Джеймс Хэдли Чейз

А ведь жизнь

так коротка

страшно, когда солнечная погода и люди довольны, что их

фотографируют. Но сегодня весь день висели тяжелые облака,

которые не смог прогнать даже ледяной восточный ветер.

Плотные толпы людей, проходящие по Рейнджерс‑стрит, были

не в настроении сниматься и не один прохожий отказывался от

карточки, которую протягивал Гарри. Он сделал больше сотни

фотографий и будет хорошо, если удастся продать хотя бы

четверть из них. Он засунул аппарат в чехол, висевший на плече,

и, как каждый день в одно и то же время, констатировал, что

ему, по существу, нечего делать. Он мог вернуться в свою

двухкомнатную меблированную квартиру на Ленокс‑стрит или

пойти в студию послушать, как Муни жалуется на плачевное

состояние дел, или пойти почитать газету в кафе.

Он остановился на кафе. Ему нравились кафе. Он любил

устраиваться в уголке с кружкой пива, чтобы наблюдать и

слушать – То, что можно было услышать в кафе Вест Энда,

было совершенно невообразимо. Иногда Гарри удавалось

услышать обрывки совершенно невероятных разговоров. И он

развлекался, угадывая, кто эти люди. Женат ли этот мужчина,

живет ли в меблированной квартире или у него собственный

дом. Достаточно было там посидеть какое‑то время,

внимательно слушая и глядя широко раскрытыми глазами, чтобы

многое узнать о соседях по кафе. А Гарри очень нравилось

узнавать, чем занимаются эти люди. Более того, у него не было

больше других развлечений. Зарабатывая шесть фунтов в

неделю, из которых два нужно было отдавать за квартиру и

завтрак, не очень‑то разгуляешься.

Он остановился на перекрестке, пережидая красный свет. Ничто

в нем не привлекало внимания. На нем был спортивный пиджак,

потертые фланелевые брюки и рубашка цвета морской волны.

Ему было двадцать шесть лет. И если его атлетическая фигура с

широкими плечами была незаметна, то на лице явно выделялись

серые приветливые глаза и большой рот с чувственными губами.

Светлокоричневые коротко подстриженные вьющиеся волосы.

Лицо загорелое, как у всякого человека, проводящего дни на

свежем воздухе.

Его можно было принять за студента. И люди, которых он

фотографировал на улицах, думали, как этот юноша мог

опуститься до такой жизни.

пытаясь, по‑видимому, в чем‑то убедить ее.

Гарри без энтузиазма рассматривал эти лица. Он думал, что

понадобится чертовски много времени, прежде чем появится

новое лицо. Нужно ждать очень долго, чтобы увидеть что‑то

новое. И именно в этот момент он его и увидел.

Прекрасная девушка с черными волосами, падающими тяжелой

массой на плечи, сидела неподалеку от него. Она показалась

ему красивее любой кинозвезды и такой же блестящей, как

чистый бриллиант. На ней не было шляпки. Кофточка цвета

голубого неба со стоячим воротником выглядела

безукоризненно, словно ее только что надели. Черная юбка

нормальной длины подчеркивала стройность незнакомки. Он

смотрел на нее, открыв рот. Это был как раз тот тип девушек, с

которыми он хотел бы встречаться, если бы у него были деньги.

Но девушка с такой внешностью не для него: он может заплатить

только за автобус и за дешевый билет в кино. Во всяком случае,

ей нужен богач, а не бродячий фотограф. Гарри вздохнул. Но что

она делает в этом кафе? Это приятное место, но явно не для

нее. Когда он увидел, что она пьет виски, то был шокирован, а

переведя взгляд на ее компаньона, поразился еще более: тот

совсем не походил на киногероя. Это был толстый пожилой

мужчина с красным лицом. Кто они? Что делают здесь? Гарри

терялся в догадках, одновременно пытаясь хоть что‑нибудь

услышать из их разговора.

Вдруг кто‑то так резко толкнул его, что его кружка

перевернулась и пиво вытекло на пол. Гарри изумленно

обернулся и оказался перед толстяком, который в этот момент

занимал его мысли.

– Дорогой мистер, – воскликнул тот, цепляясь за руку Гарри, –

прошу простить меня.

– Неважно. Это может произойти с любым.

В бокале оставалось только на донышке.

Толстяк глубоко вздохнул.

– Вы очень милы, – сказал он, – но позвольте мне предложить

вам что‑нибудь выпить. Что вы хотите?

– Ничего. Благодарю вас. Я, действительно, не хочу пить.

Маленькие, налитые кровью глаза толстяка уставились на Гарри

с настойчивостью пьяницы.

– Я не привык, чтобы так принимали мои предложения, –

Глава 2

Клер сидела неподвижно, положив ногу на ногу и облокотившись

на стол. С непроницаемым видом она смотрела, как они

подходили к ней.

– Представляю тебе мистера Вика, – заявил Вингейт, тяжело

падая на стул рядом с ней. – Я привел его, потому что он совсем

один. Если ты возражаешь, мы попросим его уйти. Но он очень

мил и, к тому же, я перевернул его стакан.

Клер взглянула на Гарри, а затем, ни слова не говоря,

отвернулась.

Гарри, чувствуя себя очень неловко, стоял перед ней. Он хотел

уйти, но боялся, что Вингейт разозлится.

– Я боюсь быть нескромным, – начал он, поправляя свой

галстук, – я…

– Прекрати, – воскликнул Вингейт. – Усаживайся, старина. Я тебе

сказал, что она будет рада с тобой познакомиться. Ты рада, не

так ли?

Клер внимательно посмотрела на Гарри.

– Разумеется. Я очень рада, – сказала она саркастическим

тоном. – Но я думаю, что мистеру Вику есть чем заняться, кроме

как терять время с нами.

Гарри покраснел.

– Меня зовут Рикк, Гарри Рикк. И если вы не видите ничего в

этом плохого, я вам скажу до свидания. Спасибо за виски.

Вингейт поднялся.

– Ни в коем случае, – завопил он. – Ты даже не прикоснулся к

стакану. Что ты выпил? Черт возьми, ты сядешь или сейчас я

разозлюсь. Ты понял?

Разговоры вокруг них прекратились. На них начали смотреть.

– Садитесь и замолчите, – произнесла Клер вполголоса. – Мне

не хочется сцен.

Гарри уселся. Вингейт похлопал его по плечу.

– Молодец, старина. Поговори с малышкой. У меня болит голова.

Не обращайте на меня внимания. Развлекайтесь, а я немного

вздремну.

Он вытер лицо носовым платком, закрыл глаза и откинулся на

спинку стула.

Клер неприязненно посмотрела на него и повернулась к нему

Молодой парень без денег с приятной улыбкой, в его глазах не

было того пошлого огонька, какой она привыкла видеть у

мужчин, с которыми встречалась впервые. Ее больше всего

удивили его глаза, чистая кожа и белые зубы. Она сама была

удивлена тем, как исчезает ее враждебность к нему и подумала,

что он не так уж плох.

– Как вас зовут?

– Гарри Рикк. А вас?

Она нахмурилась.

– Это вас не касается, но, в конце концов… Меня зовут Клер

Долан.

– Клер? Я когда‑то изучал значение имен. Вы знаете, что Клер

по‑латински означает молнию, вспышку, славу?

– Вы мне морочите голову?

– Нет. Это серьезно. Эта книга до сих пор у меня. Если хотите, я

вам ее дам.

– Меня это не интересует, – сказала она.

Она снова замолчала.

– Вы часто приходите сюда? – спросил, наконец, Гарри.

– Нет, не часто.

Она действительно не приходила сюда после последнего налета

во время войны. Гарри подумал. Это дало ему возможность

сказать, что, прежде чем стать солдатом, он был шефом

бомбоубежища в ста метрах отсюда и поэтому он и привык к

этому бару.

– Это приятный бар, – начал он. – А вы что делали во время

войны?

– Ничего. – Она пожала плечами, вспоминая поездки с

американскими офицерами и схватки дзю‑до в такси. –

Женщины не могут что‑нибудь делать значительное во время

войны, – добавила она с улыбкой. – Я была, к тому же, слишком

молода.

Гарри знал женщин, которые сделали даже больше, чем он, и

которые были не старше, чем Клер. Он знал одну, которую

забросили во Францию и гестапо ее расстреляло. Ясно, что

такую девушку, как Клер, трудно представить занимающейся

бомбоубежищами, командующей женскими подразделениями,

либо работающей на заводе.

Внезапное пробуждение Вингейта нарушило их уединение. Он

на Гарри.

Управляющий поднялся.

– А кто она? – спросил он.

– Подружка клиента, – ответил бармен не без удовольствия

оглядывая Клер.

Управляющий, которому она тоже понравилась, пригласил ее

сесть и попросил Вингейта изложить суть дела.

Вингейт побледнел. Он дрожал.

– У меня исчез бумажник, – сказал он. – Я познакомился с этим

молодым человеком, которого раньше никогда не видел, а через

несколько минут у меня уже не было бумажника. В нем было

пятьдесят фунтов.

Управляющий посмотрел на Гарри. Тот ему понравился. Мало

вероятно, чтобы этот молодой человек был карманным

воришкой. К тому же, он был постоянным посетителем их бара.

Что касается Вингейта, то его он никогда не видел. Но следовало

избежать скандала.

– Я никогда не видел его бумажника и могу это доказать, –

сказал Гарри.

Он в бешенстве разложил содержимое своих карманов на столе.

Там были: пачка картонных карточек, на которых было написано:

«Вас только что сфотографировали», три катушки пленки,

перочинный ножик, три маленьких монетки и кусочек веревочки.

Управляющий внимательно осмотрел все вещи, покачал головой

и посмотрел на Вингейта.

– Убедились?

Вингейт побледнел, провел языком по пересохшим губам и вдруг

показал пальцем на Клер.

– Значит, это она, – заявил он. – Или он, или она. Я ее взял на

Ленн‑стрит. Я ее никогда до этого не видел. Она привела меня

сюда, а он уже был здесь. Это так. Они работают вместе. Он

взял у меня бумажник и передал его девушке.

Клер поднялась, подошла к Гарри и повернулась к Вингейту.

– Работаем вместе? Это смешно, если принять во внимание то,

что вы перевернули ему стакан и сами привели его за наш стол.

Можно было придумать что‑нибудь получше.

Управляющий нахмурился.

– Не будем волноваться, – пробормотал он. – Не нужно всех так

обвинять.

Затем, повернувшись к управляющему, спросила:

– Мы можем уйти, или подождать полицию?

– Разумеется, вы можете уходить, – сказал управляющий. – Я

вам приношу свои извинения. Мне эти истории очень не

нравятся. Надеюсь, что вы не обиделись, и я вас снова увижу в

нашем баре. Мы будем всегда рады вас приветствовать.

Вингейт с изумленным видом слушал его. Он сделал еще одну

попытку.

– Послушай, милая…

Но Клер повернулась к нему спиной.

– Пошли, – сказала она Гарри. – Раз он убежден, что мы

работаем вместе, не будем его разочаровывать, не так ли?

К большому удивлению Гарри, она взяла его под руку и увлекла

к двери, которую открыл бармен, заговорщически подмигивая

Гарри.

– Эй, вы, не уходите так, – сказал Вингейт. – Я хотел бы

извиниться!

Но ни Клер, ни Гарри не повернулись. Они вышли на улицу,

держа друг друга под руку.

Гарри был очень обеспокоен тем, что через несколько секунд

они скажут друг другу «до свидания» и больше никогда не

увидятся.

– Простите, – сказал он. – Если бы я не подошел к вашему

столу, ничего бы не случилось.

– Это не имеет никакого значения. Он был пьян. Пошли быстрее,

а то он может выйти и начнет приставать к вам. Я больше не

хочу его видеть.

