Ян Флеминг

С прицелом на

убийство

же театрально красиво, как королевские леса в Версале и Сен

Жермене. Это было шоссе Д-98, вторая по значимости дорога

для местного движения в округе Сен-Жермена, и мотоциклист

только что пересек шоссе Париж - Мант, по которому с грохотом

проносились машины в сторону Парижа. Мотоциклист ехал на

север, в сторону Сен-Жермена. В этом же направлении,

приблизительно в полумиле впереди, двигался только еще один

связист королевских войск. Тот был моложе, изящнее, на

мотоцикле сидел расслабившись, наслаждаясь утром и сохраняя

скорость где-то около сорока миль. Он не торопился - день

выдался прекрасный - и размышлял о том, что станет есть, когда

вернется в штаб около восьми часов, - глазунью или омлет.

Пятьсот ярдов, четыреста, триста, двести, сто. Человек,

приближающийся сзади, снижает скорость до пятидесяти миль.

Он поднимает правую перчатку к зубам, стаскивает ее и

запихивает между пуговицами мундира. Затем опускает руку и

отстегивает оружие. Теперь его, должно быть, хорошо было

видно в зеркале молодого человека, ехавшего впереди, потому

что тот неожиданно оглянулся, удивившись при виде другого

связиста, появившегося на дороге в это же утро. Он ожидал

американскую или, возможно, французскую военную полицию,

это мог быть представитель любой из восьми стран-членов в

штабе верховного главнокомандующего объединенными

вооруженными силами НАТО в Европе. Но еще одного связиста

встретить было мудрено, вот почему он удивился и обрадовался.

Кто же это мог быть? В знак приветствия он бодро поднял

большой палец правой руки и сбросил скорость до тридцати,

поджидая, когда коллега поравняется с ним. Наблюдая за

дорогой и за приближающимся Силуэтом, он перебрал в уме

имена британских связистов специальной службы транспортной

части в штабе объединенного командования. Альберт, Сид,

Уэлли. Может быть, это Уэлли - та же полная фигура? Хорошо

идет! Ах да, он еще морочит голову этой девчонке в столовой:

Луиза, Элиза, Лиз - как ее зовут?

Человек с оружием сбросил скорость. Сейчас их разделяло

пятьдесят ярдов. Лицо преследователя, не искаженное теперь

ветром, приобрело грубоватые, жесткие, в чем-то славянские

очертания. В черных глазах горела красная искра. Сорок ярдов,

тридцать. Одинокая сорока вылетела из леса перед молодым

Лес, затаивший дыхание во время убийства, медленно оживал.

Джеймс Бонд выпил свою первую рюмку "У Фуке". Напиток не

был крепким. Невозможно серьезно напиться во французском

кафе. Сколько можно проглотить водки, виски или джина в

городе и на солнцепеке? Виски с содовой еще пойдет крепко, но

не так забористо. Полбутылки шампанского или шампанское

плюс апельсиновый сок хороши перед завтраком, но вечером с

шампанским может быть перебор. Шампанское вредно на сон

грядущий. Можно, конечно, перейти на "Перно", но такое вино

нужно пить в компании, да и Бонду этот напиток был вовсе не по

вкусу, он горчил, как микстура в детстве. Нет, в кафе надо пить

что-нибудь приятное, и Бонд всегда брал одно и то же - вполне

по-американски горький "Самоари": "Чинзано", ломтик лимона и

сода. Он всегда брал дорогую содовую воду "Перрье", так как

считал, что дорогая содовая вода - это самый дешевый способ

улучшить плохой напиток.

Когда Бонд бывал в Париже, он неизменно ходил по одним и тем

же адресам. Останавливался в гостинице "Терминус Норд",

потому что ему нравились привокзальные гостиницы: они были

не столь претенциозны и даже неприметны. Завтракал обычно в

кафе "Пэ", "Ротонда" или "Дом", так как еда там была довольно

сносной и, кроме того, предоставлялась возможность наблюдать

за людьми. Если ему хотелось выпить что-нибудь покрепче, он

отправлялся в бар "Хэрри", и делал это по двум причинам. Во

первых, потому что напитки там действительно были крепкие, и,

во-вторых, потому что в свой первый визит в Париж, когда ему

едва исполнилось шестнадцать, он сделал то, к чему призывала

реклама этого бара в газете "Континентел дейли мейл", - сказал

шоферу такси: "Сэнк рю дю ну". С этого начался один из самых

незабываемых вечеров в его жизни, который кончился тем, что

он потерял невинность и бумажник почти одновременно. А

обедать Бонд ходил только в самые шикарные рестораны

"Вефур", "Канетон", "Лука-Картон" иди "Кошон д'Ор". Он считал,

что эти рестораны, что бы ни говорил справочник "Мишелин" о

ресторанах "Тур д'Аржан", "Максим" и им подобных, не утратили

своего блеска, несмотря на обилие чеков и долларов,

оставленных в них. В любом случае он предпочитал их кухню.

