кроме всего прочего, хотя сидячее положение не

позволяло сделать точный вывод, но было похоже, что рост

этого парня хотя и превосходил Петин, но тоже не дотягивал до

ста семидесяти сантиметров. «Пожалуй, ученым стоит заняться

изучением влияния "комплекса Наполеона" на трейдерские

способности», – подколол внутренний голос.

К десяти часам в холле собралось уже девять человек. К

присутствующим присоединились еще двое пришедших друг за

другом мужчин, оба постарше Пети, лет двадцати пяти-двадцати

восьми. Они органично заполнили образовавшуюся возрастную

нишу между шестью молодыми людьми, казавшимися с виду

почти одногодками, и Стариком, который все же был

значительно старше даже по отношению к вновь прибывшим.

***

В пять минут одиннадцатого замок левой от лифта двери

щелкнул, и в холл вышла девушка секретарской наружности, с

соответствующей образу папкой в руках.

– Прошу внимания, – обратилась она в первую очередь к

Футболистам (так Петя обозначил для себя парней в футболках),

единственным, кто, увлекшись беседой, не отреагировал на ее

появление. – Я буду называть фамилии, вы подходите ко мне,

получаете бэйджик и проходите в Зеленый зал, по коридору

первая дверь налево. Там занимаете свободные места, на

которых вы будете работать. – «Секретарша» показала

шариковой ручкой куда-то себе за спину, вглубь открывшегося

коридора.

Не дожидаясь персонального обращения, все встали и

площадь, чем кабинеты, расположенные по правую сторону.

Заглянув с порога в зал, Петя поначалу решил, что либо он сам,

либо несуразный «Абрамович» ошибся дверью. В помещении

никого не было видно. Петя сделал два шага вперед и лишь

заметил Абрамова, который приютился в угловом отсеке,

невидимом от входа при открытой двери.

– Привет! – помахал ему Петя и решил сразу закрепить за

собой новое имя. – Я Пит, ты классно устроился.

«Я разговариваю как герой из американского фильма», – весело

подумал Петя. Но ему нравился и этот новый мир без

напыщенной деловитости, и его новое имя в этом мире.

Все еще потный, несмотря на работающий в зале мощный

кондиционер, толстяк Абрамов расплылся в улыбке и неуклюже

вылез из кресла.

– Правда, здорово? Я Кирилл, – он протянул руку. Рука тоже

оказалась потной. – Хочешь, садись так же, с другой стороны. –

Парень показал на первый отсек у противоположной стены.

– Посмотрим, – сказал Петя и добавил, но уже не вслух: «А

насчет того, что тебя здесь будут называть Кириллом, ты вряд ли

угадал, приятель».

Зал был действительно довольно просторный. Стены отделаны

панелями «успокаивающего» салатового оттенка, благодаря

которому зал, видимо, и получил свое название. Вход

располагался по центру, на равном расстоянии от левой и

правой стены, вдоль которых располагались отсеки,

разделенные по бокам тонкими переборками метра полтора в

высоту – по пять отсеков размером примерно полтора на два

метра с каждой стороны. На противоположной от входа стороне,

прямо напротив двери, располагалось широкое окно с

вертикальными жалюзи, под которым впритык друг к другу были

составлены два стола. На одном из них стояла кофеварка,

микроволновка и кружки. На другом столе Петя увидел телефон,

здоровый лазерный принтер («похоже, сетевой – один на весь

зал»), стопки бумаги и россыпь различных офисных мелочей. По

левую сторону от окна стоял широкий платяной шкаф, по правую

– небольшой холодильник. Оглянувшись, Петя заметил, что с

одной стороны от входной двери стоит кулер, заряженный

полной канистрой с «живой» водой, а к стене с другой стороны

(между дверью и отсеком Абрамова) прикреплен белый экран,

что действительно был бы рад, если бы по соседству

«поселилась» Инна.

Старик, оказавшийся Михаилом Путиловым (восьмое место в

«табели о рангах»), занял отсек, который Пете предлагал

«Абрамович» – слева от двери.

Следующей была Инна. Отыскав взглядом Петю, который,

испытывая прилив вины непонятной природы, в этот момент

усиленно делал вид, что рассматривает за окном нечто весьма

интересное, она прошла в третий от двери отсек на левой

стороне зала. Таким образом, их рабочие места разделял только

отсек Антона.

Парень с ноутбуком – Павел Уваров, седьмой в рейтинге,

оглядевшись, решительно направился занимать последний

оставшийся свободным на Петиной стороне отсек. «Натуральный

программист», – подумал Петя, – «пошел туда, где село

большинство, типа у нас тут медом гуще намазано».

Следующими появились сразу оба Футболиста. Их хмурый и

даже несколько воинственный вид сменился радостным

возбуждением, как только они заметили, что на правой стороне

еще не занято аж три отсека, расположенных рядом друг с

другом. К уже известной от Антона информации о том, что эта

пара заняла в конкурсе два первых места, добавились сведения

об их именах: Алексей Шилов и Николай Шипилов. «Господи, у

них еще и фамилии почти одинаковые», – подумал Петя. Однако

вследствие того, что вошли они вместе, узнать, кто из них кто,

пока не представлялось возможным. Свои бэйджики они

держали в руках и прикалывать их себе на грудь явно не

собирались. Посовещавшись, они расположились в третьем и

четвертом от входа отсеках, но тут же выкатились на стульях

чуть ли не в центр зала.