Настроение у нее изменилось. Она больше не улыбалась и,

кажется, тяготилась его компанией. Она протянула ему руку.

– До свидания, – сказала она.

Гарри взял ее за руку. В этот момент девушка, кажется,

споткнулась и уцепилась за его пиджак. Он почувствовал что‑то

в своем заднем кармане, сделал один шаг, и что‑то упало к его

ногам.

Клер быстро наклонилась, подняла этот предмет и быстро

засунула его в сумочку. Но Гарри заметил его. Это был толстый

бумажник из потертой кожи.

Они молча смотрели друг на друга.

– Это упало из моего кармана? – наконец произнес Гарри.

– У меня маленькая меблированная комнатка на Леноксстрит.

– А у меня квартира около Лонг‑акра. Она вам понравится. У вас

есть подружка? – добавила она вдруг.

– Кто?

– Подружка. Девушка, с которой вы встречаетесь.

– Нет. Разумеется, у меня были девушки…

– А я бы подумала обратное. Вы мне говорили, как будто:

«Блестящая, как ночь, она идет под звездами». Вы это,

наверное, повторяли целой куче женщин.

– Вы ошибаетесь. Я это выучил в школе и вспомнил только когда

увидел вас.

Это очень подходит к вам, как будто написано для вас.

– Действительно? Вы забавны. Вы занимаетесь фотографией? –

спросила она, дотрагиваясь до футляра, висящего на плече

Гарри.

Он покраснел, представляя, что подумает она, когда узнает о его

занятии.

– Да…

– Это совсем маленький аппарат. Лейка?

– Да.

– У одного из моих друзей есть такой. Он все время пристает ко

мне, чтобы я позировала обнаженной. Вы уже делали?

– Нет. У меня нет модели, – сказал он, улыбаясь.

– Во всяком случае, надо быть очень осторожным. Никогда не

знаешь, чем это закончится, не так ли?

– Не совсем, но лучше быть осторожным.

Она остановилась, чтобы открыть сумочку.

– Ну, вот мы и пришли. Я живу над магазином.

Они остановились перед витриной, на которой виднелись

улыбающиеся манекены в безукоризненных костюмах. Глядя на

них, он вдруг вспомнил, как он одет.

– Я в рабочем костюме, – сказал он, – и надеюсь вы не

придуряйтесь. Мне наплевать, как вы одеты.

Она нашла ключ и открыла дверь рядом со входной дверью

магазина.

– Входите Это по лестнице.

Он шел по лестнице за ней и не мог удержаться, чтобы не

посмотреть внимательно на стройные, красивой формы ноги,

поднимающиеся перед ним.

лежала курица, масло, салат и пирожные.

– У меня есть еще язык в холодильнике Если хотите…

Гарри открыл рот.

– Но это колдовство. Мне кажется, что я вас разорю.

На этот раз удивилась Клер. Она подняла брови, что придавало

ее лицу удивительное выражение.

– Вы совершеннейший идиот. Вы смеетесь? Вы же не будете

говорить, что живете только на свои продовольственные

карточки? В Англии можно найти что угодно, только нужно знать,

куда обратиться. И потом, налейте себе виски, чтобы это было

виски, а не птичкино пипи.

– Но мне вполне достаточно. Я не привык пить. – Он взял

тарелочку с холодной курицей, которую она ему протянула, и

поставил на колени.

– Вы знаете, мне кажется, что это не наяву. Вы всегда так

поступаете с людьми, с которыми встречаетесь?

– Нет, не совсем, но этот случай несколько особый, не так ли? –

Она бросила на него быстрый проницательный взгляд и он сразу

же вспомнил о бумажнике, о котором совсем забыл.

– Вы, действительно, взяли у него бумажник?

– Конечно. Он заслужил урок и он его получил. Я знаю его адрес

и пошлю ему его завтра.

– Но, это… Меня не касается… В нем пятьдесят фунтов и

неосторожно брать… Могут подумать… что вы…

– Что я захочу оставить его у себя? – закончила она смеясь. –

Разумеется.

Почему, вы думаете, я его засунула в ваш карман? Я страшно

испугалась, когда этот старый дурак заметил исчезновение денег.

Я не думала, что он это обнаружит до моего ухода.

– Но зачем вы это сделали? – настаивал Гарри.

– Этот старый дурак принял меня за девку, и тогда я решила

сыграть с ним шутку. Когда он положил бумажник на стол, я

взяла его и положила в сумочку.

Он был настолько пьян, что ничего не заметил. Потом я о нем

забыла. А когда он поднял шум, я подумала, что лучше ничего

пока не говорить и подождать следующего дня, чтобы отослать

его ему. Это будет ему уроком.

Гарри не нравились такого рода шутки, но он ничего не сказал. В

глубине души ему было жалко Вингейта.

Клер с удивлением заинтересованно посмотрела на него.

– Замечательно. У вас, по‑видимому, талант.

– Я чувствую как надо снимать. Мой патрон хочет, чтобы я

вложил деньги в его дело, стал его компаньоном и занялся

портретами. Он хочет попытаться делать портреты в студии. Но

он ничего не знает, и хочет, чтобы этим делом занялся я.

– Прекрасно. А почему вы не согласились?

– Это не так просто, как вам кажется. – Гарри вытянул длинные

ноги к огню. Он никогда не испытывал такого блаженства и

совершенно забыл о бумажнике Вингейта.

– Расскажите мне о своем доме, – попросила Клер. – Вы живете

на Ленокс‑стрит?

– Да. Наша комната неплоха для меблированных квартир, но,

конечно, не сравнима с вашими апартаментами. Я живу вместе с

приятелем.

– А кто он, ваш приятель? – спросила Клер, с удивлением

замечая, что ответ ее действительно интересует.

– Его зовут Рон Фишер. Он пишет в газеты, а сейчас изучает

ночную жизнь Лондона для одного еженедельника. И неплохо

зарабатывает, но почти все посылает своей бывшей жене.

– Не говорите мне о женитьбе. Она всегда так заканчивается.

Для меня это не подходит. Я предпочитаю оставаться свободной

и делать то, что хочу.

– Если вам не покажется это нескромным, чем вы занимаетесь?

Простите. Я не должен был задавать такой вопрос.

– Почему бы и нет? Я позирую. Это приятная работа и хорошо

оплачивается.

– А в чем она заключается?

– Меня знают во всех больших агентствах. Каждый раз, когда им

нужна женщина для фотографирования, они зовут меня. Это

дает неплохой гонорар и, кроме того, побочные доходы. В

прошлом месяце, например, я позировала для изготовителей

виски. Мне удалось получить два ящика виски, кроме обычного

гонорара В прошлом году мне пришлось позировать для фирмы,

производящей автомобили, и вместо гонорара я попросила

автомобиль и получила его. Также я заработала и

радиоприемник. Это неплохая работа.

Гарри тоже считал, что это замечательная работа, и он ей это

сказал.

Она уже открыла ему дверь. Но Гарри хотел знать более точное

время свидания.

– А мы не могли бы решить это сейчас?

– На следующей неделе я буду занята каждый день. Позвоните

мне, я о вас не забуду.

Гарри с сожалением вышел на лестничную площадку. Она

протянула ему руку.

– Еще раз благодарю вас за этот замечательный вечер, – скачал

он.

Она улыбнулась и закрыла дверь.

Глава 4

«Забавный парень, – подумала Клер, прислушиваясь к шагам

Гарри, спускающегося по лестнице. – Он действительно мне

немного нравится, наивен, конечно, но мил». Она нахмурилась и

направилась к столу, где лежала ее сумочка, и взяла ее в руки,

не переставая думать о Гарри. Она думала, позвонит ли он ей и

согласится ли она пойти с ним. Такой парень, как он, может

осложнить существование, но зато какая перемена. Она не

помнила, проводила ли она когда‑нибудь час с человеком,

который бы не льстил ей. Она подумала, какой вид был бы у

парня в хорошем костюме и почувствовала, как у нее возникает

желание одеть его прилично». Я становлюсь как Бепс, –

подумала она, глядя в зеркало над камином. – Бепс одевает

своего Тэдди, дает ему деньги на карманные расходы, водит его

по вечерам. Тэдди, конечно, совсем не то, что Гарри. Самое

трудное – это заставить Гарри принимать подарки, но будет

интересно попробовать». Ход ее мыслей был прерван стуком

двери в спальне. Он замерла.

Высокий мощный мужчина с сигаретой в зубах появился на

пороге У него было розовое, тщательно выбритое лицо,

пепельные волосы, которые свисали, как крылья, по обе стороны

головы. Выцветшие голубые глаза были проницательны и

тверды. На нем был светло‑серый костюм, белая рубашка,

желтый галстук с нарисованными головами лошадей и дорогие

ботинки.

Его звали Роберт Брэди.

– Салют, малышка! – произнес он сквозь золотые зубы. – У тебя

за подбородок.

Клер резко отступила.

– Не трогай меня своими руками.

– Но скажи, ангел, а где твои хорошие манеры? Когда

занимаешься такой работой, нужно их всегда сохранять, –

сказал он с усмешкой. – Как зовут твоего парнишку?

– Я не знаю. Он мне не говорил.

– Неважно. Он работает у Муни на Ленке‑стрит. Я слышал.

Она вскочила.

– Что ты хочешь делать? – воскликнула она, хватая Брэди за

РУКУ.

– Посмотрим, – усмехнулся он. – Три сотни фунтов будет

нетрудно вытащить у него. Надеюсь, ты не упустишь подобный

случай.

– Не будь идиотом. Я его никогда больше не увижу. К тому же,

деньги он хранит в банке.

– Ну и что? Он потратит их с тобой, если ты предоставишь ему

такую возможность. Не бойся, он позвонит. Забавно, но все эти

бравые ребята одинаковы.

Клер сжала кулаки. Казалось, что она ударит Брэди, но она

отвернулась, слегка пожав плечами. Брэди повернул ее к себе.

– Спокойно, милая. Я хочу провести с тобой часок. Избавь меня,

пожалуйста, от сцен. Не забывай, что без меня ты ничто.

Она попыталась высвободиться, но он удержал ее.

– Пошли.

– Нет, я не хочу. Оставь меня, скотина.

– Пошли.

Они посмотрели друг другу в глаза, затем он отпустил ее плечи

и, взяв ее лицо в мокрые ладони, притянул к себе.

– Ты миленькая малышка, – сказал он, приближая свое лицо к

ней.

Дрожа, она закрыла глаза и подставила губы.

– Ты только представь, что это он тебя целует, – прошептал

Брэди – Ночью все кошки серы и, кроме того, ты

потренируешься. – И он повел ее в спальню.

Глава 5

Сильный запах селедочного бульона встретил Гарри, когда он

Гарри познакомился с ним в центре демобилизации, и Рон,

который хотел сэкономить на квартплате, предложил Гарри

поселиться вместе с ним в большой комнате, которую он снимал.

Так они жили четыре года.

– Ты поужинал? – спросил Рон, собирая бумаги.

Гарри вытянул ноги, комфортабельно устраиваясь в кресле.

– Конечно, – ответил он. – А ты?

– У тебя странный вид, – сказал Рон, бросив быстрый взгляд на

друга. – С тобой что‑то произошло? Ты встретил девушку своей

мечты?

Гарри покраснел.

– О чем ты говоришь?

– Ну, старина, рассказывай. Кто она?

– Ну… – пробормотал Гарри, удивленный тем, что Рон сразу же

разгадал его секрет.

Рон собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону

комнаты. Потом открыл шкаф, осмотрел его содержимое с

недовольным выражением лица.

– Не густо, – пробормотал он. – Но мне не хочется выходить и

придется удовлетвориться тем, что есть.

Он взял хлеб, масло, сыр, банку пива, перенес это к креслу,

стоящему напротив Гарри, и уселся.

– Ты действительно поужинал? – спросил он, отрезая кусок

хлеба.

