Эта книга составлена из обрывков рукописи, найденных

случайно, т. е. без ведома начальства, на недавно открывшейся

и вскоре заброшенной мусорной свалке. На торжественном

открытии свалки присутствовал Заведующий с расположенными

в алфавитном порядке Заместителями. Заведующий зачитал

историческую речь, в которой заявил, что вековая мечта

человечества вот-вот сбудется, так как на горизонте уже видны

зияющие высоты социзма. Социзм есть вымышленный строй

общества, который сложился бы, если бы в обществе индивиды

совершали поступки друг по отношению к другу исключительно

по социальным законам, но который на самом деле невозможен

в силу ложности исходных допущений. Как всякая

внеисторическая нелепость, социзм имеет свою ошибочную

теорию и неправильную практику, но что здесь есть теория и что

есть практика, установить невозможно как теоретически, так и

практически. Ибанск есть никем не населенный населенный

пункт, которого нет в действительности. А если бы он даже

случайно был, он был бы чистым вымыслом. Во всяком случае,

если он где-то возможен, то только не у нас, в Ибанске. Хотя

описываемые в рукописи события и идеи являются, судя по

всему, вымышленными, они представляют интерес как

свидетельство ошибочных представлений древних предков

ибанцев о человеке и человеческом обществе.

Ибанск, 1974 г.

ШКХБЧЛСМП

Как утверждают все наши и признают многие ненаши ученые,

жители Ибанска на голову выше остальных, за исключением тех,

кто последовал их примеру. Выше не по реакционной

биологической природе (с этой точки зрения они одинаковы), а

благодаря прогрессивным историческим условиям, правильной

теории, проверенной на их же собственной шкуре, и мудрому

руководству, которое на этом деле собаку съело. По этой

причине жители Ибанска не живут в том пошлом устарелом

смысле, в каком доживают последние дни там у них, а

осуществляют исторические мероприятия.

этой системе принцип "сами все придумают" или нет, остался

до сих пор нерешенным. Но он в принципе не принципиален,

ибо выдумывается все само собой, так как выдумывать нечего,

ибо и без того все есть. Благодаря изложенным принципам

удалось увеличить приток ненужной информации и сократить

сроки. Мероприятие стало полностью самонеуправляемым и,

как всякое хорошо задуманное и последовательно проведенное

мероприятие, кончилось ничем. В мероприятии участвовали

достижения науки и техники. В частности, Инструктору с

помощью синхрофазоциклобетатронного пролазыра удалось

проколоть пространство в районе туалета Шизофреника и

зарегистрировать его намерение, начать сочинение

квазинаучного социологического трактата, которое пришло ему

в голову в тот момент, когда он, страдая приступом запора,

добился желаемого результата и подверг острой критике

существующее устройство. Это выдающееся открытие

совершенно не освещалось в Журнале, и потому

останавливаться на нем здесь нет надобности.

ВРЕМЯ И МЕСТО

После исторических мероприятий поселок Ибанск

преобразился. Бывшее здание Школы передали под филиал

Института. Сортир надстроили и одели в сталь и стекло.

Теперь со смотровой площадки туристы, неудержимым потоком

хлынувшие в Ибанск, могут воочию убедиться в том, что

просочившиеся к ним ложные слухи суть клевета. Назначили

нового Заведующего. Старого после этого за ненадобностью

где-то спрятали. Новый был такой же старый, как и старый, но

зато не менее прогрессивный и начитанный. Рядом с сортиром

построили гостиницу, в которой разместили Лабораторию.

Чтобы туристам было что посмотреть в свободное от

посещений образцовых предприятий время, вокруг гостиницы

воздвигли десять новеньких живописных церквей десятого века

и ранее. Стены церквей древними фресками разукрасил сам

Художник, создавший портрет Заведующего на передовой

позиции и удостоенный за это премии, награды и звания.

Художник изобразил трудовой героизм свободолюбивых

потомков, их боевые будни и выдающихся деятелей культа той

далекой, но начисто позабытой эпохи. На главной фреске

Художник изобразил Заведующего и его Заместителей, которые

за участие. В полном составе долговременная группа

собирается редко. Обычно встречаются два-три-четыре члена

группы в различных комбинациях. Прочно сохраняется место

сбора группы.

НАЧАЛО

Однажды Сотрудник, давший себе задание выявить и

устранить, оказался в районе Ларька. Имея полное право брать

без очереди все то, что есть, и брать все то, чего нигде нет, он к

удивлению собравшихся встал в длинную очередь и

прислушался. Разговаривающие выглядели людьми

интеллигентными, но обращались друг к другу почему-то на

"вы" и не употребляли нецензурных (в старом смысле) слов,

беседуя на нецензурную (в новом смысле) тему. Очереди,

дефицит продуктов, халтура, хамство и все такое прочее

отрицать бессмысленно, говорил Член. Это факт. Но это же

бытовые мелочи, не вытекающие из сущности нашего изма.

При полном изме этого не будет. Он как раз и задуман лучшими

людьми для того, чтобы ничего подобного не было. Вы правы,

сказал Болтун. Но изм - это не только торжественные

заседания и шествия - это есть и определенная форма

организации и воспроизводства быта. Остальное разговорчики

для слепоглухонемоглупых. Сотрудник сказал, что он с ними

обоими согласен, и рассказал общеизвестный анекдот о том,

что полный изм можно построить в одном поселке, но жить

лучше в другом. Член сказал, что в его время за такие

анекдоты по головке не гладили. Сотрудник сказал, что теперь

не ваше, а наше время. Болтун сказал, что не видит

принципиальной разницы. Место для выпивки нашли на краю

пустыря в уютной мусорной яме. Член произнес обличительную

речь и занялся уборкой. Сотрудник укатил от Ларька бочку,

заодно договорившись с продавщицей о встрече. Болтун увел у

кого-то ящик. На ящик заявил права Карьерист, уходивший

повторить пятую кружку. Но был осмеян Сотрудником и

примкнул к группе. Член вытащил из бокового кармана чекушку.

Болтун проронил слезу и сказал, что он никогда не терял веры

в Человека. После третьей кружки наступил момент, ради

которого человечество готово примириться с вытрезвителем.

Болтун выложил все, что думал о своем секторе. Ваши жалобы

- детские игрушки, сказал на это Сотрудник. Подумаешь, у них в

И еще пару штук про запас. Начальнику отдела потом премию

за это дали. Болтун спросил, как же они с такой великолепной

организацией дела ухитрились сотворить то самое дело.

Карьерист пожал плечами. Сотрудник сказал, что его

тривиально. Неограниченные средства. Неограниченные

полномочия. Заинтересованность. Деловые люди. В общем,

нестандартная ситуация. Потом это стало обычным массовым

делом, выгодным для паразитов и проходимцев. Член сказал,

что в его время ничего подобного не было. Болтун сказал, что в

то время просто еще не было ничего такого, из-за чего могло

бы быть нечто подобное. Сотрудник сказал, что всегда и везде

так. Хорошо только там, где нас нету. Болтун сказал, что это

верно, хорошо там, где их нету. Сотрудник сказал, что ему пора,

плюнул в недопитую кружку, сказал, что не понимает, как такую

гадость пьют люди, и ушел по своим делам. Большой человек,

подумал Член, и решил через Сотрудника переслать вверх

материал, обличающий и предлагающий меры по исправлению.

ШИЗОФРЕНИК

В свободное от вынужденного безделья время Шизофреник

сочинял социологический трактат. Делал он это чреватое

известными последствиями дело по просьбе старого приятеля

Мазилы. Писать он не любил и не хотел. Ему приходилось

делать невероятные усилия, чтобы хватать исчезающие с

молниеносной быстротой беспорядочные мысли и

приколачивать к бумаге. Кроме того, он был убежден в том, что

об этом рано или поздно узнают все, и ему опять придется

отправляться в Лабораторию. И от этого становилось тоскливо.

Но и не писать он уже не мог. Им овладело смутное ощущение

тайны, известной только ему одному или во всяком случае

очень немногим, и он не мог окончить свою бесплодную жизнь,

не сделав последней попытки сообщить эту тайну людям. Он

знал, что людям его тайна глубоко безразлична. Но это уже не

играло роли. Он чувствовал моральный долг не перед людьми,

людям он не должен абсолютно ничего, а перед самим собой.

Человечество содержалось в нем самом. На глазах этого

человечества протекала его примитивно прозрачная жизнь.

Перед ним он и будет держать ответ в последний час. Самым

неприятным в работе сочинителя, однако, для Шизофреника

было отсутствие стола и хорошей ручки. Когда-то Социалог

времени. А времени нам отпущено не так уж много. И

Шизофреник начал писать. Писал экспромтом, без

исправлений. Написанный кусок отдавал Мазиле и о

дальнейшей судьбе его больше не думал. Мазила отдавал

кому-то перепечатывать на машинке, и трактат расползался по

Ибанску неисповедимыми путями, проникая во все учреждения,

в особенности в те, для которых он не был предназначен. В

конце концов он попал в Институт, где его случайно обнаружил

Сотрудник в столе одного нерадивого инструктора. Свой

трактат Шизофреник назвал "Социомеханика" по

соображениям, которые изложил в тексте.

СОЦИОМЕХАНИКА

Научная социология существует более ста лет. Число

профессиональных социологов в мире достигло невероятно

колоссальных размеров. Даже у нас, где социологию

разрешили совсем недавно, временно и лишь в разумных с

точки зрения начальства масштабах и направлениях, за

несколько лет число социологов перевалило за тысячу, а их

исследования стали принимать угрожающе научный характер.

Достаточно сказать, например, что один из наших ведущих

социологов разработал эффективный метод, с помощью

которого он установил факт, как гром среди ясного неба

поразивший воображение ибанской интеллигенции.

Оказывается лишь 99,99999999999 процента руководящих

работников Ибанска лояльны по отношению к руководящим

работникам Ибанска, что вступило в вопиющее противоречие с

официальной точкой зрения, согласно которой число лояльных

составляет 105,371 процента от всего числа руководящих лиц.

В результате пришлось несколько сократить размах

социологических исследований в Ибанске, и упомянутый выше

бывший ведущий социолог, проводивший грандиозные полевые

исследования по заданию Лаборатории, так и не успел

выяснить, какую большую роль в Ибанске и его окрестностях

играет никогда не бытовавшее там общественное мнение. По

этой причине он был вынужден вместо задуманных трех томов

научных обобщений написать пять и опубликовать в Журнале

цикл статей о руководящей роли. Учитывая сложившуюся

ситуацию, я не дерзнул выступить в рамках научной

социологии и решил изложить свои соображения в форме

пытаются найти словесный эквивалент для незнакомого

материала. Конечно, в работах Мазилы есть все то, что делает

уместным употребление таких высоких слов, а сами эти слова

не снижают ощущения грандиозности видимого. Но в них есть и

другое, не столь очевидное содержание, для описания которого

нужны иные языковые средства. Я сделал попытку

сформулировать их. В результате получился трактат,

совершенно неожиданный для меня самого. Пожалуй, его

можно представить как иллюстрацию к работам Мазилы, но как

иллюстрацию необычную. Это - иллюстрация мыслей. А

иллюстрация мыслей должна отличаться от привычной

каждому иллюстрации образов. Иллюстрация образа есть

образ. Иллюстрация мысли должна быть мыслью, изложенной

теми средствами, которые доступны иллюстратору. Писал я

трактат по просьбе самого Мазилы, которому хотелось узнать

одну из возможных непосредственных реакций

заинтересованного наблюдателя на его работы. И потому писал

экспромт, внося в текст лишь незначительные исправления. Так

что, если считать сказанное об иллюстрации за шутку, то этот

трактат можно рассматривать просто как опытный факт к

проблеме восприятия произведений искусства современниками.