Оставшийся свободным второй отсек с правой стороны занял

вошедший последним Сергей Якимов, став, таким образом,

соседом «Абрамовича». Вслед за ним в зал заглянула девица,

выдававшая бэйджики, и попросила пока оставаться на рабочих

местах для встречи с менеджером группы, который подойдет «с

минуты на минуту».

В зале стало шумно. Народ рассматривал и комментировал

новую среду обитания. В каждом отсеке из мебели имелись

компьютерный стол с тумбочкой, занимающий всю ширину

***

В этот момент в зал упругой энергичной походкой вошел

невысокий мужчина лет тридцати с небольшим, одетый в

безупречно белую рубашку с коротким рукавом, на которой

переливался ярко-желтый галстук и блестел новый бэйджик. На

лице сияла не менее блестящая голливудская улыбка. Он был

настолько похож на идеального трейдера из тех, кого так любят

запечатлевать на журнальных фото, украшающих статьи на

финансовые темы, что казался предметом общего подчеркнуто

делового интерьера конторы. Некоторую индивидуальность его

облику добавляли лишь круглые очки а-ля Гарри Поттер.

Подождав, пока в ответ на его появление из отсеков покажутся

как минимум головы всех десяти трейдеров, он окатил

присутствующих эмоциональной волной благополучия и, тут же

сменив улыбку на ухмылку, заговорил несколько не вязавшимся

с его обликом высоким, почти писклявым голосом:

– Добро пожаловать на борт, господа… и дамы (легкий кивок в

сторону единственной в зале девушки). Кто из вас кто,

разберемся позже, хотя меня больше интересует, кто из вас

что . В смысле, кто чем сможет удивить меня на ринге, то есть

на рынке… Девушка, не надо щуриться, пытаясь разглядеть мой

бэйдж, меня вы все будете называть просто «шеф».

«Начитался Акунина», – хмыкнул про себя Петя, – «а скорее,

кино насмотрелся».

– Судя по этим бумажкам (Шеф небрежно помахал принесенной

с собой папочкой), вы все успешно сдали вступительные

экзамены, чем, судя по вашим физиономиям, ужасно гордитесь.

Чтобы сразу расставить знаки препинания, сообщаю, что

буквально за пару дней я постараюсь разубедить вас в вашей

исключительности. И в этом мне поможет, простите за каламбур,

метод исключения.

От его явно отрепетированной речи просто разило

самодовольством. При этом он продолжал перемещаться по

залу своей подпрыгивающей походкой, чем, вкупе с круглыми

очками, немедленно вызвал ассоциации с лягушонком Кермитом

из «Маппет-шоу».

– Правила торговли обычные, надеюсь, они вам известны.

Разрешается маржинальная торговля: «плечо» – два к одному,

«шорт» – один к одному под деньги и «голубые фишки». Короче,

вопросы, советую внимательно прочесть текст, под которым вы

все расписались. Его сочиняли профи – вам не чета. А если при

внимательном прочтении вам, – указующий перст Лягушонка

уткнулся в задавшего вопрос Футболиста, а голос перескочил на

петушиный фальцет, – …что-то там не понравится, рекомендую

обратить особое внимание на пункт 13, где сказано, что в случае

появления у вас желания расторгнуть контракт вы обязаны

возместить компании издержки, связанные с вашим обучением, в

размере десяти тысяч долларов США! Потраченные же мной на

вас нервы, можете, так уж и быть, считать бесплатным бонусом,

господин Шилов Алексей Григорьевич, одна тысяча девятьсот

восьмидесятого года рождения, любитель бумажек второго

эшелона, смею утверждать, совершенно случайно срубивший

при отборочном конкурсе доходность на гэпе «Иркута»,

занявший в результате первое место и по этому поводу

возомнивший себя рыночным гуру! В каком месте я ошибся?

Судя по растерянному виду парня, выданная Шефом

информация была точна. Обезоруживало то, что он выдал ее, не

заглянув в бумаги и безошибочно идентифицировав личность

парня, несмотря на отсутствие бэйджика на его футболке.

Воцарившееся молчание, похоже, вполне заменило довольному

произведенным эффектом Лягушонку бурю оваций.

Вдоволь насладившись, он раскрыл папку и двинулся по

периметру зала, выдавая каждому запечатанный конверт с

надписанной сверху фамилией.

– В этих конвертах пароли доступа к вашим персональным

торговым терминалам. Рекомендую выучить свой код наизусть, а

бумажку хорошенько разжевать и проглотить. Там же лежит ваш

персональный электронный ключ для входа в офис. Он же

служит пропуском для охраны на входе в здание. Да, кстати! По

поводу договорных прав и обязанностей… – Кермит через плечо

бросил взгляд на притихшего Шилова. – Кроме прочего, в

конвертах лежит ваша первая премия, скажем так, за успешное

преодоление начального этапа конкурсного отбора, хотя этих

денег мы вам и не обещали, не так ли?