– Да, спасибо. Я даже очень хорошо поужинал. – Он замолчал,

глядя на потолок, ожидая, что Рон спросит, по крайней мере,

что‑нибудь о девушке. Но тот молчал.

– Курица, камамбер, экспортируемый из Франции, и виски.

– Неплохое меню, – наконец произнес Рон, пережевывая пищу. –

Смотри на меня. Я ем устрицы, ожидаю форель, которую уже

заказал.

– Но я не шучу, – воскликнул Гарри, ударяя кулаком по ручке

кресла. – Я был у нее, и она меня угостила курицей.

– Кто это она?

– Девушка, которую я встретил. Ее зовут Клер Долан. У нее

квартира возле Лонг‑акра.

– Ну, ну. Должно быть, приятно жить в центре города. А где ты ее

встретил?

– Это, конечно, несерьезно, но девушка, действительно, очень

бы, чтобы ты попал в нехорошую историю. Слишком красивая

девушка – это всегда кончается неприятностями. Поверь мне. Я

прекрасно помню тот день, когда я женился на Шейле. Шикарная

девушка, но жизнь для нее заключалась в том, чтобы ходить по

ресторанам, танцевать, ходить в кино и делать как можно

меньше. Я думал, что все это со временем устроится, но этого

не случилось. Она хотела только развлекаться, ничего не давая

в обмен. Будь осторожен, старина. Не попади на вторую Шейлу.

Я, может быть, и неправ, но все‑таки будь осторожен.

– Ты несправедлив. Клер не имеет ничего общего с твоей

Шейлой. Я провел с ней полдня, и это не стоило мне ни одного

шиллинга. А ты когда‑нибудь проводил столько времени с

Шейлой, не потратив денег?

– Нет, – грустно признался Рон. – Может быть ты и прав, но

все‑таки будь осторожен.

– Ты невозможен. Всегда ищешь недостатки только потому, что

тебе попалась Шейла.

– Ты должен спросить у нее, что она думает о женитьбе.

Нужно знать, что у женщины в голове. Мне с самого начала

пришлось научиться чистить ботинки, готовить еду, убирать в

квартире, в то время, как Шейла сидела в кресле и наблюдала

за мной. Попытайся узнать, любит ли она заниматься домашним

хозяйством, любит ли детей.

– Я тебе никогда не говорил, что собираюсь на ней жениться.

Понимаешь, она зарабатывает в десять раз больше, чем я.

Рон притих.

– Может быть, я слишком настойчиво пытаюсь найти в ней

недостатки, продолжал Рон в темноте, – но эта история с ее

работой мне кажется подозрительной. Получить в подарок

автомобиль, который стоит сотни фунтов?

Гарри это тоже казалось странным, но ничто в мире не

заставило бы его в этом признаться.

– Но откуда же она его могла взять? – пробурчал он.

– Ты знаешь, есть еще люди, у которых достаточно средств,

чтобы содержать хорошенькую девушку. А девушки позволяют

себя содержать. Так тоже случается…

– Вот этого я ожидал уже давно. Но ты совершенно неправ.

– Хорошо, – вздохнул Рон. – Я неправ. Но не попади в грязную

историю. А если ты все‑таки влипнешь, не скрывай от меня, я

придает ей соответствующий вид. Удивительно, но дело уже

существовало три года. Для Муни такой срок был рекордом.

Наступило время подумать о смене поля деятельности и по

этому поводу он не строил никаких иллюзий.

Поэтому, когда Гарри попросил у него прибавки на 10 шиллингов,

он откинулся в кресле и горько рассмеялся.

– Ты пойми, малыш, – произнес он, взмахивая сигаретой, – это

невозможно.

Дела идут настолько плохо, что мне придется закрыть лавочку.

Посмотри, например, из того, что ты принес вчера, не более

десяти процентов придут за карточками. Это не та работа.

Слишком большая конкуренция. И потом, у людей нет денег на

фотографии.

Гарри нравился Муни. Он никогда не врал ему. Если Муни

говорил, что дела идут плохо и он собирается закрыть студию, то

Гарри знал, что это правда, а не просто удачный предлог для

отказа в прибавке.

Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри

окажется без работы.

Он пошел обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой

женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и

улыбкой, за которую все ее любили. Гарри знал о ней не много.

Она никогда о себе не говорила. Она была очень трудолюбивой

и Муни этим пользовался: платил ей гроши, а работать

заставлял много. Она никогда не протестовала, оставалась

после работы и, кажется, у нее не было никакой личной жизни

вне стен студии.

Гарри она нравилась. Как раз именно с такими женщинами

можно дружить, не опасаясь никаких осложнений.

Дорис была в лаборатории. Как только она увидела выражение

лица Гарри, то все поняла.

– Он только что жаловался вам на судьбу?

– Еще хуже. Он сказал, что закроет дело, если так будет

продолжаться.

Дорис неприязненно хмыкнула.

– Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается сделать

что‑нибудь новое. – Она переложила карточки в фиксаж. – У вас

есть какой‑нибудь план, Гарри?

– Ничего определенного. Я могу попросить работу в

Послушай, Гарри. И ты меня бросишь ради этих сволочей?

– Они не пираты и не сволочи, мистер Муни. Они работают

очень хорошо и, если вы мне не дадите одну треть, они мне ее

дадут.

Муни поколебался, но, видя решительный вид Гарри,

согласился.

– Хорошо, – пробормотал он, – согласен на треть. Но, что с

тобой случилось? Ты стал деловым человеком? И потом, зачем

тебе деньги?

– Всем нужны деньги, – покраснел Гарри.

Муни посмотрел на него и вдруг воскликнул:

– Боже! Уж не хочешь ли ты жениться? И для этого тебе нужны

деньги. В этом замешана девчонка.

– Ничего подобного. Я вас уверяю, мистер Муни. Я пошел за

материалом.

Начну сегодня же вечером.

– Согласен. Я буду здесь до половины одиннадцатого. Не

задерживайся и приди рассказать мне, как идут дела.

– Хорошо.

Гарри уже выходил из комнаты, когда Муни позвал его.

– Эй, Гарри…

– Что, мистер Муни.

– Ну, а как она, девчонка? Хорошенькая? И все уже оговорено? –

сказал он, подмигивая.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотал Гарри и

быстро вышел.

Муни откинулся в кресле и принялся петь:

«Любовь… любовь, это прекрасно… »

Глава 7

Ночь была ясной и холодной. Гарри старался не думать о

холоде, а думал только о том, что сухо и светит луна. Он

устроился в сквере и к десяти часам у него осталось только пять

неиспользованных лампочек. Он понял, что идея неплохая. Он

сделал более пятидесяти снимков и считал, что почти все будут

удачные. Прежде всего, он внимательно выбирал сюжеты и

никто не возражал, когда он протягивал квитанцию. Это удача,

думал Гарри. Дело в том, что многие звезды фотографировались

заинтересует, вы можете придти посмотреть фотографии завтра

по этому адресу. Вы совсем не обязаны покупать их.

– Замечательно, – усмехнулся Брэди, показывая золотые зубы. –

Я не знаю, что меня удерживает, чтобы не позвать полицейского.

Нельзя никуда пойти, чтобы на тебя кто‑нибудь не набросился.

Фотографировать на улицах, наверняка, запрещено.

Гарри почувствовал, как в нем растет гнев.

– Если снимки вас не интересуют, вы не обязаны приходить. Но

большинство людей любят, когда их фотографируют.

– А я не люблю, – сказал тот, не обращая никакого внимания на

то, что Гарри был на полголовы выше его.

Он порвал карточку и ушел, прежде чем Гарри ему ответил.

Гарри проводил его глазами.

В расстегнутом пальто, руки в карманах, со шляпой, надвинутой

на глаза, Брэди был похож на карикатуру.

Хорошее настроение у Гарри исчезло. Почему Клер не захотела

признать его?

Может быть, она его узнала? Вполне возможно. А этот толстый

человек? Клиент Клер? Все‑таки удивительно.

Дрожа от бешенства, он вытащил пленку из фотоаппарата и

решил, что на сегодня достаточно. По крайней мере, у него

теперь будет фотография Клер. Он направился по узким улицам,

которые вели к студии. Едва он сделал несколько шагов по

плохо освещенной улочке, как сзади свистнули. Он повернулся,

но единственное, что он заметил, это коренастый силуэт, голову

без шляпы со спутанными волосами цвета пакли. На нем,

видимо, была такая же темная рубашка, как и пиджак, так как

только лицо выделялось светлым пятном в темноте.

– Вы меня звали? – спросил Гарри. – Вы, может быть,

заблудились?

Человек подошел и остановился перед ним. В свете уличного

фонаря спутанные волосы показались еще более странными. Но

лицо оставалось в темноте.

– Это ты тот парень, который снимал сейчас? – спросил он

гнусавым голосом.

– Да, а в чем дело?

Гарри замолк. Из темноты появился кулак. Гарри уклонился,

поняв на долю секунды позже, что это обман. Ему еще не

удалось восстановить равновесие, как что‑то твердое ударило

кажется?

– Закройся и оставь нас в покое, – пробурчала Клер.

Хиппи налил в стакан двойной виски и обиженно отошел:

– Не нужно с ним так разговаривать, – сказала Бепс, – он

обижается.

– Тем лучше. Я не могу переносить болтунов. – Она протянула

стакан Бепс, думая о том, какая у нее ужасная голова.

– А как твои дела? У тебя усталый вид.

– Я совсем дохожу, милая. Не знаю, что со мной, но временами

мне так плохо, что я страшно боюсь.

Клер посмотрела на ее круглое нездоровое лицо. Бепс слишком

много пила, употребляла много наркотиков, все время проводила

на улице и слишком долго вела такую жизнь. Нечего удивляться,

что она чувствует себя очень плохо.

– Тебе нужно показаться врачу.

– О, нет. Я очень боюсь, – сказала Бепс. – Боюсь, что это рак.

Откровенно говоря, я предпочитаю болеть, но не знать об этом.

– Ты глупая. Это, наверняка, что‑то другое.

– Ты думаешь? Тэдди мне то же самое говорит. – Бепс

вздохнула и нежно сказала:

– Ты знаешь, милая, тебе тоже надо завести себе друга. Это все

меняет в жизни. Если бы ты знала, что он для меня делает: он

ожидает меня вечером, готовит выпить, ставит сушить мои

туфли. Я была так одинока и было так тоскливо. Ты должна себе

найти такого же парня, как Тэдди. Действительно, я тебя

уверяю…

– Но он тебе стоит дорого, твой Тэдди.

– Нужно, чтобы он немного развлекался. Разумеется, он любит

только самое дорогое, но в этом недостатке есть и достоинство,

не так ли? Это говорит о том, что у него есть вкус.

Бепс вдруг замолкла и взгляд у нее стал мечтательным.

– Мне для счастья вполне достаточно Бобби, – заметила Клер.

– Но, Бобби не в счет. Женщине обязательно нужен еще

кто‑нибудь, чтобы заботиться, а о нем нельзя заботиться, у него

слишком много денег, к тому же он слишком независим,

высокомерен и если ты позволишь мне сказать…

– Я тебе позволю все, что ты хочешь, – безразлично сказала

Клер.

– Тебе, действительно, нужен парень вроде Тэдди, кто‑нибудь,

удары в дверь.

Он поморгал глазами и в полусне не понял, что произошло. Но

удары повторились и пришлось подняться. Это Гарри, подумал

он, зевая. Посмотрим, действительно ли его идея так хороша. Он

подошел к двери и открыл ее. Перед ним стоял полицейский.

– Мистер Муни?

– Да. Чем могу быть полезен?

– У вас работает парень по имени Гарри Рикк?

– Да, но не говорите мне, что он в тюрьме, потому что для

выкупа у меня нет денег.

– Он ранен. Вас просят прийти в участок.

