«Ищите и обрящете». Такие слова звучат в голове выдающегося

профессора символогии Гарварда Роберта Лэнгдона, как только

он просыпается на больничной койке, не понимая, где он и как

сюда попал. Также, не поддается объяснению происхождение

таинственного предмета, спрятанного в его личных вещах.

Смертельная опасность будет преследовать его и молодого

врача Сиенну Брукс в головокружительном приключении по

улицам Флоренции. Только умение Лэнгдона находить скрытые

для глаз древние ходы и секреты смогут помочь им спастись от

лап неизвестных преследователей. Всего лишь пара строк из

мрачного и легендарного творения Данте Ад помогут им

расшифровать последовательность кодов, глубоко скрытых в

самых известных памятниках эпохи Возрождения: скульптурах,

картинах, сооружениях, и разгадать головоломки, которые

помогут (или нет) спасти мир от ужасной угрозы… Наполненный

необычными пейзажами, вдохновленный одной из самых

зловещих историй литературной классики, «Инферно» — самый

захватывающий и дающий почву для размышлений роман Дэна

Брауна, притягательный триллер, гонка на выживание, который

завладеет вашим вниманием с первой страницы и не оставит

равнодушным до самого конца, пока вы не закроете книгу.

Дэн Браун

Инферно

Моим родителям…

Благодарности

Мои скромные и искренние благодарности:

Как всегда, в первую очередь, моему редактору и близкому другу

Джейсону Кауфману, за его стремление и талант… но главное —

за его нескончаемое хорошее настроение.

Всем историкам, гидам и специалистам, которые великодушно

провели со мной время во Флоренции, поделившись своим

опытом: Джованне Рао и Евгении Антонуччи в Библиотеке

Медичи Лауренциане, Серене Пини и персоналу Палаццо

Веккьо, Джованне Гисти в Галерее Уффици; Барбаре Федели в

Баптистерие и Дуомо; Етторе Вито и Массимо Биссона в

Базилике Св. Марка; Джорджио Тагляферро в Дворце Дожей;

Изабелле ди Леонардо, Элизабет Кэролл Консавари и Елене

Свальдуз по всей Венеции; Аннализе Бруни и персоналу

Национальной библиотеки Марчиана; а также всем другим, кого

я забыл поблагодарить в этом небольшом списке.

Рэйчел Диллон Фрид и Стефани Дж. Делман из Sanford J.

Greenburger Associates, за все. что они делают здесь и за

рубежом.

Исключительного ума доктору Джорджа Абрахама, доктору

Джона Тренора и доктору Боба Гельма за их научную экспертизу.

Моим первым читателям, которые обеспечили перспективы на

протяжении всего пути: Грег Браун, Дик и Конни Браун, Ребекка

Кауфман, Джерри и Оливия Кауфман, и Джон Кэффи.

Интернет-подкованного Алекса Кэннона, который вместе с

командой в Sanborn Media Factory проявлял активность в сети.

Джудд и Кэти Грегг за предоставление убежища в Green Gables,

где я написал последние главы этой книги.

Превосходные интернет-ресурсы проекта Dante в Принстоне,

Digital Dante в Университете Колумбии и World of Dante.

Самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена

величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет.

Все произведения искусства, науки и исторические документы в

этом романе являются реальными.

«Консорциум» — частная организация с офисами в семи

странах. Название было изменено по соображениям

безопасности и конфиденциальности.

Ад — подземный мир, описанный Данте Алигьери в легендарной

поэме Божественная Комедия, который изображает

преисподнюю, как тщательно структурированный мир,

населенный такими существами как «тени» — бестелесными

душами, заключенными между жизнью и смертью.

высокой стене, всматриваясь в щели. Далеко внизу

благословенный город, который я сделал своим убежищем от

тех, кто изгнал меня.

Голоса взывают, приближаясь ко мне сзади.

— То, что ты делаешь — безумие!

Безумие порождает безумие.

— Ради любви к Богу, — кричат они, — скажи нам, где ты

спрятал это!

Именно из любви к Богу я не скажу.

Я стою теперь, загнанный в угол, спиной к холодному камню.

Они уставились глубоко в мои ясные зелёные глаза и их лица

темнеют, больше не упрашивая, но угрожая.

