+
Зарубежный детектив
РЕЗУЛЬТАТ ПРОВЕРКИ ПОДПИСИ
Данные электронной подписи
Ссылка на политику подписи
Закрыть

Аннотация

 

— Он в сознании? — спросил Анджели.

— Да. Каких трудов нам стоило удержать его в постели, — она

повернулась к Макгрейви. — Он все время говорит, что хочет вас

видеть. Они вошли в шестиместную палату. Сестра показала на

угол, отгороженный ширмой. Джад полулежал на подушках,

бледный, с широкой повязкой на голове и гипсом на левой руке.

— Я слышал, с вами произошел несчастный случай? — заметил

Макгрейви. — Это не случай, — ответил Джад слабым и слегка

дрожащим голосом. — Кто-то пытался меня убить. — Кто? —

поинтересовался Анджели.. — Я не знаю, но все сходится, — он

посмотрел на Макгрейви. — Джон Хансен и Кэрол Робертс —

случайные жертвы. Убийцы охотились за мной. — С чего вы это

взяли? — удивленно спросил лейтенант. — Хансена убили,

потому что он надел мою желтую куртку Должно быть, они

видели, что я пришел в ней на работу. Хансена приняли за меня.

— Это возможно, заметил Анджели. — Конечно, — согласился

Макгрейви и, повернувшись к Джаду, добавил: — А когда они

поняли, что убили не того, пришли к вам в кабинет, сорвали с

вас одежду и, обнаружив, что вы негритянка, озверели от злости

и забили вас до смерти? — Кэрол убили потому, что нашли ее

там, где надеялись найти меня. Макгрейви полез во внутренний

карман и достал несколько листков бумаги. — Перед тем как

ехать сюда, я поговорил с капитаном участка, на территории

которого произошел инцидент.

 

 

---------------------------------------------

 

 

- 2 -

 

 

 

 

 

 

Сидни ШЕЛДОН

 

 

Лицо без маски

 

 

- 3 -

Глава 1

 

Без десяти одиннадцать небо взорвалось и опустилось на

землю вихрем белого конфетти, которое мгновенно покрыло

город. На уже замерзших улицах Манхеттена мягкий пушистый

снег тут же превратился в серую слякоть, которую месили толпы

рождественских покупателей, спешащих к теплу своих уютных

квартир.

В этой рождественской толпе по Лексингтон-авеню шел высокий

стройный мужчина в ярко-желтой куртке. Он шел быстро, с

высоко поднятой головой и, казалось, не замечал прохожих,

которые случайно сталкивались с ним. После стольких лет

чистилища он наконец обрел свободу и теперь торопился к

Мэри, чтобы сообщить ей, что с прошлым покончено навсегда.

Как она расцветет, услышав новости. Когда он подошел к углу 59

й улицы, зажегся красный свет и ему пришлось остановиться. В

нескольких метрах от него стоял Санта-Клаус из Армии

спасения, держа большой мешок. Мужчина сунул руку в карман в

поисках мелкой монеты. В этот момент его хлопнули по спине,

неожиданный сильный удар, который потряс все тело. Наверное,

кто-то перепил и теперь выражает дружеские чувства к первому

встречному.

Или Брюс Бойд. Брюс, который не сознавал своей силы и имел

глупую привычку причинять ему боль. Но он не видел Брюса уже

больше года. Мужчина начал оборачиваться, чтобы посмотреть,

кто его ударил, но, к своему удивлению, почувствовал, что у него

подгибаются колени. Будто наблюдая за собой со стороны, он

увидел, как его тело упало на тротуар. Стало трудно дышать.

Мимо его лица двигался непрерывный поток башмаков.

Прижавшаяся к ледяному асфальту щека начала терять

чувствительность. Он понимал, что не должен лежать здесь, и

открыл рот, чтобы попросить прохожих помочь ему, но вместо

слов наружу хлынула теплая красная струя. Словно

зачарованный, он наблюдал, как она, смешиваясь с таящим

снегом, стекала на мостовую. Боль стала сильнее, но он уже

ничего не имел против, потому что неожиданно вспомнил про

свои хорошие новости. Он свободен. Он хотел сказать Мэри, что

он свободен. Мужчина закрыл глаза, уставшие от ослепительной

белизны неба. Снег перешел в ледяной дождь, но для него это

- 4 -

уже не имело значения.

 

 

Глава 2

 

Кэрол Робертс услышала, как открылась дверь, и, подняв

голову, увидела, что в приемную вошли двое. Один —

здоровенный мужчина лет сорока, ростом не меньше шести

футов трех дюймов, с массивной головой, глубоко посаженными

серо-голубыми глазами и тяжелым квадратным подбородком.

Второй, помоложе, с более мягкими чертами лица, на котором

выделялись живые карие глаза. Впрочем, для Кэрол они

выглядели как близнецы: хотя они еще не сказали ни слова, она

сразу все поняла. И почувствовала, как под мышками начали

выступать капельки пота. Кэрол стала лихорадочно перебирать

возможные причины их появления в приемной доктора Стивенса.

Чик? О господи, он уже шесть месяцев старался держаться

подальше от всех неприятностей. С той ночи, когда сделал ей

предложение и обещал порвать с бандой.

Сэмми? Он за границей, на авиационной базе, и, если с ним

что-нибудь случилось, вряд ли ей сообщат об этом таким

способом. Нет. Они пришли за ней. У нее в сумочке марихуана, и

у кого-то оказался слишком длинный язык. Но почему двое?

Кэрол старалась убедить себя, что они ее не тронут. Она уже не

та глупая проститутка из Гарлема, которую можно шпынять как

угодно, теперь она секретарь одного из крупнейших

психоаналитиков страны. Но по мере приближения мужчин ее

охватывал страх. Слишком жива была память о годах,

проведенных в вонючих переполненных квартирах, куда с

дубинкой в руках врывался белый закон и уводил отца, брата,

сестру.

Но смятение в ее душе никак не выражалось внешне.

Детективы видели перед собой лишь молодую красивую

негритянку в изящном бежевом платье. Ее голос прозвучал

холодно и безразлично: «Чем я могу вам помочь?»

Тут Эндрю Макгрейви, старший детектив, заметил темное пятно,

появившееся под рукавом. «Интересно, — подумал он, — чем

это так взволнована секретарь доктора?» Макгрейви вытащил

бумажник с облупившейся бляхой и, раскрыв его, сказал:

- 5 -

"Лейтенант Макгрейви. Девятнадцатый участок. — И,

повернувшись к своему спутнику, добавил:

— Детектив Анджели. Мы из отдела убийств".

Убийств? Кэрол непроизвольно вздрогнула. Чик! Он кого-то убил.

Он нарушил обещание и вновь спутался с бандой. Он

участвовал в ограблении и кого-то застрелил. Или… Неужели

застрелили его? Он мертв! Они пришли, чтобы сказать ей об

этом. Кэрол почувствовала, что пятно пота продолжает

расширяться, и тут же поняла, что Макгрейви, хотя и смотрел ей

прямо в глаза, тоже это заметил. Она и Макгрейви этого мира не

нуждались в объяснениях, они понимали друг друга с полуслова.

Ведь они знакомы не одну сотню лет.

— Мы хотели бы поговорить с доктором Джадом Стивенсом, —

сказал молодой детектив. Мелодичный, вежливый голос вполне

сочетался с его приятной внешностью. Тут Кэрол заметила, что в

руке он держал небольшой сверток, перевязанный бечевкой.

Смысл сказанного не сразу дошел до Кэрол. Значит, это не Чик.

И не Сэмми. И не марихуана.

— Мне очень жаль, — ответила она, с трудом скрыв облегчение,

— но у доктора пациент.

— Нам нужно лишь несколько минут, — вмешался Макгрейви. —

Мы хотим кое-что выяснить. — И, помолчав, добавил:

— Мы можем поговорить здесь или в полиции.

Кэрол взглянула на них с удивлением: какие общие дела могут

быть у доктора Стивенса с отделом убийств? Что бы там

полиция ни думала, доктор никогда не нарушал закона. Она

очень хорошо его знала. Как давно это случилось? Четыре года

назад. Все началось в зале суда…

Было три часа ночи, и мертвенный свет дневных ламп придавал

цвету кожи сидящих в зале нездоровый оттенок. Старая грязная

комната насквозь пропиталась запахом страха,

накапливавшимся в ней многие десятилетия.

Конечно, Кэрол не повезло, что она вновь попала к судье

Мюрфи. Она стояла перед ним всего две недели назад, и он

отпустил ее на поруки. Первое правонарушение. В том смысле,

что эти мерзавцы поймали ее первый раз. А уж теперь судья

отправит ее в каталажку.

Заканчивался разбор очередного дела. Высокий, спокойного

вида мужчина стоял перед судьей и что-то говорил о своем

- 6 -

подзащитном, дрожащем толстяке в наручниках. «Да, —

подумала Кэрол, — этот знает, что сказать. Повезло толстяку. А

кто заступится за нее?»

Толстяка увели, и Кэрол услышала свое имя. Она встала,

прижимая колени друг к другу, чтобы скрыть дрожь. Судебный

пристав подтолкнул ее к скамье, клерк передал судье

обвинительный лист.

— Кэрол Робертс, приставание к мужчинам на улице,

бродяжничество, хранение марихуаны и сопротивление аресту.

Последнее было полным враньем. Полицейский шлепнул ее по

заднице, а она лягнула его в ответ. В конце концов у нее есть

все права американского гражданина.

— Я тебя видел здесь несколько недель назад, не так ли,

Кэрол? — спросил судья.

Она постаралась, чтобы ее голос звучал неопределенно.

— Мне кажется, да, ваша честь.

— И я отпустил тебя на поруки? Да, сэр.

— Сколько тебе лет? Она ждала этого вопроса.

— Шестнадцать. У меня сегодня день рождения. Счастливый

день рождения, — Кэрол разрыдалась.

Тот высокий мужчина стоял у стола судьи, складывая в

портфель какие-то бумаги. Услышав рыдания Кэрол, он поднял

голову и пристально посмотрел на нее. Затем что-то сказал

судье Мюрфи.

Судья объявил перерыв и вместе с мужчиной вышел из зала.

Минут через пятнадцать, когда судебный пристав привел Кэрол в

комнату судьи, мужчина что-то горячо ему доказывал.

— Тебе повезло, Кэрол, — сказал судья. — Мы дадим тебе еще

один шанс. Суд освобождает тебя под личную ответственность

доктора Стивенса.

Значит, он не судейский, а лекарь. Да пусть хоть Джек

Потрошитель. Лишь бы выбраться отсюда до того, как они

выяснят, когда у нее день рождения.

Доктор отвез ее к себе домой, по дороге болтая о всякой ерунде

и ни о чем не спрашивая Кэрол, чтобы дать ей время прийти в

себя. Машина остановилась перед современным зданием на 71

й улице, неподалеку от Ист-Ривер. Дверь открыл швейцар,

лифтер отвез их на пятый этаж, и по вежливым приветствиям

обоих можно было подумать, что для доктора самое обычное

- 7 -

дело приходить домой в три часа ночи и непременно с

шестнадцатилетней чернокожей проституткой.

Кэрол никогда не видела такой квартиры. Огромная гостиная,

выдержанная в светлых тонах, две низкие длинные кушетки,

покрытые желтоватым твидом, между ними квадратный

кофейный стол с верхом из толстого стекла, на нем — большая

шахматная доска с резными фигурками. На стенах — картины, в

прихожей — телевизионный монитор, показывающий вход в

подъезд. В углу гостиной — бар с полками, уставленными

хрустальными бокалами и графинами. В окне, далеко внизу,

Кэрол видела крохотные суденышки, плывущие по Ист-Ривер.

— Суды всегда вызывают у меня чувство голода, — сказал

Джад. — Почему бы нам не организовать скромный праздничный

ужин?

И отвел Кэрол на кухню, где под ее удивленным взглядом

быстро приготовил омлет, жареную картошку, оладьи, салат и

кофе.

— Одно из преимуществ холостяцкой жизни, — пояснил он. —

Если хочется есть, все можешь сделать сам.

Значит, он холостяк и живет один. Ну, детка, только не ошибись,

это может обернуться выгодным дельцем.

После ужина Джад показал Кэрол ее спальню, большую часть

которой занимала двуспальная кровать, застеленная синим, в

тон обоев, покрывалом. У стены стоял небольшой шкаф темного

дерева.

— Ты будешь спать здесь, — сказал Джад. — Сейчас я принесу

пижаму.

Оставшись одна, Кэрол подумала: «Ну, детка, ты сорвала банк.

Выходит, его потянуло на черненькое. И ты, крошка, дашь ему

все, что нужно».

Она разделась и следующие полчаса провела под душем.

Выйдя из ванной, завернутая в мохнатое полотенце, Кэрол

увидела лежащую на кровати пижаму. Понимающе улыбнувшись,

она сбросила полотенце на пол и прошла в гостиную. Никого.

Она заглянула в дверь, ведущую в кабинет. Джад сидел в

большом удобном кресле и что-то читал при свете настольной

лампы. Вдоль стен, от пола до потолка, стояли полки с книгами.

Подойдя сзади, Кэрол поцеловала его в шею.

— Давай начнем, беби, — прошептала она. — Чего мы ждем?

- 8 -

Секунду его спокойные темно-серые глаза разглядывали Кэрол.

— У тебя мало неприятностей? — мягко спросил он. — Тому,

что ты родилась негритянкой, конечно, не поможешь. Но кто

сказал, что в шестнадцать лет ты должна стать проституткой и

наркоманкой?

Кэрол в замешательстве посмотрела на доктора.

— Чего тебе хочется, беби? Только скажи, я на все согласна.

— Хорошо. Давай поговорим.

— Поговорим?

— Совершенно верно.