ХББУРС ТРАКТАТ О СУДЬБЕ, СВОБОДЕ, ИСТИНЕ, МОРАЛИ И

Т. П.

В этом трактате, претендуя на исчерпывающую неполноту и

строгую несистематичность, я намерен изложить все то, что

мне достоверно не известно о возникновении гауптвахты в

Ибанской Военной Авиационной Школе Пилотов (ИВАШП) и о

ее начальном периоде, исключенном из официальной истории

из-за отсутствия последствий.

О ТЕРМИНОЛОГИИ

Вместо принятого в мировой, гауптвахтологии термина

"гауптвахта" я буду употреблять термин "губа". Во-первых,

потому что он короче и удобнее для произношения не только

на ибанском, но и на любом другом языке. Во-вторых, для этого

имеются принципиальные соображения. Термин "гауптвахта"

звучит подозрительно интеллигентски. Термин "губа" глубоко

народен. Термин "гауптвахта" выражает нечто холодное и

отчужденное. Термин "губа" выражает что-то ласковое и

духовно близкое, в общем - свое, родное. Он более

действительности. Так, в пятитомном труде крупнейшего

нашего губоведа Ибанова "Генезис губы и ее влияние на

последующую демократизацию общества" утверждается, что

собственная губа в ИВАШП возникла лишь в конце января. Но

один временно уцелевший Сослуживец лично провел на этой

губе десять суток еще в декабре. Причем, когда он на нее

прибыл, там уже содержалась группа арестантов, успевшая

обрести все признаки спонтанной первичной социальной

ячейки. Как установила наша недавно разрешенная в разумных

масштабах и в нужном направлении конкретная социология

(смотри, например, книгу Ибанова и Ибанова "Робкое и с

разрешения начальства допущенное введение в так

называемую конкретную социологию"), формирование такой

социальной ячейки начинается с выделения Лидера" на что

требуется по крайней мере неделя, и завершается тем, что

один из членов ячейки, которого на первых порах трудно

заподозрить в этом, незаметно для прочих членов ячейки и

главным образом незаметно для самого себя присваивает

функции Стукача (в переводе на русский - информатора) и тем

самым включает социальную ячейку рассматриваемого типа в

организм общества в целом. А на это требуется еще по крайней

мере неделя. Так что к моменту прибытия Сослуживца на губу

она уже функционировала не менее двух недель. Здесь нельзя

согласиться с Ибановым, который в удостоенной премии

монографии "Стукачи на службе социальной кибернетики"

сокращает этот срок до недели на том основании, что на губу

был посажен официальный стукач Литератор, который не мог

не выполнять привычные функции. Дело в том, что выдвижение

индивида на роль стукача в официальных и спонтанных

социальных объединениях происходит по принципиально

различным законам. В частности, как показал Ибанов в статье

"Математические модели в теории классификации стука", в

официальных социальных ячейках стукач назначается, а в

спонтанных зарождается самопроизвольно. Кроме того, на губе

с самого начала было известно, что Литератор есть

официальный стукач, и потому он не мог быть имманентным

стукачом данной социальной ячейки. Кстати сказать, личность

последнего не установлена до сих пор с полной

достоверностью. Мнение Иванова, будто имманентным

фасада: один сзади - главный, другой спереди - запасной,

фасады построены в настолько различных стилях, что

иностранные туристы и гости и даже старожилы поселка до сих

пор считают их различными зданиями. Перед войной

поселковое руководство по этой причине отдало здание в

распоряжение сразу двум организациям - Аэроклубу и Мясо

Молочному Комбинату. Возникла конфликтная ситуация.

Начальники упомянутых организаций подготовили друг на друга

критические материалы, и их обоих взяли. Вскоре кончилось

сырье для одной из конфликтующих организаций, и конфликт

был разрешен в полном соответствии с теорией, философ

Ибанов в книге "Единство и борьба противоположностей в

поселке Ибанске и его окрестностях" привел этот случай как

характерный пример того, что у нас, в отличие от прочих,

противоречия не превращаются в антагонизмы, а разрешаются

путем преодоления. Если встать лицом к главному фасаду

здания ИВАШП и, следовательно, задом к главной водной

артерии речке Ибанючке и проектируемой ГЭС, то вы сразу

поймете, насколько прав был Заведующий Ибанов, который при

открытии здания сказал, что вот в таких прекрасных дворцах

будут жить все трудящиеся в недавно наступившем светлом

будущем, фасад здания украшают девятьсот колонн всех

известных в мировой архитектуре ордеров, а на крыше

устремляются в небо и образуют с ним как бы единое целое

многочисленные башни, в точности воспроизводящие

неповторимые купола Храма Ибана Блаженного. Будучи

потрясен этой красотой, всемерно известный инженер

человеческих душ Ибанов сказал в редакции ежеполугодника

"Заря Северо-Востока" следующую крылатую фразу: "Перед

такой неземной красотой хочется замереть по стойке смирно и

снять шляпу. Его однофамилец курсант запасной роты Ибанов,

случайно обративший внимание на эстетический аспект этого,

по его ошибочному мнению, совершенно непригодного для

нормальной человеческой жизни сарая, шепнул своему старому

приятелю курсанту Ибанову, с опаской поглядывая на

трехэтажную статую Вождя: "По числу колонн на душу

населения мы обставили даже греков. Теперь мы ведущая

колониальная держава Мира". Приятель сообщил об этом куда

следует, и судьба клеветника была решена еще до отбоя. Как

двора, а сортиром стали пользоваться только подозрительные

одиночки интеллигенты, желающие показать свое "Я". За ними

было установлено наблюдение.

О БЕСПОЛЬЗЕ ИНФОРМАЦИИ

По дороге к Ларьку Болтун прихватил Шизофреника. Сотрудник

и Член были уже на месте. Член пытался всунуть Сотруднику

тетрадку со своими соображениями по поводу переустройства.

Вы должны понять, умолял он непреклонного Сотрудника, что

нелепо держать в тайне наводнения, землетрясения и прочие

события, за которые руководство не несет никакой

ответственности. Это же стихийные природные явления или

статистические факты, неизбежные во всяком сложном

процессе. Слухи же все равно распространяются. Сотрудник

предпринял попытку отделаться анекдотами. Но у Члена как у

типичного случайно уцелевшего представителя той эпохи было

начисто ампутировано чувство юмора и выработан бессрочный

иммунитет против смеха. Глядя с тоской на осатаневшего

правдоборца. Сотрудник говорил себе. Так тебе и надо, кретин

несчастный. Давно пора кончать с этими вонючими идеями и

переходить на фарцовщиков. Платят больше, а

ответственности меньше. И публика приличнее. Возьмите

теперь, не унимался Член, последнее понижение цен. Почему

нельзя честно и прямо сказать людям, что урожай слишком

хороший, что производительность труда повысилась выше

намеченной, а себестоимость снизилась ниже установленной.

Народ поймет и сам проявит инициативу. Болтун и Шизофреник

с хода включились в дискуссию. Сотрудник попытался

переключить разговор на другую тему, кивая на Инструктора, но

Болтун сказал, что на это наплевать, пусть слушает, за это ему

денежки платят. Если Сотруднику это не правится, пусть

катится ко всем чертям. Держать не будем. Шизофреник сказал,

что претензии Члена лишены смысла, так как информация не

может быть правдивой и полной по определению самого

термина "информация". Для нормального функционирования

общества никакой информации вообще не нужно, и начальство

поступает инстинктивно правильно, раздувая нудные пустяки,

замалчивая важные события, переосмысливая для нас с вами

все на свете. И даже не столько правильно, сколько

естественным для себя образом. Может быть, оно бы и радо

История не оставляет следов. Она оставляет лишь

последствия, которые не похожи на породившие их

обстоятельства.

МОНУМЕНТ ВОЖДЯ

Перед главным фасадом здания ИВАШП, читал Инструктор,

была воздвигнута статуя Вождя в ненатуральную величину на

гранитном пьедестале с мощными цепями, которые долгое

время считались декоративными. По причине непредвиденного

оседания, фундамента Статуя наклонилась вперед больше,

чем было установлено высшими инстанциями, так что

казалось, что Вождь вот-вот клюнет могучим носом в речку

Ибанючку и разнесет вдребезги запланированную поблизости

ГЭС. В отношении скульптора были приняты меры.

Приехавший из столицы Сотрудник выяснил, однако, что в

таком положении Статуя стала еще устойчивее. А прибывшее

для вручения поселку медали Лицо заметило, что Статуя

внушает чувство вины и страха быть раздавленным за это, что

вполне соответствует известному всему Миру гуманизму Вождя.

Но воскресить скульптора было уже невозможно, наука

научилась это делать много позднее. А если бы и воскресили,

то не было бы полной уверенности в том, что это - тот самый.

Статуя была расположена так, что куда бы курсант ни

направлялся, он сталкивался с ней лицом к лицу. Действовало

это неотразимо. Сослуживец, однажды собравшись в

самоволку и узрев знакомый профиль на фоне мрачного неба,

в ужасе повернул обратно. Потом он ходил в самоволку,

перелезая через забор около сортира, хотя этот путь был

опаснее. Когда разоблачили культ личности и ликвидировали

все его последствия, Статую до поры, до времени куда-то

спрятали, на место ее поставили обнаженный торс Ибанова. Но

на это никто уже не обратил внимания. А за десять лет до этого

Сотрудник увидел пророческий сон, будто Статуя закачалась и

начала падать. Сотрудник сначала обрадовался и закричал

"Наконец-то!", но потом увидел, что Статуя падает прямо на

него, и содрогнулся. Он бросился ее поддержать, но сил не

хватило, и она рухнула совсем в другую сторону. И никто не

знает до сих пор, в какую именно. За это Сотрудник был избран

в Академию.

БАЛЛАДА

вывод о необходимости усилить политподготовку. Результаты не

замедлили сказаться. Рядом с упомянутыми стихами появились

новые:

Я битый час тут проторчал И до упаду хохотал. Шрапнели

порцию сожрал, А яму полную наклал.

Но трудно сказать, были они проявлением оптимизма или

тонкой апологетикой.

