Джоанна Линдсей

Ангел во

плоти

Моей матери, чья любовь и поддержка для меня

бесценны.

Автор

запряг в фургон. Черт побери, куда же он запропал?

Анджела проснулась еще до зари. Она любила заниматься

уборкой по утрам, потому что летом только в эти часы в доме

было достаточно прохладно. Дом у них небольшой, но никто не

скажет, что она не поддерживает в нем чистоту.

Анджела вытерла с лица пот. Она попыталась отбросить

тревожные мысли, но это ей не удавалось. В трех предыдущих

случаях отец не вернулся к ночи, потому что хватил лишнего

после продажи зерна. Она хотела надеяться, что и в этот раз он

всего лишь напился, а не ввязался в какую-нибудь драку.

Анджела привыкла сама о себе заботиться и сейчас боялась

вовсе не за себя. Даже дома отец частенько напивался и затем

отлеживался в постели. Ей это было не по душе, но она ничего

не могла сделать. Уильям Шеррингтон был пьяницей.

В силу необходимости Анджела начала охотиться. Иначе можно

было с голоду умереть, дожидаясь, когда отец выйдет из пьяного

оцепенения, Одним выстрелом она могла убить бегущего мимо

кролика.

Да, она могла сама о себе позаботиться, но это не уменьшало

ее беспокойства об отце.

Через некоторое время звук подъезжающего фургона заставил

Анджелу радостно встрепенуться. Давно пора! В одно мгновение

ее раздражение улетучилось. Сейчас отец расскажет все

новости.

Но к высоким кустам можжевельника приближалась не старушка

Сара. Две серые кобылы тащили за собой запыленную,

заляпанную грязью повозку. А правил лошадьми человек,

которого Анджела меньше всего хотела видеть.

Глава 2

Билли Андерсон осадил лошадей. Всю дорогу он мчался так,

словно за ним гналась армия янки. Шанс, которого Билли давно

дожидался, неожиданно представился ему сегодня утром, когда

он узнал, что Уильям Шеррингтон валяется пьяный на улице, а

дружками. Отец Билли любил играть в карты, кости и другие

азартные игры, и Билли научился сохранять спокойствие , когда

его отец говорил:

— Всего один крупный выигрыш — и мы вылезем из долгов.

Однако фортуна была отнюдь не на стороне Сэма Андерсона,

как это случалось до войны. Он проигрывал и брал взаймы,

снова проигрывал и влезал в еще большие долги.

Билли насторожился, когда зазвенели крохотные колокольчики

над дверью. Он вытаращил глаза от удивления, когда увидел

двух входящих в лавку молодых женщин. На их запястьях висели

отделанные кружевами яркие цветастые зонтики. В одной из них

Билли узнал девятнадцатилетнюю Кристал Лонсдейл —

могущественную принцессу плантации «Тени», в другой — ее

подругу Кендиз Тейлор. Кристал была великолепна; особенно

впечатляли ее большие голубые глаза и мягкие белокурые

волосы. На вкус Билли она была, возможно слишком худощава,

но безусловно красива и относилась к числу самых престижных

невест в графстве.

Кендиз Тейлор была несколькими годами старше Кристал. Из

под ее синей шляпки выбивались черные, цвета воронова крыла

волосы, а прозрачная голубизна глаз удивительно напоминала

чистое лазурное небо на утренней заре. Она была дочерью

друга Джекоба Мейтленда, к которому приехала погостить из

Англии. Красотой она не уступала Кристал и отличалась

изысканностью манер.

Билли обошел прилавок и приблизился к двум модницам,

одетым одна в розовые, а другая в голубые тона. В этот момент

он с досадой подумал об убожестве своей одежды.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сударыни? — спросил он как

можно галантнее, изобразив при этом сладчайшую улыбку.

Кристал бегло взглянула на него и тотчас же отвернулась.

— Вряд ли. Не могу понять, с чего это Кендиз решила зайти

сюда.

— Никогда нелишне сделать выгодную покупку, Кристал, — чуть

смутившись, ответила Кендиз.

Впрочем, ее смущение не шло ни в какое сравнение с тем

смятением, которое испытал Билли, увидев, что молодью

женщины повернулись к двери, и слушая, с каким раздражением

Кристал отчитывала подругу:

Джекоба Мейтленда! Билли с детства мечтал об этом. Правда,

он давно выбросил из головы эти дурацкие мысли, но зависть

мучила его по-прежнему.

Он насторожился, услышав донесшиеся до него слова.

— Вон, посмотри, сюда приходит даже такая шваль, как

Шеррингтон, — презрительно сказала Кристал.

— Ты имеешь в виду того беднягу, которого показывала мне?

Который валяется в переулке?

— Да, того отвратительного пьянчужку… Это Уильям

Шеррингтон… Кстати, он живет всего в миле от «Золотых

дубов»… Не понимаю, почему Джекоб Мейтленд не прогонит

этого типа со своей земли!

— Наверно, жалеет его, — проговорила Кендиз.

— Господи, Кендиз! Нашла кого жалеть! Давай побыстрее уйдем

отсюда, пока нас никто не заметил.

«То-то, — ухмыльнулся Билли. — Катитесь отсюда,

принцессочки поганые, пока ваши спесивые дружки и подружки

не увидели вас. Сучки паршивые!»

Кровь у него закипела, когда он услышал новость об отце

Анджелы Шеррингтон. На эту дикую, своенравную девчонку он

уже давно глаз положил. Хотя ей исполнилось всего

четырнадцать лет, за последнее время она как-то неожиданно

налилась соками и стала самым соблазнительным кусочком из

всех девчонок этого фермерского отребья.

Билли едва узнал ее, когда несколько месяцев назад Анджела

вошла к нему в лавку. Куда девался худенький подросток с

нечесаными каштановыми патлами! Формы ее тела округлились,

изменилось и повзрослело лицо. Анджела Шеррингтон стала

откровенно хорошенькой! Глаза ее походили на темно

фиолетовые озера, окруженные густыми черными ресницами.

Билли никогда раньше не доводилось видеть глаз такого цвета.

Они манили, звали и околдовывали.

После того дня Билли зачастил на ферму Шеррингтона. Прячась

за кустами можжевельника, которые образовывали густую

изгородь перед домиком, он наблюдал за тем, как Анджела

работает в поле со своим отцом. Она обычно носила брюки в

обтяжку и хлопчатобумажную рубашку с закатанными рукавами.

Билли не мог отвести глаз от округлых ягодиц, когда Анджела

наклонялась к земле.

— Никакой ты не сосед, и мне совсем не нужны такие соседи.

— Я пришел просто навестить тебя… Посидеть, немного

покалякать. Почему бы тебе не опустить это чертово ружье и…

. — Ты сам сказал, зачем сюда пожаловал. Билли, не надо

вешать мне лапшу на уши, — холодно проговорила Анджела. —

Я не выпущу ружье из рук. И мой тебе совет, побыстрее уноси

свою тощую задницу туда, откуда приехал!

— Фи, какая ты грубая и недоступная сучка! — фыркнул он.

Она улыбнулась, продемонстрировав ослепительно белые зубы:

— Считаю это комплиментом.

Билли решил испробовать другой подход:

— Ну ладно. Если ты знаешь, зачем я пришел, так почему ты

такая нелюбезная? Я ведь не просто хочу позабавиться с тобой.

Я стану заботиться о тебе. Ты поселишься в городском доме,

уедешь с этой фермы, и жить тебе станет гораздо легче.

— А что я должна буду делать, чтобы получить эту легкую

жизнь?

— Ты сама знаешь ответ.

— Да, верно. Знаю. И мой ответ — нет!

— А для кого, черт возьми, ты так бережешь себя? — спросил

Билли. На веснушчатом лице его проявилось раздражение,

смешанное с недоумением.

— Будь уверен, не для таких, как ты.

— Ты можешь мечтать лишь о том, чтобы выйти замуж за

какого-нибудь грязного фермера. И всегда будешь жить так же,

как сейчас. Ты этого хочешь?

— Я не жалуюсь, — уклончиво сказала она.

— Ты врешь! — рявкнул Билли и двинулся к ней.

— Не подходи ближе! — Голос ее зазвенел. Девушка смотрела

прямо в его злые глаза. — Предупреждаю, что подстрелю тебя

не моргнув глазом!

Мне осточертели парни, которые считают, что тут же поимеют

меня, стоит им лишь попросить! А большинство даже не просят,

а норовят сразу облапать! Я сыта этим по горло, слышишь? У

меня нет сил для отпора… Но у ружья есть! Оно разнесет твою

самодовольную башку! Поэтому тебе лучше уматывать отсюда,

пока этого не случилось!

Билли попятился назад, ясно осознав, что слова Анджелы

отнюдь не пустая угроза. Проклятая ведьма!

ружье. Неужто Билли вернулся?

— Это я, девочка. Тот парень укатил. Узнав голос Ханны,

Анджела распахнула дверь и вышла на крыльцо.

— Эта свинья имела наглость…

— Я знаю, мисси… Я знаю. — Чтобы успокоить Анджелу, Ханна

говорила спокойным, ласковым тоном. — Этот мальчик проехал

мимо меня по дороге, потом обратно. Я спряталась за

деревьями, а потом за домом… Вдруг тебе потребуется

помощь!.. Господи, хозяин Мейтленд не потерпит этого, он не

потерпит, — пробормотала Ханна себе под нос.

— Что? — Ничего, мисси, ничего, — быстро проговорила Ханна,

Она обняла Анджелу за плечи и усадила ее на ступеньки

крыльца. — Ты растешь на глазах… Да-да, растешь и

взрослеешь.

Анджела впервые встретилась с Ханной пять лет назад, когда

немолодая чернокожая женщина вышла из можжевеловой рощи

между «Золотыми дубами» и маленькой фермой Шеррингтона и

сказала, что она заблудилась и что едва не теряет сознание от

жары. Анджела пригласила ее к себе в дом отдохнуть. А затем

Анджела показала Ханне обратную дорогу к «Золотым дубам».

Анджела не могла понять, каким образом служанка из «Золотых

дубов» могла заблудиться. Ей лишь нужно было все время идти

вдоль реки. Плантация располагалась немного в стороне от реки

Мобил, и ее было видно с берега. Вдоль реки тянулась длинная

аллея огромных раскидистых дубов, которая вела прямо к

усадьбе Метлендов.

К удивлению Анджелы, спустя неделю Ханна появилась с

мешком муки и корзиной яиц. Она заявила, что хочет

отблагодарить Анджелу за то, что та спасла ей жизнь! Как

Анджела ни протестовала, Ханна настаивала на том, что долги

следует платить.

Уильям Шеррингтон счел все это забавным и не видел причины

отказываться от продуктов. Еда есть еда, а у Шеррингтонов с

этим обычно было негусто.

— Женщина считает, что должна отдать долг… С какой стати

нам отказываться? — смеялся Уильям. — Мы же не подаяние

принимаем.

После этого Ханна стала приходить к Анджеле каждый месяц и

всегда что-нибудь приносила. Перво-наперво это была еда, а с

с ними драться! Я собираюсь использовать эту штуку! —

возбужденно сказала Анджела, касаясь отцовского ружья.

— Кто из ребят пристает к тебе?

— Мальчишки, которых я знаю с детства.

— А как их зовут? — настаивала Ханна. Анджела наморщила

лоб, пытаясь вспомнить имена.

— Джуд Холт и Сэмми Сампер, — проговорила она и после

паузы добавила:

— Еще братья Уилкокс и Бобо Делерон… Я их несколько раз

как следует поколотила.

— А тот, что сегодня прикатил к тебе? Как его зовут?

— Билли Андерсон… А почему ты спрашиваешь обо всем этом?

— вдруг заинтересовалась Анджела.

— Просто хочу знать, — уклонилась от прямого ответа Ханна. —

А где твой отец? Почему он не прогнал этого Билли Андерсона?

— Он остался на ночь в городе и до сих пор не вернулся.