— Ты знаешь, что у нас свои методы. Мы можем заставить тебя

рассказать где это.

По этой причине я оказался на полпути к небесам.

Без предупреждения, я поворачиваюсь и простираю руку,

хватаясь пальцами за высокий выступ, подтягиваясь вверх,

встаю на колени, затем стою… шатко на краю пропасти. Веди

меня, дорогой Вергилий, через пустоту.

Они мчатся вперёд в недоверии, собираясь схватить меня за

ноги, но опасаясь нарушить мой баланс и столкнуть меня. Они

умоляют теперь с тихим отчаянием, но я уже повернулся спиной.

Я знаю, что я должен сделать.

Ниже меня, головокружительно ниже меня, красные черепичные

крыши простираются подобно морю огней в сельской местности,

освещая праведную землю, по которой когда-то ходили

гиганты… Джотто, Донателло, Брунеллески, Микеланджело,

Боттичелли.

Я медленно подвигаюсь к краю.

— Спускайся! — кричат они. — Ещё не поздно!

О, упрямые невежи! Разве вы не видите будущего? Разве вы не

понимаете великолепия моего создания? Потребность?

Я с удовольствием пожертвую жизнью…, и этим я погашу вашу

последнюю надежду найти то, что вы ищете.

Вам никогда не найти этого.

Сотнями футов ниже, булыжник базарной площади манит как

безмятежный оазис. Как я жажду больше времени… но время

один из тех товаров, который даже моё огромное состояние не

может позволить.

глаза к закрытой вуалью женщине, тела у её ног умножились.

Теперь их были сотни, может тысячи, некоторые всё ещё живые,

извивающиеся в агонии, умирающие немыслимыми смертями…

поглощённые огнём, похороненные в кале, пожирающие друг

друга. Он мог слышать мрачные крики человеческих страданий,

раздающиеся эхом над водой.

Женщина двинулась к нему, протягивая свои тонкие руки, как

будто моля о помощи.

— Кто ты?! — снова закричал Лэнгдон.

В ответ женщина подняла руку и медленно сняла завесу с лица.

Она была поразительно красива и всё же старше, чем вообразил

Лэнгдон — в её возможные шестьдесят, величественная и

сильная как статуя вне времени. У неё была строго посаженная

челюсть, глубокие душевные глаза и длинные серебристо-седые

волосы, которые каскадом локонов струились по её плечам.

Амулет из лазурита висел на её шее — одинокая змея,

обвивающая посох.

Лэнгдон чувствовал, что знает ее… доверяет ей. Но как?

Почему?

Теперь она указывала на корчившуюся пару ног, торчавшую из

под земли и по-видимому принадлежавшую какой-то бедной

душе, которая была закопана от головы до талии. На бледном

бедре человека была одна буква — написанная грязью — «Р».

Р? Подумал Лэнгдон неуверенно. Как в… имени Роберт? «Это…

я?»

Лицо женщины ничего не выражало. Ищи и найди, повторила

она.

Без предупреждения она начала излучать белый свет… ярче и

ярче. Всё ей тело начало сильно вибрировать, а затем под

натиском грома она рассыпалась на тысячи отколовшихся

осколков света.

Лэнгдон мгновенно проснулся от крика.

Комната была яркой. Он был один. Острый запах медицинского

спирта висел в воздухе и где-то пикала машина в спокойном

ритме его сердца. Лэнгдон попытался пошевелить своей правой

рукой, но резкая боль удержала его. Он посмотрел вниз и увидел

катетер, стягивающий кожу на его предплечье.

Его пульс ускорился и машина догнала его, пикая быстрее.

Где я? Что произошло?

походкой спортсменки. Даже в бесформенной медицинской

одежде у неё была грациозная элегантность. Несмотря на

отсутствие какого-либо макияжа, цвет её лица казался

необыкновенно гладким, единственное пятно — крошечная

родинка как раз над губами. Её глаза, хотя и нежно карие,

казались необычайно проникновенными, как будто они

свидетельствовали о глубине опыта, с которым редко

сталкивается человек в её возрасте.