УКЛОНИСТ

В декабре курсант Ибанов, совершая учебный полет по

маршруту, выпрыгнул из самолета с парашютом. Он объяснил

это тем, что якобы загорелся мотор. Самолет, врезавшись в

землю, не загорелся. Экспертная комиссия обнаружила в

моторе остатки обгоревшей тряпки, но не придала этому

значения. Она рассуждала так: раз самолет не загорелся даже

при ударе о землю, то угрозы пожара в воздухе, очевидно,

никакой не было. Курсант Ибанов по этому поводу заявил, что

суждения о прошлом, которые кажутся истинными теперь, не

обязательно истинны в прошлом, и что он хотел бы поглядеть,

какое заключение сделали бы эксперты в тот момент, когда

заметили бы пламя в моторе, находясь в этот самый момент в

самолете. Сотрудник, окончивший до войны по этим дедам

аспирантуру и чуть было не получивший степень кандидата

гуманитарных наук, разоблачил это заявление как попытку

подменить диалектику схоластической буржуазной формальной

логикой. Поступок курсанта Ибанова был расценен как

намерение уклониться путем умышленного уничтожения ценной

военной техники. И курсант Ибанов (отныне - Уклонист)

присоединился к Клеветнику. Боже, боже! Я пропал! Отдадут

под трибунал!

(Из "Баллады")

УБИЙЦА

Через мой характер слабый Бес попутал меня с бабой. Я,

друзья, солдат не гордый. Щупать щупал, а на морду

Обращал вниманья мало. Лишь бы, думаю, лежала.

(Из "Баллады")

В декабре курсант запасной роты Ибанов, находясь в

самовольной отлучке, самодельным ножом ранил в левую

ягодицу гражданку Ибанову. На следствии курсант Ибанов

ему сообщили подходящий повод. Он дал указание

Заместителям подготовить доклад часа на четыре. Заместители

дали указание Помощникам, те - Начальникам и Директорам. И

так вплоть до Вашего покорного слуги. Мы как аристократы

духа таким делом, разумеется, заниматься не будем. Потому

мы возложили задачу подготовки доклада на самых

посредственных, невежественных и готовых на любую пакость

Исполнителей, рвущихся делать карьеру любыми средствами

или отчаявшихся сделать какую бы то ни было карьеру. Они

сочинят водянистую дребедень с дутыми цифрами, нелепыми

ссылками и искаженными чужими мыслями, и поток этой

совершенно бессодержательной трепотни двинется вверх. На

каждом этапе он будет усовершенствоваться путем

выбрасывания фраз, которые можно было бы истолковать

иначе, добавления фраз, которые невозможно истолковать ни

так и ни иначе, замены острых формулировок более

обтекаемыми, округления цифр и т. п. Огромная армия всякого

рода деятелей с большими и малыми окладами разъедется по

закрытым дачам, санаториям и командировкам. Полгода

минимум материалы будут ходить вверх и вниз на доработку и

после доработки. Наконец отпечатанный большими буквами и с

расставленными ударениями текст ляжет на стол Заведующего.

Референты при этом приложат текст замечаний, которые

Заведующий должен сделать по докладу, и после санкции

Заведующего текст доклада двинется опять вниз на доработку.

Правда, на сей раз просто его выкинут, так как окончательный

вариант доклада с учетом замечаний Заведующего, уже

подготовленный для прочтения, давно лежит в соседней

комнате у Помощника по этой линии. Когда представится

подходящий случай, Заведующий после нескольких репетиций

зачитает доклад, перепутав все ударения и исказив

многочисленные иностранные слова. И доклад станет

документом величайшей исторической важности. Он будет

издан в трех томах с иллюстрациями и комментариями. В

Журнале напечатают статьи с разъяснениями, откликами,

восторгами, обещаниями и, разумеется, с критикой тех, кто

ошибается и не понимает. Претендент напишет передовицу со

ссылками на Заведующего, Заместителей и Помощников в

пропорции 50-10-1 на каждой странице. Нас заставят изучать

научным законом. В результате задуманная теория

отодвигается куда-то в неопределенное будущее. Научный

закон есть высказывание (утверждение, суждение,

предложение), обладающее такими признаками: 1) оно истинно

лишь при определенных условиях; 2) при этих условиях оно

истинно всегда и везде без каких бы то ни было исключений

(исключение из закона, подтверждающее закон, - это

диалектическая бессмыслица); 3) условия, при которых истинно

такое высказывание, никогда не реализуются в

действительности полностью, но лишь частично и

приблизительно. Потому нельзя буквально говорить, что

научные законы обнаруживаются в изучаемой

действительности (открываются). Они выдумываются

(изобретаются) на основе изучения опытных данных с таким

расчетом, чтобы их потом можно было использовать в

получении новых суждений из данных суждений о

действительности (в том числе - для предсказаний) чисто

логическим путем. Сами по себе научные законы нельзя

подтвердить и нельзя опровергнуть опытным путем. Их можно

оправдать или нет в зависимости от того, насколько хорошо

или плохо они выполняют указанную выше роль. Возьмем,

например, такое утверждение: "Если в одном учреждении

человеку за ту же работу платят больше, чем в другом

учреждении, то человек поступит работать в первое из них при

том условии, что для него работа в утих учреждениях не

различается ничем, кроме зарплаты". Часть фразы после слов

"при том условии" фиксирует условие закона. Очевидно, что

работ, одинаковых во всем, кроме зарплаты, не бывает. Бывает

лишь некоторое приближение к этому идеалу с точки зрения

того или иного человека. Если встречаются случаи, когда

человек поступает на работу в учреждение, где меньше

зарплата, то они не опровергают рассматриваемое

утверждение. В таких случаях, очевидно, не выполнено условие

закона. Может даже случиться так, что в наблюдаемой

действительности люди всегда выбирают работу в учреждениях

с менее высокой оплатой. И это нельзя истолковывать как

показатель ошибочности нашего утверждения. Этот может

происходив по той причине, что в таких учреждениях более

приемлемы другие обстоятельства труда (например, короче

средствами, в том числе утверждениями типа "Все мужчины

обманщики", "Щелкни кобылу в нос, она махнет хвостом" и т. п.,

которые научными законами не являются. Если в научном

законе отделить основную его часть от описания условий, то

эта основная часть может быть истолкована как фиксирование

закона вещей. И в этом смысле научные законы суть

утверждения о законах вещей. Но выделение научных законов

как особых языковых форм есть совсем иная ориентация

внимания сравнительно с вопросом о законах вещей и их

отражении. Сходство фразеологии и кажущиеся совпадения

проблематики создают здесь сложности, совершенно

неадекватные банальности самой сути дела. Различая

научные законы и законы вещей, надо, очевидно, различать и

следствия тех и других. Следствия первых суть утверждения,

выводимые по общим или специальным (принятым только в

данной науке) правилам из них. И они также суть научные

законы (хотя и производные по отношению к тем, из которых

они выводятся). Например, можно построить социологическую

теорию, в которой из некоторых постулатов о стремлении

индивида к безответственности за свои поступки к другим

индивидам, находящимся с ним в отношении содружества,

будут выводиться утверждения о тенденции индивидов к

ненадежности (не держать данное слово, не хранить чужую

тайну, разбазаривать чужое время и т. п.). При этом для

выводимых утверждений будут сохранять силу те же условия,

что и для посылок. Трудность обычной дедукции здесь состоит

в том, что все посылки, из которых производится вывод,

должны содержать одинаковую часть, фиксирующую условия,

или такая часть должна выводиться. Общая схема вывода

такова: из посылок "A при условии B" и "C при условии D"

выводится "X при условии Y", если Y выводится из B и

выводится из D по отдельности. Следствием же законов

вещей, фиксируемых законами науки, являются не законы

вещей, а те или иные факты самой действительности, к

которой относятся научные законы. Возьмем, например, закон,

согласно которому имеет место тенденция назначать на

руководящие посты не самых умных и талантливых людей, а

самых посредственных и среднеглупых, но зато угодных

начальству по иным параметрам и имеющих подходящие связи.

омерзительно скучно от обилия примеров, подтверждающих

правильность его теории. Одно из следствий действия

социальных законов - тенденция к одноплановой ориентации

сознания. Возникают своего рода силовые линии,

разворачивающие мозги людей в одном и том же направлении.

Все должны думать по схеме: научные законы либо отражают

законы бытия, либо нет. Сейчас прогрессивно признавать

частично то и другое. Но это - не меняет общей ориентации. И

даже ты не видишь возможности иной позиции. Но ее

логически не может быть, сказал Мазила. А при чем тут логика,

сказал Шизофреник. Есть еще такая позиция: мне вообще

наплевать на то, что вы по этому поводу думаете и говорите.

Это - позиция безразличия к данной ориентации создания и

выбора иной ориентации, в которой такая проблема вообще не

встает. Ты же сам назовешь меня кретином, если я о твоих

работах начну говорить в терминах "отражают", "выражают" и т.

п. Мазила сказал, что ему понятно. Но при случае попросил

Социолога высказать мнение профессионала о рукописи

Шизофреника. Социолог полистал рукопись, любуясь на себя в

зеркало, сказал, что это - ерунда, подражание давно изжитым

идейкам оттуда, назвал несколько десятков ихних имен и шесть

наших (три раза свое, два раза Супруги, один раз Мыслителя).

Но рукопись Шизофреника его встревожила не на шутку.

Подумать только, Они делают важное дело, работают, тратят

время на командировки и заседания, защищают диссертации,

пишут статьи и книги с учетом ситуации и перспектив,

изворачиваются и все такое прочее, а какой-то копеечный

младший научный сотрудник без степени набирается наглости

иметь свои суждения по вопросам, в которых они и только они

суть признанные специалисты. Нет, это возмутительно.

Полюбовавшись на себя еще с полчаса в зеркало, Социолог

позвонил Сотруднику.

ЗАВТРАК У ПРЕТЕНДЕНТА

Вечером состоялся завтрак у Претендента, сыгравший

выдающуюся незаметную роль в исследуемом мероприятии. На

завтраке присутствовали Социолог с Супругой и Мыслитель без

супруги, которую он бросил сразу же после того, как обнаружил

хлопотность и суетность семейной жизни. Претендент брал

сочные куски чуть зажаренного кровавого мяса из закрытого

игнорировал как глупую гусыню. Претендент, думала она, хам и

невежда. Но в нем есть целеустремленность и понимание

ситуации. И связи. Он, конечно, начитан. И в общем он на

голову выше тех исчадий прошлого. Те - просто уголовники.