— Выходит, он оставил тебя одну?

— Да, но…

— О Боже! — воскликнула Ханна и тут же поднялась. — Я

должна идти.

— Постой, Ханна! Ты случайно, спичек не принесла? —

крикнула ей вслед Анджела.

— Да, они в корзинке на крыльце, — не оглядываясь, ответила

Ханна. Она направилась в сторону «Золотых дубов».

Анджела покачала головой. Что это сделалось с Ханной?

Похоже, визит Билли расстроил ее больше, чем саму Анджелу.

На обратном пути в город Билли без конца хлестал бедных

кобыл, вымещая на них свою злость. Он не простит этого

Анджеле! Сделать из него посмешище! Билли никогда еще не

был в такой ярости — разве что один раз в прошлом году, когда

отец запер его в комнате, чтобы он не сбежал и не записался

добровольцем в армию. Тогда ему было семнадцать лет, и он так

хотел воевать и стать героем.

Сейчас все было гораздо хуже. Анджела принудила его к

бегству, и он выглядел как последний трус. Ему надо было

вырвать это проклятое ружье и задать девчонке трепку… А

потом завалить ее на землю, спустить брюки с ее круглой попки

и сделать то, зачем и ехал.

Страдая от пережитого унижения и мчась во весь опор. Билли

плохо. Несколько лет назад с ним случился удар, от которого он,

к счастью, оправился, и сейчас ему нужно беречься. Большую

часть своих дел Джекоб перепоручил сейчас другим.

Ханна умрет, если что-то случится с Джекобом Мейтлендом.

Она слишком хорошо помнила, что за жизнь была до того, как он

приехал в «Золотые дубы», купил землю, поместье и всех рабов.

До его прихода вся жизнь была заполнена страхом: страхом, что

продадут на сторону кого-нибудь из членов семьи, страхом

перед предстоящим наказанием и поркой.

Сейчас рабы вовсе не чувствовали себя рабами, и это было

заслугой Джекоба Мейтленда. Ханна твердо знала, что не было

ничего, чего бы она не сделала для Джекоба Мейтленда. Она

при нем словно родилась заново, обрела чувство собственного

достоинства. И что еще важнее, он вернул ее первенца, ее

сыночка, которого продали восемнадцать лет назад в

четырехлетнем возрасте. Джекоб отыскал его и привез Ханне.

Она знала о его убеждениях, о том, что он освободил бы всех

своих рабов, если бы здесь, на Юге, не требовалось хотя бы

внешне соблюдать общепринятые обычаи. Однако в войне он

всеми способами поддерживал Север.

Конечно, Джекоб не подозревал, что Ханна знает обо всем этом,

а может, и того больше. В курсе дела были и члены ее семьи,

потому что ее муж, Льюк, был слугой Джекоба и нечаянно

подслушал, как хозяин говорил об этом во сне. Но в семье

строго хранили его тайну. Однажды Ханна проговорилась кое о

чем Анджеле. Но Анджела была славной девочкой. Она

понимала, какая трагедия может разразиться, если секрет

раскроется. Ханна была уверена, что Анджела не проболтается.

Джекоб продолжал сосредоточенно смотреть в гроссбух, а

Ханна терпеливо ждала, любовно глядя на хозяина. Джекоб был

интересным мужчиной сорока восьми лет, с легкой сединой на

висках. В целом же волосы у него были иссиня-черные. А какие

глаза! Они способны были внушить ужас! Если бы когда-нибудь

перед людьми предстал дьявол, то — Ханна была убеждена — у

него были бы такие глаза, как у Джекоба Мейтленда. Карие с

легким золотистым отливом. Это когда он не сердился. Нужно

сказать, что при всей своей доброте хозяин отличался крутым

нравом. И когда этот нрав проявлялся, в глазах Джекоба

загоралось золотисто-желтое пламя, способное испепелить

спросил Джекоб, тяжело опускаясь на стул. — Это не поддается

моему пониманию!

— Я пыталась вам рассказать, что она очень выросла за

последнее время, — с упреком проговорила Ханна.

— Все равно, ей только четырнадцать лет. Черт побери, она

еще младенец!

Ханна не стала напоминать хозяину, что в «младенческом»

возрасте Анджелы уже выходят замуж и рожают детей.

— Вы не видели ее после той стычки с ее отцом. Малышка

мйсси становится красавицей. Но Джекоб, похоже, не слушал ее.

— Как зовут этого прохвоста? Будь уверена, ему не

поздоровится.

— Билли Андерсон.

— Это сын Сэма Андерсона? — удивился Джекоб.

— Да, сэр.

— А еще кто-нибудь приставал к Анджеле?

— Да, сэр. И это меня очень беспокоит, потому что бедняжка

мисси вынуждена оставаться ночью одна.

— Почему? — сурово спросил Джекоб Мейтленд.

Ханна опустила глаза и прошептала:

— Отец оставляет ее одну, когда ночует в Мобиле. Во всяком

случае, так было в эту ночь.

— Ах сукин сын! — Джекоб снова вскочил, на сей раз опрокинув

стул. Глаза его потемнели от гнева. — Скажи Зеке, чтобы он

взял мою лошадь и немедленно ехал в город. Пусть привезет

Сэма Андерсона и Уильяма Шеррингтона. Да пусть скачет так,

словно за ним гонится сам дьявол! Ты поняла, Ханна?

— Да, сэр. — Она в первый раз за долгое время улыбнулась.

— Иди, скажи ему! А потом возвращайся и расскажи обо всем

остальном.

Уже спускались сумерки, когда Уильям Шеррингтон без доклада

ввалился в кабинет Джекоба Мейтленда. Одежда его была

заляпана грязью и измята, на мешковатых брюках виднелись

заплатки. От рыжеватых волос, разделенных на пробор,

неприятно пахло каким-то маслом. Белки его глаз покраснели и

по цвету мало чем отличались от волос.

— Какого черта вы посылаете за мной своего черномазого, —

разразился бранью Уильям Шеррингтон. — Я еще пять лет назад

предупреждал вас, чтобы…

много раз. Анджеле не нужны никакие пансионы!.. Там она

только перестанет ценить то, что у нее есть.

— Дурак ты, братец! — раздраженно воскликнул Джекоб. —

Упрямый осел!

— Может быть, но Анджела останется со мной, и я подниму

страшный скандал, если ты попытаешься отобрать ее у меня.

Джекоб тяжело вздохнул.

— Я тебя предупредил, Шеррингтон. Если что-нибудь случится с

Анджелой, я спущу с тебя шкуру.

Джекоб молча смотрел, как Уильям Шеррингтон выходит из

кабинета. Гнев вспыхнул в нем с новой силой, когда спустя

несколько минут Ханна объявила о приходе Сэма Андерсона.

Глава 5

Солнце уже село, когда Анджела добралась до города. Она

отправилась сразу после полудня и шла вдоль реки, чтобы ни с

кем не встретиться. Она любила реку. В феврале прошлого года

они с отцом ездили этой дорогой до Монтгомери, чтобы

посмотреть, как Джефферсон Дэвис приносит присягу в качестве

первого президента Конфедерации. Анджела никогда не бывала

так далеко от дома. Это было просто здорово! Но это событие

стало также началом отцовских бед.

Уильям Шеррингтон был истинным южанином — по рождению и

воспитанию — и от всей души хотел сражаться за свою родину.

Но он был слишком стар. И к тому же пьяница. И армия в нем не

нуждалась.

После отказа Шеррингтон стал пить еще больше, с удвоенной

силой проклиная янки. Он и раньше не очень жаловал северян,

но сейчас стал их прямо-таки ненавидеть. Анджеле вроде бы

тоже надо было ненавидеть северян, хотя она не совсем

понимала, за что именно. Она не могла понять, как это люди,

которые когда-то были друзьями, могут убивать друг друга. Это

какая-то бессмыслица.

Анджела ненавидела войну. Ее не особенно интересовало,

башня. На квадратном подбородке его пробивались редкие

волоски. Из-под бровей на Анджелу насмешливо смотрели

темные глаза.

— Куда так спешишь, Энджи? Ты что, кого-то подстрелила из

этого ружья?

Бобо был не один, и Анджела издала стон, когда плотный

парень постарше Бобо нагнулся и схватил ружье.

— Из ружья не стреляли, — сказал он. — Но штука хорошая. —

Он поднял глаза на Анджелу и ухмыльнулся. — Как и она.

— Да, она ничего, — неохотно согласился Бобо. — Это Энджи

Шеррингтон. — При этих словах он еще крепче сжал руку

Анджелы, заставив ее поморщиться. — Энджи из простой семьи,

как ты и я, Сет, но думает, что она лучше нас… Разве я не прав,

Энджи?

— Я никогда так не говорила, Бобо Делерон, ты прекрасно это

знаешь.

— Пусть не говорила, но ведешь ты себя именно так.

Бобо произнес это со злостью, и Анджеле стало не по себе. Она

уловила исходящий от парня запах спиртного и вспомнила

последнюю стычку с ним. Тогда ей пришлось довольно сильно

ударить его в пах, чтобы избавиться от приставаний, и он

поклялся, что рассчитается с ней.

Внезапно Анджела со всей определенностью осознала, что

сейчас темно и поблизости никого нет.

— Я… я встречаю своего отца, Бобо, — каким-то жалобным

тоном проговорила она. — Так что отпусти меня…

— Где твой отец?

— Вон там.

Свободной рукой она показала на фургон, к которому

направлялась, но сейчас вдруг увидела, что это был никакой не

фургон.

— Я думаю, что твой отец в заведении Нины и некоторое время

будет там занят, — хмыкнул парень постарше. — Почему бы

тебе не составить нам компанию, а?

— Я хочу забрать отца и отправиться домой. — Анджела

пыталась говорить как можно спокойнее, однако испугалась она

не на шутку.

Бобо здорово вытянулся за эти месяцы. Ему, пожалуй; уже лет

семнадцать. Бобо был зол — и к тому же не один.

потную ладонь между ног девушки.

— Мы так и будем стоять и болтать или же приступим сразу к

делу? — возбужденно спросил Сет, шаря между девичьих бедер.

— Убери свои лапы. Сет, — сурово сказал Бобо. — У меня с ней

свои счеты, и я буду первым. Ты возьмешь то, что останется.

Сет отступил на шаг.

— А ты уверен, Бобо, что от девчонки потом что-нибудь

останется?

— Может быть, она будет немного растрепанной, но пинаться не

перестанет… У Энджи есть характер. — Бобо хмыкнул и крепко

прижал девушку к себе. — Не жди, что она ляжет и раздвинет

для тебя ляжки. Она будет драться до конца.

— Ну, не знаю, Бобо. — Сет покачал головой. — Мне не хочется

драться с девчонкой, которая не сделала мне ничего плохого.

Бобо развернул Анджелу лицом к Сету, продолжая одной рукой

зажимать ей рот. Второй рукой он стал по очереди тискать ее

небольшие грушевидные груди, и Анджела вскрикнула от боли.

— Вот, полюбуйся на нее, — сказал Бобо. — Ты ведь хочешь ее.

Но ты будешь не первым, первым ее трахну я. Ты бы знал, что

за сука эта девчонка! Многие парни были бы рады узнать, что

она наконец проиграла схватку!

Он потащил ее в узкий переулок, и Анджела сделала еще одну

отчаянную попытку освободиться. Она впилась зубами в ладонь

Бобо, тот закричал от боли и отпустил ее. Анджела бросилась

бежать, но тут же попала в руки Сета. Она яростно забилась,

пытаясь вырваться.

— Успокойся, девочка. Я не причиню тебе вреда.

Это не был голос Сета. Сквозь слезы Анджела увидела, что

мужчина, из объятий которого она пыталась освободиться, был

одет совсем не так, как Сет, — на нем был модный костюм. Вот

она — помощь! Анджела разразилась еще более обильными

слезами и уткнулась лицом в грудь незнакомцу.