И они поговорили. До самого утра. Так проводить ночь Кэрол

еще не приходилось. Доктор Стивенс перескакивал с одного

предмета на другой, изучая, приглядываясь к ней. Он

спрашивал, что она думает о Вьетнаме, негритянских гетто,

студенческих волнениях. Как только Кэрол казалось, что она

понимает, о чем он спрашивает, доктор менял тему разговора.

Они говорили о вещах, которые она слышала впервые, и о том, в

чем считала себя непревзойденным знатоком. Не один раз в

последующие месяцы, думая о той удивительной ночи, Кэрол

пыталась вспомнить, какая же фраза, слово, идея,

произнесенная тогда, изменили всю ее жизнь. И лишь гораздо

позже она поняла, что это бесполезно. Бесполезно искать фразу,

слово, идею. Доктор Стивенс сделал очень простую вещь: он

поговорил с ней. По-настоящему поговорил. Чего раньше никто

не делал. Он отнесся к ней, как к человеческому существу,

равному себе, чьи суждения и чувства ему небезразличны.

В какой— то момент Кэрол осознала, что сидит совершенно

голая, и пошла в спальню надеть пижаму. Джад вошел вслед за

ней, сел на краешек кровати, и они снова начали говорить. О

Мао Цзэдуне, хулахупе, противозачаточных таблетках… И о том,

каково иметь мать и отца, никогда официально не

регистрировавших свои отношения. Кэрол рассказала ему

многое из того, что не доверяла никому. И когда она наконец

заснула, то чувствовала себя совершенно опустошенной. Будто

ей сделали серьезную операцию и, вскрыв огромный нарыв,

выпустили весь гной.

Утром после завтрака Джад протянул ей сто долларов.

Поколебавшись, Кэрол сказала: «Я наврала. Насчет дня

рождения».

- 9 -

— Я знаю, — улыбнулся Джад. — Но мы не станем говорить об

этом судье. — Затем его тон изменился. — Ты можешь взять

деньги, уйти отсюда и никто не будет тебя беспокоить до тех пор,

пока ты вновь не попадешь в полицию. — И, помолчав, добавил:

— Мне нужна секретарша. По-моему, ты идеально подходишь

для этой работы.

Кэрол изумленно взглянула на него.

— Вы шутите. Я не умею ни печатать, ни стенографировать.

— Если ты вернешься в школу, всему этому можно научиться.

Она пристально посмотрела на доктора и воскликнула:

— Как же я об этом не подумала раньше. Конечно, я так и

сделаю.

Теперь ей не терпелось выбраться отсюда с сотней долларов в

кармане и похвалиться ими в аптеке Фишмана в Гарлеме, где

собирались ее друзья. На эти деньги она целую неделю сможет

провести в свое удовольствие.

Когда Кэрол вошла в аптеку, ей показалось, что она никуда и не

уходила. Те же лица, те же бесцельные разговоры. Она снова

попала домой. Но забыть квартиру доктора Кэрол не смогла.

Дело, конечно, не в обстановке. Квартира казалась ей

маленьким островком, спокойным и чистым, находящимся в

другом мире. И доктор показал ей, как туда попасть. Что она

здесь потеряла? Казалось, над его словами можно лишь

посмеяться, но у нее ничего не получалось.

К своему удивлению, Кэрол записалась в вечернюю школу. Она

оставила свою комнату с ржавой раковиной, сломанным

туалетом и скрипучей кроватью и переселилась к родителям.

Пока она училась, доктор Стивенс платил ей небольшое

пособие. Школу Кэрол окончила на отлично. Доктор пришел на

выпускной вечер, и его глаза лучились гордостью за ее успехи.

Затем она поступила на курсы подготовки секретарш. На

следующий день после окончания курсов Кэрол работала у

доктора Стивенса и теперь могла позволить себе собственную

квартиру.

Все четыре года доктор относился к ней с той же сдержанной

вежливостью, как и в ночь их знакомства. Сначала Кэрол ждала,

когда же он скажет что-нибудь насчет того, кем она была и кем

стала. Но потом наконец поняла, что доктор всегда видел ее

такой, как теперь. Просто он помог ей найти себя. Если у нее

- 10 -

возникали проблемы, он обязательно находил время, чтобы

обсудить их. В последнее время Кэрол собиралась рассказать о

том, что произошло между ней и Чиком, и спросить, стоит ли

говорить Чику о своем прошлом, но все откладывала этот

разговор. Она хотела, чтобы доктор Стивенс гордился ею. Ради

него она была готова на все.

И вот теперь его хотят видеть два детектива из отдела убийств.

Макгрейви начал терять терпение.

— Ну так как же, мисс? — спросил он.

— Я не имею права беспокоить доктора, когда у него пациент,

— ответила Кэрол, но, увидев выражение глаз Макгрейви, тут же

добавила:

— Я ему позвоню. — Она сняла трубку и нажала кнопку

внутренней связи. Через тридцать секунд в приемной раздался

голос доктора: «Да?»

— Вас хотят видеть два детектива, доктор. Они из отдела

убийств.

Она ждала изменений в его голосе…, появления нервозности,

страха. Но в ответ раздалось лишь короткое: «Пусть подождут»,

— и доктор оборвал связь.

Волна радости захлестнула Кэрол. Конечно, они могут испугать

ее, но с доктором у них ничего не выйдет. Она вызывающе

посмотрела на стоящих перед ней мужчин.

— Вы слышали, что он сказал?

— Когда пациент должен уйти? — спросил Анджели. Кэрол

взглянула на часы.

— Через двадцать пять минут. После него сегодня уже никто не

придет.

Мужчины переглянулись.

— Мы подождем, — вздохнул Макгрейви. Они сели. Макгрейви

некоторое время разглядывал Кэрол.

— Мне кажется, я тебя где-то встречал, — наконец сказал он.

Значит, она права. Им нужен совсем не доктор.

— Вы же знаете, как говорят, — ответила она, — мы все на одно

лицо.

 

 

 

 

- 11 -

Глава 3

 

Ровно через двадцать пять минут Кэрол услышала, как щелкнул

замок в двери, ведущей из кабинета доктора прямо в общий

коридор. Прошло еще несколько минут, и доктор Стивенс вышел

в приемную. Увидев Макгрейви, он, секунду поколебавшись,

спросил: «Мы с вами знакомы, не так ли?»

— Да, — бесстрастно ответил детектив. — Лейтенант

Макгрейви. — И, кивнув в сторону своего спутника, добавил:

— Детектив Френк Анджели.

Джад и Анджели обменялись рукопожатием.

— Входите, — сказал доктор.

Мужчины прошли в кабинет, и дверь захлопнулась. Кэрол

изумленно смотрела им вслед, стараясь понять, что к чему.

Большому детективу явно не понравился доктор Стивенс. Но,

возможно, он вообще недолюбливает врачей. Впрочем, в одном

Кэрол не сомневалась: вечером платье придется отдать в чистку.

Свой кабинет Джад обставил в стиле французского загородного

дома. Никаких письменных столов. Легкие кресла и небольшие

низкие столики с антикварными лампами на них. На полу мягкий

ковер с красивым рисунком, у дальней стены удобная кушетка.

На стенах ни одного диплома. Впрочем, как Макгрейви выяснил

перед тем как прийти сюда, если бы доктор Стивенс захотел, на

стене не осталось бы свободного места.

— Я впервые попал к психиатру, — заметил Анджели. Кабинет

явно произвел на него впечатление. — Я бы не отказался иметь

такую квартиру.

— В такой обстановке пациенту легче расслабиться, —

объяснил доктор. — И, между прочим, я психоаналитик.

— Извините, — смутился Анджели. — А в чем, собственно,

разница?

— Примерно пятьдесят долларов в час, — ответил Макгрейви и,

обращаясь к доктору, добавил:

— Мой напарник не очень разбирается в подобных тонкостях.

Напарник. И тут Джад вспомнил. Напарника Макгрейви

застрелили, а его самого ранили во время стычки с бандитами,

грабившими винный магазин, четыре или пять лет назад. По

обвинению в этом преступлении арестовали некоего Амоса

Зиффрена. Адвокат обвиняемого настаивал на оправдании

своего клиента, ссылаясь на невменяемость последнего во

- 12 -

время ограбления. Джада защита пригласила в качестве

эксперта для обследования Зиффрена. Обследование показало,

что тот страдает прогрессивным парезом, приведшим к

необратимым изменениям в психике. На основании этого

заключения Зиффрен избежал смертного приговора и его

отправили в психиатрическую лечебницу.

— Теперь я вас вспомнил, — сказал Джад. — Дело Зиффрена.

Вы получили три пули, а вашего напарника убили.

— Я тоже вас помню. Вы помогли преступнику избежать

электрического стула.

— Что я могу для вас сделать?

— Нам нужно выяснить некоторые вопросы, — ответил

Макгрейви и посмотрел на Анджели. Тот начал развязывать

бечевку на свертке, который держал в руках.

— Мы хотим, чтобы вы опознали одну вещь, — голос Макгрейви

вновь стал совершенно бесстрастным.

Анджели развернул бумагу. В руках у него оказалась ярко

желтая куртка.

— Вы не видели ее раньше?

— Она похожа на мою, — удивленно ответил Джад.

— Она ваша. Во всяком случае, на подкладке написано ваше

имя.

— Как она к вам попала?

— А как, по вашему мнению, она могла к нам попасть? Джад

пристально посмотрел на Макгрейви, затем взял со стола трубку

и начал неторопливо набивать ее табаком из стоящего рядом

кувшинчика.

— Думаю, будет лучше, если вы объясните мне, что все это

значит, — спокойно ответил он.

— Мы хотим разобраться с этой курткой. Если она ваша, то нам

интересно узнать, почему она находится не у вас?

— В этом нет ничего странного. Когда сегодня утром я вышел из

дому, шел небольшой дождь. Мой плащ в чистке, поэтому

пришлось надеть эту желтую куртку. Обычно я езжу в ней на

рыбалку. Один из моих пациентов пришел без плаща. Как раз

перед его уходом пошел сильный снег, поэтому я одолжил ему

свою куртку. — Джад замолчал, неожиданно встревоженный. —

Что с ним случилось?

— Случилось с кем? — переспросил Макгрейви.

— С моим пациентом Джоном Хансеном.

- 13 -

— Вы попали в самую точку, док, — тихо сказал Анджели. —

Мистер Хансен не смог принести куртку сам, потому что он

мертв.

— Мертв? — вздрогнул Джад.

— Кто-то воткнул ему в спину нож, — пояснил Макгрейви. Джад

недоверчиво посмотрел на него. Детектив взял у Анджели куртку

и развернул ее так, чтобы доктор мог видеть длинный разрез. На

подкладке отчетливо выделялись бурые пятна. Джад

почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота.

— Кто же хотел его убить?

— Мы надеялись, что вы сможете сказать нам об этом, доктор

Стивенс, — сказал Анджели. — Кто знал мистера Хансена

лучше, чем его психоаналитик.

Джад беспомощно покачал головой.

— Когда это случилось?

— В одиннадцать утра, — ответил Макгрейви. — На Лексингтон

авеню, в квартале отсюда. Наверное, не один десяток людей

видели, как он упал, но все они так торопились домой готовиться

к празднованию Рождества Христова, что оставили его лежать,

пока он не истек кровью.

Джад схватился рукой за край стола, костяшки пальцев

побелели.

— Когда Хансен пришел к вам сегодня?

— В десять утра.

— Сколько времени вы обычно проводите с пациентом, доктор?

— Пятьдесят минут.

— Он сразу же ушел?

— Конечно. Меня уже ждал следующий.

— Он вышел через приемную?

— Нет. Мои пациенты входят через приемную, а выходят здесь,

— доктор показал на дверь, ведущую в общий коридор. — Таким

образом они не встречаются друг с другом.

— Итак, — кивнул головой Макгрейви, — Хансена убили, как

только он вышел отсюда. Почему он приходил к вам, доктор?

— Мне очень жаль, — поколебавшись, ответил Джад, — но я не

имею права обсуждать подобные вопросы.

— Кто-то его убил, — продолжал настаивать Макгрейви, — и вы

могли бы помочь нам найти убийцу.

У Джада погасла трубка, и он неторопливо раскурил ее вновь.

- 14 -

— Когда вы начали лечить Хансена? — теперь вопросы задавал

Анджели.

— Три года назад.

— Не могли бы вы припомнить кого-нибудь, кто ненавидел

Хансена? А может быть, он к кому-то испытывал подобное

чувство?

— Если бы такой человек существовал, — ответил Джад, — я

бы вам сказал. Полагаю, что мне известно все, что можно знать

о Джоне Хансене. Он радовался жизни. Причин ненавидеть кого

либо у него не было, и я не знаю, кто мог ненавидеть его.

— Тем лучше для Джона. Вы, похоже, прекрасный доктор,

мистер Стивенс, — сказал Макгрейви. — Мы возьмем с собой

его карту.

— Нет.

— Мы можем получить разрешение суда.

— Пожалуйста. Но для вас в ней нет ничего интересного.

— Что случится, если вы отдадите ее нам? — спросил Анджели.

— Это может повредить жене Хансена и его детям. Вы на

неправильном пути. Я уверен, что убийца не знаком с Хансеном.

— А я в это не верю, — буркнул Макгрейви. Анджели завернул

куртку в бумагу и перевязал сверток бечевкой.

— Мы вернем ее вам после окончания расследования.

— Можете оставить ее себе.

Макгрейви открыл дверь, ведущую в коридор.

— Мы будем держать вас в курсе, док, — и он вышел из

кабинета.

Анджели кивнул Джаду и последовал за старшим детективом.

Когда Кэрол вошла в кабинет, Джад все еще смотрел им вслед.

— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила она.

— Кто-то убил Джона Хансена.

— Убил?

— Его зарезали.

— О боже? Но почему?

— Полиция не знает.

— Какой кошмар! Смогу ли я чем-нибудь помочь, доктор?

— Если вам не трудно, Кэрол, приведите все в порядок, а потом

закройте кабинет. Я поеду к миссис Хансен и сам сообщу ей о

случившемся.