Лучшей кандидатуры, чем Претендент, пожалуй, у нас нет. И

главное - он Наш. Мыслитель брал почти сырые куски мяса из

закрытого распределителя мощной волосатой лапой с грязными

ногтями, отправлял их в широко разверстую пасть и

неторопливо жевал его с видом человека, делающего всем

одолжение. Мыслитель был невероятно умный человек и

понимал что Социолога и Супругу лучше не перебивать, так как

они несут обычно чушь, а с Претендентом надо разговаривать

жестами. Он всей своей могучей лысиной источал полное

понимание мыслей Претендента и согласие с ними. Этот

подонок недурно устроился, думал Он. Что же, такова жизнь. В

этом мире только бездари и проходимцы процветают. Кстати, не

забыть у него пару сотен занять. Мыслитель давно был должен

Претенденту кучу денег, но сегодня ему деньги нужны до

зареза. Надо отдать сто рублей за икону, которую он подарит

итальянке, которая привезла ему в подарок вельветовые штаны

и с которой он рассчитывал переспать, и отдать сто рублей за

икону, которую он подарит француженке, которая привезла ему

носки и которая рассчитывала переспать с ним. Великолепное

мясо, сказал Мыслитель, когда Претендент умолк на

мгновение, чтобы всунуть указательный палец между зубами и

выковырять застрявший кусок. Претендент сказал, что ему это

положено. Кстати, он говорил с Помощником. Мыслителя

возьмут там на полставки.

Распределитель у них не хуже. Ты не смотри, что у них вывеска

неприличная. Там умнейшие люди сидят. Там тебе разрешат

говорить такое, за что в любом другом месте дадут по шапке.

Они же готовят людей не для нас, а для них. И уровень, само

собой разумеется, должен быть выше. Зато ездить будешь. Они

всех сотрудников с языками посылают лекции читать. Я думаю,

перескочил Претендент на прерванную тему, надо привлечь

чистоплюев. Для пользы дела. Прежде всего Клеветника. За

ним целая школа тянется. Человек он, конечно, себе на уме, но

все-таки фигура. Надо будет его выдвинуть в академики.

Супруга сказала, что Клеветник заслужил. Но не надо забывать

серьезное внимание. Он писал, что работ Мазилы никто не

понимает. У него часто бывают иностранцы и распускают

клеветнические слухи, будто Мазила - гений. Бывают и

некоторые наши так называемые "интеллигенты" и

поддерживают эти непроверенные Комиссией слухи. Не

случайно же те, кто не считает, что Мазила гений, у него не

бывают. А их подавляющее большинство. Общеизвестно, что

Мазила пьяница, наркоман, бабник, гомосексуалист, лесбиянец,

фарцовщик, спекулянт, деляга, хапуга. Художник настаивал

особенно на том, что Мазила совсем не гений, и просил

принять в связи с этим срочные меры.

ДОКЛАД СОТРУДНИКА

У Ларька все знают, кто я такой и какие преследую цели.

Поэтому со мной все до такой степени откровенны, что

невозможно установить правду. Очевидно, они считают, что

если сотрудник не скрывает, кто он, то он не на работе, и ему

можно говорить все, что угодно. Кроме того, имеется прочная

историческая традиция ибанской интеллигенции быть наиболее

откровенными именно с теми, с кем вообще ей не следовало

бы общаться. И проблема заключается для нас не в том, чтобы

добыть сведения, а в том, чтобы отобрать кое-что ценное в

неудержимой лавине слов. Причем, они говорят и говорят без

удержу и без конца все одни и те же общеизвестные и трижды

пережеванные истины. А поскольку в нашем деле истина есть

лишь то, что ново и добыто с трудом, исследование

интересующей нас проблемы сталкивается здесь с большими

трудностями. Чтобы преодолеть эти трудности, надо добиться

того, чтобы испытаемые научились держать язык за зубами и

скрывать свои злонамеренные мысли. О ПРЕДВИДЕНИИ

Научные законы суть средства усмотреть закономерность в

реальном, а не только в кажущемся хаосе событий, писал

Шизофреник. В применении к социальным явлениям это

ассоциируется с двумя вопросами: 1) что творится; 2) что будет.

Первый сводится ко второму. Задавая этот вопрос, мы тем

самым вовсе не хотим еще раз услышать о фактах, которые

нам известны и породили вопрос, или об аналогичных им

фактах, а хотим узнать, будет или нет это твориться далее,

будет еще хуже или нет, кончится это когда-нибудь или нет,

будет это расширяться или нет, в частности - коснется это нас

я с большой дороги Мог не на ту тропу свернуть. Но

основательно проверен, Отныне равный среди нас, Я

воспевать, как все, намерен Роль личности. Тьфу, извиняюсь.

Масс.

Получив крупный гонорар, Литератор добился задания за

государственный счет объехать все страны и рассказать

подлинную правду. На днях он вернулся и тут же обзвонил всех

знакомых и незнакомых. Позвонил и Мазиле. Старик, сказал он,

жажду тебя видеть. Мне нужно с тобой посоветоваться по

одному очень важному для меня делу. Мазила сказал,

приезжай, и Литератор появился в мастерской в сопровождении

двух девиц, трех баб и четырех женщин. Привет, старик, сказал

он и трижды обнюхал Мазилу. Рад тебя видеть. Ты прекрасно

сохранился. Ну, как тут? Ты, конечно, слышал, я только что

оттуда. Живут, сволочи. Барахла сколько угодно. Вот взгляни на

меня. Ну как? То-то! И стоит все это гроши. Смотри любые

фильмы. Пиши, что хочешь. Не то, что тут, брат, не

развернешься.

Там ходят слухи, что ты уезжаешь. Давно пора. Там тебя ждут.

Покажи, что новенького сделал. Литератор бегло скользнул

взглядом по работам Мазилы, зевнул и сказал, что он там всего

такого насмотрелся по горло. Не понимаю, говорил он, чего

наше начальство боится, как бы мы дров не наломали. Мы

ведь все бездарны. И ты тоже. Не обижайся, это я любя. А

бездарность всегда за. Поломается немного, но рано или

поздно будет за. Настоящий же талант ни за, ни против. Ему

просто наплевать на их игрушки. У него свое никому не нужное

дело. К тому же его все равно сожрут друзья. Ты представить

себе не можешь, что тут творилось, когда я опубликовал

"Поэму о долге". Эта банда посредственностей готова была

разорвать меня в клочья от черной зависти. С трудом добился

выдвижения ее на премию. Не дадут, подонки. Извини, старик,

я больше не могу тебе уделить времени, дела. И забыв в

мастерской последний номер Журнала, Литератор испарился

вместе с девицами, бабами и женщинами. Как ты думаешь,

спросил Мазила у Клеветника, когда Литератор исчез, зачем он

тут появился? Ты сам знаешь, зачем, сказал Клеветник, но если

тебе нужна научная классификация, изволь. Во-первых, лично

сказать тебе и всем, кто может оказаться в мастерской, что он

Я лужу делаю, в которой и лежу. И сам свою же задницу лижу.

Я зад боготворю, который я лижу. И кучу ту творю, в которой

сам сижу. В своем я по уши сижу. И сам свою же и лижу.

Сижу. Лижу.

По мысли Мыслителя, четвертый вариант, как бы это ни

показалось парадоксальным на первый взгляд, является

переходным к окончательному. Третий, гражданско

государственный этап, длившийся после первых двух в течение

пяти лет, был периодом мучительных творческих поисков

наилучшего из созданных вариантов. Лишь после исторических

мероприятий автор обрел мужество подлинного художника и

выбрал тот, который следовало выбрать. Сослуживец,

прочитав поэму, сказал:

Закон для всех людей один До наших дней с античности. Поэт

всегда слегка кретин. Но тут - в большой наличности.

БРЕД

Шизофреник запер на крючок дверь, чтобы к нему не ломился

пьяный хозяин квартиры, у которого он снимал комнатушку,

положил на колени доску, заменявшую письменный стол, и

задумался. Как хорошо, что я один, думал он. Хочу, чтобы все

осталось так, как есть. Хотя бы еще немного. Я должен успеть

хотя бы тысячную долю того, что продумал, сказать хотя бы

одному человеку. Иначе зачем все это? Потом пошел какой-то

сумбур, о котором Инструктор сказал, что это - из подсознания,

типичный фрейдистский бред. Шизофреник занял первое место

на математической олимпиаде. Сам Академик жмет ему руку и

говорит, что он - разгильдяй, койку толком заправить не может.

Шизофреник заправляет и заправляет койку, а Академик снова

сдергивает одеяло. На том берегу слышатся команды

вражеских офицеров. Шизофреник не может понять, почему

они выкрикивают такие точные координаты их штаба. Завтра

утром война, а они на штабных учениях. Офицеров учат писать

донесения о гибели и похоронах солдат. Учения идут и идут, а

имен уже не хватает. Шизофреник придумал простой и

аффективный метод порождения практически бесконечного

числа имен. Академик сказал, что он молодец, дослужится до

офицера. Просмотрев метод Шизофреника, Академик сказал

Инструктору, что он научной ценности не имеет. Потом

Шизофреник начал писать трактат.

людей и групп людей к самосохранению и улучшению условий

своего существования в ситуации социального бытия. Примеры

таких правил: меньше дать и больше взять; меньше риска и

больше выгоды; меньше ответственности и больше почета;

меньше зависимости от других; больше зависимости других от

тебя и т. д. Социальные законы не фиксируют явно вроде

правил морали, права и т. п. по причинам, о которых нетрудно

догадаться и о которых специально скажу дальше. Но они и без

этого общеизвестны и общедоступны. Легкость, с какой люди

открывают их для себя и усваивают, поразительна. Это

объясняется тем, что они естественны, отвечают исторически

сложившейся природе человека и человеческих групп. Нужны

исключительные условия, чтобы тот или иной человек

выработал в себе способность уклоняться от их власти и

поступать вопреки им. Нужна длительная кровавая история,

чтобы в каком-то фрагменте человечества выработалась

способность противостоять им в достаточно ощутимых

масштабах. Социальным правилам поведения люди

обучаются. Делают они это на собственном опыте, глядя на

других, в процессе воспитания их другими людьми, благодаря

образованию, экспериментам и т. п. Они напрашиваются сами

собой. У людей хватает ума открыть их для себя, а общество

поставляет людям гигантские возможности для тренировок. В

большинстве случаев люди даже не отдают себе отчета в том,

что они проходят систематическую практику на роль

социальных индивидов, осуществляя обычные с их точки

зрения житейские поступки. И они не могут этого избежать, ибо,

не обучившись социальным правилам, они не могут быть

жизнеспособными. Хотя социальные законы соответствуют

природе человека и групп людей (естественны), люди

предпочитают о них помалкивать или даже скрывают их

(подобно тому, как они прячут грязное белье и закрываются в

туалете, справляя свои естественные потребности). Почему?

Да потому, что прогресс общества в значительной мере

происходил как процесс изобретения средств, ограничивающих

и регулирующих действие социальных законов. Мораль, право,

искусство, религия, пресса, гласность, публичность,

общественное мнение и т. п. изобретались людьми в

значительной мере (но не полностью, конечно) как средства

бесчеловечных законов какого-то изма. Полагают при этом, что

в каком-то другом благородном изме им нет места. Но это -

ошибочно. Во-первых, в них нет абсолютно ничего

бесчеловечного. Они просто таковы на самом деле. Они ничуть

не бесчеловечнее, чем законы содружества, взаимопомощи,

уважения и т. п. Противопоставление концепции злых и добрых

социальных законов вообще с научной точки зрения лишено

смысла, ибо они суть зеркальные отображения друг друга,

изоморфны по структуре и эквивалентны по следствиям.