Из уже обойденных Шефом отсеков послышалось шуршание

бумаги – народ поспешил убедиться в реальности неожиданного

подарка. Продолжая обход, Кермит задержался около отсека

Технаря.

поэтому там курить можно, хотя, повторяю, не рекомендуется.

Выход с этой лестницы во двор забит, так что для ухода с

работы и прихода на работу пользуйтесь, пожалуйста, уже

пройденным вами сегодня маршрутом. Тем более что время

появления в офисе и исчезновения оттуда будет фиксироваться

при открытии вами именно замка, стоящего на основном входе в

крыло. Не пугайтесь. Для тех, кто будет в плюсе, режим работы

щадящий. На опоздания в пределах часа я могу закрыть глаза.

Нужно отлучиться – предупредите меня или мою помощницу

Евгению Михайловну. Но, повторяю, поблажки только тем, кто в

плюсе! В конце концов, и ваш заработок, и ваша карьера в

ваших руках.

***

– Что-то я слишком добр сегодня. Чем бы вас постращать?… –

с этими словами он подошел вплотную к тут же вспотевшему

Абрамову и произнес тоном немецкого офицера на допросе: –

Передача личной карточки кому бы то ни было, равно, как и

провод на территорию офиса посторонних лиц карается

немедленным увольнением все на тех же условиях возмещения

наших издержек. Это ясно?

Толстяк усиленно закивал.

– Хорошо. В соседнем здании есть недорогое кафе, у метро –

«Макдоналдс». Пользоваться стоящими тут кулером, кофеваркой

и микроволновкой можно, если вы обещаете не заливать

жидкостью клавиатуру, а в микроволновку не совать яйца.

Впрочем, раз вы решили пободаться с фондовым рынком, они у

вас должны быть железными. Сорри за мужской трейдерский

юмор, мисс, – Кермит крутнулся на каблуках и одними губами

улыбнулся Инне. – Честно говоря, не ожидал встретить среди

победителей нашего конкурса девушку. Надеюсь, вас не

затруднит следовать не слишком суровому уставу нашего

монастыря, и вы сможете доказать мне, что наше знакомство не

было случайным. Ну все! Let’s go! Помните, время, которое у нас

есть, – это деньги, которых у нас нет, так что заработайте-ка уже

к вечеру кучу бабок, и мы подружимся, о'кей?! Если что, дверь

моего кабинета вторая направо по коридору.

Одарив присутствующих очередной лучезарной улыбкой,

Кермит вышел из зала. Дверь медленно закрылась.

умереть за это время от скуки.

***

К приходу задержавшегося Пети его коллеги уже облюбовали

для курения площадку между пятым и шестым этажом, где почти

всю стену занимало высокое зарешеченное и давным-давно не

мытое окно («нейтральная территория», – вспомнил Петя слова

менеджера). В качестве пепельницы использовалась невесть

откуда появившаяся пустая банка из-под кофе.

Лестница, которую менеджер обозвал запасной, была

достаточно массивна и широка. Несомненно, раньше именно она

служила главной магистралью этого дома, начинаясь от ныне

заколоченного парадного входа, выходившего во двор. Еще не

видевшему его Пете этот вход представился монументально

массивной противоположностью тем невзрачным дверям

подъездов этого же дома, которые были обращены на проспект и

в одни из которых Петя вошел два часа назад. «Вот уж

действительно правы питерцы, делая различие между словами

"парадное" и "подъезд"», – подумал он.

Прислушавшись, можно было различить голоса, долетавшие

сюда с нижних этажей. Видимо, там тоже курили сотрудники

различных квартирующих в доме контор. Мелькнула мысль:

«Надо будет как-нибудь сходить на разведку».

Курение – безусловно, вредная привычка, но вот чего у него не

отнять, так это объединяющей функции. Не счесть полезных

знакомств, которые никогда бы не состоялись, если б не

потребность покурить и использование для этой цели

специально отведенных мест. Даже в купе поезда дальнего

следования можно так и не завести беседу с попутчиком, но,

выйдя вместе с ним покурить в тамбур и попросив для затравки

огоньку у собрата по вредной привычке, вы многократно

увеличиваете шансы вернуться в купе уже хорошими

приятелями.

Вместе с Петей курящих оказалось шестеро. Футболисты,

объединившись с атлетичным Гожиным, оккупировали один из

углов площадки и банку-пепельницу. Ближе к другому углу

разместился Старик, который курил, задумчиво взирая в окно, но

был вынужден периодически перемещаться по площадке, чтобы

сбросить и банку пепел со своей сигареты. Где-то между ними

нефтяная компания. Думаю, что это объединение с целью

дальнейшей продажи активов на Запад и стало причиной ареста

Ходорковского. В данном случае «подписка о невыезде» его

акций была важна гораздо более, чем лишение свободы

передвижения их владельца.