— Доктор Маркони не очень хорошо говорит по-английски, —

сказала она, садясь около него, — и он попросил меня

заполнить вашу приемную карту пациента.

Она ещё раз ему улыбнулась.

— Спасибо, — прохрипел Лэнгдон.

— Хорошо, — начала она деловым тоном. — Как вас зовут?

Ему потребовалось несколько секунд.

— Роберт… Лэнгдон.

Она посветила фонариком в глаза Лэнгдона.

— Род занятий?

Эта информация всплыла ещё медленнее.

— Профессор. Истории искусств… и символогии. Гарвардский

Университет.

Доктор Брукс приглушила свет и посмотрела на него с

удивлением. Врач с густыми бровями тоже был удивлен.

— Вы… американец?

Лэнгдон ответил ей озадаченным взглядом.

— Просто…, - она прервалась. — У вас не было документов,

когда вы прибыли. И по шотландскому твиду и сомерсетским

туфлям мы предположили, что вы британец.

— Я американец, — заверил её Лэнгдон. Он слишком устал,

чтобы объяснять своё предпочтение элегантной одежде.

— Что-нибудь болит?

— Голова, — ответил Лэнгдон. От света яркого фонарика

пульсация в черепе только усилилась. К счастью, она теперь

спрятала фонарик в карман и взяла Лэнгдона за запястье,

проверяя его пульс.

— Вы проснулись с криком, — сказала женщина. — Вы помните

почему кричали?

Перед Лэнгдоном снова вспыхнуло странное видение с

женщиной в вуали, окруженной извивающимися телами. Ищи и

говорите — Очень жаль. Очень жаль.

Лэнгдон согласился, и все же он не помнил об этом.

Доктор Брукс устремила на него тревожный напряжённый взгляд.

— У Вас есть какая-нибудь идея почему Вы могли так говорить?

Вы о чём-то жалеете?

Пока Лэнгдон исследовал тёмные закоулки своей памяти, он

снова увидел женщину в вуали. Она стояла на берегу кроваво

красной реки, окружённая телами. Зловоние смерти вернулось.

Лэнгдона охватило внезапное инстинктивное чувство угрозы… не

только для себя… но и для каждого. Пиканье кардиомонитора

быстро ускорилось. Его мышцы напряглись и он попытался

сесть.

Доктор Брукс быстро приложила твёрдую руку к грудине

Лэнгдона, заставляя его откинуться. Она бросила взгляд на

бородатого врача, который подошёл к рядом стоящей стойке и

начал что-то подготавливать.

Доктор Брукс нависла над Лэнгдоном и теперь прошептала:

— Мистер Лэнгдон, тревога распространена при черепно

мозговых травмах, но Вам нужно держать спой пульс под

контролем. Никакого движения. Никакого волнения. Просто

лежите неподвижно и отдыхайте. С Вами все будет в порядке.

Ваша память понемногу вернётся.

Врач вернулся уже со шприцем, который он вручил доктору

Брукс. Она ввела его содержимое Лэнгдону внутривенно.

— Просто лёгкое успокоительное, чтобы снизить напряжение, —

объяснила она, — оно поможет справиться с болью. — Она

встала, собираяь уйти. — С вами будет все в порядке, мистер

Лэнгдон. Просто поспите. Если вам что-нибудь понадобится,

жмите кнопку на вашей кровати.

Она выключила свет и вышла вместе с бородатым врачом.

В темноте Лэнгдон почувствовал, как лекарство проникло в его

организм, почти незамедлительно увлекая тело назад в глубокий

колодец, из которого он выплыл. Он боролся с чувством сна,

заставляя глаза оставаться открытыми в темноте палаты. Он

попытался сесть, но его тело как-будто превратилось в цемент.

Как только Лэнгдон сместился, он снова оказался лицом к окну.

Огни погасли, а в тёмном стекле его отражение исчезло,

сменившись святящимся вдалеке небом.

Среди очертаний шпилей и куполов один величественный фасад

Доктор Брукс снова включила свет и силуэт Флоренции исчез.

Она подошла к кровати, спокойно шепча.

— Мистер Лэнгдон, незачем беспокоиться. Вы страдаете от

лёгкой амнезии, но доктор Маркони подтвердил, что функции

Вашего мозга в порядке.