— Привет, мистер! Я благодарю вас за то, что вы поймали эту

девчонку, и хочу забрать ее у вас, — проговорил Бобо.

— Почему она такая испуганная? — спокойным тоном спросил

мужчина. Одной рукой он обнимал ее, как бы защищая, другой

гладил по волосам, чтобы успокоить, тем более что Анджела

начала дрожать всем телом, услышав голос Бобо.

— Черт ее знает! Мы тут немного пошутили с ней, а она взяла и

Брэдфорд. — Что скажешь, детка?

Обратимся к шерифу?

Уткнувшись в грудь Брэдфорду, Анджела прошептала:

— Я не хочу причинять вам беспокойство. — А затем громко

добавила:

— Только вы скажите Бобо, что, если он еще раз привяжется ко

мне, я размозжу ему голову!

Брэдфорд рассмеялся к большому неудовольствию Бобо и

Сета.

— Вы сами все слышали, парни, — проговорил Брэдфорд. —

Предлагаю вам быстренько топать отсюда, пока она не

сообразила, что ружье снова в ее руках, и не пустила его в ход

за то… что вы не сделали.

Бобо не замедлил последовать совету Брэдфорда, то же самое

сделал и Сет.

Впрочем, Анджела не собиралась мстить. С уходом Бобо и Сета

улица стала пустынной и тихой. Анджеле был слышен один

единственный звук — стук собственного сердца. Или это стучало

его сердце? Ей казалось, что она так и стояла бы всю ночь

прижавшись к могучей груди Брэдфорда Мейтленда. Но она

понимала, что это невозможно.

Анджела отступила на шаг, собираясь поблагодарить своего

спасителя, но увидела, что Брэдфорд смотрит на нее с

удивлением и любопытством, и запнулась.

— Не в моих правилах спасать женщин, — в раздумье

проговорил Брэдфорд, — Обычно их спасают от меня… Так

почему же ты не благодаришь меня за то, что я спас тебя от

столь незавидной судьбы? Ты ведь девственница, не правда ли?

— напрямую спросил он.

Этот вопрос вывел ее из шока.

— Да… и я всей душой благодарна вам.

— Это уже лучше. Как тебя зовут?

— Анджела, — медленно проговорила она, все еще испытывая

неловкость.

— Неужто, Анджела, ты не могла придумать ничего лучше, как

оказаться одной в этой части города?

— Мне нужно было найти отца.

— И что же, ты нашла его?

— Нет… Боюсь, что он уехал домой, — ответила Анджела уже

— А вы зачем приехали в Алабаму? Чтобы шпионить в пользу

Севера?

Она едва не слетела с сиденья, так резко Брэдфорд остановил

экипаж. Он сгреб ее обеими руками и повернул лицом к себе.

— Шпионить? Откуда ты это взяла, девчонка? В его словах

звучал гнев, и Анджела испуганно замолчала. Она готова была

Проглотить язык из-за того, что рассердила его.

— Отвечай! — потребовал Брэдфорд. — Почему тебя

интересует моя благонадежность?

— Мне совсем не интересна ваша благонадежность, —

попыталась возразить Анджела. — Я знаю, что вы в прошлом

году вступили в армию Союза. — Почувствовав, что он напрягся,

она быстро добавила:

— Когда я первый раз услыхала про это, то ужаснулась, а

сейчас мне все равно.

— От кого ты услыхала?

— Мне сказала Ханна. Она не хотела, мистер Мейтленд, у нее

это просто выскочило!

— Ханна?

— Да. Из «Золотых дубов». Она мой самый близкий друг. Вы не

будете сердиться нанес за то, что она проговорилась? Я вас

очень прошу! И не сомневайтесь — я никому не скажу. Эта война

— какой-то ужас. Вы воюете на одной стороне, ваш брат — на

другой. Кошмар! Но вы выручили меня сегодня, и я не причиню

вам зла ни за что на свете! Я никому не скажу, что вы — солдат

янки, клянусь вам!

— Похоже, начав говорить, ты уже не можешь остановиться, а?

— Это было сказано более доброжелательным тоном. Брэдфорд

отпустил ее.

— Я хочу, чтобы вы знали, что вашему секрету ничего не грозит!

Вы мне верите? — допытывалась Анджела.

Он взялся за вожжи, и экипаж тронулся.

— Придется поверить… Ты считаешь меня предателем?

— Я, конечно, не понимаю, почему вы должны помогать этим

северянам, — упрямо сказала она, хотя лицо ее слегка

покраснело. К счастью, в темноте это невозможно было

заметить. — Но это уже ваше дело.

— Все очень просто, — ответил Брэдфорд. — Я не южанин. Моя

семья жила на Юге лишь последние пятнадцать лет. До этого я

Брэдфорд, проигнорировав се вопрос.

— Вы знали мою мать?

— Нет, к счастью, я никогда не встречал эту… женщину. —

Брэдфорд отвернулся и замолчал.

Анджела уставилась на темный силуэт сидевшего рядом

мужчины. Что означает это «к счастью»? Действительно ли в его

голосе прозвучало раздражение или ей так показалось? Скорее

всего показалось.

Анджела закрыла глаза. Покачиваясь в такт движения экипажа,

она стала вспоминать свою первую встречу с Брэдфордом

Мейтлендом. Это случилось три года назад. Ей тогда было

одиннадцать лет, а Брэдфорду — двадцать. Он приехал из

школы домой на летние каникулы. Отец поехал в город

продавать зерно и взял Анджелу с собой. Ей надоело слоняться

по базарной площади, и она решила отправиться домой. Ночью

прошел сильный дождь, и, когда Анджела шла по дороге вдоль

реки, ей то и дело приходилось обходить грязные лужи.

Вот тогда Анджела и увидела Брэдфорда на горячем черном

жеребце. Он ехал в город. Одетый в белый костюм, высокий, на

огромном черном коне, он походил на ангела-мстителя. Когда он

поравнялся с Анджелой, жеребец ударил ногой по луже, обдав

грязными брызгами ее желтое платье. Брэдфорд придержал

коня, повернулся к ней, бросил золотую монету, сказав, чтобы

она купила себе новое платье, после чего продолжил свой путь.

В тот самый миг, когда Анджела впервые увидела прекрасное

лицо Брэдфорда, она влюбилась в него. Много раз она пыталась

убедить себя, что это глупо, что она ничего не знает о любви.

Скорее всего она просто боготворила сто. Но как бы там ни

было, она называла это любовью.

У нее и по сей день сохранилась та золотая монета. Она

проделала в ней маленькое отверстие, попросила отца купить

длинную цепочку и стала носить ее на шее. Эта монета, как и

три года назад, покоилась сейчас между холмиками се грудей.

Она продолжала носить ее даже тогда, когда решила, что

ненавидит Брэдфорда Мейтленда за то, что он вступил в армию

северян. Но сейчас с ненавистью покончено. Она навсегда

избавится от этого чувства.

До дома они добрались удивительно быстро. Экипаж

Брэдфорда поглотила темнота, а Анджела еще долго стояла на

Что ж, если Кристал пока не знает об этом, то скоро узнает,

потому что Брэдфорд ехал не столько для того, чтобы

повидаться с отцом девушки, сколько для откровенного

разговора с Кристал. И поговорить лучше сейчас, чем после

войны. У Кристал будет время свыкнуться с его взглядами. И

когда он вернется к ней после окончания войны, ничто не

помешает им заключить брак.

Брэдфорд свернул на покрытую гравием дорогу, ведущую к

«Теням». Время для визита не самое подходящее, но зато есть

надежда, что он избежит встречи с отцом Кристал, а заодно и с

Робертом. Одно дело рассказать Кристал о своих убеждениях:

она женщина, любит его и не станет его предавать. А вот

открываться перед остальными членами семьи равносильно

самоубийству. Его вполне могут пристрелить как шпиона —

именно так определила его статус дочь Шеррингтона.

Он не был шпионом, да и не мог им быть. Для этого он слишком

честен.

В нижней части дома еще горели огни, и, когда Брэдфорд

подошел к входной двери, он услышал негромкие звуки пианино.

Он досадливо нахмурился: неужели Кристал принимает гостей?

Брэдфорд постучал. Старый Рубен, чернокожий дворецкий

Лонсдейлов, открыл дверь и удивленно отступил назад.

— Неужто вы, мистер Брэд? Боже, вот уж мисс Кристал

обрадуется!

— Надеюсь, Рубен, — улыбнулся Брэдфорд. — Она в гостиной?

— Да, сэр. Вы можете пройти туда. Не думаю, что вам

потребуется провожатый. — Рубен улыбнулся.

— Она одна?

— Одна.

Брэдфорд пересек зал и секунду помедлил, прежде чем открыть

дверь в гостиную. Кристал сидела за пианино, одетая во все

розовое и белое.

Она играла какую-то щемяще-грустную вещь, название которой

он не мог припомнить. Вид знакомой гостиной и сама Кристал

внезапно перенесли его в прошлое. Она, похоже, совсем не

изменилась. И была самой красивой женщиной на свете.

Кристал, казалось, настолько погрузилась в музыку, что не

заметила его появления. Закончив играть, она издала

продолжительный вздох.

Или это в твоих глазах еще хуже, чем оказаться трусом?

— Симпатизировать янки! — Кристал задохнулась от ужаса. —

Не говори глупостей, Брэд! Ты такой же южанин, как и я… И эта

твоя шутка ничуть не смешна.

— А если я не шучу?

— Прекрати, Брэдфорд!.. Ты пугаешь меня. Кристал

отшатнулась, и он схватил ее за руку, пытаясь удержать. Он так

хорошо все продумал, решил, что скажет ей о расколотой нации,

о том, что говорит на этот счет Линкольн, но сейчас совершенно

забыл об этом.

— Я не южанин, Кристал. Я никогда им не был, и, полагаю, ты

знаешь об этом.

— Нет! — воскликнула она, закрывая ладонями уши. — Я не

желаю слышать об этом! Не желаю!!!

— Ты выслушаешь меня, черт побери! — Он — оторвал ее руки

от головы и крепко прижал их к бокам, так что она не могла

пошевелиться. — Неужели ты в самом деле ожидаешь, что я

буду сражаться за то, во что не верю? Поддерживать то, с чем

решительно не согласен? Если мне придется выбирать, чью

сторону принять, знай, Кристал, я никогда не встану на сторону

Юга! И ты должна уважать это.

Брэдфорд тяжело вздохнул. Сейчас не представлялось никакой

возможности рассказать Кристал всю правду, признаться, что он

уже воевал и снова будет воевать на стороне Союза. Она может

поднять тревогу, и тогда он не уйдет живым из Мобила. А ему

так хотелось убедить ее.

— Кристал, если я не буду отстаивать свои убеждения, то не

смогу считать себя мужчиной. Неужели ты этого не понимаешь?

— Нет! — выкрикнула она, пытаясь вырваться из его рук. — Я

понимаю одно: я потратила лучшие годы своей жизни на то, что

ждала человека, который симпатизирует янки! Уходи сейчас же,

пока я не закричала!

Брэдфорд отпустил ее и попятился.

— Наша помолвка расторгнута!.. Я никогда — слышишь,

никогда! — не выйду замуж за такого человека! Ты, возможно, не

воюешь за северян, но ты янки по духу! А я презираю всех янки!

— Кристал, ты сейчас расстроена, но у тебя будет время

подумать…

— Убирайся отсюда! — истерично взвизгнула она. — Я

прогуливаться одной, чтобы она могла отдохнуть от его

постоянного присутствия. Да, никаких особых событий не

происходило вплоть до нынешнего 1865 года.

Год назад Союз одержал решающую победу в сражении в

Мобильском заливе. Война докатилась наконец и до Алабамы.

Форт Гейнз сдался после нескольких дней жестоких боев, а

Мобил-Пойнт, располагавшийся напротив, и форт Могдан

сдались лишь после восемнадцатидневной осады. В конце

концов янки иступили на территорию Алабамы.