– А мне кажется, что Ходора посадили из-за того, что он в

политику полез. Но силенки не рассчитал. Ну, тут винить ему

некого. Как говорили у нас в армии, кто куда хотел, тот туда

пошел.

– Ты что, в армии служил? – удивился Шипилов.

– А чего ты удивляешься? Не все ж такие косари, как ты с

Шилом.

– А я вообще думаю, что по поводу «ЮКОСа» у правительства

очень серьезные планы, – вновь включился в собственную тему

Якимов. – Может, я не прав, конечно, но можно же крутую идею

реализовать под девизом «Вернем награбленное народу!».

– Типа снова социализм?

– Не социализм, а социальный капитализм! Просто нужно

вложить в «ЮКОС» государственный пенсионный фонд!

– Как вы себе это представляете? – Старик явно проявлял к

разговору все больше интереса.

– Да очень просто. Сейчас правительство прокачивает свою

идею сделать пенсию персонально накопительной, правильно? А

вкладывать пенсионные деньги в России некуда. На Западе есть

куда, но это вопрос национальной безопасности. Прироста

пенсионного капитала нету, плюс еще, – а точнее, «минус», –

инфляция. В итоге денег не хватает даже для того чтобы просто

пенсии платить. А вот если отдать под это дело ЮКОС, то у

каждого, кто перечисляет деньги в пенсионный фонд, будет

появляться соответствующее размерам взносов количество

акции, которые нельзя продавать. На эти акции начисляются

дивиденды, десять процентов, а то и двадцать ради такого дела

каждый год можно сделать легко. Эти деньги тоже

инвестируются в акции. Плюс они сами по себе в цене растут за

счет производства. Выходит человек на пенсию, его накопленные

акции автоматически начинают продаваться долями по текущей

цене, а деньги выплачиваются в виде нехилой пенсии.

– Ну, ты замутил, – Гожин по-приятельски похлопал

распалившегося Якимова по плечу. – Это уже какой-то

Вернувшись в зал, Петя ощутил укол ревности. Проходя мимо

отсека Инны, он увидел за компьютером не только ее саму, но

еще и Антона, который что-то увлеченно ей объяснял. Ревность

была необоснованной ввиду отсутствия между Петей и Инной

каких-либо особенных отношений, но все же… Возвращения

соседа с перекура Инна и Антон даже не заметили, поэтому Пете

ничего не оставалась, как пройти на рабочее место и включить,

наконец, торговый терминал.

Фактически он ничем не отличался от того, с помощью которого

Пит торговал на виртуальных торгах, особенно после установки

ставших привычными настроек. Самым существенным отличием

были цифры, стоящие в нижней строке его пока пустого

«портфеля». Они сообщали, что Питу предстояло управлять

счетом, составлявшим три миллиона рублей живых денег! А с

учетом возможности использовать двойное маржинальное

«плечо» – все шесть миллионов! По сравнению со ста тысячами

виртуальных рублей, «выдаваемых» участникам первого этапа

конкурса, да и по сравнению с любой суммой, доселе

находившейся в Петином распоряжении, степень доверия

брокеров внушала трепет. «Интересно, всем ли дали одинаковые

суммы?», – подумал Петя, но проверять не побежал.

Торги были уже в полном разгаре. Пит настроил обновление

котировок на пять секунд и теперь изучал рыночную обстановку.

Рынок осторожно рос, основные фишки с утра поднялись в

пределах одного процента, акции «ЮКОСа» Пит даже не стал

открывать в настройках, несмотря на то, что они стали лидерами

роста в пятницу (на которую, между прочим, выпало в этом

месяце 13-е число), прибавив за день больше двенадцати

процентов. Пит все никак не мог привыкнуть к тому, что дневной

рост акций, превышавший годовую доходность по банковским

депозитам, для фондового рынка не являлся чем-то из ряда вон

выходящим. Возможно, это неприятие удерживало его от

рискованных операций с теми бумагами, которые были склонны

к подобным взлетам и падениям, то есть, говоря биржевым

языком, имели высокую волатильность . Вообще в прошедшую

пятницу, то есть на предыдущих торгах, вверх подскочил весь

рынок. Индекс РТС вырос более чем на три процента. «А всего и

причин-то – для оценки подлежащей конфискации у "ЮКОСа"

компании "Юганскнефтегаз" привлекли независимых западных

«Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что

нибудь ненужное». Он открыл короткую позицию, то есть продал

«в шорт», или в долг, четыре тысячи акций по средней цене

54,58 руб. за штуку. При этом образовавшийся долг в акциях

компенсировался увеличением суммы денег на его счете на

двести восемнадцать тысяч двести девяносто восемь рублей.

Теперь в интересах Пита было бы падение цены акций

«Ростелекома», ведь взятые в долг бумаги рано или поздно

придется отдавать, а значит, совершить для закрытия позиции

обратную операцию, то есть выкупить назад все те же четыре

тысячи акций. В результате итоговая прибыль может быть

получена только в том случае, если откупить их удастся по цене

ниже 54,58 руб. Желательно – значительно ниже.