Муни побледнел. Когда у него было хорошее настроение, он

относился к Гарри как к сыну.

– Ранен? – повторил он. – Серьезно?

– Нет, небольшое сотрясение. Он хотел бы возвратиться и

сказал, что вы позаботитесь о нем.

– Разумеется, я займусь им, – поспешил сказать Муни, с

удивлением чувствуя, как он взволнован.

– Я сейчас буду в вашем распоряжении. – Он бегом вернулся. Я

старею, думал он, кое‑как натягивая пиджак, и принимаю все

близко к сердцу. Если бы у меня был виски, было бы очень

кстати… Он заглянул в шкаф, но бутылка виски, спрятанная в

бумагах, была пустая. Он вздохнул, погасил свет и вышел на

улицу.

– Я готов. Что произошло?

– Его оглушили. Он лежал на тротуаре недалеко отсюда. Он

отказался идти в госпиталь и его привели в участок.

– Он оглушен? Вы хотите сказать, что его ударили?

У полицейского было лунообразное лицо и мрачный вид.

– Да, совершенно верно.

– А кто это сделал? Я надеюсь, вы его поймали?

– Ну, знаете. Мы совсем не знаем, кто это сделал. Инспектор как

раз сейчас допрашивает его.

Муни спросил:

– У него украли лейку? Она мне досталась за сорок фунтов, а

сейчас ее не найдешь и за тройную цену.

– Я не в курсе, – ответил полицейский. – Пошли, увидите сами.

Муни изо всех сил старался идти быстрее. Он чувствовал себя

опустошенным и мрачным. Когда человек достигает моего

Муни с облегчением вздохнул.

– Меня беспокоила «лейка».

– Простите, – вмешался Паркинс, – я хотел бы задать пару

вопросов молодому человеку, после чего он может идти домой.

Вы в состоянии рассказать о нападавшем, мистер Рикк? Вы

сказали, что он невысок ростом, коренаст и у него спутанные

волосы, похожие на войлок. Вы не видели его лицо?

– Нет, – ответил Гарри, отпивая чай.

– Как он был одет?

– Было слишком темно, чтобы различить. Темный костюм и

рубашка темного цвета. Я помню его голос. Он шепелявил

немного и говорил в нос.

Паркинс посмотрел на Доуссона. Тот покачал головой.

– Это новичок в нашем районе, но его нужно быстрее схватить.

Затем, повернувшись к Гарри:

– Вы не первый, кого он оглушил ударом велосипедной цепи. Вы

увидите следы от цепи, когда снимете повязку. Других он

оглушал, чтобы очистить карманы. На вас, я думаю, он напал

из‑за пленки. Вы его, по‑видимому, сфотографировали и он

напал на вас, чтобы забрать пленку.

– Нет, я уверен, что его не снимал. Я не могу ошибиться. Я его

никогда не видел раньше и особенно сегодня вечером.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Но, во всяком случае, ему нужна была ваша пленка. Может

быть, вы сфотографировали кого‑нибудь другого, с кем он

работает вместе. Вы не заметили никого, кто рассердился бы,

когда вы протягивали ему карточку?

Гарри прекрасно помнил, но не хотел говорить о Клер фликам.

– Нет, никто не рассердился, – уверил он, не глядя Паркинсу в

лицо.

– Ну, у нас будет время, – сказал Паркинс спокойным голосом. –

Подумайте об этом хорошо.

– Нечего и думать, – сказал Гарри, – никто не возражал.

– Тем хуже, – произнес он, наконец. – Жаль. Этот человек

опасен, мистер Рикк. Нам нужно его поймать.

– Ну и ловите. Я вам не мешаю.

У Гарри болела голова. К тому же он не любил лгать и был очень

недоволен собой.

состоянии выслушивать ее болтовню и большую часть времени

притворялся спящим.

– Вы не хотите селедку на обед, мистер Рикк? – спросила она. –

Я могла бы приготовить вам омлет, но эти польские яйца я…

– Селедку, – сказал Гарри не очень приветливо. – Мне так

неловко вас беспокоить…

– Ну, что вы, отдыхайте. Когда я думаю о том, что вас могли

убить! Мне мистер Муни рассказал…

Через некоторое время в дверь постучали.

– Входите, – сказал Гарри, – дверь не заперта.

Дверь открылась и вошла Клер. На ней было шикарное серое

пальто. Она улыбнулась. В руках у нее было множество пакетов.

– Добрый день, – сказала она, закрывая дверь ударом ноги.

Гарри сначала покраснел, а затем побледнел. От удивления он

не знал, что сказать.

– Ну, как голова? – спросила Клер. Она положила пакеты на стол

и, видя, как взволнован Гарри, начала поправлять волосы перед

зеркалом, чтобы дать ему время прийти в себя.

– Почему вы ничего не говорите? – сказала она. – Не смотрите

на меня, как на призрак. Вы заставите меня пожалеть о том, что

я пришла.

– Вот это сюрприз. Как это вам пришло в голову навестить меня?

И как вы узнали, где меня найти?

Она подошла к кровати и остановилась рядом.

– Вы не рады меня видеть? – спросила она, поглядывая на него

искоса.

– Нет, что вы, – забормотал Гарри, – но, если бы я ожидал… Я

думал о вас все время. Прекрасно, что вы пришли.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – ответил он, чувствуя себя неловко при мысли о том,

что пижама его старая и поношенная, а комната бедная и

убогая. – У меня немного болит голова. Как вы узнали?

– Из газет. Я позвонила в студию и мистер Муни дал мне ваш

адрес. Он спросил у меня, откуда я вас знаю и сказал, что вы

ему рассказывали обо мне.

– Он лгун, – запротестовал Гарри. – Не верьте ни одному его

слову.

– Я ему сказала, что я ваша подружка, иначе он бы не дал мне

адрес. Вам это неприятно?

– Черт возьми, я видела неопределенный силуэт, но было темно

и к тому же я не подумала, что вы работаете ночью. Вспышка

лампы меня ослепила. О!

Гарри!..

– Это меня поразило. Я решил, что вы не хотите меня узнавать.

– О, Гарри! – Клер положила руку на него. – Я бы никогда не

сделала подобного, поверьте мне.

– Да, конечно.

Он поколебался, затем продолжал:

– Вашему спутнику это не понравилось. Я не хочу от вас ничего

скрывать, он был рассержен.

– Да? – произнесла Клер с принужденной улыбкой. – Роберту?

Это не страшно. Он всегда такой. И вы про него ничего не

сказали полиции?

– Да. В каком‑то роде… Я думал, что мне будут задавать

вопросы, но совершенно не хотел втягивать вас в эту историю.

– Ну, это не имеет никакого значения, – уверила она, придвигая

бамбуковый стол к кровати. – Роберт не имеет ничего общего с

вашим приключением, я вас уверяю.

– Я тоже так думал, – вежливо согласился Гарри, тем не менее,

не очень убежденный. – Но вы знаете полицию. Я вам не

покажусь нескромным, если спрошу кто это?

– Это мой патрон, – ответила Клер. – Сядем за стол.

– Ваш патрон? – спросил Гарри, беря тарелку с ветчиной,

которую ему протянула Клер.

– Мой импресарио, точнее. Его зовут Роберт Брэди.

– Он вам говорил обо мне?

– Нет. Я чувствовала, что он в плохом настроении и может

закатить сцену, а мне эти сцены неприятны. Даже мне он иногда

говорит неприятные вещи.

– Как? – спросил Гарри. – Пусть он мне только попадется.

– Ни в коем случае. Я даже не хочу, чтобы он знал, что я пошла

к вам, он станет совершенно невыносимым. Я неплохо у него

зарабатываю, и вы не хотите, чтобы у меня были неприятности,

не так ли?

– Что он значит для вас?

– Ничего. Я думаю, что это толстая макака, но это мой патрон, и

я должна быть с ним внимательна.

– Но он не имеет права вмешиваться в вашу личную жизнь, даже

Гарри не умел водить машину, и скорость, с которой ехала Клер,

его пугала. Минут через сорок она остановила автомобиль на

поляне среди листвы у подножья громадных деревьев. Они были

одни.

– Я остановлюсь здесь, – предложила она. – Можно устроить

пикник в лесу, потом пройдемся пешком.

Завтрак был обильным и, в тот момент, когда Клер собирала

остатки, Гарри решился.

– Кое‑чего я не понимаю, – сказал он. – Почему ты выбрала

меня, в то время, как есть сотни парней лучше меня, из которых

ты бы могла выбрать.

– Мой милый. Ты не видишь, чем ты отличаешься от этих сотен

других парней? Все, что я прошу от тебя, так это оставаться

таким, как ты есть. Я займусь тобой.

– Вот это меня и смущает. Ты делаешь слишком много для меня.

Мне нужно найти более оплачиваемую работу.

– Зачем? – спросила она взволнованно.

– Потому что я не смогу обеспечить тебе жизнь, к которой ты

привыкла, на шесть фунтов в неделю. А я хочу, чтобы у тебя

такая жизнь была.

– Но ты разве не понимаешь, что я не хочу ничего принимать от

тебя?

Мужчин, которые мне дают деньги и подарки, полно. Именно

таких мужчин у меня сколько угодно. – Она прислонилась к нему

головой. – Будь разумным, Гарри, прекрати думать о женитьбе. Я

тебе уже сказала, что хочу, прежде всего, оставаться свободной.

Это единственная возможность быть счастливыми. Я тебя

люблю, я твоя, но я не могу отказаться от жизни, которую веду.

Если я начну жить с тобой, я знаю, что через месяц мне это

надоест. Ты меня совсем не знаешь, и я этого не хочу. Но, это

обязательно случится, если мы будем жить вместе.

– Но, Клер…

– Не настаивай. Или ты принимаешь меня такой, какая я есть,

или прощай.

– Но, я тебя люблю. Я хочу жениться на тебе. Не сейчас,

разумеется, но как только у меня появится работа и я буду

зарабатывать больше. Я хочу обеспечить тебе комфортабельную

жизнь. Когда любят.

Взгляд Клер стал твердым.

шли так плохо, что Муни подумывал, сможет ли он заплатить

зарплату служащим в следующую пятницу. Он убедился, что

дело держалось только на Гарри, а два других фотографа не

стоили ничего. И вот как раз в тот момент, когда он решил

закрыть дело, Гарри предложил ему свое участие. Муни едва не

пустился в пляс, но он удовлетворился тем, что поднялся и

пожал руку Гарри.

– Старина, будем на ты, – предложил он растроганно. – Я бы

тебе предложил сигару, если бы она у меня была.

Если бы Муни не был так возбужден, он бы заметил у Гарри

явную перемену.

Тот казался более твердым, уверенным, взгляд его коричневых

глаз был решительным.

– Не обольщайтесь, мистер Муни. Может быть вы не согласитесь

с моими условиями.

– Обольщаться? Ты видел, чтобы я обольщался? Но эта лучшая

новость, которую я слышал за последнюю неделю – Он вытер

лицо носовым платком, потом подозрительно посмотрел на

Гарри.

– Твои условия! Какие условия?

– Я много думал о том, что вы мне говорили. Если вы позволите

мне организовать дело по своему усмотрению, я вложу сто

фунтов, но ни пенни больше.

Муни настолько были нужны деньги, что он принял бы даже

половину этой суммы. Но, чтобы не испортить репутации, он

чувствовал необходимость поторговаться.

– Сто фунтов? Это же мало, малыш. Если ты хочешь хорошо

заработать, нужно вложить больше. Давай сто пятьдесят и

вперед. Только аппараты будут стоить больше шестидесяти

фунтов, а их еще нужно найти.

– Аппараты нам ничего не будут стоить. Воспользуемся

«лейкой», которая у нас есть. Все что нужно, это хороший

увеличитель и несколько осветительных приборов. Я знаю, где

найти увеличитель за тридцать фунтов, а освещение будет

стоить не более двадцати. Этот кабинет превратится в неплохую

студию за двадцать фунтов. У нас еще останется тридцать

фунтов для покупки высококачественной бумаги и рамок, а также

на мелкие расходы.