Возьмем, например, принцип концепции злых социальных

законов "Всякий человек А стремится ослабить социальные

позиции другого человека В (при прочих постоянных условиях)".

Эквивалентным ему является принцип концепции добрых

социальных законов. "Всякий человек В стремится усилить

социальные позиции другого человека А". Только при условии

смешанных концепций можно избежать этого эффекта. Но

смешанные концепции исключают здесь возможность научного

подхода и построения теорий. Другими словами, примем мы

концепцию, согласно которой зло необходимо, а добро

случайно, или противоположную концепцию, согласно которой

добро необходимо, а зло случайно, мы тем самым не решаем

вопроса о том, что чаще встречается, зло или добро, а

указанные концепции сами по себе обе не объясняют ни того,

ни другого, а значит, в равной степени могут быть

использованы для объяснения того и Другого. А, во-вторых,

человечный или бесчеловечный изм сложится в какой-то

стране, зависит не от социальных законов как таковых, а от

сложного стечения исторических обстоятельств, и в том числе -

от того" сумеет или нет население данной страны развить

институты, противостоящие социальным законам

(нравственные принципы, правовые учреждения, общественное

мнение, гласность, публичность, прессу, оппозиционные

организации и т.п.). Лишь в том случае, если ничего подобного

в обществе нет или это развито слабо, социальные законы

могут приобрести огромную силу и будут определять всю

физиономию общества, в том числе - определять характер

организаций, по идее призванных ограждать людей от них. И

тогда сложится особый тип общества, в котором будет

процветать лицемерие, насилие, коррупция,

это же незаконно - приписывать человеку, что он говорил о нас,

если кто-то находит, что то, что он говорил, может быть

отнесено и к нам, сказал Мазила. При чем тут законность,

сказал Социолог. Я имею в виду фактически сложившуюся

систему оценок, которая поставляет материал для законности.

Эту рукопись будет оценивать эксперт. К экспертизе будет

привлечен лишь такой человек, который даст заранее

ожидаемое заключение. Адвокат? Он не специалист и

экспертом в этом деле быть не может. Другой эксперт? Назови

мне его. Я наперечет знаю всех, кто имеет формальное право

быть в таком случае экспертом. А ты, спросил Мазила. Я

наилучший вариант, сказал Социолог. Но что я могу? К тому же

я и не хочу. Работа не настолько сильна в научном отношении,

чтобы из-за нее идти на жертвы. А как обличительный

материал она ничто в сравнении с тем, что уже известно.

Клеветник считает, что Шизофреник - гений, сказал Мазила.

Конечно, у него кое-какие идейки есть, сказал Социолог. На

мало ли кто кого считает гением. У нас на этот счет есть свои

критерии.

ОТКЛОНЕНИЯ ОТ НОРМЫ

Я прочитал Ваш трактат, сказал Член Шизофренику. Не могу

согласиться с Вами по ряду вопросов. Вот, к примеру, по поводу

роли государства. Вы читали сегодняшние газеты? Нет? А

напрасно. Разоблачили группу взяточников и осудили. Один -

заведующий кафедрой, другой - доцент. И остальные в таком

же духе. Как видите, не побоялись огласки. Так что, молодой

человек, существенным для нас, как видите, является не

наличие недостатков (у кого их нет!), а борьба с ними силами

государства. А в газетах написали, что главным жуликом в этот

деле был сам директор их идеологически выдержанного

учреждения, спросил Болтун. А помощником у него был

заведующий отделом этики, между прочим. Не написали также

о том, что недавно все начальство целого района погорело на

делах похлеще мелких взяток, о которых тут написано. А о деле

юристов Вы не слыхали? Нет? А напрасно. Откуда Вам все это

известно, спросил Член. Всему Ибанску об этом известно,

сказал Болтун. Но об этом не сообщали, сказал Член. Так

значит, этого и не было, спросил Болтун. А знаете, чем

отделались главные жулики в известном Вам и, следовательно,

некоторое средненормальное положение. Социальное право

есть результат и, вместе с тем, средство этой социальной

осредненности. Что касается меры наказания, то она, как всем

хорошо известно, определяется в зависимости от социального

положения наказуемого (за редким исключением, когда

складывается из ряда вон выходящая ситуация). Полностью с

Вами согласен, сказал Болтун. Могу добавить лишь одно

соображение, не бесполезное для Члена. У нас никаких

недостатков нет и быть не может. А те недостатки, которые у

нас иногда признаются, являются настолько редким у

случайным отклонением от здоровой нормы без недостатков,

что их фактически нет и быть не может, и с ними борются

открыто именно для того, чтобы показать всем, что их

фактически нет и быть не может. Член сказал, что он

обязательно выяснит, имели место отмеченные выше факты

или нет, и будет добиваться справедливости. Когда Член ушел,

Болтун сказал Шизофренику, что Член поразительный пример

индивида, совершенно неспособного к пониманию общего

правила в отдельных событиях. Шизофреник сказал, что, по его

наблюдениям, людям вообще чужда интуиция закономерности,

ее место у них занимает банальная способность простых

обобщений. Обобщения делать легко. Но от них так же легко и

отказаться, ибо постоянно наблюдаются примеры,

противоречащие общим суждениям. Мне в голову сейчас

пришла мысль исследовать, в какой мере те или иные

познавательные операции отвечают социальности. Сейчас я,

пожалуй, могу определенно сказать, что простое обобщение в

понимании событий общественной жизни вполне отвечает

социальности, а стремление постигнуть их закономерность

антисоциально.

ВЫБОРЫ В АКАДЕМИЮ

Академии выделили одно место для Действительного и два для

Корреспондентов. На место Действительного было выдвинуто

около ста кандидатов, а на место Корреспондентов были

выдвинуты почти все, кто хотел быть выдвинутым, мог быть

выдвинутым и не мог не быть выдвинутым или не мог быть не

выдвинутым. Две недели в Газете печатали списки кандидатов.

Институт выдвинул Заведующего и Заместителей. Лаборатория

выдвинула Помощников и Заместителей Помощников. Журнал

существо неопределенного пола. К тому же он безнадежно

отстал, сейчас ведущая роль принадлежит ньюфаундлендской

школе. Почитайте мою статью в Журнале. Клеветник в

избрание не верил. Но документы каждый раз подавал для

коллекции отказов. Он уже собрал несколько десятков отказов

в поездках на конгрессы, симпозиумы, коллоквиумы и лекции, в

избрании в Корреспонденты, в присуждении премий и т. п.

Теперь, говорил он, его коллекция украсится еще одним

ценным экспонатом. На отборочной комиссии Академик

произнес двухчасовую речь о творчестве Клеветника. Конечно,

говорил он, Клеветник неосторожен в выражениях, груб с

начальством и никудышный организатор. Конечно, он не совсем

наш. Не то, чтобы не совсем не наш, но не настолько не наш,

чтобы его считать совсем не нашим. И уж, во всяком случае, он

не настолько не наш, чтобы его не считать не нашим. Потому

его там издают. И приглашают. А он не дает отпор. Мы ему не

раз говорили, чтобы он дал отповедь. Он отказался. В

частности, его недавнее избрание там. Я лично просил его

отказаться. Есть же более достойные кандидатуры. Он

отказался отказываться. Но я, сказал Академик в заключение,

за него ручаюсь. И Клеветника в списки кандидатов не

включили. Вечером Академик позвонил ему и подробно

рассказал, как он его защищала, но эти реакционеры сделали

свое грязное дело. Но мы им еще покажем. На следующих

выборах непременно проведем. На всех последующих выборах

о Клеветнике даже не поминали и выдвигали более достойных

и более молодых, поскольку каждый раз начинались новые

веяния.

НАЧАЛО

Группа арестантов, читал Инструктор, состоящая из

Клеветника, Уклониста и Убийцы, возглавляемая Старшиной и

замыкаемая двумя караульными с учебными винтовками, в

которых были просверлены дырки, чтобы из них нельзя было

стрелять, двинулась в путь на гарнизонную губу. Маршрут

пролегал через площадь Вождя, по улицам его выдающихся

соратников, затем по улицам его великих предшественников,

наконец по улице самого Вождя, которая упиралась прямо в

здание губы. По дороге состоялась беседа, которая

заслуживает упоминания как памятник духовной жизни

Старшина примкнул к Курортникам, первый и последний раз в

жизни впав в гнилой буржуазный гуманизм великих

французских просветителей восемнадцатого века. Осознав, он

захотел исправиться. Но благодаря тому, что у нас легче (но не

легко) сделать заново, чем переделать сделанное (в

особенности - плохо сделанное), губу организовали в

соответствии с чаяниями курортников. Комнату очистили от

новых моторов для старых машин, снятых с вооружения за

десять лет до поступления их в Школу, но еще не

рассекреченных, сколотили нары я поставили "буржуйки". На

открытие губы прибыли чины Школы и Гарнизона, а также

вольнонаемные работники кухни. Командир Гарнизонной Бани

произнес речь, которую никто не слушал, но все запомнили.

Потом присели на нары как полагается перед дальней дорогой.

Захватив в Красном уголке табуретку и подшивку газет,

Клеветник, Уклонист и Убийца отправились на вновь открытую

губу. Сотрудник поздравил их с новосельем. Губа начала свое

историческое бытие. После ухода начальства Убийца запер

дверь ножкой от табуретки, остатки которой вместе с

подшивкой тут же сожгли в буржуйке.

Углы альфа, углы бета. На черта теперь все это!

(Из "Баллады")

ПАТРИОТ

Возникнув как проявление исторической необходимости,

гауптвахта стала оказывать обратное воздействие на жизнь

Школы. Она стала мощным орудием воспитания нового

человека. Едва Убийца успел всунуть ножку табуретки в скобку,

как в дверь постучали, и на губе появился Патриот, отличник

боевой и политической подготовки курсант Ибанов. Он с порога

доложил, что получил десять суток за рапорт об отправке на

фронт, но не видит в этом никакой логики, так как из Школы

отчисляют на фронт пятьдесят человек, не имеющих к тому

никакого желания. Уклонист заметил, что в этом как раз и

проявляется железная логика законов общества, ибо по этим

законам судьбой Патриота заведует высшее начальство, а не

он сам, и, подавая рапорт, Патриот выступил против этого

закона, проявив намерение распорядиться своей судьбой по

своей воле, и получил по заслугам. Но, продолжал Уклонист,

Патриот принес жертву не зря. В глазах начальства он

"Ура! Противник в панике бежит за нами". Смысла фразы никто

не понял, хотя смеялись все. Политрук, вытерев выступившие

от смеха слезы и сказав "Вот хохмач!", на всякий случай,

впредь до выяснения отправил Паникера на своевременно

открывшуюся губу. Старшина выделил трех человек караулить

губу. Все они вместе с Паникером завалились на нары. Дверь

опять заперли, но уже штыком, так как ножку от табуретки по

неосторожности сожгли.