В «стакане» «Ростелекома» наблюдалось примерное

равновесие сил. Объемы, выставленные на продажу по десяти

лучшим ценам, примерно соответствовали объему спроса,

естественно, до более низким ценам. В центре «стакана», цены

спроса и предложения вели окопную перестрелку на расстоянии

трех-пяти копеек друг от друга. Сейчас лучшие цены покупки и

продажи составляли соответственно 54,53 и 54,58 руб. Таким

образом, цена продажи уже опустилась до того уровня, на

котором Пит мог бы закрыть свою позицию почти без убытка,

ведь средняя цена его продажи была как раз 54,58. Оговорка

«почти» образовывалось потому, что приходилось учитывать

хотя и мизерную (одна сотая процента от объема каждой

сделки), но все же имеющую место быть биржевую комиссию.

«Хорошо, что брокер с меня ничего не берет, – подумал Петя, –

все-таки отдавать ему десять рублей с каждой тысячи объема не

так уж безболезненно, как кажется на первый взгляд».

В этот момент по «стакану» пробежала более заметная, чем

раньше, волна числовых изменений – результат крупной сделки.

Кто-то разом «слил по рынку» порядка семидесяти тысяч акций,

выполнив, таким образом, заявки покупателей сразу по

нескольким убывающим ценам. Лучшая цена продажи пока

осталась на прежнем уровне – 54,58, а вот строки с заявками на

покупку по цене выше 54,50 исчезли. «Это действительно похоже

на "Тетрис", – подумал Пит. – Ну, давайте же! Продавайте

дальше!» Неизвестный продавец не заставил себя долго ждать.

Очередной удар по позициям покупателей оказался мощнее

ценовой барьер перед предполагаемой пропастью, осталось уже

только двадцать пять тысяч. Появились продажи по 54,43. «А

может еще не поздно? Я ведь использовал только одну

четырнадцатую данных мне возможностей». Пит просмотрел

данные по другим бумагам. Рынок рос! Хваленая Гожиным

«Татнефть» поднялась уже почти на два процента. «Фигня, это

только нефтянка растет, потому что нефть дорожает. Что там с

энергами? РАО ЕЭС – плюс процент, «Мосэнерго» – плюс три с

половиной процента! А вот это уже странно, надо бы почитать

новости». Он открыл quote.ru и пробежался взглядом по

заголовкам свежих деловых новостей. Верхние строчки по

Прежнему были посвящены «ЮКОСу»:

«В интервью газете The Financial Times финансовый директор

"ЮКОСа" Брюс Мизамор заявил, что компания может объявить о

банкротстве уже в течение ближайших нескольких дней…»

«Если рынок посчитал это хорошей новостью, значит, я –

непроходимый тупица», – подумал Пит. Внутренний голос лишь

выразительно фыркнул.

Снова вернув на экран окно терминала, Пит с ужасом заметил,

что за то время, пока он читал новости, цена покупки поднялась

до 54,60. Количество желающих продавать стремительно

сокращалось. Полностью закрыть свою позицию он мог уже

только по 54,70. «Ты, кажется, убивался, что не продал на

миллион по 54,58? У тебя есть шанс исправить это упущение.

Смотри-ка, уже по 54,80 с руками отрывают!» – внутренний голос

был прав, акции «Ростелекома» активно кинулись догонять

рынок. И хотя убыток составлял сейчас чуть больше тысячи

рублей, было очень обидно потерпеть поражение в своей первой

реальной сделке. Она казалась Питу очень символичной, и

потому он решил не закрывать позицию. «Во-первых, какой

смысл откупать по 54,80-54,90, когда на пятидесяти пяти ровно

наверняка стоит хорошее сопротивление? Во-вторых, под

ударом оказалась лишь одна четырнадцатая часть моих активов.

Даже если цена уйдет еще на два процента выше, я потеряю в

общей доходности всего около двух десятых процента. Господи,

спасибо, что не дал мне продать на миллион!»

не должен был забыть».

***

Гожин стучал вилкой по краю рюмки с текилой, привлекая к себе

внимание уже несколько разомлевшей компании.

– Наш вечер знакомств и праздник первой получки

продолжается! И очередной тост я хочу, чтоб мы выпили за тех,

кого с нами нет.

– За Абрамовича, что ли? – заржал Шилов.

Ближе к закрытию торгов в Зеленом зале созрела и быстро

распространилась идея отпраздновать первый день совместной

работы. Антон предложил пойти в ту самую кафешку, где они с

Инной сегодня уже побывали и отведали бизнес-ланч. Меню

обещало, что вечером это кафе превратится в мексиканский

ресторанчик. От коллектива сразу откололись Старик с

Якимовым, оказавшиеся единственными в команде семейными

людьми, Технарь, краснея, «отпросился» на лекции в институт,

вечернее отделение которого он еще не окончил, что, впрочем,

вполне соответствовало его юному возрасту. Абрамов тоже не

пошел, ссылаясь то на больную бабушку, с которой они вдвоем

проживают, то на неприспособленность своего организма к

употреблению крепких спиртных напитков.