После обеда он обычно направлялся на площадь Пигаль, дабы

посмотреть, что там еще может с ним произойти. Когда, как

фантазирует, находя занимательной мысль о том, что еще

сведет счеты с городом, который ненавидел с военных лет. С

1945 года у него не было ни одного счастливого дня в Париже. И

дело не в том, что сей город продажный. Многие города

нисколько не лучше. Но у Парижа нет сердца - он заложен

туристам, заложен русским, румынам и болгарам, заложен

подонкам со всего мира, которые постепенно захватили этот

населенный пункт. И город, конечно, заложен немцам. Это видно

в глазах людей - угрюмых, завистливых, стыдливых.

Архитектура! Бонд взглянул через дорогу на ряды черных

полированных машин, ослепительно блестящих на солнце.

Повсюду так же, как на Елисейских полях. Настоящее лицо

города можно увидеть только в течение двух часов - между

пятью и семью утра. После семи он тонул в ревущем потоке

черного металла, с которым не могут соревноваться ни красивые

здания, ни широкие, окаймленные деревьями бульвары.

Поднос официанта с лязгом опустился на мраморный столик.

Ловким движением одной руки, которое Бонду никогда не

удавалось, официант открыл бутылку "Перрье". Он положил счет

под ведерко со льдом, сказал механически: "Пожалуйста, мсье" и

быстро отошел. Бонд бросил лед в напиток, налил до краев соды

и сделал большой глоток. Он откинулся назад и закурил. Вечер,

конечно, будет испорчен. Даже если он найдет девушку через

час или около того, содержание ее не будет соответствовать

внешнему виду. При ближайшем рассмотрении выяснится, что у

нее грубая, влажная, пористая кожа французской буржуа, а

светлые волосы под модным вельветовым беретом на самом

деле у корней коричневые и такие же жесткие, как струны

фортепьяно. Запах мяты не перебьет запаха чеснока, который

она ела на обед. Соблазнительная фигура будет замысловато

обтянута корсетом. Она окажется откуда-нибудь из Лилля и

будет его спрашивать, не американец ли он. И - Бонд улыбнулся

про себя - или она, или ее сутенер, возможно, стащат его

кошелек. Замкнутый круг! Он очутится там, где начинал. Более

или менее. Ну и пошли все к черту!

Потрепанный черный "пежо-403" неожиданно выскочил из своего

ряда, пересек ближнюю к тротуару полосу движения и

затормозил у обочины. Раздался обычный визг тормозов,

гневные возгласы и крики. Совершенно спокойно из машины

службы - Мери-Энн Рассел. И я понятия не имею, что

происходит. Только-только получила сигнал из Центра от М,

начальнику поста. Сверхсрочно. Он должен найти вас

немедленно и, если нужно, прибегнуть к услугам французской

"Двоечки" - их спецслужбы. Начальник поста "Р" сказал, что вы

всегда ходите в одни и те же места в Париже, и я и еще одна

сотрудница получили соответствующий список. - Она

улыбнулась. - Я только что была в баре "Хэрри", а после "Фуке"

собиралась искать вас в больших ресторанах. Как хорошо, что

все так быстро уладилось. Она взглянула на него. - Надеюсь, что

выглядела не очень неуклюже.

- Выбыли прекрасны. А что стали бы делать, окажись я не один?

Девушка засмеялась.

- Поступила бы точно так же, но величала бы вас "сэром". Не

знаю только, что придумала бы, чтобы избавиться от той особы.

Если бы она устроила сцену, предложила бы отвезти ее на моей

машине, а вам взять такси.

- Вы очень изобретательны. Сколько лет на службе?

- Пять. Но этот пост - первый.

- Как вам здесь нравится?