СОЦИОЛОГ

Социолог, как и прочие представители мыслящей

интеллигенции Ибанска, у ларька бывал. Но на питейные

группы внимания не обращал и в глубине души относился к

ним с презрением, хотя в кругу близких знакомых признавал,

что в них что-то есть. Во всяком случае, говорил он, эти

сборища расшатывают официальные структуры. Недавно

Социолог побывал за границей, (и даже еще не успел

отчитаться перед Академиком и Инструктором), где громко

пропагандировал наши высшие достижения и потихоньку

изучал их методы. Социолог чувствовал, что зреют великие

перемены. И не ошибся. Методы разрешили в той мере, в

какой они давали желаемые выводы и не затрагивали основы.

Но и этого было достаточно, чтобы Социолог посмотрел на

сборища у ларька иными, просветленными глазами. Он вдруг

сообразил, что напал на золотую жилу. Перед ним в чистом

виде, без всяких посторонних примесей, не замутненные

экономическими, политическими, юридическими, семейными и

прочими и прочими и прочими обстоятельствами, лежали,

стояли, кривлялись, извивались и делали свое неотвратимое

дело социальные законы как таковые. Эти люди, думал

Социолог, собираются здесь и образуют группы по своей воле

совершенно свободно, без всякого принуждения. Их не

связывают никакие экономические, политические,

бюрократические, семейные и т. д. отношения. Здесь в чистом

виде без всяких посторонних примесей можно наблюдать

законы формирования и функционирования первичных

социальных ячеек как таковых, можно воочию видеть

социальность как таковую, социальные законы сами по себе.

Теперь-то он утрет Им (тамошним социологам) нос, а Этих

(наших сотрудников по общественным наукам) обведет вокруг

использовать на Великих стройках? Чушь! Во-первых, туда Вы

этих людей добровольно не загоните. Во-вторых, они в силу

фактических связен и возможностей, о которых Вы даже не

подозреваете, рассосутся и расширят другие, имеющиеся

организации и породят новые, не менее паразитические. В

третьих, их место немедленно займет другая система людей,

живущих за счет тех же функций. Социолог попросил

разрешения принять участие в интересной для него дискуссии,

сказал, что он - социолог, что занимается как раз этими

проблемами, что недавно был за границей, что там, конечно, не

то, что у нас, и что он согласен с предыдущим оратором.

Приняв подходящую позу, он заорал на весь пустырь. Мы

недавно закончили социологическое исследование проблемы

себестоимости на Заводе. Работали почти год. Установили, что

надо сократить пятьсот человек. Доложили результаты

директору. И что вы думаете? Директор над нами посмеялся.

Говорит, он и без нас это знает. И не пятьсот, а по меньшей

мере тысячу уволить надо. Но он не может уволить даже

одного. Не разрешат. И правильно сделают. Куда их девать? У

них семьи. Как их кормить? Перебросить? Куда? Там нужно

создать такие условия, чтобы люди добровольно пошли на это.

А это стоит больших денег. Их пока нет. Так что не так-то

просто решить проблемы, кажущиеся тривиальными.

Недостатки заметить - дело не хитрое. Сделать умные

предложения - и того проще. А вот найти что-то реальное.

Болтун сказал, что ничего реального здесь найти нельзя, ибо

его нет в природе, допил пиво и попрощался. Социолог

предложил выпить еще и продолжить беседу.

ДОСТОИНСТВА ГУБЫ

Инструктор запер кабинет на ключ. Наконец-то отдохну от этого

идиотизма, сказал он, и торопливо вытащил из сейфа рукопись

Шизофреника.

Лишь начнут глаза слипаться, Как уж нужно подниматься. В

коридоре свет потух. И дневальный, как петух, Прокричал

"Подъем!"

(Из "Баллады").

Услыхав вопль дневального запасной роты "Подъем!",

арестанты проснулись, но, вспомнив о своем

привилегированном положении, продолжали добирать.

соответствовать форме. Был построен личный состав.

Заместитель зачитал речь. Тогда бумажка только еще была

открыта как основной элемент начальственного красноречия и

произвела на курсантов ошеломляющее впечатление.

Заместитель привел многочисленные примеры героизма на

фронтах и в тылу и призвал следовать примеру этих примеров.

Начальник скомандовал: "Добровольцы! Два шага вперед!". Но

произошло непредвиденное: добровольцев не оказалось. Еще

часа три после этого курсантов продержали на морозе.

Выступили все высшие чины Школы, даже такие, о

существовании которых не подозревали. Перспектива

заработать кличку "золотарик" была настолько страшна, что не

помогло обещание выдать по пять пачек махорки на человека и

увольнительную на трое суток. Трудно сказать, чем бы

кончилась эта история, если бы не вспомнили о губе.

Начальнику идея использовать арестантов пришлась по душе,

и он приказал командирам подразделений выделить еще по

паре арестантов. К обеду губа была переполнена сверх всякой

меры. Сотрудник после этого всесторонне обосновал тезис,

согласно которому губа есть форма организации труда, ничуть

не противоречащая светлым идеалам. В сортирный призыв (как

выразился Патриот, быстро освоившийся с губой и

чувствовавший себя на ней как дома) попали Литератор,

Интеллигент, Мерин, Сачок, Мазила и Сослуживец. Имена

остальных история не сохранила за ненадобностью.

СОСЛУЖИВЕЦ И ДРУГИЕ

Сослуживец попал на губу по недоразумению. Подписываясь на

очередной заем, он перестарался и подписался на всю

зарплату за год. Его похвалили и целый месяц ставили всем в

пример. Через месяц вышел новый заем, и подписываться

Сослуживцу уже было не на что. Школа не дала

стопроцентного охвата. Сачок, обладавший профессионально

развитыми навыками по увиливанию от нарядов и занятий,

попался по чистой случайности. Он заправил себя в свою

собственную койку под тюфяк. Но пришла комиссия, обратила

внимание на отлично заправленную койку и пожелала

ознакомиться с методом заправки. Мерин и Мазила караулили

севший на вынужденную самолет. Сначала они сменяли

оставшийся в баках бензин на молоко. Потом за пол-литра

умник нашелся! Надо его на заметку. Пусть-ка Ибанов последит

за ним". Во-вторых, начальство заинтересовано не в раскрытии

преступлений, а в деятельности, создающей впечатление, что

таковые не останутся нераскрытыми, если произойдут. Им

нужно совместить диалектические противоположности: чтобы в

части не было преступлений и чтобы с точки зрения еще более

высокого начальства было ясно, что они успешно раскрывают

все преступления. Так что донос тебе лучше переписать. Ну

хотя бы так: "В ночь с такого-то на такое-то у курсанта Ибанова

пропали портянки. На другой день курсант Ибанов выменял на

портянки у курсанта Ибанова полбуханки хлеба". Все ясно. И

вместе с тем - какой простор для размышлений и решений! Не

нужно даже писать еще один донос о том, кто спер буханку

хлеба в хлеборезке.

ИНТЕЛЛИГЕНТ

Интеллигент попал за дело, но никто не знал, за какое. Ходили

всякие слухи. Одни болтали, будто он был связан с бандой

"Черная кошка". Другие намекали на худшее. Сослуживец как

то слышал от одного курсанта, будто тот слышал, как

Интеллигент рассказывал историю про истопника японского

консульства, который сожительствовал с консульской свиньей и

по жалобе консула был расстрелян как японский шпион. Но

Литератор утверждал, что Интеллигент влип за другое.

Однажды Интеллигент предложил Литератору великолепный

сюжет для рассказа. В одном учреждении стали пропадать

сотрудники. Поскольку сотрудников было в избытке, на это не

обращали внимания. Но вот пропал начальник, и устроили

расследование. Обнаружили люк, который вел прямо в

мясорубку в буфете. Оказывается, буфетчица рубила

сотрудников на котлеты. На допросе выяснилось, что

буфетчица была белогвардейским полковником. Литератор

рассказ написал и отнес в редакцию, где уже стал своим

человеком. Там его отвели в особый кабинет и долго

допрашивали, от кого он этот факт узнал. Литератор считал,

что Интеллигент поступил с ним не по-товарищески, так как не

предупредил, что сведения эти были секретными. На самом же

деле Интеллигент попал на губу за то, что поленился ночью

выйти во двор и помочился в сапог старшине. Старшина был

взбешен до такой степени, что обложил Интеллигента самым

бывшего Вождя. Надпись на постаменте была настолько

тщательно сбита, что ее без труда можно было прочесть даже с

той стороны речки Ибанючки. А где Болтун, спросил Мазила.

Встречает верховного главнокомандующего какой-то недавно

освободившейся страны Ефрейтора, сказал Шизофреник.

Зачем это его туда понесло, спросил Мазила. Его не понесло, а

понесли, сказал Шизофреник. Все учреждение погнали на

отведенное для них место. Ну и наплевал бы он на этого

Ефрейтора, сказал Мазила. Нельзя, сказал Шизофреник. Там

на месте их переписывают. Дикость какая-то, сказал Мазила.

Ничего подобного, сказал Шизофреник. Типичный случай

социальности. Общество в целом есть индивид, тело которого -

население страны, а мозг и воля - руководство. Мозг сам по

себе не может испытывать радость по поводу приезда

Ефрейтора. Радость функция тела. А где Член, спросил

Мазила. Сидит в приемной у какого-то Советника, сказал

Шизофреник. Ларек по случаю приезда Ефрейтора был закрыт.

Мазила выругался последними словами и предложил пойти в

мастерскую. Странные превращения происходят с людьми,

говорил он по дороге. Художник, например, был когда-то

приличный парень, теперь - редкостное дерьмо. Член был

типичным чиновником, стал правдоборцем. Это кажется

странным в индивидуальном исполнении, сказал Шизофреник.

А в массе люди просто проигрывают логически мыслимые

варианты поведения по некоторой формуле. В простейшем

случае вероятность того, что некто N будет совершать поступки

типа х, равна частному от деления степени опасности для

индивида поступков такого типа на число логически мыслимых

вариантов поведения. Число людей, избирающих тип

поведения х, будет равно произведению общего числа людей,

вынужденных выбирать тип поведения из данных вариантов, на

упомянутую вероятность. Я не могу тебе возразить, сказал

Мазила. Но твои суждения мне кажутся слишком

беспощадными. Не остается иллюзий. Неужели все можно

выразить формулами и числами? Шизофреник сказал, что при

желании - все. Люди это не делают отчасти потому, что нет

надобности. Отчасти потому, что обходятся сравнительными

оценками: "умнее", "глупее", "талантливее", "значительнее" и т.

п. Заметь, это - обычное дело. Отчасти потому, что социальные

Литератора, Сотрудника, Социолога, Претендента и

Мыслителя. Это не из той оперы, сказал Шизофреник, но

похоже.