Спустя шесть месяцев были осаждены форт Блэкли и Испанский

форт. В апреле этого года, через восемь месяцев после

сражения в Мобильском заливе. Союзная армия, возглавляемая

генералом Кенди, нанесла поражение армии Конфедерации и

заняла Мобил.

Как ни странно, маленькую ферму! Шеррингтонов война обошла

стороной. Когда она приблизилась к ним вплотную, отец в

тревожном ожидании заколотил дом. Что им грозит? Лишатся ли

они урожая и средств к жизни? А может, и самой жизни? Но

опасность отступила, и начался период Реконструкции.

Проигранная война не сказалась на личной судьбе Анджелы. У

нее никогда не было рабов. Она не владела землей и,

следовательно, не сталкивалась с непосильными налогами.

Земля, на которой они работали исполу, не изымалась у них и не

перепродавалась, потому что финансовое положение их

землевладельца было прочным.

Анджелу никогда не пугала нищета, как она пугала многих

благородных южных леди, ибо ничего другого, кроме нищеты, ни

Анджела, ни ее отец не знали.

В тот день ее отыскал Фрэнк Колмеи — старинный приятель и

собутыльник отца. Она издала отца в фургоне. Анджела сразу

поняла, что произошло нечто ужасное, потому что Фрэнк упорно

не желал смотреть ей в лицо. Он лишь сказал, что отец ввязался

в драку. Обычный спор с янки о результатах войны, пояснил он.

Началась потасовка, в которой приняли участие многие

завсегдатаи бара, се отец упал, ударился о стол и тут же

скончался.

Анджела бросилась к бару и нашла отца лежащим на

посыпанном опилками полу, грязного и окровавленного. Он был

мертв.

Джекоб часто захаживал на ферму к Шеррингтонам, когда

Анджела была ребенком, приносил ей конфеты, иногда игрушки.

Анджела считала, что приходил он, чтобы проверить, насколько

соблюдаются его интересы. Восемь лет назад у Джекоба вышел

крупный разговор с ее отцом.

Анджела думала, что после этого их прогонят с фермы, однако

все обошлось. Но с тех пор Джекоб Мейтленд больше не

появлялся на их ферме. Причину той ссоры она так и не узнала,

а по визитам Джекоба скучала.

Он был хорошим землевладельцем, в этом у нее не было

сомнений. Даже когда урожай был невысоким, он никогда не

жаловался, а во время войны стал брать меньшую долю в

уплату. По этой причине Анджела чувствовала себя вдвойне

виноватой, когда принимала от Ханны еду, которую та крала у

него.

Сейчас Анджела была напугана и удручена.

— Анджела, дорогая девочка, прими мои самые искренние

соболезнования, — начал Джекоб Мейтленд. — Должно быть, ты

испытываешь сейчас страшную опустошенность.

— Да, это так, — шепотом ответила Анджела, не поднимая глаз.

— Я знал твоего отца почти восемнадцать лет, — тихим голосом

продолжал Джекоб. — Он работал на этой ферме еще до того,

как я приехал в Алабаму.

— Значит, вы и маму мою знали? — с любопытством спросила

она, и глаза ее заблестели.

— Да, знал, — рассеянно ответил Джекоб. — Ей не следовало

одной уезжать на Запад. Она…

— На Запад? — взволнованно перебила его Анджела. — Она

уехала на Запад? Папа никогда не говорил мне об этом.

— Да, она уехала туда, — грустно сказал Джекоб. — А ты

знаешь, что ты — вылитая мать?

— Папа говорил, что у меня такие же глаза и волосы, — с

готовностью ответила Анджела, почувствовав вдруг себя вполне

непринужденно.

— Не только это, девочка. Твоя мать была очаровательнейшая

женщина. У нее были и грация, и хрупкость, и изысканная

красота. Ты как две капли воды похожа на нее.

— Мне смешно это слышать, мистер Мейтленд. Я не грациозная

И не хрупкая.

Глава 8

Анджеле казалось, что весь разговор с Джекобом Мейтлендом

приснился ей во сне. Однако когда через два часа к крыльцу

подкатила блестящая черная повозка, Анджела поверила, что

все было наяву. Она будет жить в «Золотых дубах».

Пока Анджела ехала к своему новому дому, находившемуся

всего в миле, она думала о том, что теперь будет ближе к

Брэдфорду Мейтленду. Она так и не избавилась от своей

детской влюбленности. Более того, сейчас, в семнадцать лет,

Анджела любила его даже больше, чем в четырнадцать.

Ханна рассказала ей, что Брэдфорд больше не служит в армии.

Он живет на Севере и управляет предприятиями Мейтленда в

Нью-Йорке. Закари вернулся с войны в конце 1862 года после

легкого ранения в ногу. По возвращении он сразу же женился на

мисс Кристал Лонсдейл, и сейчас они оба живут в «Золотых

дубах».

Анджела вспомнила, как в первый раз посетила «Золотые

дубы».

Это было десять лет назад, когда умерла жена Джекоба

Мейтленда. Отец отправился отдать дань уважения покойной,

взяв с собой Анджелу. А после этого Анджела постоянно

сопровождала отца, когда тот привозил долю своего урожая в

амбар Мейтлендов. Но она никогда не была внутри громадного

дома. А теперь ей предстоит в нем работать!

Анджела не испытывала унижения от того, что станет прислугой.

Работать в этом роскошном доме значительно легче, чем на

ферме. Анджела будет часто видеть Брэдфорда, когда он

вернется в «Золотые дубы». И хотя он никогда не ответит на ее

чувство, она будет находиться рядом с ним. А это самое важное.

Повозка подъехала к парадному входу. Анджела с восхищением

смотрела на восемь огромных дорических колонн, которые

образовывали широкую галерею вдоль фасада. Затем она

заметила чье-то лицо в верхнем окне. Но шторы тут же

задернулись, и Анджела испытала чувство неловкости. Кто

наблюдал за ее приездом?

— Итак, Анджела, добро пожаловать в «Золотые дубы», —

приветствовал ее вышедший из дома Джекоб Мейтленд.

на нес уставилась пара пронзительных золотисто-карих глаз.

Портрет имел поразительное сходство с оригиналом. Художник

мастерски изобразил гордо приподнятый подбородок, высокие

скулы, прямой тонкий нос, улыбающиеся губы, высокий лоб и

густые, слегка изогнутые брови, которые были под стать

волнистым волосам. Замечательный портрет Брэдфорда

Мейтленда!

— Это хозяин Джекоб. Очень хороший портрет. Его надо

повесить в кабинете, — сказала Хан-па, приблизившись к

картине.

— А я думала, что это Брэдфорд.

— Нет, дитя мое, это хозяин Джекоб в молодости. Портрет

хозяина Брэдфорда в другом конце коридора. Если их поставить

рядом, можно подумать, что кто-то писал портреты с одного

человека. Только глаза чуть отличаются. У Брэдфорда больше

огня в глазах, потому что он не хотел, чтобы писали его портрет.

И это видно. Он хотел, чтобы его портрет висел подальше от его

комнаты. Его комната на этой стороне.

— На этой стороне?

— Да, — заулыбалась Ханна. — Я подумала, что тебе

понравится жить в комнате напротив него… Если только этот

мальчик когда-нибудь решит приехать сюда.

То, что она будет жить в доме, а не вместе с другими слугами,

поразило Анджелу; Это было выше ее понимания. Возможно,

Джекоб Мейтленд проявил такую щепетильность потому, что она

будет единственной белой служанкой.

Анджела испытала замешательство, когда увидела комнату, в

которой ей предстояло жить. Комната была больше, чем весь

дом, в котором она прожила всю свою жизнь. Стены окрашены в

розовые, голубые и лавандовые тона и, казалось, даже пахли

лавандой. Ничего более прекрасного Анджеле видеть не

приходилось! И эта комната будет теперь ее!

Пол был отполирован до такого блеска, что в нем отражалась

изысканная дорогая мебель. Над массивной кроватью

возвышались четыре высокие стойки, на которых был натянут

отделанный оборками цветастый полог. Кровать была застелена

покрывалом из тафты лавандового и голубого оттенков. Темно

синие бархатные шторы на окнах были задернуты, чтобы духота

и зной не проникали в комнату. В углу располагалось удобное

никогда в жизни не знала праздности, это оказалось не под силу.

Минуты для нее текли медленно и мучительно.

Почему ей не дали никакой работы? Она стала гадать, какие

будут теперь у нее обязанности, — мистер Мейтленд забыл ей

об этом сказать. Будет ли она обслуживать только одного

человека? Анджела надеялась, что у нее не будет много работы.

И она постарается, чтобы Джекоб Мейтленд не пожалел о том,

что пригласил ее в свои дом.

А сейчас попусту уходит время, думала Анджела. Ну почему ей

не поручили никакого дела?

Она открыла дверь и вышла в коридор. Тишина в доме, где

находилось столько людей, членов семьи и слуг, показалась ей

зловещей. Она сделала несколько шагов вперед, подошла к

портрету Джекоба Мейтленда и улыбнулась. Любопытство

погнало ее дальше, и наконец она отыскала портрет Брэдфорда.

Анджела ахнула, когда взглянула на него. Это был не тот

Брэдфорд Мейтленд, которого она помнила. Смуглое от загара

лицо, непокорные волосы и черные злые глаза Брэдфорда

делали его похожим на разбойника, или пирата, или на какого-то

дикого индейца, способного убить недрогнувшей рукой. Этот

Брэдфорд был опасным, страшным человеком.

Анджела невольно содрогнулась. Такого Брэдфорда она никогда

не видела. Или видела? Не так ли выглядел Брэдфорд в тот

вечер, когда спас ее от Бобо? Девушка покачала головой. Этого

она не знала.

Анджела повернула назад и спустилась вниз. Первая комната на

ее пути оказалась столовой. Выглядела она весьма

внушительно. Вокруг длинного стола располагалось десять

стульев с высокими спинками и мягкими сиденьями. Из столовой

было два выхода. Одна дверь оказалась открытой, и была видна

огромная пустая комната, занимавшая едва ли не весь этаж.

Анджела открыла вторую дверь и попала в кухню, выложенную

красным кирпичом, которая была пристроена к дому позже.

Крупная женщина раскатывала тесто на большом столе. Рядом с

ней молодая девушка вынимала косточки из персиков, а"

маленький мальчик стоял возле нее, выпрашивая одну из них.

— Вы, должно быть, та девушка, о которой мне говорила Ханна,

— с улыбкой проговорила женщина, увидев Анджелу. — Чем я

могу вам помочь, мисси?

определенные планы в отношении сиротки, — кисло

отреагировал Роберт.

— Робби, я уже говорила тебе, что не желаю поднимать эту

тему. Отец не осмелится привести сюда свою любовницу, — не

без яда возразила Кристал.

— Ты думаешь? — поднял бровь Роберт. — Взгляни на нее.

Ведь ты не станешь отрицать, что она хорошенькая и что в этом

доме слуг более чем достаточно. Возможно, старик выжил из

ума и полагает, что мы не сможем определить истинную причину

ее появления здесь.

— Прекрати! — резко сказала Кристал. — Если бы я тоже так

думала, то прогнала бы ее. Но я в это не верю. И уверена, что

ей придется немало потрудиться, чтобы оправдать свое

пребывание здесь. Кроме того, приятно иметь в доме белую

прислугу, особенно когда она приобретет более цивилизованный

вид. Пока что она выглядит слишком дикой.

— Мне она кажется вполне ручной, — возразил Роберт, с ног до

головы оглядывая Анджелу.

Щеки Анджелы вспыхнули. Похоже, брат и сестра не желали

замечать, что она находится в комнате.

— Тебя зовут Анджела, девочка? — спросила Кристал, перенося

свое раздражение с брата на Анджелу.

— Да.

— Тогда, Анджела, пойди и принеси мне в гостиную стакан

лимонада. Да поживей!

Анджела молча проскользнула мимо них и поспешила на кухню.