Также подбежал бородатый врач, очевидно услышавший кнопку

вызова. Он проверил кардиомонитор Лэнгдона, пока молодой

врач говорила с ним на быстром, беглом итальянском — что-то

насчёт того как Лэнгдон был «взволнован»(ит.), узнав что он в

Италии.

Взволнован? Подумал Лэнгдон сердито. Даже ошеломлен!

Адреналин бушевал в его организме, сражаясь с

успокоительным.

— Что со мной произошло? — требовал он. — Какой сейчас

день?

— Все в порядке, — сказала она. — Сейчас утро понедельника,

восемнадцатое марта.

Понедельник. Лэнгдон напряг свою больную голову, пытаясь

вспомнить последние образы — холод и темнота — дорога в

одиночестве по гарвадскому кампусу на цикл вечерних

субботних лекций. Это было два дня назад? Острая паника

охватила его, когда он попытался вспомнить, что вообще было

на лекции или после нее. Ничего. Частота сигналов

кардиомонитора ускорилась.

Почесав бороду, старший доктор продолжил налаживать

оборудование, пока доктор Брукс снова не села рядом с

Лэнгдоном.

— Вы поправитесь, — заверила она, говоря спокойным голосом.

— Мы обнаружили у вас ретроградную амнезию, что обычно при

травме головы. Ваши воспоминания в течение нескольких дней

могут быть искажены или утеряны, но скоро все восстановится.

— Она сделала паузу. — Вы помните мое имя? Я сказала его,

когда пришла.

Лэнгдон задумался на мгновение.

— Сиенна. Доктор Сиенна Брукс.

Она улыбнулась.

— Видите? Вы уже формируете новые воспоминания.

Боль в голове Лэнгдона была почти невыносимой, и все вокруг

расплылось.

вам. У нас нет вашего имени и вы даже еще не

зарегистрированы.

Борясь с успокоительным, Лэнгдон неуклюже принял

вертикальное положение.

— Если он знает, что я здесь, то должен знать, что произошло!

Доктор Брукс посмотрела на доктора Маркони, который покачал

головой и постучал по своим часам. Она повернулась обратно к

Лэнгдону.

— Это отделение интенсивной терапии, — объяснила она. —

Никому нельзя входить до девяти утра. Сейчас доктор Маркони

выйдет и узнает, кто этот посетитель и чего он или она хочет.

— Как насчет того, чего хочу я? — спросил Лэнгдон.

Доктор Брукс терпеливо улыбнулась и понизила голос,

наклоняясь ближе. — Мистер Лэнгдон, есть некоторые вещи, о

которых вы не знаете… о том, что с вами случилось. И прежде

чем вы поговорите с кем-нибудь, думаю, будет справедливо,

чтобы вы знали обо всех фактах. К сожалению, я не думаю, что

сейчас вы достаточно сильны, чтобы…

— Каких фактах? — потребовал Лэнгдон, пытаясь держаться

выше. Катетер в его руке сдавило, и он почувствовал себя, как

будто его тело стало весить несколько сотен фунтов. — Все, что

мне известно, это то, что я в больнице во Флоренции и что я

прибыл, повторяя слова «Очень жаль…».

Ему на ум пришла пугающая мысль.

— Я виноват в дорожном происшествии? — спросил Лэнгдон. —

Я кого-нибудь покалечил?

— Нет, нет, — сказала она. — Я так не думаю.

— Тогда что? — настаивал Лэнгдон, свирепо глядя на обоих

докторов. — Я имею право знать, что происходит!

Последовало длительное молчание, затем доктор Маркони

неохотно кивнул своей молодой привлекательной коллеге.

Доктор Брукс выдохнула и подвинулась ближе к его краю

кровати. — Хорошо, позвольте мне рассказать вам, что я знаю…

а вы спокойно выслушаете меня, идет?

Лэнгдон кивнул, движение головой сразу же вызвало боль по

всему черепу. Он проигнорировал это, желая получить ответы.

— Во-первых, дело в том, что… ваша рана головы не была

вызвана несчастным случаем.

— Что ж, это облегчение.

владельца, который, получив яхту пять лет назад, выкинул из

нее все лишнее и установил хорошо защищенный, армейский,

электронный командный центр.