— Не беспокойтесь, я все сделаю, — успокоила его Кэрол.

- 15 -

— Спасибо, — и Джад вышел из кабинета.

Через тридцать минут, когда Кэрол уже разложила карты

сегодняшних пациентов и запирала свой стол, дверь в приемную

открылась. Шел уже седьмой час и к этому времени в здании

обычно не оставалось ни души. Подняв голову, Кэрол увидела

незнакомого мужчину, приближающегося к ней с улыбкой на

лице.

 

 

Глава 4

 

Джад вышел на улицу и, сев в машину, поехал куда глаза глядят,

погруженный в свои мысли. Хансен проложил путь через ад и на

пороге свободы… До чего же это несправедливо.

На углу Джад заметил телефонную будку и тут вспомнил, что

обещал своим друзьям Петеру и Hope Хадли прийти к ним на

обед. Но после случившегося он никого не хотел видеть.

Остановив машину, Джад вошел в будку и набрал номер Хадли.

К телефону подошла Нора.

— Ты опаздываешь. Откуда ты звонишь?

— Нора, — ответил Джад, — прошу прощения, но, боюсь, я не

смогу приехать сегодня.

— Он не сможет! — воскликнула Нора. — А тут сидит

роскошная блондинка, которая жаждет с тобой познакомиться.

— Как-нибудь в другой раз. Я сегодня действительно не могу.

Пожалуйста, извинись за меня.

— Ох уж эти врачи, — хмыкнула Нора. — Подожди минутку, я

позову твоего дружка. Петер взял трубку:

— Что случилось, Джад?

— Просто тяжелый день, — поколебавшись, ответил он. —

Завтра я тебе обо всем расскажу.

— Ты упускаешь бесподобный шведский стол. И такую

красавицу.

— Я еще с ней познакомлюсь, — пообещал Джад. Он услышал

быстрый шепот, а затем трубку снова взяла Нора.

— Она придет к нам на рождественский ужин. А ты?

— Мы поговорим об этом позднее, — ответил Джад. — Извини

за сегодняшний вечер. — И он повесил трубку. Как бы

потактичнее намекнуть Hope, чтобы она перестала подыскивать

- 16 -

ему подходящую партию?

Джад женился на последнем курсе колледжа. Элизабет, умная,

красивая, веселая девушка, училась там же на факультете

социологии. Они очень любили друг друга и вместе строили

радужные планы о том, как переделать мир, в котором будут

жить их дети. Но в канун первого Рождества их совместной

жизни Элизабет и их еще не родившийся ребенок погибли в

автомобильной катастрофе. Джад попытался утопить свое горе в

работе и за сравнительно короткое время стал одним из лучших

психоаналитиков страны. Но до сих пор он не мог заставить себя

праздновать Рождество в компании других людей.

Этот день, хотя он понимал, что это глупо, принадлежал

Элизабет и их ребенку.

Выехав на Ист-Ривер Драйв, он направился в сторону Меррит

Парквей и через полтора часа уже ехал по Коннектикутскому

шоссе. Укутанная снегом природа напоминала картинку на

новогодней поздравительной открытке. Джад проехал Уэст-порт

и Денбюри, стараясь думать только о бесконечной ленте дороги,

вьющейся под колесами его автомобиля. Когда его мысли

возвращались к Хансену, он заставлял себя переключаться на

другое. И лишь гораздо позднее, полностью вымотанный, Джад

развернул машину и поехал домой.

Майк, швейцар, обычно встречающий его улыбкой, держался

очень сдержанно, поглощенный, казалось, собственными

мыслями.

В вестибюле Джад встретил Бена Каца, управляющего, который,

нервно махнув ему рукой, тут же скрылся в своей квартире. «Что

с ними сегодня, — подумал Джад. — Или это мои нервы?»

Он вошел в лифт.

Эдди, лифтер, кивнув, сказал: «Добрый вечер, мистер Стивенс»

— и нажал кнопку, стараясь не смотреть на доктора.

— Что-нибудь случилось? — спросил Джад.

Эдди быстро покачал головой, по-прежнему глядя в сторону.

«О господи, — подумал Джад, — еще один кандидат на мою

кушетку».

Лифтер открыл дверь, и Джад, выйдя на лестничную площадку,

направился к своей квартире. Не слыша стука закрывающейся

двери лифта, он обернулся. Эдди пристально смотрел на него.

Но как только Джад открыл рот, чтобы спросить, в чем дело, тот

- 17 -

быстро захлопнул дверь и нажал кнопку первого этажа. Джад

пожал плечами, достал ключ и, открыв замок, вошел в квартиру.

Во всех комнатах горел свет. Лейтенант Макгрейви в гостиной

рассматривал содержимое выдвинутого из стола ящика. Из

спальни появился Анджели. Джад почувствовал, как в нем

закипает злость.

— Что вы делаете в моей квартире?

— Ждем вас, мистер Стивенс, — ответил Макгрейви. Джад

подошел поближе и задвинул ящик, чуть не прищемив детективу

пальцы.

— Как вы сюда попали?

— У нас есть ордер на обыск, — ответил Анджели. Джад

изумленно посмотрел на него:

— Ордер на обыск? Моей квартиры?

— Вопросы задаем мы, доктор, — заметил Макгрейви.

— Вы можете не отвечать на них, — добавил Анджели. —

Прошу учесть, что сказанное вами может использоваться против

вас.

— Вы не хотите позвонить адвокату? — поинтересовался

Макгрейви.

— Мне не нужен адвокат. Я уже сказал, что одолжил Хансену

куртку этим утром и больше ее не видел, пока вы не принесли ее

ко мне в кабинет. Я не мог его убить. Весь день я провел в

кабинете с пациентами. Мисс Робертс может это подтвердить.

Макгрейви и Анджели обменялись многозначительными

взглядами.

— Что вы делали после того, как покинули кабинет? — спросил

Анджели.

— Просто ездил на машине.

— Куда?

— В Коннектикут.

— Вас мог кто-нибудь видеть?

— Нет.

— Может быть, вы где-то останавливались, — предположил

Анджели.

— Нет. Какое имеет значение, куда я ездил сегодня вечером?

Хансена убили утром.

— Вы не возвращались в свой кабинет? — небрежно спросил

Макгрейви.

- 18 -

— Нет. А что?

— Дверь в ваш кабинет оказалась взломанной.

— Не могли бы вы поехать туда с нами? Возможно, что-то

украдено.

— Конечно. Кто сообщил об этом?

— Ночной сторож, — ответил Анджели. — Вы держите в

кабинете ценности, доктор? Деньги? Лекарства?

— Наркотиков там нет. Денег тоже. В моем кабинете нечего

красть. Я ничего не понимаю.

— Ну и прекрасно, — подвел черту Макгрейви. — Пора ехать.

В приемной царил хаос: кто-то вытащил все ящики, а их

содержимое разбросал по полу. Джад не верил своим глазам.

— Как вы думаете, доктор, что они искали? — спросил

Макгрейви.

— Не имею понятия, — ответил Джад и, подойдя к двери,

ведущей в кабинет, открыл ее. Макгрейви следовал за ним по

пятам.

Он увидел перевернутые столики, разбитые лампы, залитый

кровью ковер. В дальнем углу лежало обнаженное тело Кэрол

Робертс со связанными за спиной руками. На груди и бедрах

виднелись ожоги от кислоты, пальцы правой руки были сломаны,

а лицо превращено в сплошной синяк. Оба детектива

пристально наблюдали за доктором.

— Вы побледнели, — заметил Анджели. — Присядьте. Джад

покачал головой и несколько раз глубоко вздохнул.

Когда он заговорил, его голос дрожал от ярости: «Кто, кто это

сделал?» — Именно это мы и хотим услышать от вас, доктор

Стивенс, — ответил Макгрейви.

Джад взглянул ему прямо в глаза.

— Никто не мог сделать такое с Кэрол. За всю жизнь она никому

не причинила зла.

— Думаю, вам пора придумать что-нибудь еще, доктор, —

рявкнул Макгрейви. — Вы не знаете человека, который мог бы

ненавидеть Хансена, но ему воткнули нож в спину. Кэрол никому

не причинила зла, но ее облили кислотой и замучили до смерти.

А вы стоите здесь и говорите нам, что никто не хотел их обидеть.

Хватит играть комедию. Вы что, слепой и глухой? Девушка

работала у вас четыре года. Вы — психоаналитик. Неужели я

поверю, что вы ничего не знали о ее личной жизни?

- 19 -

— Конечно, нет, — сухо ответил Джад. — У нее есть молодой

человек, за которого она собиралась замуж.

— Чик. Мы уже говорили с ним.

— Но он никогда не сделал бы такого. Он хороший парень и

любил Кэрол.

— Когда вы в последний раз видели ее в живых? — спросил

Анджели.

— Я говорил вам. Перед тем как уехать, я попросил Кэрол

закрыть кабинет. — Джад проглотил слюну и снова глубоко

вздохнул.

— Вы ожидали кого-нибудь еще из пациентов?

— Нет.

— Как вы думаете, не мог ли это совершить какой-то маньяк?

— Такое может сделать только маньяк, но и он должен иметь

повод для своих действий.

— Я с этим полностью согласен, — заметил Макгрейви.

— Почему она до сих пор лежит здесь? — сердито спросил

Джад, снова взглянув на тело Кэрол, теперь напоминающее

старую тряпичную куклу, выброшенную за ненадобностью.

— Сейчас ее уберут, — успокоил его Анджели. — Судебный

медик и наши парни из отдела убийств уже закончили. Джад

повернулся к Макгрейви:

— Значит, вы оставили ее в таком виде специально для меня?

— Да, и я снова хочу спросить вас, ради чего в этом кабинете

можно пойти на такое? — он махнул рукой в сторону тела Кэрол.

— Не знаю.

— А то, что касается ваших пациентов?

— Нет, — покачал головой Джад.

— Вы не очень стремитесь нам помочь, не так ли, доктор?

— Неужели вы думаете, что я не хочу увидеть пойманного вами

убийцу? — рассердился Джад. — Если бы мои записи оказались

полезными для вас, я бы тут же сказал об этом. Я знаю своих

пациентов. Ни один из них не мог убить Кэрол. Это сделал

посторонний человек.

— Почему вы так уверены в том, что никто не охотился за

вашими записями?

— Их не тронули.

Макгрейви с любопытством посмотрел на него.

— Откуда вы знаете? Вы же их еще не видели. Джад подошел к

- 20 -

стене и под настороженными взглядами детективов нажал на

небольшую деревянную пластинку. Часть стены отошла в

сторону, открыв несколько вместительных полок, уставленных

магнитофонными кассетами.

— Я записываю все беседы с моими пациентами, — объяснил

Джад. — И держу пленки здесь.

— Не могли они пытать Кэрол, чтобы заставить ее сказать, где

пленки?

— Эти записи ни для кого не представляют интереса. Надо

искать другой повод для убийства Кэрол.

Джад еще раз взглянул на истерзанное тело и почувствовал, как

его переполняет бессильная слепая ярость:

— Вы должны найти того, кто это сделал!

— Я постараюсь, — сказал старший детектив, глядя ему прямо

в глаза.

Макгрейви попросил своего напарника отвезти Джада домой.

— У меня еще есть кое-какие дела, — объяснил он. —

Спокойной ночи, доктор, — и, повернувшись, пошел вдоль

улицы.

— Поехали, — поторопил доктора Анджели. — Я закоченел.

Джад сел на переднее сиденье рядом с детективом, и машина

тут же тронулась.

— Я должен сообщить семье Кэрол, — сказал доктор.

— Мы уже позаботились об этом.

Джад кивнул. Конечно, он все равно должен их повидать, но

пока с этим можно повременить. Интересно, подумал он, чем

собирается заняться лейтенант Макгрейви в такое время.

Будто читая его мысли, Анджели сказал: — Макгрейви —

хороший полицейский. Он считает, что Зиффрен заслужил

электрический стул за убийство его напарника.

— Зиффрен — сумасшедший.

— Я вам верю, доктор.

«А вот Макгрейви — нет», — подумал Джад.

Городской морг выглядел так же, как и любой другой в три часа

ночи, если не считать того, что какой-то шутник повесил над

дверью венок из остролиста. «Что это, — подумал Макгрейви, —

избыток юмора или просто мрачная шутка?»

Вскрытие еще не закончилось, и детективу пришлось подождать

в коридоре. Наконец судебный медик пригласил его в

- 21 -

секционную. Когда Макгрейви вошел, тот мыл руки над большой

белой раковиной. Ответив на вопросы, медик тут же ушел, а он

оставался там довольно долго, переваривая полученную

информацию. Затем он вышел на улицу, оглядываясь в поисках

такси. Бесполезно. Эти сукины дети, наверно, отправились на

Бермудские острова. Наконец Макгрейви увидел проезжавшую

патрульную машину, остановил ее и, показав свое

удостоверение, приказал отвезти себя в Девятнадцатый участок.

Войдя в здание полицейского участка, он увидел Анджели.

— Они как раз закончили вскрытие Кэрол Робертс.

— И?

— Она была беременна.

Анджели удивленно посмотрел на него.

— На четвертом месяце. Для безопасного аборта уже поздно, а

со стороны еще не заметно.

— Вы думаете, что это имеет отношение к убийству?

— Ты задал хороший вопрос. Если в этом виноват ее приятель

и они собирались пожениться, тогда ничего особенного. Они бы

поженились, а через пару месяцев родился бы ребенок. Это

случается сплошь и рядом. С другой стороны, если бы он это

сделал и не хотел жениться на ней, тоже ничего особенного. Она

осталась бы с ребенком без мужа. Такое случается еще чаще.

— Мы говорили с Чиком. Он собирался на ней жениться.

— Я знаю. Поэтому я спросил себя, какой из всего этого можно

сделать вывод. Мы имеем беременную негритянку. Она идет к

отцу ребенка и сообщает ему, что скоро станет мамой, и он ее

убивает.

