Дым плотной завесой, словно туман Джона Карпентера,

заволакивал бар - "Сети". Мы любили компьютерные сети,

впутываясь всё сильней в виртуальную паутину. Любили

дешёвое пиво, что повсюду раскидывало ловкие силки. Любили

этот дым, никотин... Рыболовные сети. Пересечение грубых

балок на потолке.

Я и Коля всё реже и реже попадались в ловушки любви, а в

какой-то момент совсем поумнели, стали их обходить,

ограничились друг другом, этими баром, пивом и сигаретами,

посетителями, которые, будто фонограмма, проявлялись лишь

силуэтно.

Пиво пузырилось, мы сидели у стойки, потягивали мутный

напиток, глоток за глотком, и сетовали на несовершенство мира.

За соседним столиком сидит одинокая девушка. Она пришла в

бар одна, и пытается, довольно откровенно, привлечь к себе

внимание. Она задевает то нас с Колей, то двух парней,

сидящих на другом конце стойки. Девушка яркая, с родинкой

возле губ, но красивой её не назовёшь - нос подвёл. Если б нос

и девушка стали жить раздельно, то они оба стали бы от этого

счастливее. Видимо, она пребывает в том радостном,

приподнятом состоянии, которое предшествует истерике. И пусть

– каждый может иногда позволить себе безумства.

Иллюминация зажглась - и мы погрузились в отблески

множества лампочек, которые, если зажмуриться, напоминали

небрежные мазки импрессионистов. О, сладкая жизнь.

И вдруг слышу среди разговоров, превращающихся в угрюмый

рокот, от парня по соседству, как он намеренно громко отвечает

на вопрос одинокой соседки, глядя почему-то на меня:

не успевал остывать, такое жаркое выдалось лето. Парень

испытующе щурился.

- Так и не вспомнила?

- Нет. Может, это такой хитрый способ знакомства?

- Тогда будем знакомы. Я Миша.

- А я...

У меня не так много знакомых миш. "Неужели тот самый?"

- А я тебя узнала... Боже, так стыдно. Ты так изменился.

"Как я могла его забыть?!!"

Вспоминаю зиму. Я бегу, ноги тонут в пушистых сугробах. Снег

только-только перестал падать. Нам 16. Луна из-за домов вышла

рано. Тихо - все звуки тонут в белой пелене. Мы с друзьями

перебрасываемся снежками, от радости, что вот он - подарок к

Новому году вместо привычной слякоти. А Миша меня догнал и

обнял. Случилось неожиданное – меня прошибло током. Я

встрепенулась. Миша ослабил хватку, ничего не понимая. А я

посмотрела на него совсем по-другому. Вот мы друзья - а вот

уже нет...

Миша рассмеялся. Миша интересно смеялся: то во весь голос,

то просто улыбался, глядя на меня, как будто говоря: "Ну, ты

даёшь! Нет, правда?!", и продолжал хохотать.

- Ничего, я не обидчивый. Может, бросим всех и пойдём куда

нибудь зажигать звёзды?

Бывают люди, при встрече с которыми всё останавливается:

время, звуки, не снуют туда-сюда прохожие... Взгляды

пересекаются - и впиваются накрепко друг в друга, как магниты,

прикоснувшись нужной стороной. Зрачки сливаются с ночью - и

всё.

- Сколько ж лет прошло?

- Лет десять. Не важно. Нам было по 16, и нам ещё нельзя было

заниматься сексом.

Я мучилась комплексами неполноценности, время от времени

думая, почему это я не во вкусе Миши. Сначала я всё время ему

звонила и выслеживала, и за мирными вопросами "Как дела?" и

"Чего нового?" неизменно следовали другие, которые многие

сочтут унизительными, но мне тогда было всё равно: "Неужели

не любишь? Неужели совсем? А, может, попробуем? Почему ж

никогда?" А потом я отчаялась, и чувства не совсем угасли.

Успех у других мужчин не перебивал гнетущего ощущения

безответной любви, и я, как паук, ждала своего часа, чтобы

съесть попавшего в паутину Мишу. Нет, не съесть, растоптать,

унизить, выпить кровь! И на тебе - я всё забыла. Иду себе, как

дурочка. И хочу одного - оказаться в розовой до приторности

сказке.

- А куда мы идём?

Свет фонарей. Наши тени, тени деревьев, домов, падая на

асфальт, рисовали на дороге абстрактные фигуры. Невидимый

Кандинский поработал над этим городом. А простая

золотошвейка в кокошнике вышила на небе мышиным крестиком

звёзды. Машины перестали елозить, люди - ходить... И в такое

время можно слышать, что говорят люди за квартал отсюда, как

за три квартала лает собака. Дорожный знак, плохо

прикреплённый к столбу, неприятно содрогался железом.

Наверное, это идеальный момент для поцелуя.

- Ну, давай заглянем в какой-нибудь бар по дороге, я бы выпил.

Мне кажется, нам есть, что рассказать друг другу.

И вот мы сидим в баре с незамысловатым названием "У

Руслана", где, несмотря на ночь, людно и шумно, и говорим,

говорим, и каждое слово для нас - слиток золота.

- А разве ж ты не ведьма? - спрашивает Миша.

- Да, точно, ведьма, ведьма из Блэр, я умею готовить зелье из

глотков нежности, дыхания оттепели и прошлогодних снов Деда

Мороза.

- Интересно, я бы даже сказал, интригующе, - заметил Миша и

подлил себе ещё водки.

разом...

Я вздохнула. Одной моей половине такое признание польстило -

многолетний комплекс неполноценности сам собой испарился, а

другая - загрустила от того, что не услышала этих слов десять

лет назад. Теперь они не производили на меня сильного

впечатления. Романтика в понимании мужчин и женщин имеет

несколько разное значение: для женщин романтика – найти в

десерте кольцо, пусть скромное, но с обещанием жениться, а

для мужчин - получить удовольствие и исчезнуть, вспоминая

иногда с умилением... "Мне нужны случайные бабы и

одиночество... Я хочу путешествовать холостяком по городам и

весям».

Мы ещё минут пять помолчали, дотрагиваясь друг до друга,

чтобы убедиться, что всё это не сон, потом Миша забылся, а я

лежала и смотрела на звёзды на потолке. Дизайнер так

придумал. Когда гас свет, на потолке зажигались звёзды.

А ещё хотелось рассмотреть лицо, чтобы, если следующая

встреча состоится, хотя бы узнать... и через стойку бара

уверенно крикнуть:

- Эй, помнишь меня? Я тебя когда-то любила!

Потом я встала, приняла душ, оделась, причесалась и села на

стул ждать, когда же он проснётся, мне давно пора домой.

Сердце радовалось, а лицо... Одна бровь сама собой сползла

вниз, а один из уголков рта потянулся вверх - и всё это должно

было изображать иронию.

- Ты уже проснулась? Э-э-э... Марина?

- Забыл уже имя? Да, пора идти.

- Погоди, я провожу тебя.

- Да ладно, я живу тут напротив.

- Ну, хоть телефон дай...

- Зачем? Будешь мне звонить?

- Ну, может, и позвоню... когда-нибудь...