Щеки ее еще продолжали гореть. Ханна оказалась на кухне и

приветливо улыбнулась при появлении Анджелы.

— Тильда говорит, что ты появилась раньше, и тебе не

представили людей, как положено, — сказала Ханна. — Это

Тильда, лучший повар в округе.

— Я очень рада познакомиться. Тильда, — искренне

проговорила Анджела.

— Я тоже, мисси. Хорошо, что вы будете у нас жить.

Анджеле хотелось остаться и поболтать, но она боялась

заставлять Кристал Мейтленд ждать.

— Могу я налить стакан лимонада?

— Вы можете все, мисси, — живо откликнулась Тильда. — Вон

кувшин на столе. Я только вытру руки и налью его вам.

персиками. Я отнесу миссис Кристал лимонад. А ты подожди

здесь минут десять, а потом приходи в кабинет хозяина Джекоба.

Он хочет побеседовать с тобой.

Через десять минут Ханна открыла дверь, и Анджела с

трепетом вошла в кабинет Джекоба Мейтленда. Окна просторной

комнаты выходили на задний двор, и она была ярко освещена

лучами заходящего солнца. Одну из стен от пола до потолка

занимали стеллажи с книгами. Вдоль второй стены на

деревянных подставках стояли скульптурные изображения голов

животных, над ними висели охотничьи ружья и картины,

изображающие диких мустангов и степные просторы. Темно

коричневые шторы доходили до пола; мебель была обита

черной кожей. Поистине это был кабинет мужчины.

— Ханна, скажи всем, чтобы подождали в столовой. Я

задержусь на несколько минут, — распорядился Джекоб.

— Да, сэр, — ответила Ханна, закрывая дверь. На ее губах

блуждала понимающая улыбка.

Джекоб вышел из-за письменного стола и подвел Анджелу к

дивану.

— Дорогая девочка, произошло нечто, мне не вполне понятное,

и я надеюсь, что ты мне поможешь во всем разобраться.

— Я буду рада помочь вам, сэр, — с готовностью откликнулась

Анджела.

— Ханна рассказала мне, что ты пришла за стаканом лимонада,

а затем через несколько минут вернулась, чтобы сделать его

слаще. Это верно?

— Да, сэр.

— И лимонад предназначался моей снохе?

— Да, сэр.

— Она попросила тебя принести лимонад или заставила? —

продолжал допытываться Джекоб.

— Это не имеет большого значения, сэр, — ответила Анджела.

— И все же?

— Ну, насколько я помню, она приказала мне, — кротко

промолвила Анджела. — В этом нет ничего страшного.

— Но почему ты сделала это?

— Почему сделала? Да, я знаю, вы велели мне отдыхать, и я

пыталась выполнить ваше приказание. Но я не привыкла

отдыхать, сэр. Я должна что-то делать и поэтому спустилась

внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, чтобы

определить их реакцию.

— Вы не можете позволить ей есть вместе с нами только

потому, что она белая! — возмущенно воскликнула Кристал. —

Это просто нелепо!

— Да, это абсурдно, — поддержал ее Закари. — Что подумают

другие слуги!

— Довольно! — оборвал его Джекоб. Это было сказано столь

решительным тоном, что в комнате мгновенно воцарилась

тишина.

— Я намерен все объяснить вам, — проговорил Джекоб уже

более спокойно. — Но прежде, Роберт, мой мальчик, уступи

Анджеле свое место. Я хочу, чтобы она сидела рядом со мной.

Роберт считал Джекоба Мейтленда своим вторым отцом. Он

считал так уже двенадцать лет — с того времени, когда близко

сошелся с Закари. Молодой человек без единого слова

выполнил просьбу Джекоба.

— Кажется, ты зашел слишком далеко, отец. Интересно, с чем

еще мы должны смириться?

— Вы смиритесь со всеми моими желаниями, мой дорогой.

Надеюсь, они все еще являются законом в этом доме.

Джекоб подвел Анджелу к стулу и слегка подтолкнул ее,

побуждая сесть, затем занял свое место во главе стола.

Анджела сидела ни жива ни мертва, с опущенными глазами.

— Теперь мне остается досказать совсем немного, —

продолжил Джекоб ровным, спокойным голосом. — Я уже

говорил вам, что один из моих арендаторов умер, оставив дочь

сиротой. Я сказал также, что чувствую себя ответственным за

Анджелу Шеррингтон, поскольку знал ее отца все эти годы, и что

намерен пригласить ее жить в «Золотые дубы». Тоже самое я

сказал и Анджеле. Какого дьявола все вы, в том числе и сама

Анджела, пришли к заключению, что я пригласил се в качестве

прислуги?

— Ты хочешь сказать, что она не будет прислугой? —

недоверчиво спросил Закари.

— Определенно нет!

— О Боже! Значит, Робби был прав! — воскликнула Кристал. —

И вы осмелились привести сюда любовницу и усадить ее рядом

с нами?

Глава 10

Ночь казалась бесконечно длинной, потому что Анджела долго

не могла заснуть. Она снова и снова возвращалась в мыслях к

каждому слову, сказанному в столовой.

Кристал ненавидела ее — на этот счет Анджела не питала

иллюзий. Совсем иное дело Роберт Аонсдейл. Поначалу он был

удивлен, но затем Анджела почувствовала в нем расположение к

себе. Он весь вечер пялил на нее глаза, словно оценивал

кобылу, которую собирался покупать. Впредь ей надо быть

настороже с Робертом.

Затем Анджела стала думать о Брэдфорде. Ее беспокоило, как

он отреагирует на случившееся. Ей внезапно пришло в голову,

что Брэдфорду это может не понравиться, как не понравилось

Закари.

Заснула она с мыслями об отце.. Он был грубоват, да и к

бутылке прикладывался слишком часто, но она любила его. У

нее было нелегкое детство, но она все отдала бы за то, чтобы

снова оказаться дома с Уильямом Шеррингтоном. Когда она

засыпала, — по щекам ее катились слезы.

Ханна вошла в комнату в отличном настроении.

— Доброе утро, мисси! Солнце уже вовсю светит. Ты обычно не

встаешь так поздно, верно?

Анджела открыла глаза и увидела, что комната залита яркими

солнечными лучами.

— Который час?

— Начало девятого.

— Девятого! — Анджела соскочила с кровати и побежала в

сторону небольшого чуланчика.

— Что за спешка, девочка?

Анджела остановилась, внезапно осознав, что спешить некуда и

делать ей нечего. — О и, я, кажется, забыла.

Ханна весело засмеялась;

— К этой легкой жизни ты скоро привыкнешь. Тебе придется

думать лишь о том, где завтракать — внизу или у себя в

комнате.

— А остальные собираются завтракать внизу? — с тревогой

спросила Анджела.

— Только мистер Лонсдейл. Хозяин Джекоб уже поел, а миссис

Кристал ест в комнате.

— Да, притом с удовольствием. Кулинарное искусство Тильды —

одна из причин, почему «Золотые дубы» столь привлекают меня.

Здесь, можно сказать, мои второй дом. По сейчас, могу

признаться, «Золотые дубы» приобрели для меня еще большую

притягательность, — многозначительно проговорил он. Роберт

непринужденно рассмеялся, затем добавил:

— В моем распоряжении нет ничего, кроме времени, и нет

ничего лучше, чем провести его с вами.

Лицо Анджелы вспыхнуло, она села за стол и занялась

завтраком. Она понимала, что не составит особого труда

сделать Роберта своим союзником, однако опасалась, как бы от

нее не потребовалась слишком большая жертва.

— А разве вы не занимаетесь управлением плантацией? —

выразительно спросила она.

— Нет, пока жив мой отец. Ему не нравится, когда я помогаю

ему, и, честно говоря, мне не нравится ему помогать. Хотя война

значительно уменьшила его состояние, старик смог заплатить

налоги за «Тени» и вполне управляется самостоятельно. Как

будто и не было войны. Так что мне остается приятно проводить

время.

Анджела почувствовала раздражение.

— Остается пить да играть в карты… Все сыновья плантаторов

одинаковы.

— Не все, — снова улыбнулся Роберт. — Некоторым везет

меньше, чем мне.

Анджела в изумлении уставилась на него. Он принял ее слова

за комплимент, не уловив скрытого сарказма. Он был поистине

несносным. Она полагала, что люди, которые живут лишь ради

своего удовольствия, оставляя работу другим, исчезли с

окончанием войны. Очевидно, она ошибалась. Роберт Лонсдейл

был именно таким человеком.

— Вы не хотели бы съездить на прогулку? — доверительным

тоном спросил Роберт. — Не желаете осмотреть «Тени»? Отец

восстановил усадьбу, и сейчас это опять весьма живописное

место. Дом был разрушен во время войны, когда все рабы

разбежались. Но они вскоре вернулись, поняв, что идея янки о

свободе обернулась для них своей худшей стороной.

Анджела сдержала гнев. Роберт не мог переделать себя, а для

нее было бы лучше иметь в его лице друга, чем врага. Она не

непременно должна поступить в пансион.

— Отчего же, я бы хотела учиться, — быстро ответила Анджела.

— Мне всегда хотелось знать, что интересного находят люди в

книгах.

— Ты сможешь выяснить это сама. А когда вернешься домой,

поможешь мне разбираться с гроссбухами.

— О, мне так хочется помочь вам, мистер…

Джекоб.

— Отлично. Теперь решим вопрос относительно школы. Выбор

большой — и здесь, и на Севере. Есть замечательный пансион в

Массачусетсе. Одна из тамошних учительниц, Наоми Баркли,

была близкой подругой твоей матери. И к тому же твоя мать

училась в этом пансионе, когда ей было столько лет, сколько

сейчас тебе.

— Моя мать ходила в северную школу?, — Да. Она жила в

Массачусетсе, пока не приехала в Алабаму и не вышла замуж за

твоего отца. Анджела была поражена.

— Я и не знала… Папа никогда мне об этом не рассказывал. Я

всегда думала, что она родилась здесь. А вы откуда про это

знаете?

Джекоб поколебался, затем осторожно сказал:

— , Я сам жил в Массачусетсе. У меня и до сих пор имеются

там деловые интересы. Мой отец был знаком с родителями

Чариссы. До депрессии 1837 года это была состоятельная

семья. Потом родители умерли и оставили твою мать без гроша.

Некоторое время Чарисса служила гувернанткой, затем

приехала сюда.

— А зачем она приехала сюда?

— Ну, я не… Когда ты станешь постарше, возможно, поймешь.

Он знал причину, но не желал говорить ей. А она не смела

продолжать дальнейшие расспросы, хотя ей очень хотелось.

— А теперь относительно пансиона, — вернулся к прерванной

теме Джекоб. — Я убежден, что Школы на Севере намного

лучше. Но ты вправе выбирать. Я мог бы послать тебя в Европу,

однако думаю, что тебе следовало бы побывать на родине,

матери.

— Да, это верно! — горячо сказала Анджела. — Я выбираю

пансион в Массачусетсе.

— У тебя нет предубеждения против Севера?

Глава 12

За три зимы, проведенные в Южном Хедли, что в штате

Массачусетс, Анджела должна была бы привыкнуть к холодной

погоде, однако этого не произошло. Более того, она не верила,

что это вообще возможно. Другие девушки переносили холода

спокойно, поскольку большинство из них приехали из северных

штатов.

У Анджелы не было подруг в пансионе, если не считать Наоми

Баркли, которая относилась к ней, скорее, как к дочери, чем как к

ученице. Анджела уже давно потеряла надежду обзавестись

друзьями. В этом не было ее вины. Она изо всех сил старалась

быть одинаково дружелюбной со всеми. Но Анджелу

сторонились из-за ее южного акцента, ибо многие из девушек

потеряли на войне братьев или отцов. Поскольку они считали,

что войну начал именно Юг, Анджела в их глазах тоже была

виновницей трагедии.