— Для этого он должен быть чокнутым.

— По-моему, все не так просто. Предположим следующее:

Кэрол пришла и сказала, что хочет сохранить ребенка и не

делать аборт. Хотя бы для того, чтобы шантажировать отца и

заставить его жениться на ней. Допустим, он уже женат. Или он

— белый. А возможно, он — знаменитый врач с обширной

практикой. Если об этом становится известно, его карьера

кончена. Кто, черт побери, пойдет к психоаналитику, который

обрюхатил свою чернокожую секретаршу и женился на ней?

— Стивенс — врач, — заметил Анджели, — и наверняка знает

десяток способов убрать ее, не вызывая подозрений.

— Может, да. А может, и нет. Если обнаружится малейшая улика

- 22 -

и след приведет к нему, отвертеться будет нелегко. Он покупает

яд — кто-то делает отметку о продаже. Он покупает нож или

веревку — их тоже можно проследить до продавца. Но посмотри

на этот маленький спектакль: приходит какой-то маньяк и без

всякой причины убивает секретаршу, а доктор становится

убитым горем работодателем, требующим у полиции найти

убийцу.

— Все сказанное вами выглядит притянутым за уши.

— Я еще не закончил. Возьмем его пациента, Джона Хансена.

Еще одно убийство, тем же неизвестным маньяком. Вот что я

тебе скажу, Анджели. Я не верю в совпадения. А два совпадения

в один день меня настораживают. Поэтому я спросил себя, нет

ли связи между убийствами Джона Хансена и Кэрол Робертс, и

неожиданно все стало казаться не таким уж случайным.

Предположим, Кэрол вошла в кабинет и объявила доктору, что

он скоро станет папашей. Она заявила, что он должен дать ей

денег, жениться на ней или что-нибудь в этом роде. А в это

время Джон Хансен сидел в приемной и мог все слышать.

Возможно, доктор Стивенс не подозревал об этом, пока тот не

улегся на кушетку и не стал угрожать ему разоблачением.

— Слишком много догадок.

— Но все сходится. Когда Хансен ушел, доктор осторожно

выскользнул вслед за ним и устроил так, что тот уже ничего не

мог сказать. Затем ему пришлось вернуться, чтобы избавиться

от Кэрол. Он представил все так, будто это дело рук маньяка, и

отправился в Коннектикут, разрешив все проблемы. А теперь он

спокойно сидит и смотрит, как полиция сбивается с ног в поисках

мифического психа.

— Я в это не верю, — сказал Анджели. — У вас нет

доказательств.

— Что значит нет? А два трупа? Один — беременная дама,

работавшая у Стивенса, другой — пациент, убитый в квартале от

места его работы. Когда я попросил разрешения послушать

записи бесед с Хансеном, доктор мне отказал. Почему? Кого

оберегает доктор Стивенс? Я спросил, не знает ли он, кто мог

взломать дверь в его кабинет и что они там искали? Тогда мы

могли бы построить стройную версию: взломщики поймали

Кэрол и замучили ее, пытаясь выяснить, где находится это

загадочное «что». Но знаешь, этого таинственного «что» нет. Его

- 23 -

магнитофонные ленты никому не нужны. В кабинете нет ни

наркотиков, ни денег. Значит, мы должны искать какого-то

маньяка. Правильно? Но я в это не верю. Я думаю, что мы

должны искать доктора Джада Стивенса.

— По-моему, — медленно произнес Анджели, — вам очень

хочется засадить его за решетку.

Лицо Макгрейви побагровело от ярости:

— Потому что он виновен?

— Вы собираетесь его арестовать?

— Сначала я постараюсь доказать, что я прав. Но уж если я

посажу его за решетку, он там и останется, — и, повернувшись,

Макгрейви вышел.

Анджели задумчиво посмотрел ему вслед. Если не принять мер,

Макгрейви своего добьется и доктор окажется за решеткой.

Допустить этого он не мог. «Утром, — решил детектив, — надо

поговорить с капитаном Бертелли».

На следующий день все утренние газеты на первых полосах

поместили сообщения о злодейском убийстве Кэрол Робертс.

У Джада возникло желание позвонить пациентам и отменить

прием. Спать он так и не ложился, и теперь веки, казалось,

налились свинцом. Но, просмотрев список назначенных на этот

день, он подумал, что трое будут выведены из душевного

равновесия, а еще двое просто придут в отчаяние, узнав, что не

смогут прийти к нему. С остальными, впрочем, ничего бы не

случилось. В результате Джад пришел к выводу, что не стоит

менять распорядок дня не только ради пациентов, но и потому,

что работа наилучшим способом позволяла отвлечься от мыслей

о происшедшем.

Харрисон Бурк, важного вида седовласый мужчина, выглядел

как руководитель крупной компании, кем он, впрочем, и был на

самом деле: вице-президент «Интернейшнл Стал корпорейшн».

Когда Джад впервые увидел его, он подумал: то ли тот сам

создал столь стереотипный образ, то ли образ создал Бурка.

Бурк лег на кушетку. К Джаду он попал два месяца назад через

доктора Петера Хадли. Стивенсу хватило десяти минут, чтобы

понять, что Харрисон Бурк — шизофреник, страдающий манией

преследования. Вот и сегодня Бурк даже не упомянул об

убийстве, происшедшем в этом кабинете прошлым вечером, хотя

о нем сообщили все газеты. Что, впрочем, являлось типичным

- 24 -

для его состояния: он замечал лишь то, что касалось его самого.

— Вы не верили мне раньше, — начал Бурк, — но теперь у

меня есть доказательства, что они охотятся за мной.

— Я думал, что мы решили объективно подходить к этому

вопросу, — осторожно заметил Джад. — Помните, в прошлый раз

мы пришли к выводу, что воображение может…

— Это не воображение, — воскликнул Бурк. Он сел, его кулаки

сжались. — Они пытались меня убить.

— Почему бы вам не лечь и не попытаться расслабиться? —

предложил Джад.

— И это все, что вы хотите мне сказать? — Бурк вскочил на

ноги. — Вы даже не хотите услышать мои доказательства! — Его

глаза сузились. — А что если вы — один из них?

— Вы знаете, что я не один из них, — вздохнул Джад. — Я ваш

друг. Я стараюсь вам помочь, — он испытывал разочарование.

Улучшение, которого они, казалось, достигли за последний

месяц, сошло на нет. Перед ним стоял тот же нервно

вздрагивающий при каждом шорохе шизофреник, который вошел

к нему в кабинет два месяца назад.

В «Интернейшнл Стал» Бурк начал работать курьером. За

двадцать пять лет его приятная внешность и врожденная

приветливость позволили ему подняться практически на самый

верх административной иерархии. Его прочили в президенты

компании. Потом, четыре года назад, его жена и трое детей

погибли во время пожара в их летнем доме в Саузамптоне. Бурк

в это время находился на Багамах вместе со своей любовницей.

Трагедия потрясла его. Воспитанный как ревностный католик, он

не мог избавиться от чувства вины перед своими близкими. Он

стал замыкаться в себе, меньше появляться на людях. По

вечерам, оставаясь дома, он вновь и вновь мысленно

представлял свою жену и детей, гибнущих в пламени, в то время

как он лежал в постели с любовницей. Если бы он остался с

ними, то мог бы их спасти. Эта мысль превратилась в

навязчивую идею. Он — чудовище. Он это знал. И Бог тоже знал.

Конечно, это понимали и другие! Они ненавидели его так же, как

он ненавидел себя. Люди улыбались ему и притворялись, будто

испытывают к нему симпатию, а на самом деле выжидали, пока

он сделает неверный шаг и попадет в ловушку. Но он оказался

им не по зубам. Бурк перестал ходить в столовую, и теперь ему

- 25 -

приносили ленч в кабинет. Он старался всех избегать.

Два года назад, когда президент компании подал в отставку, на

его место пригласили человека из другой фирмы. Годом позже

освободился пост первого вице-президента, и Бурка снова

обошли. Ну разве это не доказательство, что против него

существует заговор? Он начал следить за окружающими, а по

ночам устанавливал в соседних кабинетах подслушивающие

устройства. Через шесть месяцев его на этом поймали и не

уволили лишь благодаря безупречному послужному списку.

Президент компании пришел к выводу, что Бурк перегружен

работой, и, стараясь помочь ему, начал сужать круг его

обязанностей. Но реакция оказалась обратной: Бурк решил, что

от него стараются избавиться. Они боялись его, потому что он их

умнее. Если бы он стал президентом компании, они остались бы

без работы, потому что все они — круглые дураки. Бурк

совершал ошибку за ошибкой. Когда же ему указывали на них,

он негодующе отрицал свою причастность. Кто-то специально

изменял его отчеты, путал цифры и статистические данные,

стараясь его дискредитировать. Скоро Бурк понял, что за ним

охотятся не только на работе. За ним постоянно следили на

улице, его телефонные разговоры подслушивали, письма

просматривали. Он практически перестал есть, потому что они

могли отравить еду, и стал худеть прямо на глазах.

Обеспокоенный президент компании договорился с доктором

Петером Хадли и уговорил Бурка прийти к тому на прием.

Поговорив с ним, Петер немедленно позвонил Джаду.

И вот теперь Харрисон Бурк, сжав кулаки, стоял перед ним.

— Расскажите мне о вашем доказательстве.

— Они ворвались в мой дом прошлой ночью. Они пришли,

чтобы меня убить. Но я для них слишком умен. Я сплю в

кабинете и, кроме того, врезал дополнительные замки в каждую

дверь, чтобы они не смогли добраться до меня.

— Вы сообщили о взломе в полицию?

— Конечно, нет! Полиция с ними заодно. Они получили приказ

застрелить меня. Но они не решаются стрелять, когда вокруг

люди.

Поэтому я избегаю пустынных улиц.

— Благодарю, что вы сообщили мне эту информацию.

— Что вы собираетесь с ней делать? — заинтересованно

- 26 -

спросил Бурк.

— Я внимательно слушаю все, что вы говорите. Кроме того, —

Джад кивнул на включенный диктофон, — сказанное вами

остается на пленке, чтобы, если они до вас доберутся, у нас

осталось свидетельство о наличии заговора против вас.

— Мой Бог, отлично! — Бурк широко улыбнулся. — Пленка. Ну,

теперь они попались.

— Почему бы вам снова не лечь? — предложил Джад. Бурк

улегся на кушетку.

— Я устал. Я не сплю ночами, я не решаюсь закрыть глаза. Вы

не представляете, каково это, когда все охотятся за тобой.

«Неужели», — подумал доктор, вспомнив Макгрейви.

— Ваш слуга не слышал, что кто-то взламывает дверь? —

спросил Джад.

— Разве я не сказал, что выгнал его две недели назад? Джад

стал быстро вспоминать последние беседы с Бурком. Лишь три

дня назад тот красочно описывал свою ссору со слугой, которая

произошла в тот же день.

— Мне кажется, вы не упоминали об этом, — осторожно

заметил он. — Вы уверены в том, что слуга покинул вас две

недели назад?

— Я никогда не ошибаюсь, — отрезал Бурк. — Как вы думаете,

почему я стал вице-президентом одной из крупнейших компаний

мира? Потому что я далеко не глуп, доктор, и, пожалуйста, не

забывайте об этом.

— Почему вы его уволили?

— Он пытался меня отравить.

— Каким образом?

— Тарелкой яичницы с ветчиной, щедро сдобренной мышьяком.

— Вы ее пробовали?

— Конечно, нет, — хмыкнул Бурк.

— Как вы узнали, что она отравлена?

— Я чувствую яд по запаху.

— Что вы ему сказали?

Бурк удовлетворенно улыбнулся.

— Я ничего ему не сказал. Просто как следует отлупил его.

Чувство разочарования охватило Джада. Он понимал, что смог

бы помочь Бурку, если бы тот пришел к нему раньше. А теперь

времени не оставалось. Практика психоанализа показывает, что

- 27 -

в тот период, когда пациент непреднамеренно, бездумно говорит

обо всем, что приходит ему в голову, облекая в слова любую

случайную мысль или ассоциацию, тонкая оболочка

цивилизации может лопнуть, открывая выход самым

примитивным страстям и эмоциям, скрывающимся в

подсознании, как хищные звери в дремучем лесу. Свободное

выражение словами всех мыслей — первый шаг в процессе

психоанализа. Но в случае с Бурком этот шаг стал бумерангом.

Беседы с Джадом освободили существовавшие в его

подсознании агрессивные инстинкты. Казалось, с каждой

встречей с доктором Бурку становилось лучше, он уже

соглашался с Джадом, что никакого заговора нет, он просто

переутомлен и испытывает нервное истощение. Джад думал, что

они вот-вот перейдут к глубокому анализу и начнут атаку на

причину заболевания. Но Бурк, оказывается, все это время врал.

Он проверял Джада, не является ли тот одним из них. И теперь

Харрисон Бурк превратился в ходячую бомбу с часовым

механизмом, которая могла взорваться в любую минуту.

Родственников у него нет. Значит, надо сообщить президенту

компании, что означает конец карьеры Бурка. Его отправят в

психиатрическую лечебницу. Прав ли он в том, что Бурк

потенциально опасен для окружающих? Хорошо бы с кем-нибудь

проконсультироваться, но Бурк никогда на это не согласится.

Джад понимал, что решение придется принимать ему самому.

— Харрисон, я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.

— Что именно? — подозрительно спросил Бурк.

— Если они попытаются обмануть вас, если они захотят

совершить над вами насилие, им придется вас где-нибудь

поймать. Но вы для них слишком хитры. Как бы они вас ни

провоцировали, я прошу об одном: не применяйте к ним силу. В

этом случае они вас не тронут.

— Мой Бог, конечно, вы правы, — у Бурка загорелись глаза. —

Вот какой у них план! Ну, мы их раскусили, не так ли?