***

– Пока никто из нас еще не продулся, – выдал свою версию

тоста Шипилов. – Хотя не факт. Беликов вон весь день

«Ростелеком» продавал, а он под четыре процента вымахал, так

что, может, завтра скажут, что у нас уже первые потери. А, Пит?

Неприбыльным делом оказалось «телом» торговать? Колись,

сколько хозяйских денег спустил?

– Полпроцента, – нехотя отозвался Петя. Привлеченное

внимание коллег, да еще и по такому поводу его тяготило, но

скрывать свой результат не имело смысла, завтра он все равно

появится на Доске почета.

– Всего-то? Да ты, похоже, еще тот перестраховщик. Теперь

понятно, почему ты ПИТ!

– Почему? – опешил Петя.

– Потому, что это расшифровывается как Паевой

Инвестиционный Трейдер. – Все сидящие за столом, включая

– Да я не про посторонних! Ты думаешь, Шипа как сюда подал?

Я его протащил, понял? Я ему как другу все сделки диктовал,

какие сам делал. Как в школе – списать дал по-дружески, – с

последним словом заплетающийся язык Шилова справился лишь

с третьей попытки. – Я прикинул, слышь, если я попаду, то и он

со мной будет, результаты-то одинаковые должны быть, раз

сделки одни и те же, прально? Ну, там, плюс-минус за счет

проскальзывания по времени. И все сработало как часы – я

первый, он второй. Вместе ж веселее, прально?…Не, ну ты

молодец, Инку привел – тоже прально, уважаю! Без баб тоже

скучно, скажи?

Петя, дабы уклониться от скользкой тематики и норовившего

обнять его пьяного Шилова, предпочел вернуться в зал. При

этом он нес с собой не только нового приятеля, но и план

восстановления утраченных во взаимоотношениях с Инной

позиций. Принятию этого решения, несомненно, способствовала

текила, горячащая кровь.

Но, успешно сдав набравшегося коллегу со своего плеча на

руки его приятеля, избавиться от некомфортного поворота

теперь уже в общей беседе он не сумел. Дело в том, что в его

отсутствие за столом началось обсуждение перипетий

виртуального конкурса, что, по понятным причинам, было для

Пети довольно скользкой темой.

– Пит, а ты под каким ником в конкурсе был? – прокричал ему

Антон, сидевший рядом с Инной.

– Bankir, – нехотя отозвался Петя.

– Помню такой, – кивнул Гожин, – только, по-моему, ты даже в

сотне только в последнюю неделю появился, нет? А в десятку

вообще в последний момент впрыгнул.

«Дает же Бог наблюдательность некоторым, а?» – зло подумал

Петя.

– Да, повезло просто. Вовремя «Сибнефть» купил перед

объявлением о промежуточных «дивах».

– Серьезно? На одной «Сибнефти» так поднялся? Сколько ж ты

ее купил и почем? – профессиональный интерес заставил

протрезветь даже Шилова. Да и остальные были не прочь

произвести в уме расчеты доходности по условиям

подвернувшегося примера, дабы блеснуть перед новыми

знакомыми своими математическими способностями,

«В понедельник торги проходили не слишком активно. К концу

торгового дня индекс РТС вырос, по сравнению с предыдущим

закрытием, на 0,57 % и составил 558,55 пункта. Разброс

прироста в стоимости акций различных компаний составил от

0,46% (для («Норильского никеля») и до 5% («Мосэнерго»).

Среди остальных участников можно выделить «Ростелеком»,

акции которого подорожали на 3,52%…»

При упоминании диктором «Ростелекома» Петя уткнулся в

подушку и застонал: «Если я не закрою сегодня эту позицию, она

будет преследовать меня всю жизнь. Ну сколько можно расти?!»

Войдя в Зеленый зал, Петя не обнаружил никого из тех, кто был

с ним вчера в кафе. На месте оказались только Старик («Доброе

утро, Пит! Кажется так вы просили себя называть? Как вчера

посидели?» – «Отлично, Михаил Викторович, жаль, вас с нами

не было» – «Ай, бросьте!») и Абрамов, старательно

переписывающий в свой блокнот информацию с Доски почета.

Эту информацию, сверяясь с бумагами из папки, зажатой в

левой руке, на экран переносила незнакомая женщина. Она

повернула голову в сторону вошедшего Пети, в результате чего

тут же выронила из папки красный маркер. Петя успел к нему

первым.

– Здравствуйте.

– Доброе утро… – она посмотрела на его бэйджик, – господин

Беликов, спасибо.

Женщине было около тридцати, причем, скорее всего, «с

хвостиком», но умело нанесенный макияж, короткая стрижка

покрашенных в радикально черный цвет волос и тонкие черты

лица умело этот «хвостик» маскировали, а заодно и вызывали в

памяти заезженный, но подходящий к случаю эпитет «женщина

вамп». Надетый, несмотря на жару, короткий приталенный

пиджак и узкая юбка, заканчивающаяся не то чтобы намного, но

заметно выше колен, подчеркивали стройность ее фигуры.