- Работа вполне устраивает. Вечера, дни проходят незаметно. В

Париже нелегко завести друзей, - на ее губах появилась

ироническая улыбка, - не обещая всего остального. - Она

поспешно добавила:

- Я не ханжа, но французы мне просто надоели. Пришлось

отказаться от метро и автобусов. В любое время суток вся попка

исщипана. - Она улыбнулась. - От подобного внимания устаешь,

и, кроме того, я не знаю, что говорить мужчинам в таких случаях,

ведь иногда бывает очень больно. Это уж слишком. Чтобы

избежать всего этого, купила по дешевке машину, и другие авто

держатся от меня подальше. Пока не встретишься взглядом с

другим водителем, можно помериться силами с самыми

противными из них. Они хотят быть замеченными. Однако

опасаются страшного вида машины. И тогда можно отдохнуть.

Они доехали до Ронд-Пойнт. Как бы подтверждая свою теорию

вождения, она пересекла его по диагонали и выехала прямо

навстречу движению с площади Конкорд. Машины, оторопев,

расступились и дали ей проехать на авеню Матильон.

Бонд сказал:

Начальник поста "F" сказал:

- Кто-то убил вчера нашего утреннего связиста, это произошло

на дороге между штабом верховного главнокомандующего

объединенными вооруженными силами и сенжерменским

отделением. Среди похищенных документов - еженедельная

информация разведывательного дивизиона штаба с отчетами

объединенной разведки, оперативные инструкции в отношении

"железного занавеса", - словом, вся секретная информация.

Один выстрел в спину. Взяли его полевую сумку, кошелек и часы.

Бонд сказал:

- Скверно. Ясно, что это не обычное ограбление. Наверное,

полагают, что кошелек и часы взяты для отвода глаз?

- Служба безопасности штаба еще не пришла к такому выводу.

Но, в общем, они склоняются к тому, что так оно и есть. Семь

утра - неподходящее время для ограбления. Но вы можете

оспорить их мнение при встрече. М, посылает вас в качестве

своего личного представителя. Он очень волнуется. Мало того,

что произошла утечка информации, случай этот играет на руку

деятелям из разведорганов, им никогда не нравилось, что один

из постов действует слишком самостоятельно. В течение многих

лет они пытались присоединить сен-жерменское отделение к

разведке штаба объединенного командования. Но вы-то знаете,

каков М. - во всем хочет независимости, старый черт. Ему

никогда не нравилась Служба безопасности НАТО. Подумать

только, прямо в разведке штаба пасутся не только пара

французов и один итальянец, но и немец, начальник Отдела

контрразведки и безопасности. Бонд присвистнул.

- Проблема в том, что штаб пытается подчинить М, себе. В

любом случае, сказал М., вы должны отправиться туда

немедленно. Я организовал вам разрешение, получил пропуска.

Вам нужно явиться к полковнику Шрайберу, Отдел безопасности

штаба командования. Американец. Толковый парень. Он

занимается этим с самого начала. Насколько мне известно, он

уже сделал все, что можно было сделать.

- Что же он сделал? И что произошло? Начальник поста "F" взял

карту со стола и подошел к Бонду. Это была крупномасштабная

карта пригородов Парижа. Он указал карандашом:

- Вот Версаль, а здесь, к северу от парка, большая развязка

трассы Париж Мант и дорог, ведущих в Версаль. Где-то в

под рукой, и он подумал, что именно вы вдруг сможете пролить

свет на это дело. Я спросил его, что он имеет в виду, и он

ответил, что во всех хорошо охраняемых штабах должен быть

незаметный человек, человек, которого все принимают за своего

и не замечают, - садовник, мойщик окон, почтальон. Я сказал,

что в штабе это предусмотрели и работы такого рода

выполняются рядовым составом. М, буркнул, что не нужно

понимать все буквально, и повесил трубку.

Бонд засмеялся. Он представил себе недовольный вид М, и

словно услышал его резкий голос.

- Хорошо. Я посмотрю, что смогу сделать. Кому мне

докладывать?

- Докладывайте сюда. М, не хочет вовлекать отдел в Сен

Жермене. Все, что захотите сообщить, я сразу буду отсылать в

Лондон. Но меня может и не быть, посажу на телефон дежурного

офицера, с ним вы сможете связаться в любое время дня и

ночи. Пожалуй, для этого подойдет Рассел. Она нашла вас. Вот и

работайте вместе. Подходит?

- Да, - ответил Бонд. - Она подойдет.