Джад услышал, как открылась дверь в приемную, и взглянул на

часы: прибыл следующий пациент.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал он, выключая

диктофон.

— Вы все записываете на пленку? — недоверчиво спросил

Бурк.

- 28 -

— Каждое слово, — ответил Джад и, помолчав, добавил:

— Мне кажется, вам не стоит идти сегодня на работу. Почему

бы вам не поехать домой и немного отдохнуть?

— Я не могу, — прошептал Бурк, в его голосе сквозило отчаяние.

— Если я не приду в кабинет, они тут же снимут с двери

табличку с моим именем и повесят другую, — он наклонился к

Джаду. — Будьте осторожны. Если они узнают, что вы мой друг,

то постараются добраться и до вас.

Бурк встал, подошел к двери, ведущей в коридор, и, приоткрыв

ее, осторожно выглянул наружу. Затем он выскользнул из

кабинета.

Джад смотрел ему вслед, размышляя о том, как решить

будущее Харрисона Бурка. Если бы тот пришел к нему на

полгода раньше… И тут неожиданная мысль пронзила доктора.

А что если Харрисон Бурк уже стал убийцей? Не имеет ли он

отношения к смерти Джона Хансена и Кэрол Робертс? Бурк и

Хансен — его пациенты. Они могли встретиться друг с другом. В

последнее время Бурк неоднократно приходил следом за

Хансеном. И часто опаздывал. Он мог видеть Хансена в

коридоре. И вообразить, что тот следит за ним, угрожает ему.

Что же касается Кэрол, то Бурк, приходя на прием, каждый раз

видел ее. А вдруг ему почудилось, что она представляет для

него опасность, от которой можно избавиться, лишь устранив

Кэрол физически? Как давно болен Бурк? Его жена и трое детей

погибли в результате несчастного случая. Случая? Надо узнать

поточнее.

Джад подошел к двери, ведущей в приемную, и, открыв ее,

сказал:

— Входите!

Анна Блейк грациозно поднялась с кресла и пошла к нему с

улыбкой на лице. У него вновь, как и при первой встрече, быстро

забилось сердце. Впервые после Элизабет он испытывал к

женщине не только профессиональный интерес.

Что удивительно, в их внешнем облике не было совершенно

ничего общего. Элизабет — невысокого роста голубоглазая

блондинка, Анна — высокая брюнетка с огромными

фиолетовыми глазами в обрамлении длинных черных ресниц.

Она напоминала знатную римлянку времен Империи,

прекрасную и, казалось, недоступную, если бы не тепло,

- 29 -

которым лучились ее глаза. Никогда еще Джад не встречал такой

красавицы. Но не красота привлекла внимание Джада, а

ощущение какой-то силы, которая влекла его к ней,

необъяснимое чувство, будто он знал ее всю жизнь. В нем

проснулись, удивляя своей остротой, казалось бы, давно

умершие желания.

Она появилась в приемной Джада три недели назад. Кэрол

объяснила ей, что время доктора расписано по минутам и у него

нет возможности брать новых пациентов. Но Анна попросила

разрешения подождать. Она просидела в приемной два часа,

пока Кэрол, сжалившись, не отвела ее к доктору. Увидев Анну,

Джад буквально остолбенел и потом так и не смог вспомнить, о

чем они говорили в первые минуты. В его памяти отложилось

лишь то, что он предложил ей сесть и что ее звали Анна Блейк.

Когда Джад спросил, в чем заключается ее проблема, Анна,

поколебавшись, сказала, что затрудняется с ответом. Она даже

не уверена, есть ли у нее проблема. Кто-то из ее друзей, врач по

профессии, как-то сказал ей, что Джад — один из лучших

психоаналитиков страны, и она решила обратиться к нему. Когда

Джад поинтересовался, как зовут ее приятеля, Анна уклонилась

от ответа. Впрочем, подумал он, она могла найти его имя и в

телефонном справочнике.

Он доказывал ей, что занят по горло и не может брать новых

пациентов, предлагал обратиться к другим специалистам, но

Анна спокойно продолжала настаивать на том, что хочет

лечиться только у него. Наконец Джад сдался. Если не считать

практически неуловимого внутреннего напряжения, Анна

казалась совершенно спокойной, и он решил, что ее проблема

достаточно проста. Джад нарушил свое правило никогда не

принимать пациентов без направления от другого доктора и

пожертвовал часовым перерывом на ленч. Но хотя Анна

приходила два раза в неделю, он и теперь знал о ней не больше,

чем после первой встречи. Впрочем, Джад узнал кое-что о себе.

Он влюбился — первый раз после смерти Элизабет.

Когда Джад спросил, любит ли она своего мужа, он ненавидел

себя за то, что хотел услышать в ответ слово «нет». Но Анна

сказала: «Да. Он добрый человек и очень сильный».

— Где вы родились?

— В Ривьере, маленьком городке около Бостона.

- 30 -

— Ваши родители живы?

— Отец. Мать умерла от сердечного приступа, когда мне было

двенадцать лет.

— Они ладили между собой?

— Да. Они очень любили друг друга.

«Это заметно», — радостно подумал Джад. После постоянного

общения с психически больными людьми разговор с Анной

воспринимался как глоток свежего апрельского воздуха в летнюю

жару.

— У вас есть братья или сестры?

— Нет. Я единственный ребенок. К тому же избалованный, —

она улыбнулась, искренняя дружеская улыбка без тени обмана

или притворства.

Анна рассказала, что она долго жила за границей вместе с

отцом, который работал в государственном аппарате, а когда тот

вновь женился и переселился в Калифорнию, стала

переводчиком в ООН. Она свободно владела французским,

итальянским и испанским. Своего будущего мужа Анна встретила

во Флориде, во время отпуска. Ему принадлежала какая-то

строительная фирма. Сначала он не произвел особенного

впечатления, но оказался очень настойчивым поклонником, и

через два месяца Анна вышла замуж. Они жили в Нью-Джерси.

И вот после полугода совместной жизни она пришла к

психоаналитику.

И это все, что удалось узнать Джаду за три недели. Он до сих

пор не имел ни малейшего понятия, в чем же заключается ее

проблема. Анна блокировала все его усилия. Он вспомнил

некоторые вопросы, которые он задавал во время их первой

встречи.

— Вы пришли сюда из-за мужа, миссис Блейк? Ответа не

последовало.

— Вы подозреваете его в супружеской неверности?

— Нет, — удивленно.

— У вас есть любовник?

— Нет, — сердито.

Джад задумался, стараясь найти наилучший способ пробиться

через мысленный барьер Анны, и решил пробежаться по

основным, наиболее часто встречающимся проблемам, чтобы

нащупать больное место.

- 31 -

— Вы ссоритесь из-за денег?

— Нет. Он очень щедр.

— Какие-нибудь трения с родственниками?

— Он сирота. А мой отец живет в Калифорнии.

— Вы или ваш муж употребляете наркотики?

— Нет.

Джад коснулся алкоголизма, фригидности, боязни

забеременеть, Всего, о чем он мог подумать. И каждый раз,

посмотрев на него, Анна качала головой или давала

односложный ответ. Как только доктор становился более

настойчивым, она останавливала его: «Пожалуйста, будьте

терпеливы со мной. Не надо меня торопить».

С кем— либо другим Джад давно бы сдался. Но ему хотелось

помочь Анне. И еще больше -продолжать видеться с ней.

Теперь тему разговора выбирала она. С отцом Анна побывала в

дюжине разных стран и встречала много интересных людей. Она

обладала острым умом и тонким чувством юмора. Оказалось,

что им нравятся одни и те же книги, музыкальные произведения,

театральные постановки. К Джаду она относилась очень

доброжелательно, но воспринимала его лишь как врача. Какая

горькая ирония! Все эти годы подсознательно он искал такую

женщину, как Анна, и когда наконец она пришла, его долг —

помочь ей разобраться в волнующей ее проблеме и отправить

назад к мужу.

Когда Анна вошла в кабинет, Джад сел на стул рядом с кушеткой

и стал ждать, пока она ляжет на нее.

— Не сегодня, — тихо сказала она. — Я пришла, чтобы узнать,

не смогу ли я чем-нибудь помочь? Мне очень нравилась Кэрол.

Кому потребовалось ее убивать?

— Я не знаю.

— Полиция подозревает кого-нибудь? «Еще бы», — с горечью

подумал Джад.

— У полиции есть некоторые предположения.

— Я представляю, как вам плохо. Я лишь хотела зайти и

сказать, что очень огорчена случившимся. Я даже не знала,

придете ли вы сегодня.

— Я и не собирался, — ответил Джад. — Но…, ну, в общем, я

здесь. А раз уж мы встретились, почему бы нам не поговорить

немного о вас?

- 32 -

— Я не уверена, — поколебавшись, сказала Анна, — что нам

есть о чем говорить.

Джад почувствовал, как у него екнуло сердце. Неужели она

хочет сказать, что он больше не увидит ее?

— На следующей неделе я собираюсь с мужем в Европу.

— Это прекрасно, — услышал он свой голос.

— Боюсь, что я только отняла у вас время, доктор Стивенс.

Прошу меня извинить.

— Пустяки, — Джад от волнения осип. Она уходила от него.

Совсем.

Анна открыла сумочку и достала деньги. В отличие от других

пациентов, посылавших ему чеки, она всегда расплачивалась

наличными.

— Нет, — возразил Джад. — Вы пришли как друг. Я…,

благодарю.

Тут он сделал то, чего никогда не позволял себе с пациентами.

— Я хочу, чтобы вы пришли еще раз, — промямлил он.

— Зачем?

«Потому что я не могу вынести мысли, что ты уходишь

навсегда, — подумал Джад. — Потому что я больше не найду

такую, как ты. Потому что я жалею, что не встретил тебя раньше.

Потому что я тебя люблю». Но вслух он сказал:

— Я думаю, мы могли бы…, подвести черту. Окончательно

убедиться, что у вас все в порядке.

— Вы хотите, — улыбнулась Анна, — устроить выпускной вечер.

— Что-то в этом роде. Договорились?

— Если вы настаиваете, то конечно, — она подошла поближе.

— Я все время вам мешала. Вы прекрасный специалист, доктор

Стивенс. Если мне понадобится помощь, я обязательно

обращусь к вам.

Анна протянула руку, и он почтительно пожал ее.

— Я приду в пятницу, — сказала она.

— В пятницу, — как эхо повторил Джад.

Он наблюдал, как она подошла к двери, открыла ее и исчезла.

Никогда еще Джад не чувствовал себя таким одиноким. Но

сидеть в бездействии он не мог. Надо найти ответ, и он должен

это сделать до того, как Макгрейви уничтожит его. Лейтенант

подозревал его в совершении двух убийств, а он не мог доказать

свою невиновность. Его могли арестовать в любой момент, что

- 33 -

означало бы конец профессиональной карьеры. Да еще он

влюбился в замужнюю женщину, которую после пятницы уже

никогда не увидит.

 

 

Глава 5

 

Остаток дня прошел, как в тумане. Несколько пациентов

вскользь упомянули об убийстве Кэрол, но в основном они

думали лишь о себе и собственных проблемах. Джад пытался

сосредоточиться, но его мысли витали где-то далеко, в поисках

выхода из создавшейся ситуации.

В семь вечера Джад проводил последнего пациента и, подойдя

к бару, налил себе чистого виски. Спиртное мгновенно ударило в

голову, и тут он вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Даже

от мысли о еде к горлу подкатывалась тошнота. Джад сел в

кресло и задумался. В историях болезни его пациентов не

содержалось ничего, стоящего жизни человека. Какой-нибудь

шантажист мог попытаться их украсть. Но шантажисты обычно

трусливы и используют слабости других людей. Поэтому, если

бы Кэрол застала его на месте преступления, он с испуга мог бы

ее убить, но сделал бы это быстро, одним ударом. И не стал бы

ее пытать. Надо искать другое объяснение.

Джад сидел долго, перебирая события двух последних дней.

Наконец он сдался и, вздохнув, встал. Взглянув на часы, он

удивился, что уже так поздно.

Из здания Джад вышел уже в десятом часу. Вдоль улицы дул

ледяной ветер, снова пошел снег. На противоположной стороне

Лексингтон-авеню красно-белая неоновая реклама в окне

магазина предупреждала: «Только шесть дней на приобретение

рождественских подарков».

Увидев, что машин нет, Джад решил срезать угол и, не дойдя до

перехода, пошел прямо к гаражу. Неожиданно он услышал за

спиной шум и обернулся. К нему приближался большой черный

лимузин с потушенными огнями. Между ними оставалось футов

десять. «Пьяный болван», — подумал Джад и побежал к

тротуару. Автомобиль, набирая скорость, последовал за ним.

Слишком поздно доктор понял, что водитель сознательно

пытается его задавить.

- 34 -

Последнее, что он помнил, — это сильный удар в спину. Улица

на мгновение осветилась яркими звездами, которые взорвались

у него в голове. И в эту секунду ему все стало ясно. Он понял,

почему убили Джона Хансена и Кэрол Робертс. Джада охватила

радость. Он должен обо всем сообщить Макгрейви. Свет потух и

осталось лишь молчание ночной темноты.

Снаружи Девятнадцатый полицейский участок напоминал

школьное здание: красный потрескавшийся кирпич,

облупившаяся штукатурка, карнизы, покрытые голубиным

пометом. Участок контролировал территорию Манхеттена от 59-й

до 86-й улицы и от Пятой авеню до Ист-Ривер.

Сообщение о наезде на пешехода поступило дежурному в

начале одиннадцатого, и тот соединил больницу с бюро

детективов. Ночь для Девятнадцатого выдалась тяжелой. Из-за

погоды резко возросло число ограблений и изнасилований.