Муни тяжело сел с видом человека, который только что

не о чем и говорить. Это чистое воровство. Мои фонды стоят во

много раз больше, чем твои сто фунтов.

А фотоаппараты? Они одни стоят несколько фунтов.

– Хорошо, хорошо!.. Но насколько я понял, вам нечем платить

зарплату на этой неделе.

Муни зло бросил шляпу на пол и послал ее ногой в угол.

– Это все девица, – завопил он, ударяя кулаком по столу. – До

того, как ты познакомился с ней, ты был чудесным парнем, а

сейчас ты как волк, акула…

– Она ничего не знает, – уверил слегка улыбаясь Гарри, – но мне

надоело так жить. Я хочу жениться.

Муни сделал несколько шагов, нагнулся, поднял свою шляпу и

принялся вытирать ее рукавом.

– Я в этом уверен, – бормотал он, – ты хочешь жениться. Я не

могу помешать тебе покончить с жизнью, но печально видеть все

это. Ты выиграл, малыш. Я принимаю твои условия и оставляю

свой кабинет. Я слишком стар и болен, чтобы бороться с тобой.

Что я тебе скажу. Я не думал дожить до таких лет и стать таким

старым, чтобы ты начал меня эксплуатировать. Никогда не

думал. Ты воспользовался старостью моей и моим положением.

– Ну, это ни к чему, мистер Муни, – сказал Гарри мягко.

У Муни перехватило дыхание. Он удивленно посмотрел на Гарри

и вдруг широко улыбнулся.

– Ладно, старик, ты должен познакомить меня с твоей девчонкой.

Если ей удалось так повлиять на тебя, то что она сделает со

мной!

– Я повторяю, что она ничего не знает, и сейчас, если вы

согласны с моими условиями, пойдем к адвокату и подпишем

соглашение по всей форме. Я…

– Что? – произнес Муни, вытаращив глаза. – Адвокату? Мы не

пойдем к адвокату, малыш. Мы можем верить друг другу на

слово.

– Речь идет не о доверии, а о принципе.

Муни надел шляпу, которую кончил вытирать, и медленно

поднялся.

– Я не знаю, что ты хочешь… – начал он. Внезапно его лицо

смягчилось. Ты мог бы дать мне один фунт? Теперь, когда мы

компаньоны, я немного поиздержался…

– Я тоже, мистер Муни. Мне так много нужно купить.

– Это плохое условие для женитьбы. Когда любят друг друга…

– Да, я знаю, но в наши дни это не так.

Рон приготовился спорить, но затем отступил. Он постучал по

стойке, чтобы позвать бармена, потом заказал бифштекс и пиво.

– За тебя! – сказал Рон, поднимая бокал. – За процветание

«Муни и Рикк».

– Спасибо. Ты работаешь сегодня вечером?

– Да. У меня нашлись интересные сведения для серии статей о

банде воров, действующей в Вест Энде уже год. Полиции не

удается их поймать. Ты не знал?

Каждую ночь двадцать или тридцать человек расстаются с

ценностями. Никто не может обнаружить, как действует банда.

Твой друг, инспектор Паркинс, думает, что в банде есть девушка,

которая очищает карманы жертвы и сразу же передает добычу

сообщнику. Пять или шесть проституток приводили в

полицейское отделение, но у них ничего не находили. Я думаю,

что, наконец, нашел человека, который сообщит мне нужные

сведения. Я встречаюсь с ним сегодня в баре на Аттен‑стрит.

Гарри рассеянно слушал его, слишком занятый своими новыми

делами. Нужно ли рассказать все сразу Клер, или подождать,

когда дело начнет крутиться. Он остановился на втором решении

Закончив еду, они расстались, а Гарри с сожалением вернулся

домой и провел некоторое время, делая эскизы новой студии.

Затем он разделся и подумал, что наилучшим началом было бы

заполучить какую‑нибудь кинозвезду. Фотография кинозвезды в

витрине послужила бы неплохой рекламой.

Укладываясь, он размышлял, как связаться с одной из кинозвезд,

но вдруг подумал, что фотография Клер тоже подойдет. Он знал,

что она может позировать. Значит, следует только выбрать

подходящее освещение. Он поговорит с ней завтра утром. Не

прошло и минуты, как он крепко уснул. Ему казалось, что он

проспал всего несколько минут, когда удары в дверь разбудили

его.

Он зажег свет и посмотрел на часы. Было 1.30. Постучали еще,

затем дверь открылась. Гарри схватил свою одежду. Он увидел

миссис Вестерхэм. Вид у нее был испуганный. За ее спиной

стоял мужчина в плаще и фетровой шляпе, надвинутой на глаза.

Гарри узнал инспектора Паркинса. Его сердце забилось быстрее.

– Что произошло? – спросил он.

– Это я знаю. У него была встреча с одним из людей, который

знал что‑то про банду воров.

– Действительно… Я с ним разговаривал об этом на прошлой

неделе.

– Я не очень много знаю об этом.

– С кем была встреча?

– Он мне не говорил.

– А где была эта встреча?

– В кафе, в Сохо. Он мне назвал его, но я сейчас не помню.

Кажется, он говорил об Аттен‑стрит.

– Постарайтесь вспомнить, – настаивал Паркинс. – Слушайте,

Рикк. Вы не помогли мне в вашем деле, вы мне не сказали всего,

что знаете. Кто‑то был явно недоволен, когда вы его

сфотографировали, не так ли?

– Да… – признал Гарри. – Но этот человек не имеет ничего

общего с делом.

– Откуда вы это знаете?

– Я его знаю. Этот тип связан с рекламой.

– Как его зовут?

– Роберт Брэди, – сказал Гарри, думая, что скажет Клер, что он

сообщил это имя полиции.

– Почему вы мне об этом не сказали раньше?

– Я… Он был с девушкой, которую я знаю, и я не хотел, чтобы

она была вмешана в это дело.

– Кто эта девушка?

– Моя невеста. Простите, но я не назову ее имени. Она никак не

связана с этим делом, а Брэди тем более.

– Ваша невеста?

Гарри внимательно смотрел на инспектора.

– Вы знаете Брэди?

– Лично не знаком. Это импресарио моей невесты и он не любит

фотографироваться.

Гарри с облегчением вздохнул, когда Паркинс переменил тему

разговора.

– Вернемся к этому кафе, – сказал он. – Вспомните его

название.

– Я стараюсь изо всех сил, но не могу вспомнить.

Паркинс посмотрел на него и на часы. Было десять минут

третьего.

Может быть Клер?.. Ну, нет, это невозможно. Он сразу же

подумал о Брэди и об убийце с волосами‑паклей.

Рон как раз занимался этим делом по поводу банды воров и этот

лохматый его пристукнул… А может быть Клер тоже входит в

банду? Ведь она передала бумажник ему, а Рон как раз

рассказывал, какой метод использует банда… Он пытался

больше не думать об этом. Все это просто совпадение… Но

следует предостеречь Клер. Ее шуточки могут довести до

тюрьмы.

Автомобиль остановился на Аттен‑стрит, и Паркинс вышел.

– Остальную дорогу пойдем пешком. Хорошо смотрите и

попытайтесь вспомнить название кафе. Их здесь дюжина.

Аттен‑стрит была тесной малоосвещенной улицей. Магазины,

кафе и пивные были расположены рядом друг с другом. Гарри

внимательно смотрел по сторонам улицы. Впереди, перед

дверью, над которой мигала вывеска, стояла большая машина

американского производства. Гарри схватил Паркинса за руку.

– Вот оно. Я теперь вспомнил. Это «Рэдл‑Сэкм кафе».

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Хорошо. Возвращайтесь в машину и ждите. Я пойду взгляну.

– А мне нельзя пойти с вами?

– С таким шрамом на лбу? Нет. Постарайтесь, чтобы вас никто

не видел.

Гарри остался в темноте, понимая, что Паркинс прав, но горя

желанием все увидеть самому.

Вдруг дверь кафе открылась и появились четыре девушки,

которые болтали и смеялись. Одна из них, брюнетка в меховом

манто, так смеялась, что вынуждена была вцепиться в одну из

подружек. Казалось, они были пьяны. Все четверо направились

К машине. Из нее вышел мужчина и открыл заднюю дверь. Гарри

узнал его сразу же. Это был Роберт Брэди. Он не мог ошибиться.

Та же походка, мощные плечи, манера сдвигать шляпу на глаза.

Все сходилось. Гарри снова посмотрел на девушку в меховом

манто и почувствовал как зеленеет. Это была Клер.

Брэди схватил Клер за руку и дернул. Она привалилась к нему,

не прекращая смеяться, трое других продолжали о чем‑то

верещать и смеяться.

Паркинс, стоя на месте, наблюдал за сценой. Брэди заметил его

Брэди? Паркинс, наверняка, ее видел, хотя и слова не сказал

Гарри. Хозяин кафе и гарсон ответили формально. Они не знают

такого человека и не могут вспомнить, видели ли они Рона

Фишера в своем заведении.

Он подошел к сероватому домику с грязными занавесями, где

жила Шейла Фишер, и позвонил.

– Нужно позвонить сильнее, – закричала женщина, которая

выбивала ковер перед соседним домом. – Она рано не

просыпается.

Гарри пробормотал «спасибо» и позвонил дольше. Прошло

добрых пять минут, прежде чем дверь, наконец, открылась и

появилась молодая женщина в грязном халате. Она недовольно

смотрела на него.

– Простите за беспокойство. Вы миссис Фишер?

– Ну и что из этого? – сказала она резким неприятным тоном. –

Еще слишком рано, чтобы поднимать людей из постели.

– Я Гарри Рикк, друг Рона.

– А. Он мне говорил о вас. Входите.

На ее жестком лице появилась улыбка. Глаза и рот у нее были

накрашены.

Когда она улыбалась, она казалась моложе и привлекательней.

Гарри понял, что Рон, действительно, мог влюбиться в Шейлу.

Комната была в удивительном беспорядке. Повсюду стояли

блюдца с окурками, наполовину пустая бутылка виски, горы

пластинок на полу, грязное белье, все было покрыто слоем пыли.

– У меня беспорядок. Вчера вечером были друзья, – сказала

она, протирая глаза.

Гарри осмотрелся и решил, что лучше не садиться.

– У меня плохие новости для вас, – сказал он, – с Роном

произошел несчастный случай.

Черты лица женщины окаменели.

– Вы хотите сказать… что он мертв? – Ее кукольное лицо ничего

не выражало.

– Нет, он не мертв, но в тяжелом состоянии. Возможно, что еще

несколько недель будет без сознания.

Она встала, налила хорошую порцию виски в грязный стакан,

потом протянула бутылку Гарри. Тот отказался.

– Спасибо.

– Он перевернулся в автомобиле?

фунт.

– Я сожалею, – повторил он.

– Ну, тогда скажите ему, чтобы поскорее поднимался и присылал

мне деньги.

Если он этого не будет делать, я обращусь в суд. Я даю ему

месяц, слышите?

Он еще услышит обо мне.

Гарри начало мутить. Когда он выходил, она прокричала:

– И не напускайте на себя такой вид. Вы такой же идиот, как и

все его друзья.

Ужасная женщина, подумал он. Почти бегом он направился к

станции метро.

Заметив телефонную кабину, он поколебался, затем вошел и

набрал номер Клер.

Пришлось ждать довольно долго. В тот момент, когда он

собирался повесить трубку, он, наконец, услышал щелчок и

затем голос Клер.

– Алло, кто у телефона?

– Гарри, – сказал он, удивленный агрессивным тоном девушки.

– Гарри? Доброе утро, милый. Прости меня, я спала.