Потрепанный "пежо", который вел сейчас Раттрей, сохранил ее

запах. Ее вещи лежали и в бардачке - полплитки молочного

шоколада "Сухард", заколки, завернутые в салфетку, роман

Джона О'Хара в мягкой обложке, одна перчатка из черной

замши. Бонд думал о ней всю дорогу до Этуаля, а потом, пока

они проскакивали Буа, выбросил все эти мысли из головы. По

словам Раттрея, через пятнадцать минут, если ехать со

скоростью пятьдесят миль, они должны быть на месте. Бонд

попросил сбросить скорость наполовину, дабы увеличить время

вдвое, и передать полковнику Шрайберу, что он будет у него в

девять тридцать. После Порт-де-Сент-Клауд движение было

небольшое, и они двигались по автотрассе со скоростью

семьдесят миль, пока не доехали до поворота, где стоял

красный знак, указывавший дорогу к штабу. Шоссе пошло под

уклон, и они уже мчались по маршруту Н-184. Вскоре в центре

дороги ярдах в двухстах от них возник регулировщик, о котором

говорили Бонду. Через большие ворота, появившиеся слева,

Бонд въехал на закрытую территорию и затормозил у первого

поста. Американский полицейский в серой форме поднял в

приветствии руку и взглянул на его пропуск. Он попросил Бонда

конечно, сотрудники министерств внутренних дел четырнадцати

различных государств. Я не могу отвечать за их действия.

- Да, нелегкая работа, - согласился Бонд. - Теперь об этом деле.

Есть что-нибудь новенькое? Я располагаю лишь той

информацией, что сообщил мне подполковник Раттрей.

- В связиста стреляли из "люгера". Перебит позвоночник.

Выстрел, вероятно, сделан с расстояния тридцати ярдов, плюс

минус десять ярдов. Если наш человек ехал, никуда не

сворачивая, то пуля была выпущена сзади по горизонтальной

траектории. Поскольку убийца, не мог стоять на дороге, стрелял

он, по-видимому, из машины или с любого движущегося

транспорта.

- Тогда ваш человек мог видеть его в зеркале заднего обзора?

- Возможно.

- Если ваши мотоциклисты обнаруживают за собой слежку, какие

у них на этот счет инструкции? Как уходить от погони?

Полковник слегка улыбнулся.

- Они должны включить все обороты и сматываться немедленно.

- И на какой же скорости упал ваш человек?

- Они предполагают, что он ехал не очень быстро. Двадцать,

может быть сорок миль. К чему вы клоните, коммандер?

- Мне вдруг пришло в голову, задумывались ли вы о том, кто так

сработал: профессионал или любитель? Если ваш человек не

пытался уйти и если он видел убийцу в зеркале, что, конечно,

только мое предположение, то из этого следует, что он принял

преследовавшего его типа за друга, а не за противника. А это

значит, что его бдительность усыпили, придумали нечто такое,

что выглядело вполне естественно, вписывалось в ситуацию,

которая могла возникнуть на дороге в то раннее утро.

На гладком лбу полковника Шрайбера появилась небольшая

морщинка.

- Коммандер. - Голос его звучал напряженно. - Мы, конечно,

проанализируем все детали этого инцидента, включая и ту, что

вы упомянули. Вчера в полдень генерал приказал бросить на

расследование происшествия все силы: созданы постоянные

комиссии по охране и безопасности, с этого момента любая

дополнительная информация, любая зацепка в деле изучаются

основательно. И я хочу сказать вам, коммандер, - полковник

поднял ухоженную руку с наманикюренными ногтями и мягко

а когда взойдет солнце и тени станут темнее, маскировка только

улучшится, и Бонда нельзя будет заметить с земли, даже если

стоять прямо под деревом.

Здесь же он оказался следующим образом.

Первые два дня, проведенные в штабе, как и ожидалось, были

пустой тратой времени. Бонд не только ничего не добился, но

даже стал непопулярен, так как настойчиво задавал одни и те же

вопросы. На третий день утром он уже собирался распрощаться

со всеми и уехать, как вдруг ему позвонил полковник.

- Коммандер, думаю, что должен поставить вас в известность:

вчера поздно ночью прибыла последняя розыскная группа,

работавшая с собаками, они еще раз прочесали весь лес, как вы

настаивали. Должен огорчить, - в голосе его не было и капли

сожаления, - ваши предположения не подтвердились,

совершенно не подтвердились.