Улицы превратились в ледяную пустыню, где хулиганы творили

суд над одинокими путниками, с трудом пробирающимися по их

владениям. В бюро находились только Френк Анджели и

сержант, допрашивающий подозреваемого в поджоге. Остальные

отправились по срочным вызовам. Когда зазвонил телефон,

трубку снял Анджели. Медицинская сестра сказала, что

пострадавший спрашивает лейтенанта Макгрейви. Тот ушел в

архив. Она продиктовала Анджели имя пострадавшего, и

детектив пообещал, что приедет немедленно.

Он клал трубку на рычаг, когда открылась дверь и вошел

Макгрейви.

— Надо ехать, — сказал Анджели, кратко доложив лейтенанту

содержание разговора с дежурной сестрой.

— Он подождет, — буркнул Макгрейви. — Сначала я должен

поговорить с капитаном участка, на территории которого

произошло происшествие.

Наблюдая за тем, как лейтенант набирает номер, Анджели

подумал, знает ли тот о том, что сегодня утром он приходил к

капитану Бертелли. Разговор получился очень кратким.

— Лейтенант Макгрейви — хороший полицейский, — начал

Анджели, — но мне кажется, что он находится под впечатлением

событий пятилетней давности.

Капитан холодно взглянул на него.

— Вы обвиняете лейтенанта в том, что он хочет отомстить

- 35 -

доктору Стивенсу?

— Я его ни в чем не обвиняю. Я только хотел, чтобы вы знали

об этом.

— О'кей, я об этом знаю. — И все.

Макгрейви говорил по телефону три минуты, в течение которых

Анджели нетерпеливо ходил по комнате. Еще через десять

минут они сидели в патрульной машине, направляющейся к

больнице.

Доктора Стивенса поместили на шестом этаже в небольшой

палате в конце длинного коридора, насквозь пропахшего чуть

сладковатым запахом, присущим любой больнице. Дежурная

сестра отвела детективов к Джаду.

— В каком он состоянии, сестра? — спросил Макгрейви.

— Вам все расскажет лечащий врач, — резко ответила она. —

Просто чудо, что он остался жив. У него наверняка сотрясение

мозга, повреждена грудная клетка и сломана левая рука.

— Он в сознании? — спросил Анджели.

— Да. Каких трудов нам стоило удержать его в постели, — она

повернулась к Макгрейви. — Он все время говорит, что хочет вас

видеть.

Они вошли в шестиместную палату. Сестра показала на угол,

отгороженный ширмой. Джад полулежал на подушках, бледный,

с широкой повязкой на голове и гипсом на левой руке.

— Я слышал, с вами произошел несчастный случай? — заметил

Макгрейви.

— Это не случай, — ответил Джад слабым и слегка дрожащим

голосом. — Кто-то пытался меня убить.

— Кто? — поинтересовался Анджели…

— Я не знаю, но все сходится, — он посмотрел на Макгрейви. —

Джон Хансен и Кэрол Робертс — случайные жертвы. Убийцы

охотились за мной.

— С чего вы это взяли? — удивленно спросил лейтенант.

— Хансена убили, потому что он надел мою желтую куртку

Должно быть, они видели, что я пришел в ней на работу.

Хансена приняли за меня.

— Это возможно, заметил Анджели.

— Конечно, — согласился Макгрейви и, повернувшись к Джаду,

добавил:

— А когда они поняли, что убили не того, пришли к вам в

- 36 -

кабинет, сорвали с вас одежду и, обнаружив, что вы негритянка,

озверели от злости и забили вас до смерти?

— Кэрол убили потому, что нашли ее там, где надеялись найти

меня.

Макгрейви полез во внутренний карман и достал несколько

листков бумаги.

— Перед тем как ехать сюда, я поговорил с капитаном участка,

на территории которого произошел инцидент.

— Это не инцидент.

— Согласно донесению патрульного, вы шли по проезжей части.

— По проезжей части? — переспросил Джад слабым голосом.

— Переходили дорогу в неположенном месте, доктор.

— Но ведь не было ни одной машины, поэтому я…

— Одна машина была, — поправил его Макгрейви, — но вы ее

не заметили. А так как шел снег, то из-за отвратительной

видимости водитель не заметил вас. Когда вы неожиданно

возникли перед ним, он нажал на тормоза, на скользкой дороге

автомобиль занесло — и он вас задел. Водитель испугался и

удрал.

— Все произошло совсем не так, и он ехал с потушенными

фарами.

— Вы считаете это доказательством того, что он убил Хансена и

Кэрол Робертс?

— Кто-то пытался меня убить, — продолжал упорствовать Джад.

— Ничего не получится, доктор, — покачал головой Макгрейви.

— Что не получится?

— Неужели вы действительно думаете, что я начну разыскивать

какого-то мифического убийцу, а вы в это время уйдете в тень?

— Его тон изменился. — Вы знали, что ваша секретарша

беременна?

Джад закрыл глаза и откинулся на подушку. Вот, значит, о чем

Кэрол хотела с ним поговорить. Он догадывался. И теперь

Макгрейви думает…

— Нет, — устало ответил он, посмотрев на детектива. — Я не

знал.

У Джада вновь разболелась голова. Все тело ныло. Ему с

трудом удалось подавить подкатившую к горлу тошноту. Он уже

хотел позвонить дежурной сестре, но решил, что не доставит

Макгрейви такого удовольствия.

- 37 -

— Я просмотрел наш архив, — продолжал лейтенант. — Как вы

расцениваете тот факт, что ваша очаровательная чернокожая

секретарша была проституткой до того, как начала работать у

вас? — Голова доктора грозила расколоться от боли. — Вам об

этом известно, доктор Стивенс? Ответа не требуется. Вы все

знали, потому что именно вы четыре года назад увезли ее из

зала суда, куда она попала по обвинению в приставании к

мужчинам на улице. Не слишком ли вы далеко зашли, доктор,

нанимая вчерашнюю проститутку в качестве секретарши

первоклассного специалиста?

— Проститутками не рождаются, — ответил Джад. — Я хотел

помочь шестнадцатилетней девочке найти место в жизни.

Макгрейви криво усмехнулся и вышел из палаты. В голове

Джада, казалось, стучал паровой молот.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Анджели.

— Вы пришли мне помочь, — прошептал Джад. — Кто-то

пытается меня убить.

— Вы подозреваете кого-нибудь, доктор?

— Нет.

— У вас есть враги?

— Нет.

— В вашей семье есть деньги? Может быть, наследники хотят

вас убрать?

— Нет.

— О'кей, — вздохнул Анджели. — Значит, ни у кого нет причин

избавиться от вас. А ваши пациенты? Думаю, если вы дадите

нам список, мы смогли бы их проверить.

— Я не имею права.

Анджели изучающе посмотрел на доктора, а затем спросил:

— Как вы называете человека, который считает, что все хотят

его убить?

— Шизофреник с манией… — заметив выражение лица

Анджели, Джад остановился на полуслове. — Не думаете ли вы,

что я…

— Поставьте себя на мое место, доктор. Если бы я лежал в этой

кровати и говорил такие слова, что бы вы сказали как врач?

От пульсирующей в голове боли Джад закрыл глаза.

— Макгрейви меня ждет, — напомнил Анджели.

— Подождите… Дайте мне возможность доказать свою правоту.

- 38 -

— Как?

— Тот, кто хотел меня убить, не остановится. Я хочу, чтобы кто

нибудь находился рядом со мной. Тогда он сможет поймать их

при следующей попытке.

— Доктор Стивенс, — печально улыбнулся Анджели, — если

кто-то действительно хочет вас убить, то вся полиция мира не

сможет это предотвратить. Если они не доберутся до вас

сегодня, это произойдет завтра. Если у них ничего не получится

в Нью-Йорке, они сумеют найти другое место. И не имеет

никакого значения, кто вы — король, президент или простой

рабочий. Жизнь очень тонкая ниточка. И ничего не стоит

оборвать ее.

— Значит, вы ничего не сможете сделать?

— Я дам вам один совет. Вставьте новый замок в дверь вашей

квартиры и удостоверьтесь, что все окна надежно закрываются.

Ни в коем случае не пускайте в квартиру незнакомых людей.

Никого.

Джад кивнул, в горле у него пересохло.

— В вашем подъезде есть швейцар и лифтер, — продолжал

Анджели. — Они надежные люди?

— Швейцар работает у нас десять лет, лифтер — восемь. Я

полностью доверяю им обоим.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Анджели. — Попросите их

держать ухо востро. Если они будут настороже, вряд ли кто

нибудь сможет проникнуть к вам незамеченным.

Анджели повернулся, чтобы уйти, но неожиданно остановился.

— У меня есть идея, но, возможно, из этого ничего не выйдет.

— Да? — заинтересовался Джад.

— Тот парень, который убил напарника Макгрейви…

— Зиффрен.

— Он действительно чокнутый?

— Да. Его отправили в закрытую лечебницу для психически

больных преступников.

— А вдруг он затаил на вас зло за то, что попал туда? Я

проверю. Надо убедиться, что он не удрал. Позвоните мне

утром.

— Спасибо, — облегченно вздохнул Джад.

— Это моя работа. Если вы виновны во всем этом, я помогу

Макгрейви вывести вас на чистую воду, — он снова повернулся,

- 39 -

чтобы уйти, и опять остановился. — Макгрейви не обязательно

знать о том, что я проверяю местонахождение Зиффрена.

— Я понял.

Мужчины улыбнулись друг другу, и Анджели вышел из палаты.

Джад остался один. Тучи сгущались. Он понимал, что его давно

бы арестовали по подозрению в убийстве, если бы не одно

обстоятельство: характер Макгрейви. Тот жаждал мщения, но

хотел, чтобы все встало на свои места и обвинения имели под

собой прочное основание.

А если происшествие на Лексингтон-авеню все-таки несчастный

случай? Действительно, шел снег, водитель, нажав на тормоза,

мог не справиться с управлением, машину занесло и она задела

Джада? Но тогда почему он ехал с потушенными фарами? И

каким образом автомобиль так неожиданно появился рядом с

ним? Нет. Теперь Джад не сомневался, что его хотели убить и

убийца повторит свою попытку. С этой мыслью он и уснул.

Рано утром в больницу приехали Петер и Нора Хадли. Они

узнали о случившемся из сообщения по радио.

Петер, небольшого роста и очень худой, вырос в том же

небольшом городке в Небраске, что и Джад. Их дружба началась

с детства и еще больше окрепла в медицинском колледже, где

они вместе учились.

Нора, пышная блондинка с большим бюстом, чуть великоватым

для ее пяти футов трех дюймов, родилась в Англии. Веселая и

жизнерадостная, она сразу располагала к себе собеседника, и

через пару минут казалось, что знаешь ее всю жизнь.

Они поболтали полчаса, избегая упоминания о Кэрол Робертс.

Петер и Нора не знали, что Джон Хансен его пациент, а

Макгрейви по какой-то, только ему известной причине не

сообщил об этом газетным репортерам.

Когда они собрались уходить, Джад попросил Петера

задержаться на пару минут и рассказал ему о Харрисоне Бурке.

— Очень жаль, — опечалился Петер. — Направляя его к тебе, я

понимал, что болезнь зашла далеко, но надеялся, что еще не

все потеряно. Конечно, придется его изолировать. Когда ты

собираешься это сделать?

— Как только выберусь отсюда, — ответил он, зная, что говорит

неправду. Он не хотел отправлять Бурка в лечебницу. По крайней

мере теперь. Сначала он должен выяснить, не совершил ли тот

- 40 -

два убийства.

— Если я смогу тебе чем-нибудь помочь, дружище, звони. И

Петер вышел из палаты. А Джад остался лежать, обдумывая

создавшуюся ситуацию. Так как не находилось разумного

объяснения покушения на его жизнь, то напрашивался вывод о

совершении преступлений человеком с больной психикой,

вообразившим, что Джад как-то причинил ему вред. Под эту

категорию подпадали двое: Харрисон Бурк и Амос Зиффрен.

Если у Бурка не будет алиби на время, когда убили Джона

Хансена, он попросит детектива Анджели выяснить, чем

занимался Бурк в то злополучное утро. Если у Бурка будет

алиби, придется проверить Зиффрена. Депрессия, охватившая

Джада после разговора с Макгрейви, постепенно исчезала.

Наконец он понял, что надо делать. Ему не терпелось покинуть

больницу.

Джад позвонил дежурной сестре и попросил позвать лечащего

врача. Через десять минут доктор Сеймур Харрис вошел в

палату. Джад давно его знал и испытывал глубокое уважение к

его профессиональным способностям.

— Ну, спящая красавица пробудилась. Ты ужасно выглядишь.

Джаду уже надоело это слышать.

— Я чувствую себя прекрасно, — заявил он, — и хочу

выбраться отсюда.

— Когда?

— Немедленно.

Доктор Харрис укоризненно посмотрел на него.

— Ты же только что сюда попал. Почему бы не побыть здесь

несколько дней? Чтобы ты не скучал, я пришлю парочку

очаровательных сиделок.

— Благодарю, Сеймур. Но я действительно должен уйти.

— О'кей, — вздохнул Харрис. — Ты, мой милый, врач. Лично я в

таком состоянии не разрешил бы вставать даже своему коту. —

Он пристально посмотрел на Джада. — Может быть, я могу что

нибудь для тебя сделать? Тот покачал головой.

— Я пошлю мисс Бедпен за твоей одеждой. Через полчаса к

больнице подъехало такси, заказанное регистратурой по просьбе

Джада. Пятнадцать минут одиннадцатого он приехал на работу.

 

 

- 41 -

Глава 6

 

Джад подошел к телефону и набрал номер Девятнадцатого

участка. Когда дежурный соединил его с бюро детективов, в

трубке раздался бас Макгрейви «Лейтенант Макгрейви».

— Детектива Анджели, пожалуйста.

— Подождите.

— Детектив Анджели у телефона, — услышал он минутой

позже.

— Джад Стивенс. Я хочу узнать, получили ли вы интересующую

нас информацию.

— Я навел справки, — уклончиво ответил Анджели.