– Я удивлен, – сказал Гарри, глядя на часы, которые показывали

полдень. Я думал, что ты уже проснулась.

Он услышал зевок и перед его глазами возникла вдруг Шейла.

– Я вчера вечером много работала и еще не пришла в себя.

Прости меня.

– Можно придти к тебе сегодня вечером?

– Да, конечно. Приходи, я приведу себя в порядок. Скажем,

часам к восьми.

До вечера.

– Хорошо. – Волна нежности захватила его.

– Мне кажется, что я не видел тебя целую вечность… Клер…

– Да, конечно. Значит, сегодня вечером в восемь.

Она снова зевнула.

– Ах!.. До свидания, милый. – Она повесила трубку.

Гарри вышел из кабины. Он чувствовал себя довольно

подавленно. Как только он начинал думать о Клер, перед

глазами возникала зевающая и чешущаяся Шейла.

Скривившись от отвращения, он вошел в метро.

парень и я хочу попытаться достать костюм для тебя у одного

типа, которому я позирую.

– Что? Костюм?

Он смущенно переминался с ноги на ногу.

– О костюме нечего и говорить. Будет время, когда я сам буду

делать себе подарки.

– Но тебе нужен хороший костюм.

– Мне не нужны подарки. Мужчина не может принимать подарки

от женщины, добавил он, краснея.

– Но это же условность, Гарри. Какое это имеет значение. Я тебя

люблю и хочу, чтобы ты был счастлив, У меня есть деньги и

много полезных друзей.

Почему бы нам не поделиться? Мне доставляет удовольствие

делать тебе подарки.

– Но, в конце концов. Клер, я стану похожим на сутенера. Я

хорошо знаю, что это тебе ничего не стоит, но, если я тебе

ничего не могу дарить со своей стороны, так не пойдет.

Лицо Клер омрачилось.

– Каким ты можешь быть злым. Хорошо, – сказала она сухо. –

Не принимай ничего от меня. Ты даже можешь не приходить ко

мне, если тебе кажется, что становишься сутенером.

Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев. Гарри

проводил ее глазами.

– Клер! Я тебя умоляю. Я…

Она повернулась, и он с удивлением заметил в ее глазах слезы.

– Прости меня. Клер! Я тебя умоляю. – Он подошел к ней, но она

оттолкнула его, повернулась спиной и принялась за салат.

– Я не хотел тебя обидеть, – сказал он с несчастным видом.

– Да ладно, не будем об этом говорить, – холодно произнесла

она. – Блюдо там. Поможешь поставить на стол?

– Я тебя люблю, Клер и я сделаю все, что ты захочешь.

– Это только слова. – Она попыталась освободиться, а потом

внезапно обняла его за шею.

– О, Гарри, я тебя так люблю!

Тон ее голоса потряс Гарри.

– Мне хочется что‑нибудь для тебя сделать. Я никогда никому

раньше не помогала. У меня даже не было такого желания.

– Я тоже хотел бы многое сделать для тебя, – сказал он.

Она оттолкнула его, чтобы посмотреть ему в глаза.

всегда будешь любить, Гарри? Ты меня не бросишь никогда?

– Никогда. Я тебя буду всегда любить, что бы ни случилось, –

сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в спальню, дверь

которой он открыл ногой.

– О, Гарри… Ужин готов!..

– К черту ужин, – сказал он, закрывая дверь ударом ноги.

Глава 16

Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светлело. Некоторое

время он смотрел на Клер, неподвижно лежащую рядом. Как

будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему,

пробормотав:

– Еще рано, не так ли, милый?

– Около пяти часов. Ты можешь меня послушать? Я должен был

кое‑что тебе вчера вечером рассказать.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Слушаю тебя, милый.

– Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его

оглушили прошлой ночью.

Он почувствовал, как она напряглась.

– Серьезно? – спросила она.

– Да. На него напал тот же тип, что и на меня. Полиция задала

мне кучу вопросов. – Он поколебался, а затем продолжал:

– Я… я им рассказал о Брэди.

Она подняла голову с подушки. У нее стал злой вид.

– Ты им рассказал о Роберте? Зачем? Что он имеет общего с

этим делом?

– Ты помнишь тот вечер, когда на меня напали? Я тебе сказал,

что полиция хотела знать, кому не понравилось, что его

фотографировали. Я ответил, что не было такого. Инспектор

Паркинс не поверил, что я ему говорю правду и сразу же,

рассказав о Роне, повторил вопрос. Я был взволнован и

рассказал ему все.

– Ты сказал ему, что я была с Робертом?

– Я отказался ему назвать твое имя. Я сказал ему, что ты… моя

невеста… и он больше не спрашивал ничего… – закончил Гарри.

Он почувствовал, как она удалилась от него далеко, хотя и не

пошевелилась.

– Конечно, нет. Но не делай больше так. Клер! Скажи мне

правду. Брэди связан с типом, который напал на нас?

– О чем ты говоришь? Какая может быть между ними связь?

– Ты должна понять. Брэди был взбешен, потому что я

сфотографировал его, а через пять минут у меня забрали

пленку.

– Это абсурд! – закричала Клер. – Роберт никак не связан с этим

делом.

Ради Бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он

узнает, что я распространяю о нем слухи.

– Нет, разумеется, я не скажу. Я никогда ничего о нем не скажу.

Не беспокойся, Клер.

– Есть из‑за чего беспокоиться. Роберт взбесится, если узнает,

что ты сообщил о нем полиции. Ты уверен, что его не будут

допрашивать?

– Не думаю. А почему его должны допрашивать?

– Ты увидишь инспектора?

– Надеюсь, что нет, но не знаю.

– Во всяком случае, если ты его увидишь, обрати внимание на

то, что будешь говорить обо мне. Прошу тебя, не давай ему мой

адрес.

– Это само собой разумеется, – воскликнул удивленно Гарри. – Я

ему не назову даже твоего имени. Но, я уверен, что полиция

больше не думает ни о тебе, ни о Брэди.

– Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки, если узнают,

что я живу здесь одна, они будут наблюдать за мной. Они все

время отравляют жизнь таким, как я.

– Но, послушай…

– Я знаю, что говорю, – сказала она раздраженно. – Я знаю

больше, чем ты.

Если флики, например, узнают, что ты провел ночь здесь, они

смогут мне принести серьезные неприятности. Нужно быть очень

внимательным.

– Не бойся, я не скажу больше ни слова.

Она снова оказалась в его объятиях.

– Милый, – спросила она, – ты успокоился?

Он уверил, что да, но был взволнован. Он предпочел изменить

тему разговора и попросил ее позировать для портрета.

– Я буду счастлива помочь тебе, милый, – сказала она,

– Жаль. Если бы я знал, я бы одел чистую рубашку и побрился,

– закончил он после того, как посмотрел в зеркало.

– Незачем стараться, – сказал Гарри. – Она любит только

молодых.

Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он

тоже улыбнулся.

– Такие старики, как я, могут давать тебе уроки.

– Хорошо, садитесь на этот стул, а я отрегулирую свет.

– А Дорис? Разве она не может сделать это?

– Дорис проявляет вчерашние пленки. Вам достаточно сесть и

не шевелиться.

– Хорошо, – согласился он. – Я протестовал просто из принципа.

Эта работа не для основного компаньона.

Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы.

Ему понадобилось довольно много времени, чтобы получить

нужный эффект. Муни начал вертеться, прежде чем он закончил.

– Старик, если ты будешь тратить столько времени на каждый

портрет, мы прогорим наверняка.

– Не беспокойтесь, – сказал Гарри, немного передвигая

прожектор. – Все это готовится для типичного портрета. Место

для освещения устанавливается раз и навсегда. Для каждого

нового портрета нужно будет только четко навести их.

– Может быть, но эти проклятые прожекторы меня ослепляют.

Гарри, тем не менее, продолжал свою работу. Когда он закончил,

он не отпустил Муни.

– Нужно сделать дюжину пробных снимков, которые Дорис сразу

же проверит.

Необходимо подобрать нужную выдержку.

– Тебе нужно, чтобы я улыбался? – пробурчал Муни.

– Нет. Держите голову, как вам нравится. Единственное, что меня

интересует, это выдержка. Вы можете даже кривляться, если

хотите.

– В таком случае, я попытаюсь угадать результаты скачек, –

сказал он, беря программу. – Пошевеливайся.

Гарри сделал снимки, записывая каждый раз экспозиции.

– Хорошо, – наконец, произнес он. – Все в порядке. Я отдам это

Дорис.

Освещение оставляю без изменения для Клер.

– И это все, что я заработал в качестве благодарности? –

– Ты парень не промах. Это она тебе подарила?

– Если вас это интересует, да.

Муни вытащил из кармана золотые часы и потряс их на цепочке.

– Это не фальшивые. Их мне когда‑то подарила одна малышка

лет тридцать назад. Забавные существа женщины. Ты не теряй

его, малыш. Придет время и тебе закладывать его в ломбард,

когда останешься пустой.

– Я никогда не понесу его в ломбард.

– Никогда, это слишком долго, – сказал Муни, расслабляясь и

закрывая глаза. – Я надеюсь, что с портретами дело пойдет.

Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят

дни в кафе, вместо того, чтобы фотографировать прохожих.

– А чего вы ждете. Пойдите и посмотрите, что они делают. Том

должен быть на Оксфор‑стрит, а Джон на Стренд. Это не займет

много времени.

– Что? – воскликнул Муни с возмущением. – Я?

Глава 17

Пока Клер переодевалась в маленькой импровизированной

раздевалке, Муни подошел к Гарри, настраивающему аппарат.

– Эта девушка хороша, – заявил он. – Но как ты ее подцепил, не

могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Мне ты

можешь не поверить, но, когда я был такой как ты, девушки

вешались мне на шею, Я был невысок, но у меня была техника и

скажу тебе откровенно, если бы я был повыше, то смог бы

увести ее у тебя даже сейчас.

– Не пытайтесь, – сказал Гарри с улыбкой. – Но я доволен, что

вы нашли общий язык. Вот и она.

Клер вышла в студию, держа шляпку в руке. Она улыбалась.

– Так пойдет? – спросила она у мужчин.

– Замечательно, – сказал Гарри. – Хочешь сесть туда?

Муни послал ей воздушный поцелуй.

– Вы мне говорили, что вам нужно пойти посмотреть, что там

делают! сказал Гарри.

– Да, – проворчал Муни. – Стариков всегда прогоняют. Что

касается вас, моя прелесть, если у вас когда‑нибудь появится

желание переменить партнера, вспомните обо мне. Хорошее

вино улучшается при старении… Именно со стариками…

– Да. Очень хорошо. Не шевелись, – согласился Гарри, чувствуя,

как в нем растет отчаяние.

Весь сеанс проходил подобным образом. Гарри попробовал все

позы, которые он мог придумать, но безуспешно. Сомнений нет.

Клер никогда не позировала фотографу. Она была явной

любительницей.

Аппарат смущал ее и она с трудом следовала инструкциям,

которые он ей давал.

Гарри слушал лекции в школе фотографирования. Он работал с

профессиональными моделями и не мог ошибиться. Клер

совершенно не знакома с этим ремеслом.

– Еще долго, милый? – спросила она с признаками нетерпения.

– Уже больше шести часов, а у меня свидание в половине

восьмого.

– Разве мы не пойдем никуда сегодня вечером?

Она похлопала его рукой.

– Не сегодня, Гарри. Я пригласила к себе на ужин одну подружку.

Я хотела, чтобы пришел и ты, но она ужасная зануда и

намеревается посплетничать наедине.

– Хорошо, – сказал Гарри смущенно. – Тогда отдохнем немножко

и продолжим работу…

– Разве ты сделал мало снимков? От этого света у меня ужасно

разболелась голова. Хочешь прийти ко мне завтра, часов в

шесть? Поедем вместе покататься. Подходит?