Эта враждебность огорчала Анджелу, но тем не менее она

сумела продержаться первый год, во-первых, потому, что у нее

была Наоми, а во-вторых, потому, что с головой погрузилась в

занятия. Являясь постоянной мишенью для насмешек, иной раз

выходила из себя и шокировала соучениц употреблением

крепких словечек, которые бросали незадачливых насмешниц в

жар и в холод. Анджеле нравилось их шокировать. Это было для

нее единственным развлечением.

Благодаря Наоми Анджела узнала много нового о своей матери,

и это стало отрадой ее сердца. Ей удалось выяснить даже то, о

чем умолчал Джекоб Мейтленд, — о причине ее отъезда из

Спрингфилда.

Чариссе было тринадцать лет, когда разразилась депрессия

1837 года и ее родители разорились. Все же они сумели

устроить дочь в пансион, и она была в полном неведении

относительно их разорения и растущих долгов. Она не знала

правды до их кончины в 1845 году. Поскольку семья Чариссы

дружила с семьей Мейтлендов, девушка стала компаньонкой

матери Джекоба. Когда в 1847 году мать Джекоба умерла,

Чарисса поступила гувернанткой в семью банкира.

В то время Наоми была дружна с ней, и Чарисса как-то

тебе этого хочется.

— Я… н-не могу, — заикаясь, проговорила Анджела.

— Вполне можешь, — сказала Джейн, коварно сверкнув

глазами. — А мы скажем, что ты встретила знакомую леди,

которая предложила подвезти тебя до пансиона.

— Но ведь это ложь.

— Мы будем хранить твой секрет, Анджела, — поддержала

подругу Сибила. — А ты всегда можешь нанять экипаж, чтобы

вернуться в пансион, если твой друг не подвезет тебя. Сейчас

только середина дня. Ты вполне успеешь к обеду. Зайди в этот

дом.

Анджела передала небольшой пакет Джейн и медленно

пересекла улицу.

Однако когда она подошла к ступенькам перед входом в здание,

у нее появились сомнения. Не слишком ли это неприлично —

отправиться на поиски мужчины? Что подумает о ней Брэдфорд?

Анджела резко повернулась, чтобы бежать назад, к магазину, но

увидела, что девушек уже нет. Почему бы ей все-таки не войти в

здание? Ведь это глупо — упустить возможность поговорить с

Брэдфордом.

Анджела поднялась по ступенькам и громко постучала в дверь.

Через несколько секунд дверь открыл высокий мужчина в

рубашке с закатанными рукавами и жилете, с сигарой в зубах, и

с любопытством уставился на нее. Не дождавшись от нее

никаких объяснений, он схватил ее за руку, втащил внутрь и

захлопнул дверь.

— Выпустишь все тепло, дорогуша, — сказал мужчина

несколько ворчливо, но вполне дружелюбно.

Через несколько секунд глаза Анджелы привыкли к тусклому

освещению в холле. Ей хорошо была видна ярко освещенная

комната, в которой за столами сидели мужчины и женщины в

дорогих нарядах. Это был игорный дом! Из широко открытых

дверей плыл сигарный дым, слышались восклицания, смех,

стоны и проклятия. Анджела обратила внимание, что стены

холла и комнаты выкрашены в темно-красный цвет и увешаны

фривольными картинами.

Анджела вздохнула, когда услышала за спиной мужской голос.

— Поскольку вы без сопровождения, вы, должно быть, та новая

девушка, которую обещал прислать Генри. Эй, Питер! — крикнул

побольше того, что я заплатил за тебя, — сказал он, скользя

желтовато-карими глазами по ее фигуре.

Анджела боялась даже слово сказать и позволила ему ввести

себя в комнату на втором этаже. Брэдфорд закрыл за собой,

дверь. Услышав его следующую фразу, она подумала, что

ослышалась.

— Ты можешь раздеться, пока я приготовлю что-нибудь выпить.

Я вижу, у Моди есть шампанское.

Может быть, она что-то не поняла?

— Вы уже пьяны, Брэдфорд. Вы не считаете, что вам

достаточно?

— Снимай с себя эти шикарные тряпки! Почему я должен

объяснять тебе, как ты должна выполнять свою работу?

Анджела пришла в смятение. Он не узнал ее! Он не имел

понятия, кто она такая! Он принимает ее за проститутку! Что

делать?

— Брэдфорд, вы, должно быть, не поняли меня. Я…

Она пыталась собраться с мыслями, чтобы объясниться, когда

он подскочил к ней и за подбородок притянул ее лицо к своему.

Анджела сжалась, увидев желтые огоньки гнева в его глазах. Это

был Брэдфорд, изображенный на портрете. Ей стало страшно,

когда он схватил ее за плечи.

— Что за чертовщина, девочка? Если ты разыгрываешь испуг

для того, чтобы возбудить клиента, тебе лучше сразу прекратить

эту игру. На меня это не действует… Снимай платье!

— Я… я н-не могу, — заикаясь, сумела выговорить Анджела.

И вдруг он засмеялся, в янтарных глазах его зажглись веселые

искорки.

— Какого черта ты сразу не сказала? Брэдфорд повернул ее

спиной к себе и начал деловито распускать шнуровку. Анджеле

стало ясно, что он не понял ее и решил, что она не может снять

платье без его помощи. Она стояла не шевелясь, пока его

пальцы трудились над шнуровкой. Она боялась двинуться с

места. Сейчас, когда дело зашло так далеко, в состоянии ли она

остановить его? А затем — словно что-то толкнуло ее — она

поняла, что не хочет его останавливать. Сотни раз Анджела

мысленно проигрывала сцену, когда они окажутся одни, оба

разденутся и предадутся любви.

Ведь это был человек, которого она любила многие годы и

сладострастия, когда Брэдфорд лег на нее. Но она оказалась не

готова к тому, что за этим последовало. Пронзительная боль

обожгла ее лон. Анджела сцепила зубы, но не смогла сдержать

стона. Брэдфорд удивленно взглянул ей в лицо и нахмурился.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, — поспешно сказала Анджела.

— Тогда почему твои ногти впились мне в спину? — улыбнулся

он.

— Прости. Я нечаянно…

— Не извиняйся. Я не так часто встречаю страстных женщин.

Если точнее — мне всегда попадались лишь холодные

девушки… До этого раза…

Он снова поцеловал Анджелу и возобновил движение внутри

нее. Боль прошла. Это было так прекрасно чувствовать его

внутри себя, при каждом толчке соприкасаться с его телом. Но

вдруг после сильного толчка он остановился, и ей осталось лишь

сожалеть, что все закончилось так быстро. Она ожидала, что

Брэдфорд откатится в сторону, но он с этим не спешил.

Некоторое время он лежал на ней, тяжело дыша, затем снова

начал медленно двигаться внутри нее.

Анджела почувствовала счастье от того, что не все еще

закончено, что он еще в ней, еще любит ее. Новая волна страсти

захлестнула девушку, и наконец мощный сладостный спазм ввел

ее в дотоле неизвестный ей мир.

Брэдфорд нежно поцеловал Анджелу, затем зашептал: — Если

бы я не так устал сегодня, то занимался бы любовью с тобой

весь день и всю ночь… До следующего раза.

Со вздохом отпустив ее, он лег на живот рядом с ней, закрыл

глаза и вскоре уснул. Анджела могла без помех рассмотреть его

мускулистый торс, черты его лица, смягченные сном.

Теперь все было позади, и Анджела понимала, что должна

немедленно покинуть этот дом, пока Моди не подыскала ей еще

одного клиента. Тихонько, чтобы не побеспокоить спящего

Брэдфорда, она выскользнула из постели и вдруг увидела пятно

крови на сатиновой простыне — свидетельство потерянной ею

невинности. Она натянула верхнюю простыню, прикрыв

Брэдфорда и пятно, подошла к тазу с водой в углу комнаты и

подмылась.

Анджела подобрала сзади волосы, заколола их, оставив

узнаю, что он держит у себя девчонку целый день! — Она

огляделась по сторонам. — А куда к черту она подевалась?

Брэдфорд пожал плечами:

— Я просил ее остаться, но, должно быть, ей надоело ждать,

пока я проснусь. Она внизу?

— Стала бы я спрашивать, если бы она была там! —

выкрикнула Моди. — И что такое ты выделывал с девчонкой,

если она сбежала от тебя?

— Заткнись, женщина, и дай мне возможность встать! —

огрызнулся Брэдфорд.

— Я не уйду отсюда, пока не выясню все до конца! — Моди

словно монумент встала у его кровати.

— Послушай, выйди и дай мне по крайней мере одеться!

— Сейчас не до церемоний! — фыркнула она. — Я видела

сотни мужиков без штанов!.. Ты ничем от них не отличаешься!

Брэдфорд вполголоса чертыхнулся. Ему никак не улыбалось

бегать нагишом перед старой жирной сукой. Схватив верхнюю

простыню, он обмотал ею бедра, подскочил к стулу, на котором

оставил свои вещи, и укрылся за его спинкой.

— А это что такое? — вдруг взвизгнула Моди. — Ты собирался

скрыть это от меня? Улизнуть, не заплатив двойную плату?

— За что — двойную? — возмутился Брэдфорд.

— За то, что она девушка, если ты сам этого не понял! Вон

доказательства, на простыне!

Брэдфорд уставился на пятно; затем угрожающе прищурил

глаза.

— Что еще ты хочешь на меня повесить, Моди? Девушка —

проститутка! Она знала, что делала! Ты можешь мне объяснить,

каким образом девушка может быть проституткой и

девственницей одновременно?!

Моди сделала шаг назад, увидев гнев в глазах клиента. Но

сдаваться она отнюдь не собиралась.

— А ты заметил кровь у нее, пока не лег с ней, — быстро

спросила Моди.

— Н-нет…

— Тогда как ты объяснишь это кровавое пятно на постели, если

под тобой была не девица?

Брэдфорд снова посмотрел на пятно и в раздумье наморщил

лоб. Возможно ли? Он вспомнил, как внезапно девушка

— Это не имеет значения, Моди, — отреагировал Брэдфорд. —

Бог ты мой! — воскликнул он, оглядывая комнату, "чтобы

окончательно удостовериться в своей правоте. — Эта девчонка

украла мой жилет!

Моди засмеялась:

— Не везет тебе сегодня — сплошные потери!

— Почему она взяла мой жилет и не взяла бумажник? В нем

больше пятисот долларов….

— Может, ты Покорил сердце девушки, и она взяла твой жилет

как сувенир. А может, она просто глупенькая и не знает, где

искать бумажник… В следующий раз, — мистер, заходи снова ко

мне, когда будешь в городе. Эта девчонка наверняка пойдет

нарасхват. Если ты согласишься с хорошей ценой, которую я

установлю за нее, то сможешь снова ее заполучить.

— Да, Моди, она стоит того, и я заполучу ее снова, — ответил

Брэдфорд с иронической улыбкой, надевая плащ и направляясь

к двери. — Но платить тебе за это не стану. Я намерен найти ее

раньше тебя, Моди. Обещаю!

— Шельма! — крикнула Моди вслед Брэдфорду. Она услышала,

как он, сбегая вниз по лестнице, рассмеялся.

Брэдфорд тотчас же отправился к Дэвиду Уэлку — своему

адвокату в Спрингфилде, вытащил беднягу из постели и

подробно описал ему внешность Анджелы. Было принято

решение обыскать весь город. Уэлк распорядился даже

организовать дежурство в заведении Моди на тот случай, если

девушка все же надумает снова прийти туда. Дела требовали,

чтобы Брэдфорд немедленно возвращался в Нью-Йорк, в

противном случае он и сам бы подключился к поискам.

Брэдфорда раздражала таинственность происшедшего. Почему

девушка сделала то, что сделала? Она вынудила его принять ее

за проститутку, хотя на самом деле никогда не знала мужчины. И

почему она взяла его жилет и не взяла деньги?

Он должен все выяснить. Он хотел получить ответы на свои

вопросы.

Но больше всего он хотел ее. Даже мысль о ней волновала его.