— Все, что вы должны сказать: «да» или «нет», — у Джада

быстро забилось сердце. — Зиффрен в лечебнице?

Казалось, прошла вечность, прежде чем Анджели ответил:

«Да, он все еще там».

— О, — волна разочарования захлестнула Джада. — Все ясно.

— Мне очень жаль.

— Благодарю, — и он положил трубку на рычаг. Значит,

оставался Харрисон Бурк, безнадежный шизофреник, уверенный,

что все хотят его убить. Мог ли Бурк ударить первым? Джон

Хансен вышел из его кабинета без десяти одиннадцать, и через

несколько минут его убили. Значит, надо выяснить, где

находился Бурк в это время. Джад набрал его рабочий телефон.

— "Интернейшнл Стал", — безликий голос, казалось,

принадлежал автомату.

— Мистера Харрисона Бурка, пожалуйста.

— Одну минуту.

Джад надеялся, что трубку снимет секретарша. Если Бурк сам

подойдет к телефону…

— Кабинет мистера Бурка, — раздался женский голос.

— Говорит доктор Джад Стивенс. Я хотел бы у вас кое-что

выяснить.

— О, конечно, доктор Стивенс, — в голосе слышалось

облегчение, смешанное, впрочем, с ожиданием плохого

известия. Она знала, что Джад — психоаналитик Бурка.

Рассчитывала ли она на его помощь? Бурк чем-то расстроил ее?

— Дело касается счета мистера Бурка… — начал он.

— Его счета? — Девушка не пыталась скрыть своего

- 42 -

разочарования.

— Моя секретарша, — быстро продолжал Джад, — она…, ну,

она больше не работает со мной, и я никак не могу разобраться

в ее записях. Она отметила, что мистер Бурк приходил ко мне в

понедельник, в десять тридцать утра, а я этого не помню. Не

могли бы вы посмотреть его распорядок на тот день?

— Один момент, — осуждающе ответила она. Джад мог

прочесть ее мысли. Ее шеф сходит с ума, а психоаналитик

думает лишь о том, чтобы получить свои деньги. Через

несколько минут она вновь взяла трубку. — Боюсь, ваша

секретарша ошиблась, доктор Стивенс. Мистер Бурк не мог

прийти к вам в понедельник утром.

— Вы в этом уверены? — продолжал настаивать Джад. — В ее

журнале записано с десяти тридцати по…

— Мне все равно, что там записано, доктор, — резко оборвала

его секретарша, рассерженная назойливостью Джада. — В

понедельник утром мистер Бурк проводил совещание. Оно

началось в восемь часов.

— Не мог ли он отлучиться на час?

— Нет, доктор. В течение дня мистер Бурк никогда не покидает

кабинета, — в голосе сквозило обвинение. — Разве вы не

видите, что он болен? Что вы предпринимаете для того, чтобы

помочь ему?

Итак, он просчитался. Это не Зиффрен и не Харрисон. Но тогда

кто? Круг замкнулся, но вновь вернулся в исходную точку. Некто

убил его секретаршу и одного из пациентов. Происшествие на

дороге могло оказаться случайным или нарочно подстроенным.

В тот момент, когда к нему приближался черный лимузин, Джад

не сомневался, что за ним охотятся. Но теперь, несколько

успокоившись, он допускал, что могло сказаться нервное

напряжение последних дней и в возбужденном состоянии он

принял случайный наезд на тщательно подготовленную попытку

покушения на жизнь. В этот момент зазвонил телефон. Он сразу

узнал голос Анны.

— Вы заняты?

— Нет. Я могу с вами поговорить.

— Я прочла, что вас сбила машина, — озабоченно продолжала

она. — Я хотела позвонить раньше, но не знала, где вас найти.

— О, ничего серьезного. В следующий раз не буду ходить по

- 43 -

проезжей части.

— В газетах пишут, что это несчастный случай.

— Да.

— Они нашли водителя?

— Нет. Возможно, какой-то юнец развлекался подобным

образом — в черном лимузине с потушенными фарами.

— Вы уверены? — спросила Анна. Вопрос удивил Джада:

— Что вы имеете в виду?

— Я не знаю, — в ее голосе слышалось сомнение. — Ну, в

общем, Кэрол убили. А теперь это.

Значит, она пришла к тому же выводу.

— Похоже, будто какой-то маньяк вырвался на свободу, —

добавила она.

— Если это и так, полиция его поймает, — успокоил ее Джад.

— Вам не грозит опасность?

Джад почувствовал, как у него радостно забилось сердце.

— Конечно нет, — бодро ответил он. Последовало неловкое

молчание. Как много ему нужно сказать Анне, но… Нельзя

принимать обычный звонок пациента, озабоченного состоянием

здоровья доктора, за нечто большее. Анна такой человек,

который поможет любому попавшему в беду. Нечего зря себя

обнадеживать.

— Я увижу вас в пятницу? — спросил он.

— Да, — в ее голосе прозвучали странные нотки. Неужели она

передумала?

— Мы ведь договорились, — быстро добавил Джад.

— Конечно. До свидания, доктор Стивенс.

— До свидания, миссис Блейк. Спасибо, что вы позвонили. Еще

раз благодарю вас, — и он положил трубку. Интересно, знает ли

ее муж, как ему повезло. Анна мало говорила о нем, но у Джада

сложилось впечатление, что это умный и красивый человек.

Спортсмен, филантроп, бизнесмен. Джад хотел бы иметь такого

друга. Естественно, при других обстоятельствах.

Остаток дня прошел без происшествий. Проводив последнего

пациента, он достал кассету с записью последней беседы с

Бурком и прослушал ее, делая пометки в блокноте. Выбора не

было. Завтра ему придется позвонить президенту компании и

рассказать о состоянии Харрисона. Взглянув в окно, Джад с

удивлением заметил, что уже наступила ночь. Оказалось, что

- 44 -

уже почти восемь часов. Теперь, закончив работу, он

почувствовал себя совершенно разбитым. Болели ребра, начала

ныть левая рука, не говоря уж о постоянной пульсирующей боли

в голове. Как хорошо пойти домой и принять горячую ванну.

Джад убрал все кассеты кроме последней беседы с Бурком,

которую оставил на столе. Она могла пригодиться на следующее

утро. Он надел пальто и уже подходил к двери, когда зазвонил

телефон. Джад подошел к столу и снял трубку: «Доктор

Стивенс».

Вместо ответа слышалось лишь тяжелое дыхание. — Я слушаю.

Тишина. Пожав плечами, Джад положил трубку. Наверное,

неправильно набрали номер, решил он. Выключив свет и

заперев двери, Джад вышел в коридор и направился к лифту.

Все давно уже разошлись по домам, ночная смена технического

обслуживания еще не появилась, и кроме Байглоу, ночного

сторожа, в здании не оставалось ни души. Подойдя к лифту, он

нажал кнопку вызова. Сигнальный индикатор, показывающий

положение лифта, не сдвинулся с места. Он снова нажал кнопку.

Ничего не изменилось.

И в этот момент в коридоре погас свет.

 

 

Глава 7

 

Джад почувствовал, как его сердце, казалось, остановилось, а

потом учащенно забилось. Ему стало страшно. Он обшарил

карманы в поисках спичек. Пусто. Он оставил их в кабинете.

Может быть, свет погас только на этом этаже? Осторожно

двигаясь, он добрался до двери, ведущей на лестницу, и открыл

ее. Темнота. Держась за перила, он начал спускаться вниз.

Далеко внизу он заметил скачущий луч карманного фонарика.

Кто-то поднимался наверх. Джад с облегчением вздохнул.

Байглоу, сторож.

— Байглоу, — закричал он. — Байглоу, это я, доктор Стивенс. —

Человек с фонариком продолжал молча подниматься вверх. —

Кто здесь? — спросил Джад. Ему ответило только эхо.

И тут он понял, кто это. Его убийцы. Их по меньшей мере двое.

Один отключил подачу электроэнергии в подвале, а другой

блокировал лестницу, чтобы не дать ему уйти.

- 45 -

Свет фонарика приближался, мерцая уже лишь двумя пролетами

ниже. Джад похолодел от страха, сердце стучало, как отбойный

молоток, ноги не слушались. С трудом он вскарабкался на свой

этаж и, открыв дверь, замер перед чернильной темнотой

коридора. Что если они ждут его там? Шаги на лестнице

приближались. Облизнув пересохшие губы, Джад двинулся в

глубь коридора, считая двери. Добравшись до кабинета, он

услышал, как хлопнула дверь на лестницу. Ключи выскользнули

из его дрожащих пальцев. Опустившись на колени, он

лихорадочно шарил по полу, наконец нашел их, открыл замок и,

войдя в приемную, тут же запер дверь. Никто не мог проникнуть

вслед за ним без специального ключа. Из коридора донесся звук

приближающихся шагов. Джад прошел в кабинет и повернул

выключатель. Никакого результата. Электроэнергию отключили

во всем здании. Заперев дверь из кабинета в приемную, он

подошел к стоящему на столе телефону и набрал номер

Девятнадцатого участка. Три длинных гудка и наконец голос

дежурного, единственная связь с внешним миром.

Кто— то толкнул дверь, ведущую из кабинета в коридор.

— Девятнадцатый участок.

— Детектива Анджели, — с облегчением сказал Джад. —

Срочно.

— Детектива Анджели… Одну минуту.

В коридоре что-то происходило. Он слышал приглушенные

голоса. Значит, подошел и второй человек. Что они собираются

делать?

— Детектива Анджели нет, — раздался в трубке знакомый бас.

— Говорит его напарник, лейтенант Макгрейви.

— Джад Стивенс. Я в своем кабинете. Кто-то отключил

электроэнергию и хочет ворваться сюда, чтобы убить меня.

Последовало долгое молчание.

— Знаете, доктор, — сказал наконец Макгрейви, — почему бы

вам не приехать сюда? Нам есть о чем поговорить…

— Я не могу выйти отсюда, — Джад почти кричал. — Кто-то

пытается меня убить!

Снова молчание на другом конце провода. Макгрейви ему не

верит и, следовательно, не собирается помочь. Джад услышал,

как открылась дверь из коридора в приемную. Они уже в

приемной! Но туда невозможно войти, не имея ключа. Они

- 46 -

двинулись к кабинету. Макгрейви начал что-то говорить, но Джад

уже не слушал. Времени не оставалось. Он положил трубку на

рычаг. Не имело значения, согласится Макгрейви приехать или

нет. Убийцы уже здесь! Жизнь очень тонкая ниточка, и ничего не

стоит оборвать ее. Страх исчез, осталась только слепая ярость.

Он не позволит себя убить, как Джон Хансен или Кэрол Робертс.

Он будет защищаться. Джад обшарил стол в поисках оружия.

Пепельница…, нож для резки бумаги…, ничего подходящего. У

убийц наверняка пистолеты.

Они подошли к двери, и Джад понял, что у него осталось лишь

несколько минут. Он подумал об Анне, и его охватило щемящее

чувство потери. Он вспомнил о своих пациентах, о том, как он им

нужен. А Харрисон Бурк! Он так и не сообщил президенту

компании, что того необходимо изолировать. Надо положить

кассету на место, чтобы потом они… Его сердце екнуло.

Возможно, у него все-таки есть средство борьбы с этими

безлицыми убийцами.

Он услышал, как повернулась дверная ручка. Конечно, дверь

закрыта на замок, но ничего не стоит его сломать. Джад взял

кассету с записью последней беседы с Бурком. Дверь

заскрипела под тяжестью навалившегося на нее тела. Затем он

услышал, как кто-то возится с замком. «Почему они не выломают

ее?» — подумал Джад. Шестое чувство подсказывало ему, что

это неспроста. Дрожащими руками он вставил кассету в

диктофон. Это был его единственный шанс.

Джад на мгновение задумался, стараясь вспомнить точный

текст разговора с Бурком. Дверь снова заскрипела. Глубоко

вздохнув, Джад громко сказал: «Мне очень жаль, что отключили

электричество. Думаю, через несколько минут все будет в

порядке. Почему бы вам не лечь на кушетку и не расслабиться?»

Возня за дверью мгновенно прекратилась. Джад включил

диктофон. Тишина. Ну, конечно! Ведь электричество отключено.

За дверью вновь занялись замком. «Так-то лучше, — громко

Сказал он, шаря по столу в поисках коробка спичек. —

Устраивайтесь поудобнее». Он зажег спичку и, поднеся ее к

диктофону, нашел переключатель на питание от батареек. Затем

Джад снова включил диктофон. И в этот момент щелкнул замок в

двери. Его последний бастион рухнул.

— И это все, что вы хотите мне сказать? — заполнил комнату

- 47 -

голос Бурка. — Вы даже не хотите услышать мои

доказательства?! А что, если вы один из них?

— Вы знаете, что я не один из них, — ответил голос Джада с

магнитофонной ленты. — Я ваш друг. Я стараюсь вам помочь.

Расскажите мне о вашем доказательстве.

— Они ворвались в мой дом прошлой ночью. Они пришли,

чтобы меня убить. Но я для них слишком умен. Я сплю в

кабинете и, кроме того, врезал дополнительные замки в каждую

дверь, чтобы они не смогли добраться до меня.

В приемной не раздавалось ни звука.

— Вы сообщили о взломе в полицию?

— Конечно, нет. Полиция с ними заодно. Они получили приказ

застрелить меня. Но они не решаются стрелять, когда вокруг

люди. Поэтому я избегаю пустынных улиц.

— Благодарю, что вы сообщили мне эту информацию.

— Что вы собираетесь с ней делать?

— Я внимательно слушаю все, что вы говорите. Кроме того,

сказанное вами остается… — тут Джад вспомнил, что далее

следует на пленке, и мгновенно выключил диктофон.

— …в моей голове, — громко продолжал он. — И мы

постараемся наилучшим образом использовать то, что вы сейчас

рассказали, — он замялся. Теперь он не мог включить диктофон.