Подключённая к трем выделенными спутниковым линиям связи и

к дополнительному массиву наземных ретрансляционных

станций, аппаратная судна «Мендасиум» имела штат из чуть ли

не двух десятков людей — технических специалистов,

аналитиков, координаторов операций — которые жили на борту

и находились в постоянном контакте с принадлежавшими

организации различными наземными операционными центрами.

В бортовую систему охраны судна входили небольшой взвод

обученных солдат, две системы обнаружения ракет и арсенал из

самых последних моделей вооружения. С прочим

вспомогательным персоналом — поварами, уборщиками и

прислугой, общее количество людей на борту переваливало за

сорок. Судно Мендасиум было, в результате, передвижным

офисным сооружением, из которого её владелец управлял своей

империей.

Известный своим работникам только как «хозяин», это был

маленький, низкорослый человек со смуглой кожей и глубоко

посаженными глазами. Его невзрачная внешность и

прямолинейные манеры, пожалуй, хорошо вязались с человеком,

сколотившим обширное состояние на предоставлении особого

набора тайных услуг теневым представителям неформальных

общественных групп.

Его называли по-разному — бездушным наемником,

посредником греха, пособником дьявола — но он не был никем

из перечисленного. Хозяин просто обеспечивал своих клиентов

возможностью следовать их амбициям без последствий; то, что

человечество было греховно по природе, было не его

проблемой.

Не обращая внимания на критиков и их этические возражения,

хозяин направил свой компас на неподвижную звезду. Он

построил свою репутацию — и репутацию Консорциума — на

двух золотых правилах.

Никогда не давай обещания, которое не сможешь выполнить.

И никогда не лги клиенту.

Ни при каких обстоятельствах.

В своей профессиональной деятельности хозяин никогда не

миллиардеры, политики, шейхи и даже целые правительства.

На востоке первый слабый утренний свет начал поглощать

самые низкие звезды на горизонте. На палубе стоял хозяин и

терпеливо ждал донесения от Вайенты, что ее миссия прошла

точно как запланировано.

Глава 4

На какое-то мгновение Лэнгдону показалось, что время

остановилось.

Доктор Маркони лежал на полу, из его груди текла кровь. Борясь

с успокоительным, Лэнгдон поднял глаза на убийцу с ирокезом,

которая шагала по коридору, преодолевая последние несколько

метров до открытой двери. Приблизившись к порогу, она глянула

в сторону Лэнгдона и мгновенно развернула свое оружие в его

направлении … целясь в голову.

«Я сейчас умру, — подумал Лэнгдон. — Здесь и сейчас».

В маленькой комнате оглушающе прозвучал выстрел.

Лэнгдон отпрянул, уверенный, что его застрелили, но звук не был

порожден пистолетом женщины. Это был стук захлопнувшейся

тяжелой металлической двери: Доктор Брукс бросилась на нее

всем телом и защелкнула замок.

С расширившимися от страха глазами доктор Брукс мгновенно

развернулась и присела рядом со своим лежащем в крови

коллеге, проверяя ему пульс. Доктор Маркони закашлялся

кровью, и она потекла по его щеке в бороду. После этого доктор

больше не двигался.

— Enrico, no! Ti prego! — закричала Брукс.

Снаружи в металлическую обивку двери стали биться пули. Из

коридора послышались крики тревоги.

Каким-то образом тело Лэнгдона начало двигаться, паника и

инстинкт пересилили успокоительное. Пока он неуклюже

выбирался из постели, жгучаю боль разрывал правую руку. На

мгновение он подумал, что одна из пуль прошла сквозь дверь и

попала в него, но, глянув вниз. он понял, что на его руке

сломалась капельница. Пластиковый катетер торчал из

предплечья, и из трубки текла теплая кровь.

Теперь Лэнгдон полностью очнулся.

Когда доктор Брукс проталкивала его по тёмному переулку,

подальше от здания, Лэнгдон наступил на что-то острое и упал,

сильно ударившись о тротуар. Она с трудом подняла его на ноги,

громко проклиная тот факт, что ему дали успокоительное.

