Леониду Генриховичу Зорину, взявшему с меня слово об этом

написать.

Дело было так.

Однажды, на исходе лета 1994-го, мне позвонил Григорий Горин

и сказал: "Витя! Вам, конечно, нужны деньги".

Горин, надо сказать, вообще очень мудрый человек, что видно

хотя бы из вышесказанного. На сердце у меня растаяла медовая

лепешечка. Я понял, что этот замечательный драматург

заработал где-то денег и хочет их мне предложить.

- Нужны, - ответил я, хотя никто меня не спрашивал.

- Тут мне позвонили, есть одна идея... - сказал автор того самого

Мюнхаузена.

Через час я был у него, а еще через минуту услышал слово

"куклы".

Их уже было сделано пять: парочка политиков, банкир,

президентский пресс-секретарь и телеведущий. Почему слепили

именно их, а не кого-нибудь еще, Горин не знал; не знал он, и

что с ними делать. Не знал этого, впрочем, никто - и меньше

всего те, кто заказал во Франции опытную партию резиновых

монстров, действуя, очевидно, по наполеоновскому принципу

"ввязаться в бой, а там посмотрим".

Мы с Гориным выпили по три чашки чая и съели по порции

мороженого, но прояснению мыслей это не помогло. С

имевшимся раскладом кукол делать было совершенно нечего,

они не сплетались ни в какую драматургию...

"Нужна концепция, - напутствовал меня у дверей классик. - У вас

молодые мозги, думайте!"

Мы встретились через несколько дней.

"Ну? - строго спросил меня Григорий Израилевич. - Придумали