ДИСКУССИЯ О СВОБОДЕ

Арестанты воткнули в снег ломы и лопаты и забились в сортир,

читал Инструктор. От дыма махорки скоро стало нечем дышать,

но зато стало немного теплее и намного уютнее. Начали

"травить баланду". Незаметно втянулись в дискуссию о том, что

такое свобода - проблема для арестантов наиболее

актуальная. Вели дискуссию по всем канонам научной

дискуссии: каждый кричал что-то свое и не слушал других.

Взаимонепонимание полное. Концепция Клеветника: свобода

есть познанная необходимость, как учили нас классики, и хотя

мы сидим в сортире не следует об этом забывать, мы же все

имеем среднее образование, а многие даже высшее и

незаконченное высшее, Концепция Убийцы: Клеветник несет

чушь; если тебя, к примеру, посадили на губу, и ты понял

неизбежность этого, то ты, выходит, свободен; свобода есть как

раз наоборот не необходимость, а обходимость; а познанная

или не познанная, кто ее знает; непознанная отчасти лучше;

пока начальство не пронюхало, например, что можно обойти

проходную и безнаказанно смыться в самоволку, мы хоть

иногда свободны. Концепция Патриота: мы - самые свободные

люди за всю историю человечества. Концепция Паникера:

свобода есть свобода каких-то действий; человек свободен

осуществлять некоторое действие, если и только если

осуществление этого действия им зависит исключительно от

его собственной воли, т. е. ничто, кроме его воли, не вынуждает

к данному действию и не препятствует ему; если, например,

Патриот захочет сейчас покинуть сортир и никто и ничто не

будет ему мешать в этом, он свободен вылезти из сортира;

если Убийца сунет Патриота в яму, то Патриот будет

несвободен сделать это; все остальное философский вздор.

Концепция Уклониста оказалась наиболее законченной.

Человек свободен осуществлять или не осуществлять какое-то

действие лишь в том случае, если это зависит исключительно

от его собственной воли. Но это не все. Это еще только начало.

Вот, к примеру, свободен или нет курсант Ибанов сегодня после

отбоя идти к бабе? Вроде бы оделся и пошел. И проблема

располагаются между этими крайностями. Эта схема все еще

сильно упрощает реальное положение, ибо в ней все человеко

поступки принимаются как одинаково показательные и число их

достаточно велико. А реально это не так. Реально люди имеют

различную социальную ценность и величину. Иногда наличие

свободы печатать свои сочинения для тысяч людей ничего не

говорит о наличии свободы публикаций, а отсутствие свободы

напечатать свой труд для одного человека является

показателем отсутствия свободы публикаций. Иногда люди

вообще не предпринимают попыток совершать поступки какого

то рода, хотя они официально не запрещены, или

предпринимают настолько редко, что нельзя судить о наличии

или отсутствии фактической свободы, ибо вообще нельзя

измерить степень свободы. Но допустим, что есть способ

измерения степеней свободы и условия для его применения.

Теперь еще надо договориться, какая величина достаточна,

чтобы признать наличие свободы или отсутствие таковой.

Здесь возможны варианты. Например, в каких-то случаях

возможно соглашение, когда для признания наличия свободы

достаточно, чтобы величина степени свободы была больше

половины. Так что весьма возможно, что группа людей имеет

высокую степень свободы в отношении поступков данного рода,

а некто Ибанов при этом может быть несвободным. Добавьте к

этому то, что в отношении разных множеств поступков могут

быть разные степени свободы. Я назвал далеко не все аспекты

проблемы. Но из этого должно быть ясно, что всякие общие

разговоры на эту тему без достаточно точно определенной

терминологии и строго установленных фактов лишены смысла.

Вот вам в заключение задачка. Даны две страны А и В. И в той,

и в другой разрешены туристические поездки граждан

заграницу. Вы хотите узнать, есть в них на этот счет

фактическая свобода или нет. И вы располагаете такими

данными. В стране А подано было сто заявлений, девяносто

девять получили выездную визу, одного не выпустили. В стране

В подано было за тот же срок пять тысяч заявлений, четыре

тысячи пятьсот получили выездную визу, пятьсот человек не

выпустили. Какая страна из А и В свободнее по отношению к

туристическим поездкам за границу? Начался жуткий гвалт.

Прежде всего выяснилось, что больше половины участников

какие тут были не нужны. Правда, надо отдать ему должное,

знал он их вполне прилично. Перед поездкой всем сделали

рентген и укол. Велели купить водки для дружеской атмосферы.

Потом делегацию разбили на две части и велели каждой из них

присматривать за другой. Главное, говорил инструктировавший

делегацию Помощник, вилку и ножик держите в левой руке, а

котлету в правой. Ни с кем не общайтесь без ведома. Не

заводите несогласованных разговоров. Давайте отпор и

отповедь. Помните, кто вы, откуда вы, где вы, зачем вы. Успех

делегации превзошел все ожидания. Было сделано пятьсот

разоблачительных докладов восемьсот погромных

выступлений, пять тысяч критических замечаний, двадцать

тысяч обескураживающих реплик. Противник пришел в полное

замешательство, расстроил свои ряды и, раздираемый

внутренними непримиримыми противоречиями, бросился

пересматривать свои позиции. Сэкономив на желудке,

делегация закупила пятьсот псевдозамшевых пиджаков, юбок и

пальто и полторы тысячи штанов в обтяжку с кожаными

заплатками и непонятной надписью "Маде заграницей".

Мыслитель, посетивший на правах исключительной личности

предосудительные заведения, привез две колоды игральных

карт с изображениями голых женщин всех национальностей,

кроме наших. В дороге он показывал картинки молодым

сотрудницам и спрашивал их, поглаживая доброй мягкой рукой

выше коленки и глядя в упор умными грустными глазами, где

тут пресловутая порнография. Впечатление было

ошеломляющее, и авторитет Мыслителя как выдающегося

мыслителя сильно укрепился. Одну колоду Мыслитель подарил

потом супруге Претендента. Клеветнику привезли приветы

коллег и сожаления по поводу того, что он, как всегда, по

состоянию здоровья и по семейным обстоятельствам не смог

присутствовать на конгрессе. СОЦИАЛЬНОЕ И

ОФИЦИАЛЬНОЕ

Я различаю, писал Шизофреник, официальное и социальное.

Официальность есть историческая форма, в которой

осуществляется признание социальности. Официальность есть

антипод социальности, вырастающий на ее основе и

неразрывно связанный с ней. Официальность есть двойник

социальности. Они непримиримые враги и неразлучные друзья.

социального и официального - стремление к их соответствию и

даже совпадению. Это обусловливает определенные тенденции

в реальности, заметные невооруженным глазом. Например,

социально начальник не может быть умнее группы

подчиненных (интеллектуальный индекс начальника не

превышает таковой группы подчиненных), а официально

начальник не может быть глупее группы подчиненных.

Поскольку имеет силу тенденция привести официальное в

соответствие с социальным и наоборот, то реализацией этой

тенденции применительно к данному случаю является

тенденция к снижению интеллектуального потенциала группы (к

оглуплению). Взаимодействие социального и официального

усиливает социальное в тех случаях, где достигается их

соответствие. Например, чем больше государство вложило

средств в данного индивида (степени, звания, премии,

квартира, дача, заграничные поездки за счет государства и т.

п.), тем выше его социальная позиция. А чем выше его

социальная позиция, тем больше он способен урвать, т. е.

заставить государство вкладывать в себя средства.

ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОЛОГА

Прочитав этот отрывок рукописи Шизофреника, Социолог

добавил к своей статье, принятой к печати в Журнале, большой

кусок, в котором показал, что помимо установленных в нашем

изме членений общества возможны и другие, более

второстепенные. Он, например, может предложить такое.

Клеветник сказал Мазиле, что он напрасно дает Социологу

читать трактат Шизофреника, ибо этот шакал непременно

украдет, изуродует и при этом напишет донос. Мазила принял

совет к сведению. Но было уже поздно. Социолог начал

знакомиться с рукописью Шизофреника, минуя посредничество

Мазилы. НАПРАВЛЕНИЯ В ИСКУССТВЕ

Художник и Мазила вместе учились и были большими

друзьями. Как-то раз в шутку Мазила сказал, что в искусстве

действовал всегда один закон: чем выше зад, который удается

вылизать художнику, тем крупнее художник. Нельзя быть

крупным художником, не будучи художником короля. Художник

принял шутку всерьез, и скоро их пути в искусстве и жизни

разошлись, но дружеские отношения сохранились. За

выдающиеся успехи Художник был удостоен и избран, а затем

бросил родителей, и потому они давно умерли, не платит

взносы, не считается с мнением коллег и систематически

игнорирует юбилейные выставки. И на выставку работу Мазилы

не допустили. Приятель Художника принес стенограмму

заседания Мазиле. Мазила был сначала взбешен, потом долго

смеялся и, позвонив Клеветнику, отправился на пустырь.

Клеветник последнее время бросил всякую работу. Чем меньше

работаешь, говорил он, тем прочнее положение, Работа только

раздражение вызывает у бездельников. А так как бездельники

почти все, то вывод напрашивается сам собой. Мазила

рассказал Клеветнику историю с выставкой. Пустые хлопоты,

сказал Клеветник. Все равно ничего не делаешь. Везде так.

Клевета, зависть, насилие у нас - неизбежные спутники

незаурядного человека. Но ведь он же способный художник

был, сказал Мазила. Способные, у которых нет возможностей и

мужества реализовать свои способности, - самые опасные,

сказал Клеветник. Они способны в основном на любую пакость.

Их много. Они мечутся в отчаянии, злобе и скуке. И уничтожают

все, что может стать укором их совести. У Ларька Шизофреник

облек случившееся в бесстрастные, но четкие формулировки.

Каждый конкретный случай, сказал он, есть продукт действия

многих социальных, психологических и прочих законов, и

потому он кажется чистой случайностью. Художник гневался из

за того, что ты не захотел сделать так, как советовал он?

Правильно. Если насилуемый сопротивляется, то насильник

всегда гневается и воспринимает это как нарушение

справедливости. Обычная формула: мы им (вам, ему), а они

(вы, он)!!! Коллегиальная солидарность? Правильно. Она есть.

Но только в отношении дерьма. Согласись ты на совместную

выставку с Художником, все было бы молниеносно устроено.

Только он в порядке коллегиальной солидарности вынудил бы

тебя нарисовать и выставить чепуху, а не твои шедевры.

Коллегиальная солидарность работает тогда, когда коллега

чувствует, что ты слабее его или хотя бы не настолько силен,

чтобы другие заметили, что ты сильнее. И потом чтобы было

выгодно или по крайней мере безопасно. Контроль коллег

всегда самый бдительный. Уверен, тебя не пустят и на общую

выставку, ибо ты спутаешь им карты. Им важно, чтобы не было

нарушения установленной гармонии. А все эти разговоры об

культурнее всех прочих. Образование и культурность, сказал

Клеветник, есть их козырь в данной ситуации, и не более того.