Эта история не завершена. Так или иначе, но он снова ощутит

ее в своих объятиях.

вернешься!

— Это излишне, Наоми, — запротестовала Анджела.

— Чепуха! Для меня это удовольствие… Ты уверена, что не

передумаешь и не приедешь, чтобы провести Рождество со

мной? Признаюсь, я была бы рада.

Анджела улыбнулась и покачала головой.

— Ты ведь знаешь меня. Я использую малейшую возможность,

чтобы вырваться из этого холода.

— Тебе надо поторопиться, дорогая. Носильщик с багажом ждет

тебя.

— Анджела!

Она обернулась. Позади нее стоял незнакомый мужчина.

— Да?

— Вас зовут Анджела?

Она с любопытством посмотрела на незнакомца, за спиной

которого стояли еще двое мужчин, один из них был полицейским.

— Кто вы? — настороженно спросила Анджела.

— Я адвокат, мисс.

Глаза у Анджелы расширились. О Господи, неужели что-то

случилось с Джекобом?

— У вас… плохие новости для меня?

— Вас зовут Анджела? — настойчиво повторил свой вопрос

мужчина.

— Да, да, — обеспокоенно подтвердила она. Адвокат

повернулся к полицейскому:

— Имя то же самое, да и внешность подходит. Арестуйте ее.

Анджела ошеломленно ахнула.

Наоми сделала шаг вперед и загородила девушку от

полицейского.

— Не смейте ее трогать! Она учится в пансионе и едет домой на

рождественские каникулы. Очевидно, этот джентльмен

совершает серьезную ошибку.

— Боюсь, что нет, мадам, — испытывая неловкость, проговорил

Дэвид. — Эта девушка украла один из предметов одежды у

моего клиента. Мой клиент в настоящее время в отъезде, но по

возвращении он решит, возбуждать иск или не возбуждать.

— Это нелепость! Абсурд!

— В этом я с вами согласен, мадам, и, поверьте, мне весьма

неприятно. Но ошибки здесь никакой нет.

— Не имеет значения, какие чувства я к нему испытываю!..

Брэдфорд не узнал меня в тот день, когда мы встретились в

Спрингфилде. И даже если бы узнал, он не имеет понятия, что

его отец — мой опекун. Он не был дома все эти годы.

— Почему ты не сказала ему, кто ты?

— Он думал… ой, Наоми, не спрашивай меня об этом! Я

думала, что запомню этот день на всю жизнь, а сейчас думаю,

лучше бы его вообще не было!

Лучше бы она никогда не влюблялась в Брэдфорда

Мейтленда… Господи, ну почему она не сказала, кто она? Тогда

не попала бы в эту переделку!

— Я хочу поговорить с этим адвокатом, — сказала Наоми,

нарушив ход мыслей Анджелы.

— Нет!

— Но он работает на Брэдфорда, а может, еще и на Джекоба, и

ему нужно сказать, что ты воспитанница Джекоба.

— Тогда он сочтет своим долгом рассказать все Джекобу, а я

скорее умру, чем расскажу о том, что сделала, — сокрушенно

сказала Анджела.

— Анджела, ты, похоже, забыла, что Джекоб ожидает тебя на

Рождество.

— Ты можешь сказать ему, то я не здорова, не могу приехать и

осталась с тобой… Пожалуйста, Наоми, сделай это для меня! Я

уверена, что выпутаюсь из этой истории еще до конца каникул, и

в пансионе об этом не придется говорить… Как и Джекобу… У

Брэдфорда нет никаких оснований делать то, что он делает, и я

смогу его в этом убедить, когда он приедет.

Наоми вздохнула:

— Анджела, а плохо понимаю, что происходит, но так и быть —

я покрою тебя. Вообще это идет вразрез с моими убеждениями,

но я это сделаю.

Глава 15

Брэдфорд нанял экипаж и вместе с Дэвидом Уэлком отправился

жизнь она не была в такой ярости. И эта ярость терзала ее уже

три дня.

— Анджела Смит!

Она встрепенулась и села на кровати. Ей не следовало

забывать, что она назвалась здесь именем Смит. Она отважно

наврала о себе, чтобы не бросить тень на пансион.

Анджела быстро поднялась, когда открылась дверь. В камеру

вошел надзиратель.

— Ну, что вы стоите? — нетерпеливо сказал он. — Пошли.

— Куда! — настороженно спросила она.

— Вы свободны. Человек, которого вы обокрали, решил не

возбуждать против вас иск. Он только хочет несколько минут

побеседовать с вами. Он ждет вас на выходе.

— Так он здесь? — ледяным тоном произнесла Анджела.

Она подняла небольшой чемодан с несколькими сменами

белья. Остальной ее багаж Наоми увезла с собой. Анджела

вышла из камеры и решительным шагом направилась к выходу,

не ожидая ничьего разрешения. Ее остановили, но лишь для

того, чтобы отдать пальто и жакет. Она на ходу надела их и

вышла из здания.

За дверями ее встретило ясное солнечное утро. Искрился и

сверкал недавно выпавший снег. Анджела на мгновение

остановилась, чтобы сориентироваться. Приставив ладонь к

глазам, чтобы защитить их от ослепляющих солнечных лучей,

она увидела в нескольких ярдах от себя Брэдфорда и рядом с

ним — экипаж.

Анджела двинулась к Брэдфорду — медленно, не отрывая

взгляда от его лица. А он улыбался — да, именно улыбался! Это

оказалось для Анджелы последней каплей. Она остановилась

буквально в нескольких дюймах от него, рука ее взметнулась —

и раздался звонкий звук пощечины.

Брэдфорд выглядел искренне озадаченным:

— За что?

— И вы еще осмеливаетесь спрашивать! — в бешенстве

воскликнула Анджела. — Если бы у Меня был пистолет, я бы

застрелила вас на месте!

— Не так громко, черт побери, а то полицейский может снова

арестовать вас.

— Ну да, бросьте меня снова за решетку! — продолжала

настроена весьма решительно. — Брэдфорд хмыкнул и

замолчал. — Впрочем, не думаю… Так или иначе, мы нашли

записи в кармане вашего жакета… Что-то из области

математики, причем они были сделаны на бланке вашего

пансиона. Мой человек отправился в пансион и узнал вас по

описанию. — Поскольку Анджела никак не отреагировала на

сказанное, он вздохнул:

— Анджела, я не хотел вас арестовывать, хотел лишь застать

вас здесь, когда вернусь.

Анджеле потребовалось все ее самообладание, чтобы снова не

залепить Брэдфорду пощечину.

— Надо, следовательно, понимать так, что я провела трое суток

в заключении не за то, что взяла ваш жилет, а для того, чтобы

ублажить вас, когда вы приедете? Из всех презренных и

отвратительных людей вы…

— Довольно! — оборвал ее Брэдфорд. — Если вы хотите

поговорить о том, что достойно презрения, давайте вернемся к

вам. Вы воспитанница привилегированного пансиона, по всей

видимости, из хорошей семьи — и идете в бордель продавать

себя!

— Я этого не делала! — задохнулась от возмущения Анджела.

— Тогда как это назвать, мисс Смит? — многозначительно

спросил он. — Вы же не станете отрицать, что я заплатил за

вас? Или, может быть, вы скажете, что я вас изнасиловал?

— То, что сделала я, не извиняет вас за то, что сделали вы!

— Мисс Смит, я взял у вас то, чего не ожидал и чего не просил,

в результате это обошлось мне в лишних пятьсот долларов.

— О чем вы говорите?

— О вашей девственности.

Анджела почувствовала, что ей не хватает воздуха.

— Полагаю, что вы должны дать мне необходимые объяснения,

— продолжал Брэдфорд. — Что вы делали в этом заведении?

Анджела поняла, что попала в ловушку.

— Я увидела вас на улице и подумала что… что узнала вас. Я

не имела понятия, что это было за заведение., . Я просто хотела

поговорить с вами.

— Мы определенно поговорили, — саркастически сказал

Брэдфорд. — И я, конечно, оказался не тем человеком, которого

вы знали, не так ли?

на это наплевать. Я же отправлюсь в Спрингфилд и, надеюсь, с

Божьей помощью забуду о том, что встречалась с вами, — резко

сказала она.

— Что случилось с девушкой, которая так хотела доставить мне

радость? — многозначительно спросил Брэдфорд.

Анджела покраснела и отвернулась к окну, будучи не в силах

взглянуть ему в лицо.

— : Эта девушка провела три мучительных дня в заточении и

обнаружила, что вы порядочный негодяй.

— Я сделал это из-за вас, Ангел, — тихо сказал Брэдфорд.

Анджела устремила на него темно-фиолетовые глаза:

— Неужели вы не можете понять. Что я вас презираю? Какое

право вы имеете похищать меня? И сажать в тюрьму?! Я

ненавижу вас!

— Анджела, вы слишком мало меня знаете, чтобы ненавидеть.

— Знаю достаточно, — холодно сказала она. Брэдфорд

наклонился к ней и попытался взять ее за руку, но Анджела

мгновенно выдернула ее.

— Послушайте, я сожалею о том, что действовал таким

образом. Я не хочу воевать с вами. Я хочу вас. Поэтому я здесь.

Поэтому я и влип в эту историю.

Анджела не отвечала. Брэдфорд снова откинулся на спинку

сиденья, не сводя с нее взгляда. Они не проронили ни слова до

конца путешествия.

Глава 16

Анджела не проявила особого интереса к апартаментам, в

которых оказалась. Просторная спальня была теплой и уютной,

в камине потрескивал огонь, босые ноги утопали в толстых

коврах. Объективно говоря, это была роскошная комната, но для

Анджелы — всего лишь новая тюрьма.

Как бы это ни казалось невероятным, тем не менее это так.

Дверь была заперта с другой стороны.

— Некоторое время вы побудете у меня, нравится вам это или

— Я принес еду. Вам надо поесть.

— Я обойдусь без еды. Мне ничего не надо из ваших рук.

Брэдфорд покачал головой. Многие научились обходиться без

еды во время войны. Интересно, где про вела эти трудные годы

Анджела Смит? Он хотел как можно больше узнать об этой

девушке и был преисполнен решимости добиться этого. Через

несколько дней он наверняка будет знать подробности ее жизни.

Брэдфорд посмотрел на поднос — и у него родилась идея.

Освободив поднос от еды, он выставил его перед собой,

медленно приоткрыл дверь и просунул голову. Когда какой-то

предмет ударился о дверь, Брэдфорд бросился вперед. Прежде

чем он достиг кровати, о поднос разбилась ваза, а в бедро

угодила книга.

Выпрямившись, Анджела поджидала его с кочергой в руках.

Брэдфорд засмеялся:

— Ты, конечно, не сдашься. Ангел?

— Не смейте меня так называть! — выкрикнула она и

замахнулась кочергой.

Но Брэдфорд был хорошо тренирован. Он уклонился от удара и

схватил ее за запястье, прежде чем она успела снова поднять

кочергу.

— А чем теперь будешь воевать? — спросил он, выдернув из ее

рук оружие.

— "Этим! — Она замахнулась другой рукой, собираясь залепить

ему пощечину, но он поймал и эту руку.

— А теперь чем?

Брэдфорд притянул Анджелу к себе и упал вместе с ней на

кровать. Глаза ее метали молнии и стали темно-фиолетовыми.

— Не сходи с ума, Ангел. Перестань сопротивляться.

— Вы не имеете права держать меня здесь! — прошипела она.

— Проигнорировав ее слова, Брэдфорд уткнулся лицом ей в

шею. От прикосновения его губ по руке Анджелы побежали

мурашки. Его ноги крепко прижимались к ее ногам. Она сделала

попытку освободить руки, но Брэдфорд не отпускал их и

продолжал скользить губами по ее нежной шее.

— Прекратите, — запротестовала она, но он почувствовал

неуверенность в ее голосе. — Пожалуйста!