Когда они приблизились к концу переулка, Лэнгдон опять

споткнулся. На сей раз она оставила его на земле, выбежала на

мостовую и крикнула кому-то вдалеке. Лэнгдону удалось

различить слабый зелёный огонёк такси, остановившегося перед

больницей. Машина была неподвижна, водитель её явно уснул.

Доктор Брукс завизжала и стала дико размахивать руками.

Наконец, фары такси ожили, и оно лениво двинулось в их

сторону.

Позади Лэнгдона в переулке распахнулась дверь, за этим

послышался быстро приближающийся звук шагов. Он обернулся

и увидел направлявшийся к нему тёмный силуэт. Лэнгдон

попытался снова встать на ноги, но докторша его уже ухватила и

затолкнула на заднее сидение стоявшего без дела Фиата-такси.

Он оказался наполовину на сидении, наполовину на полу, ибо

доктор Брукс нырнула поверх него, захлопнув дверцу.

Водитель с заспанными глазами обернулся и уставился на

экзотичную парочку, которая буквально кубарем вкатилась к

нему в такси — молодая женщина в медицинской робе с

завязанными в пучок волосами и мужчина в наполовину

разорванном халате и с кровоточащей рукой. Он явно уже

собирался сказать им, чтобы убирались к чертям из его машины,

как тут разлетелось боковое зеркало. Из переулка выскочила

женщина в черном кожаном одеянии с оружием наготове. Её

пистолет ещё раз издал хлопок, как только доктор Брукс

ухватила голову Лэнгдона и пригнула её. Заднее стекло

рассыпалось, обдав их стеклянной крошкой.

Водитель не нуждался в дальнейших распоряжениях. Он ударил

ногой по педали газа, и такси сорвалось с места.

Лэнгдон находился на грани потери сознания. Кто-то пытается

убить меня?

Как только такси выехало за угол, доктор Брукс выпрямилась на

сидении и взяла Лэнгдона за пораненную руку. Катетер неудобно

торчал из дыры в плоти.

— Посмотрите в окно, — потребовала она.

Лэнгдон повиновался. За окном в темноте мелькали призрачные

безопасности корабля, старший координатор Лоуренс Ноултон

сидел в своей личной кабине и наблюдал, как хозяин завершает

зашифрованный звонок. Он надеялся, что новости были

хорошими. Напряжение хозяина было ощутимым в последние

несколько дней, поэтому каждый агент на корабле знал, что

ставки на эту операцию были очень высоки.

Ставки были немыслимо высоки, и на этот раз Вайента не могла

ошибиться.

Ноултон привык руководить тщательно проработанными

стратегиями, но именно сейчас операция потерпела полный

провал, и хозяину пришлось взять контроль в свои руки.

Мы перешли на неизведанную территорию.

Хотя в разных местах по всему миру проводилось ещё с

полдюжины операций, все они поддерживались местными

отделениями Консоциума, давая этим хозяину и экипажу его

яхты «Мендасиум» возможность сосредоточиться исключительно

на этой.

Несколько дней назад один их клиент допрыгался и был убит во

Флоренции, но у Консорциума на его счет оставался длинный

перечень услуг — особых заданий, которые тот человек доверил

этой организации вне зависимости от обстоятельств — и

Консорциум, как и всегда, собирался последовательно всё

выполнить, не задаваясь вопросами.

У меня свои задания, подумал Ноултон, намереваясь

действовать строго по инструкциям. Он вышел из своей

звукоизолированной застеклённой кабины, пройдя мимо других

отсеков — прозрачных и непрозрачных — в которых дежурные

офицеры разбирались с другими аспектами той же операции.

Ноултон прошёл сквозь тонкие слои кондиционированного

воздуха главной аппаратной, кивая техперсоналу, и зашёл в

прилегающее небольшое хранилище с полудюжиной сейфов.

Открыл один из сейфов и положил на место его содержимое, в

этот раз — ярко-красную карту памяти. Согласно закреплённому

ярлыку, на карте был большой видеофайл, который по

предписанию клиента им следовало загрузить на ключевые

медиапорталы в конкретное время следующим утром.

Завтра весьма несложно будет анонимно загрузить файл, но

согласно инструкции для всех файлов, сегодня по графику

намечено было оценить этот файл — за сутки до отправки —