– Да, конечно. – В голове Гарри вертелись разные мысли.

Если она не профессиональная манекенщица, то чем она

занимается? Как она зарабатывает на такую жизнь?

В дверь постучали и вошел Муни. Гарри был настолько занят

своими мыслями, что был даже рад его приходу.

– Там пришел инспектор. Он хочет с тобой поговорить. Я ему

сказал, что ты занят, но он сказал, что подождет.

– Что он от меня хочет? – спросил Гарри, нахмурившись. –

Лучше мне поговорить с ним. Извините меня. Клер. – Он

посмотрел на нее и был удивлен ее видом. Она побледнела.

– Ни в коем случае не говори ему, что я здесь, – прошептала

она, – я не хочу его видеть.

Она была так явно взволнована, что Гарри и Муни с удивлением

переглянулись.

– Да, конечно, – сказал Гарри. – Ты переодевайся пока.

– Это вас не касается. Отдайте мне его, пожалуйста.

Паркинс снова открыл портсигар и прочел надпись.

– А как фамилия этой девушки? – спросил он.

Для Гарри это было слишком.

– Послушайте. Верните мне портсигар и до свидания.

– Вы думаете это просто так? – спросил Паркинс, улыбаясь. –

Этот портсигар был украден на прошлой неделе. Вы это знали?

– Украден?

Гарри позеленел.

– Не может быть. Вы… вы ошибаетесь.

– Нет, это точно. У нас есть его описание до малейшей

царапины. Молодой человек из провинции познакомился с

обворожительной женщиной вечером на прошлой неделе. Он

предложил ей выпить и думал провести с ней ночь, но эта

девушка исчезла вместе с портсигаром. В отличие от

большинства молодых людей в такой ситуации он не потерял

головы и пришел рассказать мне о своем неудачном

приключении. Я получил описание девушки и ищу ее. – Паркинс

замолчал, засунул портсигар в карман и вдруг направил на

живот Гарри палец.

– Это она дала вам этот портсигар?

– Я абсолютно ничего не понимаю, – сказал Гарри хрипло.

Внезапно в его голове просветлело. Вот оно объяснение Она

работала вместе с бандой, как он вначале и подумал.

Выражение лица Паркинса изменилось сразу же.

– Значит, вы поняли? – сказал он резко. – Я поставил людей

наблюдать за вами, после того, как вы мне солгали по поводу

Брэди. Он входит в банду. Ты спишь с этой девушкой? Ты тоже

из тех парней, которые работают вместе с ней?

Она тебя содержит?

– Вы врете, – послышался голос Клер. Она вошла в контору,

оттолкнула Гарри и оказалась лицом к лицу с Паркинсом.

– Закрой свою грязную глотку. Это я взяла портсигар и ему

подарила, но он совсем не знал, что он ворованный. Он не знал

ничего. Оставьте его в покое, поняли? Оставьте его в покое.

Она освободила Гарри от всяких подозрений и все время, пока

она была в тюрьме, никакого воровства такого типа не

происходило. Банда притихла.

Паркинс был разочарован, когда не смог установить связи между

Клер и Робертом Брэди. Она признала, что Брэди один из ее

друзей, но отрицала, что они работали вместе.

Брэди исчез, как только дела стали разворачиваться плохо для

него.

Паркинс думал, что он покинул Англию и уехал, несомненно, в

Америку.

«Я не думаю, что его скоро увидят в Лондоне, –

прокомментировал полицейский. – Тип со спутанными волосами

тоже исчез».

Гарри сделал все, чтобы обеспечить защиту Клер. Она поручила

ему продать все, что у нее было, но он сохранил несколько

платьев, которые спрятал в своей комнате. Автомобиль,

радиоприемник, бар на колесиках были проданы.

Драгоценности были изъяты полицией и отданы их владельцам.

После приговора у Клер осталось совсем немного: несколько

платьев, несколько книг, ручка и сумочка. Все это Гарри хранил у

себя.

– Я приготовлю ей домашний очаг, – сказал он Муни. – У меня

есть время, чтобы заработать деньги, и я их заработаю.

Но совместное с Муни дело ничего не дало. Как Гарри и

предвидел, жители Сохо предпочитали зарабатывать деньги, а

не тратить их на портреты.

Увеличенный снимок Муни не привлек ни одного клиента.

– С такой мордой, – усмехнулся Муни, – можно распугать всех.

Но Гарри знал, что портрет получился замечательный. Он понял,

что это еще раз доказывает, что он незаурядный фотограф.

Поэтому Гарри отказался убрать портрет с витрины. Он вернулся

к своей прежней работе и снимал прохожих на улицах. Том и

Джон больше не работали на них. Дорис отказалась уйти,

предпочитая жить на половину зарплаты до тех пор, пока

положение не улучшится.

Муни все время предсказывал катастрофу и повторял Гарри, что

следует закрыть фотографию.

Потом пришла удача. Однажды он находился в конторе вместе с

Муни. Шел дождь, и он смотрел на свинцовое небо, думая о том,

сильнее, чем прежде. Пусть она ему лгала, пусть была воровкой,

он ее простил. Она его любила, это определенно. Она лгала ему

из‑за любви. Любит ли она его еще? Это волновало Гарри

больше, чем прошлое Клер. Будет ли она счастлива, или будет

стыдиться? А, может быть, рассердится, если его увидит.

Он сказал Муни, что поедет за Клер. Она нравилась Муни. То,

что она была воровкой, его не трогало. Ведь она отдалась

полиции, чтобы освободить Гарри от подозрений. Муни находил

это шикарным. «Девушка, способная сделать так, замечательная

девушка, – заявил он спокойно. – Иди за ней. Даже, если это ей

не доставит удовольствие, она об этом вспомнит позднее.

Женщины любят, когда им уделяют внимание».

Минуты текли медленно. Было пять минут шестого. Вдруг

послышался скрип открывающихся дверей и на мокрой дорожке

появилась Клер. Она выходила из тюрьмы такой же, какой и

вошла: высоко подняв голову и сжав губы. На ней был тот же

самый хорошо сшитый костюм, который она одела на сеанс

фотографирования. В руках она держала маленькую шляпку.

Вышел охранник, что‑то ей сказал, дружески похлопал по руке,

но Клер не обратила на это внимания.

Она быстро направилась к машине, которая стояла у тротуара.

Сердце Гарри забилось изо всех сил. Он с трудом дышал. Он не

способен был сделать ни одного движения и только, когда Клер

появилась рядом, ему удалось собраться, открыть дверь и выйти

из автомобиля. Она мгновенно остановилась, и они молча

переглянулись.

– Здравствуй, Клер, – хрипло сказал Гарри.

– Здравствуй, Гарри, – ответила она ледяным тоном. – Что ты

делаешь здесь?

Он остановился почти рядом с ней, удерживая желание обнять

ее.

– Ты меня не ожидала. Клер? Я пришел, чтобы отвезти тебя

домой.

– У меня нет дома, – сказала она холодно.

– Не стой под дождем. Ты промокнешь. Я уверен, что ты хочешь

покурить.

Хотя она и пыталась сохранить на лице твердое выражение, ее

губы затрепетали. Она поднесла руку ко рту.

– Нет… нет… Я не сяду. Я вернусь пешком.

взволнованно, думал он. Нужно быть терпеливым. Но лучше бы

она обратилась за поддержкой к нему, чем оставаться такой

далекой и жесткой.

Он подождал полчаса, потом у него зародился страх. Он

подошел к двери. Ни звука. Он прошел через коридор и увидел

ее на том же месте, стоящую неподвижно у окна. Он подошел к

ней и, взяв ее за плечи, повернул ее к себе.

– Не надо, милая, – сказал он ей. – Все кончено. Садись. У тебя

усталый вид.

Он сел в кресло, а она уселась ему на колени. Положив голову

ему на плечо, она вдруг сказала:

– Я была уверена, что ты меня забудешь. Я не поверила своим

глазам, когда увидела тебя, выходящим из машины.

Он взял ее за руки.

– Ты меня не забыла? Почему я должен был тебя забыть?

– О чем бы я еще думала, – сказала она, пожимая плечами. – У

тебя совсем другое. У тебя много дел, столько знакомых людей.

– И тем не менее, я не забыл, – спокойно сказал Гарри. – Я

считал дни. В моей комнате есть календарь, где я отмечал

каждый день до твоего выхода.

Она поднялась и посмотрела ему в лицо.

– Ты все такой же, Гарри, совсем не изменился. Милый, не

похожий на других. Я так боялась, что ты можешь измениться.

Он не мог не констатировать, что она изменилась. В ее взгляде

появилась жесткость и неспокойность. Она казалась не такой

молодой и хорошенькой: две жесткие складки с каждой стороны

рта придавали ей горькое и циничное выражение.

– Ты можешь это сказать, – произнесла она. – Я знаю, что я

изменилась. Ты бы тоже изменился, если бы тебя заперли как

дикое животное на девять месяцев в клетку.

– Все устроится, милая, – сказал он, беря ее лицо в руки. –

Попытайся забыть.

Он прижал ее к себе, надеясь пробудить в ней желание, но она

оттолкнула его, поднялась и вернулась к окну.

– Не нужно, Гарри. Будь терпелив. Я совсем холодна и нужно,

чтобы ты был терпелив.

Ему нужно было несколько секунд, чтобы подавить свое

разочарование.

– Извини, милая. Ты права. Всему свое время.

– Прошлого не существует.

– Хочешь выйти за меня замуж?

– Я не хочу замуж. Я буду жить с тобой, не выходя замуж.

– Но, почему?

– Я ничего не могу делать: убирать квартиру, зарабатывать

деньги, исключая воровства. Кто захочет жениться на такой

женщине?

– Я. Мы наймем маленькую меблированную квартирку, где

ведение домашнего хозяйства будет включено в общую

стоимость, и научу тебя помогать мне в работе. Муни ничего не

понимает в освещении. Ты познакомишься со знаменитыми

людьми. Увидишь, это приятно, милая.

– Приятно звездам познакомиться с бывшей каторжницей? –

бросила она.

– Не будь такой. Никто ничего не узнает о твоем прошлом. Муни

единственный, кто знает, но он ничего не скажет.

Она покорно пожала плечами.

– Хорошо, а чем я могу тебе помочь?

– За две недели я научу тебя всему, что касается освещения при

фотографировании. Это несложная и приятная работа. Хочешь

выйти за меня замуж. Клер? Я не буду требовать от тебя

никакой домашней работы. Оставайся только всегда со мной.

– Это абсурдно, Гарри. Ты ничего обо мне не знаешь. Как

можешь ты хотеть жениться на мне?

– Я знаю все, что мне надо знать. Если ты меня любишь, все

будет хорошо.

– Я люблю тебя настолько, что хочу твоего счастья, а могу

принести тебе только одни неприятности. Ты это сам увидишь. Я

никогда не была добродетельной и не буду. Я так сделана и с

этим ничего не поделаешь. Это абсурдно. Если ты можешь

отличать хорошее от дурного, а по всей видимости, ты можешь,

легко переделать жизнь. – Она уселась на пол у ног Гарри. – Это

все очень старо. Не так просто, как ты думаешь. Я не хочу

переделывать свою жизнь, милый. Я порочна со дня рождения.

Я всегда ввязывалась в какие‑то неприятности. Это моя доля.

Мой отец был служащим, мать – домашней хозяйкой.

Она не умела ни читать, ни писать и целый день ничего не

делала. Дом напоминал свинарник. Я целый день была

предоставлена самой себе и моталась по улицам. Однажды

всегда предпочитала легкие заработки. Я такая есть. И сейчас,

когда ты уже знаешь, не будем больше говорить о женитьбе,

пожалуйста.

– Мне в высшей степени наплевать на твое прошлое. Все, что я

хочу знать, это любишь ли ты меня. Ты мне сказала «да», и я

хотел бы, чтобы ты это повторила.