- Значит, напрасно теряли время. Однако, если не возражаете, -

добавил Бонд, чтобы досадить полковнику, - я хотел бы

поговорить с кинологом.

- Конечно, конечно. Он в вашем распоряжении. Кстати,

коммандер, а как долго вы намерены оставаться у нас? Конечно,

гостям мы всегда рады. Вот только места может не хватить. Ума

не приложу, где вас разместить, - ведь через несколько дней

сюда приезжает большая группа из Голландии. Высшее

начальство или что-то в этом роде, и администрация утверждает,

что расселять их негде.

Бонд и не думал, что найдет с полковником общий язык, к этому

он вовсе не стремился. И поэтому мирно произнес:

- Я доложу об этом своему шефу и тут же перезвоню вам,

полковник.

- Пожалуйста, будьте любезны.

Голос полковника прозвучал также вежливо, но оба еле

сдерживали себя телефонные трубки были брошены почти

одновременно.

Главный кинолог оказался французом из Ландеза. У него были

шустрые, хитрые глазки браконьера. Бонд встретился с ним у

псарни, но овчарки чувствовали близость кинолога, и он повел

Бонда туда, где не был слышен их лай, - в дежурную комнату,

небольшое служебное помещение, на стенах которого висели

бинокли, на лавках лежали плащи, резиновые сапоги, ошейники

направился к тому месту, где находилась просека. Через

двадцать ярдов он приблизился к ней. Постоял на опушке меж

кустарниками и деревьями, внимательно все осмотрел. Затем

вышел на просеку и прогулялся по ней от начала до конца.

Просека, заросшая густой травой и мхом, выглядела словно два

теннисных корта. Перед ним лежал просторный участок земли,

покрытый ландышами, а под деревьями росли колокольчики.

Чуть в стороне располагался низкий холм, похожий на курган,

полностью окруженный и заросший куманикой и пышно

цветущим шиповником. Бонд прошелся вокруг, что-то поискал у

корней деревьев, но не увидел там ничего, кроме земляного

основания холма.

Бросив последний взгляд, он двинулся в угол прогалины,

который находился ближе всего к дороге. Здесь легче было

пройти между деревьями. Может быть, кто-то проложил тропку -

довольно плотно примяты опавшие листья? Да нет, пожалуй,

разве что прошли мимо цыгане или кто-нибудь устроил здесь

когда-то веселый пикничок. С краю дороги между двумя

деревьями оказался узкий проход. Не придавая своим действиям

особого значения, Бонд наклонился, чтобы рассмотреть стволы.

Он напрягся и присел. Осторожно сковырнул ногтем тонкую

полоску затвердевшей грязи на стволе дерева. За ней

скрывалась глубокая царапина. Свободной рукой он размял

упавшую грязь. Сплюнул, размочил ее и осторожно заполнил

царапину снова. На одном дереве было три замаскированные

царапины, а на другом - четыре. Бонд быстро вышел на

открытую дорогу. Его машина стояла на небольшом уклоне,

который вел прямо к автострадному мосту. Сюда почти не

доносился шум транспорта на шоссе. Бонд толкнул машину,

впрыгнул в нее и включил двигатель только тогда, когда оказался

под мостом.

Он мысленно перенесся назад, на просеку. Вот он проезжает над

ней, но все еще не уверен в своих предчувствиях. Напутствие М,

вроде бы навело его на след - если это след - и еще то

упоминание о цыганах.

Собаки чувствовали именно запах цыган... Большую часть

зимы... Они ушли месяц назад. Жалоб не было... Однажды утром

их просто... Невидимый фактор. Невидимый человек. Люди,

составляющие неотъемлемую часть фона. Никто даже не знает,

стала поворачивать найденное в лапках и грызть. Два лесных

голубя, шумно ухаживая друг за другом в густой траве, начали

заниматься любовью. Пара лесных зверюшек деловито

собирала разные палочки и щепочки, пташки строили гнездо в

колючем кустарнике. Толстый дрозд нашел наконец червяка и,

упершись лапками, тянул его к себе. Пчелы, гнездившиеся среди

роз на холме, - он лежал, может быть, ярдах в двадцати от них, -

жужжали непрестанно. Все вокруг казалось сказкой - розы,

ландыши, птицы и снопы солнечных лучей, проникающие сквозь

высокие деревья и ложащиеся на яркую зелень. Бонд забрался в

свое укрытие в четыре утра, никогда раньше он не наблюдал так

близко переход от ночи к чудесному дню. И вдруг он

почувствовал себя довольно глупо: в любой момент любая

пташка может подлететь и сесть ему на голову!