– Не за что, – улыбнулся Петя.

Несмотря на то, что женщина превосходила его по росту (даже

если бы сняла свои туфли на высокой шпильке), он, как ни

странно, не испытывал, стоя рядом с ней, какой-либо неловкости

или стеснения – возможно, потому, что подсознательно считал

говорящую в его пользу разницу в возрасте достаточным

этот позор.

– Прошу внимания! Меня зовут Евгения Михайловна и,

возможно, вы уже в курсе, что именно я буду следить за всеми

вашими сделками и исполнять здесь функции вашего риск

менеджера, или бэк-офиса, кому как больше нравится, –

оповестила она собравшихся трейдеров, не сочтя нужным даже

поблагодарить Петю за помощь.

– Ради такого «бэка» [4] можно согласиться и на риск, –

отпустил сальную шутку Шипилов.

– Серьезно? А, по-моему, вам, молодой человек, больше

нравится «бэк» Шилова, за которым вы упрямо следуете в своих

сделках. Настоятельно рекомендую вам отказаться от подобной

практики. Нам не нужны трейдеры-близнецы. Если по итогам

сегодняшних торгов я не увижу в ваших сделках признаков

индивидуальности, вы получите первое предупреждение,

независимо от показанной доходности. Это ясно?

Было заметно, как Шипилов покраснел. «Да она просто солдат

Джейн!» – восторженно подумал Петя.

– Что ж, давайте знакомиться дальше. Насколько я знаю,

правила игры вам вчера объяснили вполне доходчиво. Господин

Шипилов любезно предоставил мне возможность на примере

показать, что я имею полномочия давать вам рекомендации и

даже ставить некоторые условия… Господин Уваров, где вы?

Подайте знак, пожалуйста… – Технарь робко поднял руку. – А к

вам у меня будет скорее просьба. За вчерашний день вы

совершили сделок больше, чем все остальные ваши коллеги,

вместе взятые. Надеюсь, вы поверите на слово, что мне есть

чем заняться по вечерам, кроме как разбираться в мешанине

ваших переменчивых рыночных настроений. К тому же, как мы

видим, – она указала на экран, – итоговый результат не

оправдывает ваших титанических усилий поймать прибыль на

каждом колебании цены. Попробуйте стрелять реже, но точнее.

– Я ж по системе… – начал было Технарь, но дама уже

повернулась к нему спиной, давая понять, что ответное слово ее

регламентом не предусмотрено.

– Надеюсь, именно этим принципом руководствовались господа

Абрамов, Илющенко и Сауляк, которые, напротив, очень

облегчили мне работу с их счетами, не совершив за вчерашний

день ни одной сделки. («Чем же они занимались?» – ревниво

взятый вами деньгами или бумагами, составляет одну сотую

процента от общего объема кредита за каждый перенос долга на

новый день.

– Дороговато за ночь-то берете, – видимо, решив отомстить за

приятеля, отпустил двусмысленную реплику Шилов.

– Зато это действенный метод для избавления от назойливых,

но мелочных желаний, – тут же отреагировала Джейн, вызвав

многочисленные усмешки.

– Урыла обоих, – восхищенно прокомментировал Антон.

– Если появятся еще какие-нибудь вопросы по теме, меня

иногда можно застать в первом от входа кабинете.

***

Стрелки часов, висящих высоко над входной дверью,

приближались к 10:30 – времени открытия торгов на площадке

ММВБ. Пит, готовый вступить в бой за свои потерянные

полпроцента, решительно включил компьютер. Для начала он

просмотрел свежие сводки с зарубежных рынков.

Роль продавца – «медведя», а не «быка», – была для него

непривычна. В таком положении Пете приходилось желать

поступления плохих финансовых новостей. Но, к его сожалению,

сайт РБК жизнерадостно сообщал, что все американские

индексы заметно повысились: Dow-Jones увеличился на 1,31%,

S&P – на 1,37%, Nasdaq – на 1,46%. Петя досадливо

поморщился. Закрытие американцев при отсутствии собственных

значимых новостей нередко определяло утренние настроения

российских трейдеров. Он с надеждой перевел взгляд на Европу,

но и тут его ждало разочарование. Английский «футси» (FTSE)

тоже вырос – на 1,13%; французы поднялись на 0,91%;

немецкий DAX, наиболее значимый из европейских индексов для

российского рынка, тоже поднялся на 1,43%. Даже японцы с

момента своего раннего открытия уже успели подрасти на 0,56%.

Единственной отдушиной для его «медвежьей» позиции было

то, что цены на нефть и в Америке, и в Европе несколько

снизились – примерно до сорока пяти и сорока трех долларов

соответственно.

Судя по результатам на Доске почета, никто из трейдеров

Зеленого зала не рискнул пока всей предоставленной им

суммой. Отсюда даже неплохая в обычном понимании прибыль в

удвоение означало бы, что, говоря языком трейдеров, он начал «

пирамидиться », то есть увеличивать объем имеющихся бумаг

при каждом ухудшении цены. Этот метод позволял в Петином

случае повысить среднюю цену продажи на одну акцию, но

одновременно каждое удвоение позиции вело к

соответствующему приросту степени риска.