Она подняла на него глаза.

– Да, я тебя люблю, Гарри. Временами я бы предпочитала не

любить тебя. Я никого не любила кроме тебя. Но почему это так?

Почему бы мне не полюбить какого‑нибудь парня из своей

среды, такого же грязного, как я?

Гарри обнял ее.

– Замолчи, Клер. Если ты действительно хочешь сделать меня

счастливым, выходи за меня замуж. Все будет хорошо. Прошлое

неважно.

– Ты хочешь жениться на мне после того, как я тебе все

рассказала? произнесла она.

– Разумеется. Ты моя, остальное неважно. Я тебя прошу только

об одном этом.

Какое‑то мгновение она смотрела на него, потом, опустив глаза,

сказала:

– Ладно, раз ты этого хочешь. Но я тебя предупреждаю. Я

совершенно ничего не умею делать и никогда не смогу быть

хорошей хозяйкой.

Но Гарри не поверил ни одному ее слову.

Глава 3

Следующие три недели Гарри был чрезвычайно деятелен. Дорис

нашла для него двухкомнатную квартиру в приятном и спокойном

районе за три фунта в неделю, или за четыре фунта, включая

все услуги. Это было больше, чем предполагал Гарри, но он

принял второе условие. Он ведь обещал Клер, что освободит ее

от домашних забот.

Дорис восхищалась красотой и элегантностью Клер, но она не

могла удержаться от того, чтобы сказать Муни, что Клер могла

бы слегка и потрудиться.

– Это не убило бы ее, во всяком случае, – сказала она Муни.

– Вас это не касается, – оборвал ее Муни. – Есть женщины,

Пойдем выпьем что‑нибудь покрепче и ты придешь в себя Иди

одевайся.

– Ты уверен, что все еще хочешь жениться? – произнесла она

взволнованно.

– Ты уверен, что никогда об этом не пожалеешь?

Их беседа была прервана Муни, который был возмущен, увидев,

как они нарушают обычай, запрещающий молодоженам

встречаться перед церемонией.

Процедура женитьбы протекала без малейшего энтузиазма, в

полдень, несмотря на робко появившееся солнце.

– Не нравится мне такая свадьба, – пробормотал Муни в ухо

Дорис. Напоминает похороны. Нужно заставить их выпить, этих

двоих.

Была договоренность, что свадебного путешествия не будет, а

будет просто обед с участием Муни и Дорис. Гарри настоял на

поездке за город, где он провел такой замечательный день с

Клер, и она согласилась.

Обед прошел удачно благодаря Муни, который занимался

напитками. Клер, в конце концов, развеселили его шутки.

После обеда Гарри и Клер забрались в старый «морис», оставив

Муни и Дорис, которые настояли на том, чтобы привести все в

порядок.

– Ух, – радостно вздохнул Гарри, когда машина въехала в

предместье, – я никогда в жизни не был так счастлив.

На самом деле он с трудом преодолел тайное разочарование.

Клер похлопывала его по руке, не говоря ни слова. Алкогольные

пары рассеялись. Она сидела в маленькой машине, обдуваемая

ледяным воздухом.

Старенький мотор ужасно шумел. Долгая прогулка в этом

металлоломе ее не прельщала, но она молчала, видя

счастливое лицо Гарри. Тот был очень доволен, видя, как

машина идет без остановки со скоростью тридцать пять миль в

час. Но Гарри даже не чувствовал возрастающей нервозности

Клер. Он думал, как замечательно, что он так быстро нашел себе

такую жену, автомобиль и квартиру с домашними услугами.

Клер повернулась к нему.

– Скажи мне, милый. Настанет все‑таки время, когда у нас будет

хороший автомобиль, – сказала она. – Этот, кажется, держится

на веревках.

– Ты не виноват, конечно… Во всяком случае, это еще раз

доказывает, что нам нужна новая машина.

Гарри укладывал свои инструменты, когда громадный «бьюик»

остановился рядом с ними.

Это был настоящий автомобиль. Водитель высунул голову через

дверцу.

– Здравствуйте, Рикк. – Вам что‑нибудь нужно?

Гарри подскочил и повернулся.

– А, мистер Симпсон. – Он подошел к «бьюику». – Да, у меня

авария и серьезная. Клапана…

– Я мог бы отвезти вас в город или мастерскую, если хотите.

Он уже достаточно много прошел, ваш «морис», – произнес он с

легкой улыбкой.

– Боюсь, что да. Я… с женой, мистер Симпсон. Мы будем вам

признательны, если вы нас подвезете.

Симпсон поднял брови, посмотрел на машину и его взгляд

встретился с взглядом Клер.

– А я не знал, что вы женаты, – сказал он.

Он открыл дверцу своей машины и вышел. Как всегда, он был

безукоризненно одет и Гарри почувствовал зависть. «Если бы я

мог одеваться так», – подумал Гарри.

– Мы поженились сегодня, – заявил он. – Можно вас

представить?

– Примите мои поздравления. Вы ехали в свадебное

путешествие?

Гарри видел, что Симпсон смотрит на Клер с явным интересом,

не замечая начавшегося дождя. Он представил их друг другу.

– Мы будем вам очень обязаны, если отвезете нас. У вас

прекрасная машина.

– Да? – сказал Симпсон, который казался заинтересованным

этим. – Она у меня недавно. Садитесь быстрее, пока дождь не

пошел сильнее. Ваша жена, старина, миленькая, садитесь

скорее. Поищем мастерскую, если хотите…

Он сделал жест, намереваясь открыть заднюю дверцу, но Клер

уже уселась впереди. Гарри сел сзади.

– Нам нужна аварийная машина, – сказал Гарри. – Проклятое

невезение.

– Вы ехали в свадебное путешествие? – спросил Симпсон,

поворачиваясь к Клер.

машина сорвалась с места.

Гарри видел, как Клер махнула ему рукой и повернулась к

Симпсону.

Он остался под дождем, глядя на удаляющуюся машину и

чувствуя, как у него сжимается сердце.

Глава 4

Когда Гарри вернулся домой, было уже больше шести часов. Он

был весь мокрый и изможденный. Трижды он пытался

дозвониться до Клер, но никто не отвечал по телефону. В

довершении ко всему, мастерская, перед которой Симпсон его

высадил, отказалась отбуксировать «морис» и ему пришлось

идти под дождем в поисках другой мастерской. Наконец,

добравшись до своего автомобиля, он обнаружил полицейского

инспектора на мотоцикле, составляющего протокол о нарушении

правил.

Что касается автомобиля, механик ему посоветовал:

– На вашем месте, – сказал он, – я бы продал его на железный

лом.

В мастерской ему подтвердили мнение механика. Он взял

пятнадцать фунтов, которые ему дали, и вернулся домой

автобусом.

Гарри поднимался по лестнице, подавленный тем, что остался

без машины. Он беспокоился также о том, что Клер могла еще

не вернуться. Открыв дверь, он позвал ее.

Никто не ответил. Вот тебе и день свадьбы! Дорис и Муни

«тщательно убрали» в комнате, как они обещали это сделать;

по‑видимому, в этом оказались виноваты коктейли, выпитые

Муни. На столах стояла грязная посуда и пепельница, полная

окурков. Конфетти, которыми Муни непременно хотел обсыпать

Гарри, покрывали ковер. Но где же Клер?

Она оставила Гарри в три часа. «Бьюику» нужно было четверть

часа, чтобы доехать до дома. Сейчас было десять минут

седьмого. Бог знает, где она может быть, подумал он.

Гарри с трудом подавил растущий гнев. В конце концов, подумал

он, это моя вина, что день прошел так плохо. Он не может

упрекнуть Клер, даже если она согласилась пойти вместе с

Симпсоном на спектакль. А может быть, она просто вышла в

– Работу? Но ты… Ты работаешь со мной.

– Нет. Заниматься освещением мне не нравится. И потом, я

ничего не буду получать. После того, как мы покинули тебя, мы

болтали и он рассказал мне, что в скором времени откроет

кабаре под названием «Клуб 22». Я видела, что ему нравлюсь и

поэтому попросила у него работу в этом кабарэ.

Гарри был ошеломлен.

– Но что ты там будешь делать. Клер? Ты никогда не играла на

сцене.

– Да, действительно, но именно поэтому мне много и не будут

платить.

Однако, Симпсон сказал, что с моей внешностью и талантом я

сделаю карьеру.

Со мной будет репетировать Леман.

– Твоим талантом? Но, дорогая, что ты будешь все‑таки делать?

Она загасила сигарету в пепельнице и Гарри показалось, что она

с трудом подыскивает ответ.

– Я буду делать то, что умею делать, – сказала она – Очищать

карманы.

– Что?

– А почему бы и нет? Я ему рассказала, что я выступала с этим

номером несколько лет, надеясь когда‑нибудь попасть в

подобное заведение. Он этому поверил. Единственное, чему он

не хотел верить, это то, что я настолько ловка, как рассказываю.

Когда он остановил машину перед нашей дверью, я ему

возвратила бумажник, часы с браслетом, запонки, портсигар и

ключи. Ты бы видел его лицо! Затем он отвез меня в бар при

театре, чтобы представить Леману. Я то же самое проделала с

Леманом. Я сняла с него даже подтяжки.

Симпсон сказал мне, что это великолепно. Он положил мне

тридцать фунтов в неделю для начала и обещал удвоить

жалованье, если все будет хорошо. Я начинаю репетировать с

завтрашнего дня.

Гарри был повержен. После всех планов заставить жить Клер

только лишь на то, что он будет зарабатывать, ей одним махом

удалось достичь большего заработка, чем у него. И потом, если

он будет работать днем, а она ночью, их семейная жизнь будет

выглядеть странно.

– Тебе не нравится, Гарри?

– Но у тебя еще нет контракта. Так мы можем влипнуть.

– В таком случае Моррис заберет свой автомобиль. Я его знаю.

Он не доставит нам неприятностей.

Клер выскочила из ванной, оставив Гарри в удивлении.

Когда они вышли из дома. Клер не захотела слышать ни об

автобусе, ни о метро. Ей нужно было только такси.

– Милый, ты забываешь, что мы богаты!

– А ты. Клер, забываешь о налогах. Из того, что мы будем иметь,

нам останется в неделю не более тридцати фунтов за вычетом

налогов!

Клер нахмурилась.

– Наверно. Но тридцать фунтов в неделю, – это неплохо, в конце

концов.

Такси будет стоить нам не более двух шиллингов.

Продавец автомобиля оказался атлетическим парнем с черными

волнистыми волосами, грубым подбородком и крючковатым

носом. Он принял Клер с распростертыми объятиями,

поглядывая время от времени на Гарри, которого Клер

представила просто как «Гарри Рикк», а не как «мой муж».

Моррис показал им блестящий «ягуар» бело‑красного цвета:

специальный кузов, замечательный радиоприемник.

– Пошли, я тебе покажу автомобиль в работе.

– Мы поедем в «Реджент», – сказала Клер. – Я поведу сама.

Моррис рассказал ей о назначении различных кнопок на панели.

Он сел рядом с Клер, а Гарри устроился на заднем сиденье, где

о нем Моррис и Клер, кажется, совершенно забыли и болтали

всю дорогу.

– Эта машина, действительно, хороша, – бросила вдруг Клер

через плечо Хочешь попробовать, Гарри?

– Нет, спасибо.

За рулем своего «морриса», который не давал больше

пятидесяти миль в час, он чувствовал себя хорошо, но этот

быстроходный автомобиль его пугал.

– Я его возьму, но за семьсот фунтов, – объявила Клер.

Дискуссия была долгой. Гарри все больше злился, потому что ни

Клер, ни Моррис, торгуясь, не обращали на него внимания

Наконец, сделка была заключена Они остановились на

восьмистах фунтах.

– Я тебе пришлю чек на первый взнос в двадцать пять фунтов,