Первыми встревожились голуби. Громко хлопая крыльями, они

взлетели и укрылись на деревьях. За ними последовали другие

птицы, убежала и белка. Теперь на просеке стало тихо,

доносилось только жужжание пчел. Что произвело такое

волнение? Сердце Бонда сильно забилось. Он принялся

внимательно осматривать просеку в поисках разгадки. Что-то

пошевелилось в кустах роз. Это было едва заметное, но очень

необычное движение. Медленно, дюйм за дюймом поднимался

среди высоких веток один колючий стебель, неестественно

прямой и довольно толстый. Он поднимался, пока не возвысился

над кустом на один фут. Потом остановился. На конце стебля

торчала одна роза. Отделенная от куста, она выглядела как-то

искусственно, но только для того, кто наблюдал весь

предшествующий процесс. При случайном взгляде этот

отдельный стебелек вряд ли привлек внимание. Но вот лепестки

розы начали бесшумно вращаться и расширяться, желтые

пестики раздвинулись, и солнце сверкнуло на стеклянных линзах

размером в шиллинг. Линзы, казалось, смотрели прямо на

Бонда, потом очень, очень медленно роза-глазок начала

поворачиваться до тех пор, пока линзы снова не остановились

на Бонде - круговой осмотр просеки был окончен. Как будто бы

удовлетворенные, полусонные лепестки стали мягко вращаться

и накрыли глазок, а затем одинокая роза тихо и спокойно

опустилась и соединилась с другими цветами.

Дыхание Бонда участилось. На мгновение он прикрыл глаза,

прикреплял снегоступы к их сапогам. Затем строем в одну

линеечку они пошли между деревьями к дороге. Было что-то

ужасно зловещее в том, как мягко они ступали в тени,

осторожно, по очереди поднимая и опуская большие,

обвязанные ремнями ноги.

Бонд вздохнул с облегчением и положил голову на ветку, чтобы

снять напряжение с шейных мускулов. Так вот в чем дело!

Теперь не оставалось и тени сомнений, все встало на свои

места. Если двое подчиненных были одеты в серые маскхалаты,

то на главаре была форма мотоциклиста королевских войск

связи, и на бензиновом баке зеленого мотоцикла "БСАМ-20"

вырисован регистрационный номер британской армии.

Неудивительно, что связист штаба позволил подъехать ему так

близко. А что они делали со своей сверхсекретной добычей?

Возможно, передавали ночью по радио самое важное. Из куста

роз вместо перископа поднимается антенна, переносной

генератор заработает глубоко под землей, и полетят в эфир

шифровки. Шифры? В этой шахте, наверное, скрыта целая куча

секретов противника, вот бы попасть туда в отсутствие всей

команды. И какая возможность послать ложное донесение в ГРУ,

советскую военную разведку, которая, вероятно, верховодила

здесь. Мысли Бонда не поспевали одна за другой.

Двое подчиненных между тем возвращались. Они вошли в

шахту, и куст роз закрылся над ней. Главарь со своим

мотоциклом был, наверное, уже в кустарнике около дороги. Бонд

посмотрел на часы. Шесть пятьдесят пять. Ну, конечно! Он хочет

выяснить, поедет ли очередной связист: либо этот тип не знает,

что человек, которого он убил, совершал такие поездки раз в

неделю, что маловероятно, либо предполагает, что в целях

дополнительной безопасности штаб изменит заведенный

порядок. В команде люди осторожные. Возможно, им было

приказано собирать информацию лишь до конца лета, пока в

лесу не так много туристов. Затем - перерыв, а зимой операция

возобновится. Кто знает их дальнейшие планы? Достаточно того,

что их главарь готовился еще к одному убийству.

Проходили минуты. В семь десять главарь появился снова. Он

остановился в тени большого дерева на краю просеки и коротко

свистнул, подражая птице. Куст роз сразу начал открываться,

вышли двое подчиненных и проследовали к деревьям за своим

вас очень прошу.

- Конечно, конечно. Не беспокойтесь. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Бонд провел оставшуюся часть вечера, отрабатывая последние

штрихи своего плана, давая последние указания четырем

сотрудникам поста "F".