В итоге Петя решил посоветоваться с Серегой, вспомнив, как

настоятельно тот рекомендовал обращаться к нему при

возникновении любых сложностей.

Взяв сигареты, молодой человек заглянул в отсеки и убедился,

что все его коллеги находятся на рабочих метах, после чего

прошмыгнул на лестницу. Миновав «свою» площадку для

курения, он направился вниз по лестнице – ему не хотелось,

чтобы высказанный по мобильному телефону призыв о помощи

услышал кто-либо из коллег-трейдеров. Заодно можно было

провести намеченную экскурсию по зданию.

Пятый этаж был похож на их шестой. Такие же электронные

замки на двери без опознавательных знаков. Похоже, что

сотрудники этого офиса даже не выходили курить на лестницу.

По крайней мере, ни пепельницы, ни бычков на полу площадки

между пятым и четвертым этажом Петя не обнаружил.

Зато лестничная клетка четвертого этажа мало чем отличалась

от того, что он каждый день наблюдал в подъезде своей

«хрущевки». Не хватало разве что рисунков на стенах. На двери,

ведущей в офисные глубины, имелась даже потертая табличка,

видимо, контора существовала здесь так давно, что еще

помнила времена, вход с лестницы был центральным.

«Страховая компания "Батут"», – прочел Петя. В этот момент за

дверью послышались мужские голоса, замок (на этой двери он

был обычным кодовым с затертыми до неузнаваемости цифрами

на кнопках) щелкнул, и навстречу не успевшему отойти Пете

вышли два молодых человека в светлых сорочках и при

галстуках.

– Вы к нам? – удивился вышедший первым.

– Да нет, я так… мимо проходил, – промямлил Петя.

– А-а-а, понятно… Ну так вот, Сань… – потеряв интерес к

незнакомцу, они двинулись мимо него на площадку между

этажами.

– Черт! Сигареты-то я забыл, – хлопнул себя по лбу Саня и

и поделился сомнениями по поводу наращивания убыточной

позиции.

– Тут ты прав, – хохотнул Серега, – усреднение цены бумаг

погубило евреев больше, чем Холокост. Но в данном случае, я

думаю, можно попробовать выскочить с наименьшими потерями.

Сильно увязнуть ты еще не успел, позиция у тебя

незначительная, так что будем усредняться и вытаскивать тебя

из этого болота. Насколько я понимаю, сегодня взлета уже не

будет. Когда народ это поймет, все кинутся фиксировать прибыль

последних дней, и на рынке начнется откат. Так что советую тебе

даже не удвоиться, а сразу учетвериться. Но обязательно

закрывайся, как только цена снова пойдет вверх, слышишь?

Даже если не успеешь отбить весь убыток, все равно

выпрыгивай из позиции. Не питай иллюзий, позиция у тебя –

говно, рынок настроен на рост, так что о прибыли на своем

шорте даже не думай. Молодец, что позвонил. Кстати, ты чем на

выходных планируешь заняться? Может, закатимся куда-нибудь,

давно не виделись.

– Договорились и спасибо за совет! – Петя, шагая через

ступеньку, поспешил вернуться в зал.

***

Если верить классикам и жизненному опыту, события никогда не

развиваются по намеченному плану, но действовать по

формированному алгоритму всегда легче – даже если результат

оказывается еще плачевнее, чем при спонтанно принятом

решении. Вернувшись на рабочее место, Пит изучил котировки.

Пока он совершал свою экскурсию, рынок успешно открылся и

цены большинства бумаг уже успели снова подрасти. Акции

«Ростелекома» покупали сейчас по 56,60, а значит, убытки по его

шорт-позиции еще более увеличились. Но сейчас Пита это не

расстраивало, поскольку он собирался продавать, и продавать

много. В полном соответствии с тем парадоксом, что озвучил

Серега в первый день посвящения Пети в трейдеры, в нынешней

«медвежьей» позиции ему был выгоден этот рост, ведь, продав

дополнительное количество акций как можно дороже, он получал

больше шансов на последующее извлечение прибыли. Эти

акции росли уже слишком долго, покупателям просто

необходима передышка. По законам физики любое импульсное

по какой цене? Пойдет ли он выше, если желающих продавать

на этом уровне больше не будет? Совершенно ясно и то, что

пока этот покупатель не будет «накормлен», цена не уйдет вниз

на сколько-нибудь значительную величину. Налицо обычная для

периода бокового движения рынка позиционная война нервов.

Вот таков он, фондовый рынок. Еще не прошло и часа, а Пит

уже успел: пожадничать, отказываясь отдавать бумаги по 56,60 и

предлагая цену 56,69; затем погоняться за уходящей вниз ценой,

проклиная свою жадность и радуясь, что урвал из пасти

конкурентов сделку по 56,51; и, наконец, разрываться между