В ответ Брэдфорд припал к ее губам. Она почувствовала

жадность, с которой он впился в ее губы, и ее всколыхнуло

праздник! Но были и не только блестящие победы. Было и такое,

от чего нормального человека воротит. Взять, например, бойню у

Сементри Ридж, где мы перебили почти всех южан, когда они

атаковали эту злосчастную высоту. — Лицо Брэдфорда при этом

воспоминании помрачнело.

В этот день он больше не говорил о войне и завершил свой

рассказ лишь на следующий день.

— После Сементри Ридж я служил кавалеристом под

командованием Малыша Фила до самого конца войны.

— Он тоже был генералом?

— Генерал-майор Шеридан. Замечательный человек!.. Были и

другие важные сражения, а в шестьдесят пятом году мы снова

встретились с армией Ли. Мы знали, что Юг побежден, но —

черт побери! — они не желали признать это! Мы принудили Ли к

сдаче в апреле, когда заблокировали ему отходы.

— Хорошо бы, война тогда и кончилась, — заметила Анджела,

вспоминая, что именно после того, как Ли сдался, Кенди занял

Мобил, а Уилсон совершил налет на Алабаму.

— После победы в Аппоматоксе остатки южных армий сдались

довольно быстро… Но почему ты так сказала, Ангел? Ты ведь

здесь, на Севере, была в полной безопасности, разве не так?

— Да, конечно, — вынуждена была соврать Анджела.

Она должна благодарить Наоми за то, что та помогла ей

избавиться от южного акцента. Анджела была рада, что у

Брэдорда не возникло подозрений в том, что она не с Севера.

Это избавляло ее от лишней лжи. Одно дело — умалчивать об

истине, и совсем другое — беспардонно врать.

В тот же день Брэдфорд рассказал ей, насколько война

изменила его. Это во многом объясняло, почему он столь

решительно обошелся с ней.

— Я каждый день видел убийства, гибель друзей и совсем

молодых парней — все это заставило меня задуматься,

насколько коротка и хрупка человеческая жизнь. Где-то к

середине войны я решил для себя, что если выживу, то остаток

дней буду жить в полную силу. Никакой половинчатости! Не

довольствоваться ничем второсортным! И я стал следовать

этому правилу. Все, что я хочу, я должен иметь. Не может быть

причин для того, чтобы довольствоваться малым… И вот я имею

тебя. — Брэдфорд улыбнулся.

применительно ко мне.

— Возможно. Но полагаю, что слово «сноб» здесь вполне

уместно. Оно очень точно характеризует тебя и Кристал. Тебе бы

брать пример со своего шурина. Впрочем, его отношение к

Анджеле может объясняться тем, что он влюблен в нее.

— Он влюбленный дурак, но это пройдет, — сухо заметил

Закари.

— Ты так считаешь? — спросил Джекоб, закрывая гроссбухи. —

Мне кажется, что дураком был ты, когда дело дошло до любви.

Ты даже изменил своим убеждениям, чтобы завоевать Кристал.

— Я думаю, что живу здесь достаточно долго, чтобы начать

симпатизировать Югу, — с негодованием возразил Закари. —

Это было благим делом — воевать за него. Я вовсе не менял

своих убеждений ради Кристал.

— Кого ты пытаешься убедить, Закари, — меня или себя?

Кристал и Роберт были южанами по убеждению, потому что не

знали ничего, кроме Юга. Ты же верил в правоту южан не более

Брэдфорда или меня. Старший мой сын имел мужество

сражаться за свои убеждения, хотя это обошлось ему дорого.

— Разве моя вина в том, что Кристал расторгла помолвку и

заявила, что не желает видеть Брэдфорда, когда узнала о его

симпатиях к северянам? Я мог бы ей и раньше сказать об

убеждениях Брэдфорда, но я не говорил! — выкрикнул Закари,

пытаясь спрятать свой страх перед старшим братом. Ему всегда

было не по себе, когда отец касался этой темы. — Это вина

самого Брэдфорда, что он потерял ее, а вовсе не моя!

— Кристал приняла поспешное решение, но ты не дал ей время

подумать. Ты стал добиваться расположения девушки сразу же,

как только узнал, что Брэдфорд воюет за Союз. Ты вступил в

Конфедерацию и выжидал, прекрасно зная, что может

произойти, когда ей станет известно о его симпатиях… Тебе

никогда не приходило в голову, что она вышла замуж за тебя

просто назло Брэдфорду?

— Она любит меня, отец, и я ее тоже.

— Я бы мог поверить в это, если бы увидел в качестве

доказательства внуков. Ты уже шесть лет женат! А вижу 9 лишь

то, что так называемая любовь между тобой и Кристал

удерживает Брэдфорда от возвращения домой.

— Я не мешаю ему вернуться домой… Как и Кристал. Брэдфорд

— Зато нам не наплевать… Каково нам, когда в городе люди

пялят на нас глаза? Они даже не, утруждают себя, чтобы

понизить голос до шепота… Знаешь, что они говорят? Что тебе

понравилась белая шваль и ты привел ее в дом, чтобы она

согревала тебя по ночам… Что ты послал учиться се в

привилегированный пансион, чтобы она не позорила тебя… Что

ты осыпаешь ее подарками, чтобы она не ушла к мужчине

помоложе… А сейчас люди жалеют Роберта, потому что

бедолага влюбился в любовницу богача. — Закари ухмыльнулся.

— Неужели тебя это не коробит?

— Нет! — отрезал Джекоб, решив окончательно поставить

Закари на место. — Но если тебя это так волнует, я разрешу

твоему шурину спросить у Анджелы, не выйдет ли она за него

замуж. Роберт уже говорил со мной по этому поводу.

— Ты это серьезно?! — воскликнул Закари. — Я не могу

позволить моему лучшему другу жениться на девице, с которой

ты спишь столько лет!

— Проклятие, Закари! — взревел Джекоб, вскакивая на ноги. —

Стало быть, ты тоже веришь всем этим мерзким сплетням! Мне

думалось, что несколько лет назад я объяснил всем, что я… что

я…

Джекоб схватился руками за грудь, почувствовав кинжальную

боль в сердце. Он упал на стул, лицо его стало мертвенно

бледным, дыхание пресеклось.

— Отец! — в ужасе закричал Закари. — Отец! Я позову доктора

Скаррона! Я поскачу за ним, как дьявол, отец, ты только

держись!

Глава 19

Уже час, как Анджела сошла с парохода, и теперь она томилась

ожиданием, сидя на одном из больших чемоданов с зимней

одеждой. Джекоб должен был встретить ее. Что могло его

задержать?

У Анджелы урчало в животе от голода, но ей не хотелось

скривил губы Билли.

— Нет… Просто я очень удивилась, увидев тебя, — нервно

ответила она.

Он засмеялся, заметив ее испуганный взгляд, который Анджеле

не удалось скрыть.

— Я тебя напугал, Анджела? Я вижу, ты больше не носишь с

собой ружье. Она отодвинулась от него:

— Что тебе нужно, Билли?

— "Ничего, кроме дружеского разговора, — саркастически

произнес он. — Или мы никогда не были друзьями? — Карие

глаза его внезапно потемнели. — Ты тогда ловко придумала —

побежала к старику Мейтленду; Он пригрозил моему папаше, что

лишит его имущества за долги, если я не оставлю тебя в покое.

Отец отправил меня на Север, к дяде, и я должен был жить

рядом с проклятыми янки, когда еще шла война! И все из-за

тебя, Анджела Шеррингтон!

Анджела увидела полные ненависти глаза и содрогнулась. Она

с трудом перевела дыхание.

— Я не имею к этому никакого отношения, Билли. Я никогда не

говорила ему о том случае. Да и вообще я его тогда едва знала.

— Сейчас ты, конечно, его хорошо знаешь.

— Что ты под этим подразумеваешь? Он проигнорировал

вопрос Анджелы и стал ощупывать взглядом ее фигуру.

— Ты стала даже красивее, чем я ожидал. И намного хитрее,

чем я думал. Ты сыграла по крупному и выиграла. — Он

ухмыльнулся. — Не думай, что я тебя осуждаю. Жить в

огромном прекрасном доме и быть почти членом семьи, конечно,

намного лучше, чем в крошечном домике в городе, как предлагал

тебе я. И плевать, что Джекоб Мейтленд тебе в папаши годится,

если он так заботится о тебе.

— Я думаю, что наша беседа слишком затянулась! — резко

сказала Анджела. Она отвернулась, пытаясь уйти от него, но он

схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

— Оставь меня в покое, Билли!

— Мой отец выплатил все долги Джекобу Мейтленду, так что

угрожать мне теперь никто не сможет, — глумливо проговорил

он. Его пальцы крепко впились ей в руку. — Да сейчас это и

неважно, я больше не отчитываюсь перед отцом. Я стал

самостоятельным после смерти нью-йоркского дяди, который в

— Где Джекоб? — тревожным голосом спросила она.

— У него сердечный приступ, Анджела, — как можно спокойнее

сказал Роберт. — Доктор говорит, что все должно обойтись, если

он не будет волноваться. До выздоровления ему придется

оставаться в постели.

Слезы облегчения подступили к глазам Анджелы, Это все-таки

не самое страшное, хотя в пятьдесят пять лет не так-то просто

восстановиться после сердечного приступа. Боже милосердный,

помоги ему, мысленно взмолилась она.

— Не делай из этого трагедию, — сухо сказала Кристал. — Он

должен поправиться, так что не волнуйся, твое положение в

«Золотых дубах» не пошатнется. По крайней мере сейчас.

Анджела задохнулась от возмущения. Роберт сердито

проговорил:

— Не стоит сейчас об этом, Кристал!

— Пожалуйста, но я не могла сдержаться, — хмыкнула Кристал.

— В конце концов если что-нибудь случится с папашей

Мейтлендом… Не закончив фразу, она повернулась и шагнула в

коляску, Анджела смотрела ей вслед — и слезы ярости

застилали глаза.

Глава 20

Контора Дэвида Уэлка, расположенная в центре города, была

обставлена с большим вкусом. Массивный письменный стол

красного дерева, такие же кресла, диван с бежевой обивкой.

Вдоль стен висели портреты президентов. В углу располагался

не бросающийся в глаза небольшой бар.

Огромное венецианское окно позади письменного стола

выходило в сад, весь в цвету в это время года. Сильные порывы

летнего ветра за окном срывали "с деревьев лепестки цветов и

листья и стремительно кружили их в воздухе.

Брэдфорд Мейтленд нервно поглядывал на небо, понимая, что

приближается гроза. Хорошо бы вернуться в отель до начала

ненастья. После многих месяцев бесплодных поисков один из

— Информация не совсем та, какую ты ждешь, Брэдфорд, —

сказал в некотором смущении Дэвид. — Боюсь, что я несколько

преждевременно побеспокоил тебя.

Брэдфорд резко выпрямился в кресле:

— Ты нашел девушку или нет?! И не вздумай сказать, что

потерял ее!

— И да, и нет. Я имею в виду, что мы нашли девушку, которая

соответствует описанию: Она за" мужем и живет сейчас в штате

Мэн. Она жила здесь в то самое время, ее тоже зовут Анджела,

совпадает и возраст.

— Так в чем же тогда проблема?

— Но это не та девушка. Она очень милая…

— Как и моя, черт бы тебя побрал! — зарычал Брэдфорд. —

Если она со мной…

— Ты не понял меня, Брэдфорд! — перебил его Дэвид. —

Девушка, которую мы нашли, — дочь министра. Она получила

весьма строгое воспитание.

— Какое это имеет значение?! Я тебе говорил, что моя Анджела

не какая-то там проститутка или воровка. Случай с жилетом —

недоразумение.

— Я знаю, знаю. Но у этой девушки есть трехлетняя дочка. Мы

проверили и убедились, что ребенок действительно ее. А ведь

ты сам говорил, что Анджела была девственницей, когда ты

встретил ее.

— Да-а, — разочарованно протянул Брэдфорд. — Стало быть, я

приехал напрасно.