Наступил следующий день. Не менее прекрасный. Бонд, удобно

усевшись на ревущий "БСА", с трудом мог поверить, что за

Каррефур-Руаяль уже поджидает засада. Капрал из отделения

связи, который передавал ему полевую сумку и напутствовал,

сказал:

- Вы выглядите так, будто всю жизнь служили в войсках связи,

сэр. Я бы заметил, что, пожалуй, пора подстричься, но форма

сидит великолепно. Как вам нравится машина, сэр?

- Ход прекрасный. Я забыл уже, какое удовольствие

испытываешь при езде на этих машинах.

- А я, сэр, предпочитаю малышку "остина", модель А-40. - Капрал

взглянул на часы. - Почти семь. - Он поднял большой палец. -

Вперед!

Бонд надел очки, махнул капралу рукой, нажал на стартер,

покатил по гравию и выехал через главные ворота.

Миновав 184-ю дорогу, проскочив 307-ю через Бэлли и Нуази-ле

Роуа, он оказался у беспорядочно раскинувшегося перед ним

Сен-Номом. Здесь он свернул направо на Д-98, дорогу смерти,

как назвал ее кинолог. Бонд притормозил у края дороги и еще

раз осмотрел длинноствольный "кольт" 45-го калибра, засунул

теплое от прикосновения к телу оружие за пояс и оставил

расстегнутой пуговицу мундира. На старт! Приготовиться!..

Резко срезав угол, Бонд довел скорость до пятидесяти миль.

Впереди показался виадук, под которым проходила Парижская

автострада. Появившееся черное отверстие туннеля проглотило

Бонда. Шум от его выхлопной трубы стоял ужасный, на

мгновение дохнуло сыростью и холодом. Затем он вынырнул из

туннеля на солнце и пересек Каррефур-Руаяль. Впереди, на

расстоянии двух миль, сверкало в лесу блестящее

гудронированное шоссе, щекотал ноздри приятный запах

листьев и росы. Бонд сбавил скорость до сорока. Зеркало с

левой стороны слегка тряслось от скорости. В нем не

отражалось ничего, кроме пустой дороги, петлявшей между

забыл о них! Они, должно быть, спрятаны где-то в кустах. Дурак!

Заметят его промах или нет?

Эти двое, осторожно переступая, медленно подходили к нему.

На расстоянии двадцати шагов тот, кто шел первым, произнес

что-то еле слышно и как будто по-русски. Бонд не ответил, и они

остановились. Уставились на него с удивлением, ожидая, по

видимому, ответа на пароль. Бонд почувствовал, что быть беде.

Он выхватил оружие и, пригибаясь, двинулся в их сторону.

- Руки вверх!

Он размахивал "кольтом". Идущий первым выкрикнул приказ и

бросился вперед. Второй прыгнул назад к укрытию. Раздался

выстрел из-за деревьев, и правая нога человека подогнулась.

Люди поста вышли из укрытия и побежали к ним. Бонд упал на

одно колено и ударил дулом пистолета падающее тело. Удар

достиг цели, но в следующее мгновенье человек уже сидел на

нем. Бонд понял, что тот старается дотянуться ногтями до его

глаз, увернулся и ударил снизу. Теперь рука противника схватила

Бонда за правое запястье, и оружие медленно поворачивалось в

его сторону. Бонд не хотел убивать. Он старался поставить

оружие на предохранитель и пытался дотянуться до него

большим пальцем. Ему нанесли удар сапогом по голове. Бонд

выпустил пистолет и упал. Как в красном тумане, он увидел дуло

пистолета у своего лица. Мелькнула мысль, что вот сейчас он

умрет - умрет из-за того, что пощадил другого!..

Неожиданно дуло исчезло, человек на нем больше не сидел.

Бонд встал на колени, потом поднялся на ноги. Тело,

распростертое около него, дернулось в последний раз. В

комбинезоне виднелись кровавые дыры. Бонд оглянулся. Четыре

сотрудника поста стояли группкой. Бонд расстегнул шлем и

ощупал голову.

- Спасибо. Кто это сделал?

Ответа не последовало - общее замешательство.

Удивленный Бонд подошел к ним.

- Что случилось?

Вдруг Бонд заметил какое-то движение за ними. Показалась еще

одна нога женская. Бонд расхохотался. Парни робко улыбнулись

и оглянулись назад. Там, с поднятыми вверх руками, появилась

Мери-Энн Рассел, одетая в коричневую рубашку и черные

джинсы. В руке у нее, похоже, был спортивный пистолет 22-го