А то, о чем я говорил, не есть индивидуальная цель или

потребность. Это просто формальный механизм власти,

который одинаково обязателен для невежд и образованных,

передовых и реакционеров, моралистов и циников. Чем выше,

например, ранг карьериста, тем больше группа, которую он

тянет за собой и которая его выталкивает вверх. И тем она

алчнее и беспощаднее. А мало-мальски способные люди все

карьеристы. Нужны очень большие способности и

исключительное стечение обстоятельств, чтобы человек

отказался от карьеры. Людей на подвластных постах надо

менять. Так положено по механике дела. Менять нужно даже

тогда, когда это делать не нужно. Даже на худших. Даже на

будущих врагов. Ибо лишь смена людей дает сознание своих

людей. Претендент, например, уволил А и поставил на его

место В. Думаешь, В лучше? Нет. Как работник он хуже. Сейчас

он лебезит перед Претендентом, а при случае продаст его с

потрохами. И Претендент это знает. Но он не может иначе.

Сейчас пока В - свой человек, и ритуал замены чужого А своим

В должен быть проделан. Шизофреник абсолютно прав.

Общество можно представить как огромное число клеточек,

связанных друг с другом и осуществляющих какие-то действия

независимо от того, есть в них человек или нет. А люди лишь

забираются в эти клеточки (в какие удастся благодаря

индивидуальной судьбе) и делают все то, что им эти клеточки

навязывают. Далее, вытесняемых с постов людей надо

обязательно дискредитировать, если даже это во вред тебе

самому. Есть два способа возвыситься: стать самому больше

или сделать других меньше. Первый путь в массе исключен,

труден и опасен для карьериста. Остается второй. Претендент

везде поливает грязью Секретаря. Ты думаешь, за то, что тот в

свое время сыграл гнусную роль и был участником всех тех

преступлений? Ерунда. Претендента это не коснулось никак. И

он сам готов на любые пакости. Он их и так делает, правда в

несколько ином стиле. Время изменилось. Секретарь дышит на

ладан. Готов Претендента продвинуть вверх на любую

должность. Но это роли не играет. Он поносит Секретаря для

того, чтобы все видели, насколько он умнее, талантливее,

Председателя. Они - представители и проводники высших

достижений мировой культуры. Раньше, например, порядочных

людей у нас били за положительную оценку Э как сторонников

Ихней реакционной идеологии. Эти же бьют нынешних

порядочных людей за критическое отношение к Э, причем как

врагов передовой ихней же науки. Надо как-то бороться, сказал

Мазила. У тебя известность, ученики. Имя для них - ничто,

сказал Клеветник. Учеников нет. Испарились с поразительной

быстротой. Податься некуда. Они неуязвимы. Вот в

Издательстве выкинули мою статью из сборника. Почему? Не

подходит к тематике сборника. Чтобы доказать, что она

единственная статья по теме сборника (сборник готовил я сам),

надо приложить неимоверные усилия без гарантии на успех. А

время идет. Если я и добьюсь своего, будет поздно. Следующий

же сборник не будет вообще. Они сами не работают, печатать

им нечего. И сборник вообще не запланировали. Пригласили

меня докладчиком на Конгресс. Выбросили из делегации в

последний момент. Академик сказал, что ко мне проявляют

нездоровый интерес, но он за меня ручается. Жест

благородный, не придерешься. А из делегации на всякий

случай изъяли. И так далее в таком же духе. Обсуждаются

работы моих дипломников и аспирантов - волынка, мелкие

придирки, непомерные претензии и т.п. Официально - надо

разобраться, как следует, тема серьезная, концепция

неапробированная. По существу же цель одна - изолировать.

Уйти? Куда? Везде одно и то же. Тем более, выбора-то нет

даже территориально. Мазила сказал, что это все, конечно,

действует удручающе. Но сдаваться не надо. Надо работать,

работать, работать. И пусть они катятся. В нашем деле, сказал

Клеветник, для работы нужны люди, организация, печать. А

один я могу поставлять лишь идеи, которые либо разворуют,

либо разгромят и исказят, либо не заметят. Так что лучше не

делать ничего. Но и это их не устраивает вполне, поскольку

пока еще живо прошлое. Им еще надо, чтобы не было

прошлого.

ПОХИЩЕНИЕ "ФЕРДИНАНДА"

Жизнь для Инструктора приобрела смысл. Побыстрее

разделавшись с нудными делами, он запирался в кабинете и

читал и перечитывал рукопись Шизофреника. Он ничего в ней

анкетку и получаешь талончики или вносишься в списочек

особый. Потребности Пораженца, например, будут такие:

обмундирование - хлопчатобумажное бывшее в употреблении

рядового состава (ХББУРС), обувь - сапоги или, скорее,

ботинки с обмотками широкие кирзовые армейские строевые

(ШКАС), жратва миска шрапнели три раза в день. Пораженец

запротестовал, но его одернули: ешь, что дают. Мерин

продолжал, развивая мысль Интеллигента. Для Сотрудника,

Заместителя и прочих установят более высокий уровень

развития потребностей: штаны синие шерстяные, сапоги

хромовые, полкило колбасы и две миски гречневой каши. Сачок

сказал, что со временем на каждом углу выставят котлы с

картофельным пюре, - жри сколько хочешь. Мерин сказал, что

для этого сознание должно достичь небывалого в истории

расцвета. Уклонист добавил, что для этого нужен еще более

высокий уровень производительных сил - атомная энергия,

завоевание Космоса, Ибанючкинская ГЭС. Пораженец сказал,

что всем будет хорошо, каждый будет выбирать занятие по

своему вкусу. Паникер сказал, что на первых порах будут

сочетаться обязательные занятия с добровольными.

Пораженец, например, будет часов восемь чистить сортир, а в

остальное время будет генералом-любителем. Только пока еще

не установлено с полной ясностью, будут ли при этом золотари

любители и дадут ли генералы по обязанности солдат

генералу-любителю. Неизвестно также, будут ли при этом

солдаты-любители для генералов по обязанности. Патриот

сказал, что армия отомрет и генералов не будет. Солдат тоже.

Паникер сказал, что государством будут управлять кухарки.

Мерин сказал, что тут ничего смешного нет. Во-первых,

управление примет такие формы, что даже кухарки (если их,

конечно, допустят) будут в состоянии выполнять любые

государственные функции. А во-вторых, еще не известно, у кого

интеллектуальный уровень выше, у кухарки или у иного

государственного деятеля. Попробуй на гроши с парой

ребятишек и с нашим снабжением свести концы с концами, так

узнаешь, как надо шевелить мозгами. На это Патриот сказал,

что государство отомрет, и рыгнул в физиономию Уклонисту,

который по сему поводу брезгливо заметил, что отличительная

особенность патриотов - жрут овес, а воняют так, будто лопают

что в деятельности писателей, художников и прочих

представителей творческих профессий (а их развелось как

собак нерезаных) творческий элемент катастрофически

сокращается и скоро будет неизмеримо меньше, чем в

деятельности старшин и кухарок. Мазила вздохнул и вспомнил,

какие вкусные вещи мать ухитрялась готовить из всякого

дерьма. Интеллигент напомнил о гениальной операции,

которую недавно провернул Старшина: тот скупил на базаре

рваные опорки от ботинок по пятерке за пару, Обменял на

складе на новые и загнал их уже по восемьдесят рублей за

пару. Уклонист сказал, что это не ум, а хитрость. Интеллигент

сказал, что ум и хитрость - одно и то же с рассматриваемой

точки зрения. Они различаются лишь оттенками

нравственности, направленности, выбора средств и прочими

весьма относительными признаками. Мазила спросил, как по

методу Интеллигента можно определить интеллектуальный

потенциал групп людей. Интеллигент предложил несколько

вариантов. Первый вариант - соотношение чисел членов

группы, имеющих средний, ниже среднего и выше среднего

интеллектуальный потенциал. Второй вариант - отношение

суммы показателей интеллектуальных потенциалов членов

группы к числу членов группы. Третий вариант - степень

влияния на поведение группы тех членов группы, которые

имеют такой-то потенциал. Четвертый вариант - степень

наказуемости тех, у кого самый высокий потенциал в группе.

Пятый вариант - степень ненаказуемости тех, у кого самый

высокий потенциал в группе. Число вариантов можно

продолжить. Проблема не в этом. Проблема в том, что люди не

заинтересованы в измерении интеллектуального потенциала.

Вернее, в этом заинтересованы очень немногие, уверенные в

своем умственном превосходстве над другими. А остальные

стремятся скрыть свое умственное убожество. Уклонист сказал,

что измерять нет надобности, ибо и без этого всем все ясно. Но

измерять, действительно, не дозволят, ибо в результате

измерения научными методами получаются цифры, имеющие

силу официального документа. Паникер сказал, что ум вообще

на самом деле не играет той роли, какую ему приписывают

всякие интеллигентики. Он не имеет в виду Интеллигента, ибо

тот - свой в доску парень. Статистика установила, например,

Здесь А поступил в полном соответствии с каким-то

социальным законом, и только. А к чему это привело, к закону

как таковому отношения не имеет. Подобно тому, как, стакан,

упав на пол, разбивается. Но это не есть ошибка стакана. Это -

результат действия физических законов, и только. Социальный

индивид, далее, обладает способностью принимать волевые

решения, имеет свободу воли и выбора, по крайней мере, в

отношении некоторых действий. Например, индивид волен

голосовать за принятие данной статьи к печати или против.

Говоря о свободе воли в отношении к данному действию, я

здесь имею в виду только следующее: осуществление или

неосуществление данного действия зависит исключительно от

сознания и воли самого индивида. Социальный индивид, далее,

в каких-то пределах, достаточных для того, чтобы

рассматривать его как целое, господствует над своим телом.

Если это группа людей, то указанный признак означает, что

руководящему лицу или организации подчиняются руководимые

ими лица. Наконец, социальный индивид обладает

стремлением к самосохранению, избегает ухудшения

положения, стремится к улучшению условий существования и

т.п. и предпринимает для этого какие-то действия. Задача

социологии и состоит, прежде всего, в том, чтобы проследить

правила, по которым эти принципы реализуются в

общественной жизни. Другими словами, социальный индивид

осуществляет свои действия в соответствии с принципами: 1)

он добровольно и сознательно не делает ничего того, что

противоречит его интересам; 2) если он безнаказанно (малое

наказание не в счет) может использовать свое социальное

положение в своих интересах, он его использует максимально.

Так что взятки, принуждение подчиненных к сожительству и к

соучастию в махинациях, очковтирательство с целью наживы,

использование государственных средств в личных целях и т.п. -

все это (как и официально установленные привилегии в виде

закрытых распределителей, машин, дач, брони на все виды

услуг и т.п.) суть естественные явления социальной жизни

людей. И только страх разоблачения и наказания как-то

удерживает (да и то до поры до времени и в малых масштабах)

от возможных катастрофических последствий. Указанные

признаки входят в само определение термина "социальный