Оставалась единственная надежда: у людей в приемной

создалось впечатление, что он не один. Но остановятся ли они,

даже и поверив в это?

— Такие случаи, как ваш, не так уж редки, Харрисон, — и

нетерпеливо добавил:

— Когда же, наконец, зажгут свет? Я знаю, что ваш шофер ждет

у подъезда. Наверное, он заметил, что вы задерживаетесь, и уже

поднимается к нам.

Джад замолчал и прислушался. За дверью о чем-то шептались.

Что они решат? Далеко внизу послышался вой приближающейся

полицейской сирены. Он ждал звука закрывающейся двери из

приемной в коридор, но ничего не слышал. Сирена звучала все

громче. И смолкла прямо перед зданием.

И тут же зажегся свет.

- 48 -

Глава 8

 

— Хотите что-нибудь выпить?

Макгрейви покачал головой, наблюдая за Джадом. Тот налил

себе вторую порцию чистого виски. Его руки все еще дрожали.

По мере действия спиртного Джад чувствовал, что начинает

отходить.

Лейтенант поднялся к нему в кабинет через пару минут после

того, как зажегся свет. Вместе с ним пришел полицейский

сержант, который теперь что-то записывал в блокнот.

— Давайте повторим еще раз, доктор Стивенс. Джад глубоко

вздохнул и, стараясь сохранять спокойствие, начал снова.

— Я закрыл кабинет и пошел к лифту. Лампы в коридоре

погасли. Я подумал, что свет отключили только на этом этаже, и

вышел на лестницу, чтобы спуститься вниз, — он замолчал,

вспомнив пережитый ужас. — Я увидел, что кто-то поднимается

с фонариком в руках. Я решил, что это Байглоу, сторож. Но

оказалось, что это не он.

— А кто?

— Я уже говорил вам. Я не знаю. Он не отвечал.

— Почему вы считаете, что они пришли за вами?

Язвительная реплика чуть не сорвалась с губ Джада, но он

сдержался. В конце концов главное, чтобы Макгрейви ему

поверил.

— Иначе зачем они пришли в мой кабинет?

— Вы думаете, что их было двое?

— По меньшей мере. Я слышал, как они шептались.

— Вы сказали, что, войдя в приемную, заперли за собой дверь в

коридор. Так?

— Да.

— А пройдя в кабинет, заперли дверь в приемную?

— Да.

Макгрейви подошел к двери, ведущей в приемную.

— Они пытались выломать эту дверь?

— Нет, — Джад вспомнил, что еще тогда удивился этому.

— Правильно, — согласился с ним детектив. — Чтобы открыть

дверь из коридора в приемную, требуется специальный ключ?

— Да, — поколебавшись, ответил Джад. Он понимал, куда

клонит Макгрейви.

— У кого были ключи?

- 49 -

— У меня и Кэрол.

— А уборщица? Как она попадала в кабинет?

— Мы договаривались с ней. Три раза в неделю Кэрол

приходила пораньше и открывала дверь. К приходу первого

пациента уборка заканчивалась.

— Мне это представляется неудобным. Почему она не могла

убирать ваш кабинет одновременно с другими, по соседству?

— Потому что мои записи сугубо конфиденциальны. И мне не

хотелось, чтобы посторонний человек оставался здесь без

присмотра.

Макгрейви взглянул на сержанта, чтобы убедиться, что тот все

записывает. Удовлетворенный увиденным, он вновь повернулся к

Джаду.

— Когда мы вошли в приемную, дверь оказалась открытой. Не

взломанной, а открытой. Джад промолчал.

— Вы сейчас сказали, — продолжал детектив, — что ключи от

этого замка были только у вас и у Кэрол. Ключ Кэрол находится у

нас. Подумайте, доктор Стивенс. У кого еще мог быть ключ?

— Ни у кого.

— Тогда как, по вашему мнению, они проникли в приемную?

Тут Джада осенило:

— Они сняли слепок с ключа Кэрол, когда убили ее.

— Возможно, — согласился Макгрейви. Слабая улыбка

появилась у него на губах. — Если они сделали слепок, мы

найдем на ключе следы парафина. Я пошлю его в лабораторию.

Джад кивнул. Он чувствовал себя победителем, но, к

сожалению, оставался им очень недолго.

— Итак, — подытожил Макгрейви, — мы пришли к выводу, что

двое мужчин — сделаем допущение, что женщины в этом не

замешаны, — сделали копию ключа, чтобы проникнуть в ваш

кабинет и убить вас. Правильно?

— Правильно.

— Вы сказали, что, пройдя из приемной в кабинет, заперли за

собой дверь. Так?

— Да.

— Но когда мы вошли, эта дверь оказалась открытой.

— Значит, у них был ключ и от нее.

— Тогда почему, отперев дверь, они не убили вас?

— Я же говорил. Они услышали голоса на пленке и…

— Двое убийц, — перебил его Макгрейви, — не поленились

- 50 -

отключить электроэнергию, загнали вас в кабинет, пришли в

приемную, а затем исчезли, не тронув ни волоска на вашей

голове? — В его голосе звучало презрение.

Джад почувствовал, как в нем закипает злость.

— На что вы намекаете?

— Для вас я объясню поподробнее. Я не думаю, что сюда кто-то

приходил, и не верю, что вас пытались убить.

— Вы можете не верить мне, — сердито заметил Джад. — Ну, а

насчет света? И где ночной сторож Байглоу?

— Он в вестибюле.

— Мертвый? — испугался Джад.

— Когда он открывал нам дверь, я этого не заметил. На

распределительном щите сгорела изоляция одного из проводов.

Байглоу спускался в подвал, чтобы устранить неисправность. Он

как раз закончил перед нашим приездом.

Джад остолбенел.

— О, — все, что удалось ему сказать.

— Я не знаю, чего вы добиваетесь, доктор Стивенс, —

продолжал Макгрейви, — но с сегодняшнего дня не участвую в

ваших играх. — Он повернулся к двери. — И, пожалуйста,

сделайте одолжение, не звоните мне. При необходимости я сам

вас найду.

Сержант захлопнул блокнот и последовал за детективом.

Действие виски прекратилось. Эйфория уступила место глубокой

депрессии. Что делать дальше? Казалось, он попал в лабиринт,

из которого нет выхода. Он чувствовал себя, как тот мальчик,

который кричал: «Волк, волк», за исключением того, что его

«волки» оказывались невидимыми призраками, которые

исчезали при появлении Макгрейви. Призраками или…

Оставалось еще одно объяснение. Настолько ужасное, что он с

трудом заставил себя признать его существование. Он

шизофреник. Перевозбужденный мозг мог порождать

галлюцинации, которые казались вполне реальными. Он

слишком много работал. Он не брал отпуск уже несколько лет.

Вполне возможно, что смерть Хансена и Кэрол послужила тем

толчком, который сломал эмоциональный барьер, отделяющий

психически здорового человека от шизофреника. А больные

шизофренией живут в мире, где каждый день самые

обыкновенные действия таят в себе бесчисленные ужасы. Взять

- 51 -

хотя бы инцидент с автомобилем. Если его хотели убить,

водитель наверняка бы вернулся и удостоверился, что с ним все

кончено. Или эти двое, которые явились сюда сегодня. Он же не

знал, что у них пистолеты. А шизофреник обязательно решит, что

они пришли его убить. Хотя логичнее предположить, что это

просто воры. Услышав голоса в кабинете, они сбежали. Убийцы,

без сомнения, открыли бы незапертую дверь и сделали свое

дело. Что же происходит? Обращаться в полицию теперь

бесполезно. Кто же может помочь?

И тут у Джада родилась идея. Он взял телефонный справочник

и начал листать желтые страницы.

 

 

Глава 9

 

На следующий день Джад ушел из кабинета в четыре часа и

поехал в сторону Вест-Сайда. Найдя нужный ему дом, он увидел

вывеску в окне первого этажа: «Норман З. Моуди. Частный

детектив».

Джад вышел из машины. Дул холодный ветер, синоптики

обещали снегопад. Осторожно ступая по обледеневшему

тротуару, он подошел к подъезду и нажал кнопку, рядом с

которой висела табличка с надписью: «Норман З. Моуди — У».

Тут же во входной двери щелкнул замок, и Джад вошел в

подъезд. В вестибюле пахло мочой и прогорклой пищей. На

двери квартиры № 1 он прочел: «Норман З. Моуди. Частный

детектив. Звоните, входите».

Он позвонил и вошел. Моуди, очевидно, предпочитал не тратить

деньги на обстановку. Кабинет, заполненный всякой рухлядью,

напоминал лавку старьевщика: в углу потрепанная японская

ширма, рядом с ней старый торшер, перед ним обшарпанный

столик, повсюду валялись газеты и журналы.

В этот момент открылась дверь и из смежной комнаты появился

сам Норман З. Моуди. При росте пять футов и пять дюймов он

наверняка весил не меньше трехсот фунтов и шагал,

переваливаясь с ноги на ногу, напоминая ожившего Будду.

Круглое, с широко посаженными бесхитростными светло

голубыми глазами лицо мистера Моуди незаметно переходило в

розовую, без единого волоска лысину. Определить возраст

- 52 -

детектива не представлялось возможным.

— Мистер Стивенсон?

— Доктор Стивенс, — поправил его Джад.

— Присядьте, пожалуйста, — произношение выдавало в нем

уроженца южных штатов.

Джад огляделся в поисках свободного места и, убрав со стула

стопку старых журналов, осторожно сел. Моуди опустился в

огромное кресло-качалку.

— Ну, начнем. Что я могу для вас сделать?

Джад уже понял, что совершил ошибку. По телефону он

отчетливо продиктовал свое полное имя, которое, кстати, в

последние дни не покидало первых страниц нью-йоркской

прессы. И тем не менее ему удалось выбрать единственного во

всем городе детектива, который ничего о нем не слышал. Он

начал подыскивать подходящий предлог, чтобы уйти.

— Кто вам меня рекомендовал? — осведомился Моуди. Джад

поколебался, не желая оскорблять его чувства:

— Я нашел ваше имя в телефонном справочнике.

— Что бы я делал без телефонного справочника, — засмеялся

Моуди. — Величайшее изобретение после шотландского виски.

Джад поднялся. Он имел дело с полным идиотом.

— Извините, что я отнял у вас время, мистер Моуди. Я должен

еще подумать, перед тем как…

— Понимаю, понимаю… Впрочем, вы должны заплатить мне за

визит.

— Конечно, — Джад достал из кармана несколько купюр. —

Сколько?

— Пятьдесят долларов.

— Пятьдесят… — от негодования у Джада перехватило

дыхание. Он отсчитал требуемую сумму и сердито сунул деньги

в руку Моуди.

— Премного благодарен, — сказал детектив. Джад повернулся и

направился к двери, чувствуя себя круглым дураком.

— Доктор… Джад оглянулся. Моуди, лучезарно улыбаясь,

засовывал деньги в нагрудный карман.

— Раз уж все равно остаетесь без пятидесяти долларов, не

лучше ли присесть и рассказать о том, что вас волнует? Я всегда

говорю, что лучший способ облегчить душу — высказать все, что

в ней накопилось.

- 53 -

Ситуация казалась столь неправдоподобной, что Джад чуть не

рассмеялся. Ведь вся его жизнь посвящена тому, чтобы снимать

груз с души других людей. И вот услышать такое от этого глупого

толстяка. Он пристально посмотрел на Моуди. А что ему терять?

Может быть, разговор с незнакомцем действительно поможет?

Медленно он подошел к своему стулу и снова сел.

— Можно подумать, что на вас взвалили тяготы всего мира,

доктор. Я всегда говорю, что четыре плеча лучше двух.

Джад понял, что ему предстоит узнать много афоризмов

мистера Моуди.

— Что привело вас сюда? — поинтересовался детектив.

— Я…, мне кажется, кто-то пытается меня убить.

— Вам кажется?

— Может быть, вы посоветуете, — рассердился Джад, — кто

поможет мне разобраться в подобном деле?

— Несомненно, — ответил Моуди. — Норман З. Моуди.

Первоклассный специалист. Джад вздохнул.

— Почему бы вам не рассказать мне обо всем, доктор? А вдруг

мы вдвоем что-нибудь придумаем?

Джад не мог не улыбнуться. Он сам не раз говорил то же самое:

«Ложитесь и говорите все, что придет вам в голову». Почему бы

и нет? Он глубоко вздохнул и начал рассказывать Моуди о том,

что случилось в последние дни. Вскоре он забыл о присутствии

детектива. Он говорил для себя, облекая в слова происшедшие

загадочные события. Впрочем, он ничего не сказал о страхах за

свою психику. Когда он кончил, Моуди радостно улыбнулся.

— Действительно, есть над чем подумать. То ли кто-то хочет вас

убить, то ли вы боитесь, что становитесь шизофреником с

манией преследования.

От неожиданности Джад вздрогнул. Один — ноль в пользу

Нормана З. Моуди.

— Вы сказали, — продолжал Моуди, — что этим делом

занимаются два детектива. Не помните, кто именно?

Джад задумался. Ему не хотелось посвящать этого человека во

все подробности. Тем не менее он ответил:

— Френк Анджели и лейтенант Макгрейви. Выражение лица

Моуди едва заметно изменилось.

— Нет ли у кого-нибудь повода для вашего убийства, доктор?

— Не имею понятия. Насколько я знаю, у меня нет врагов.

- 54 -

— О, перестаньте. Пара-тройка недругов есть у каждого. Как я

всегда говорю, враги — это соль к хлебу жизни. Джад чуть не

скривился.

— А ваши пациенты?

— Они-то тут при чем?

— Ну, я всегда говорю, что, если нужны морские ракушки, надо

идти на берег моря. Ваши пациенты — психи, не так ли?

— Нет, — отрезал Джад. — Просто у них возникли проблемы.

— Эмоциональные проблемы, которые они сами разрешить не в

состоянии. А что если вы и есть проблема одного из них? Вдруг

кто-то затаил на вас зло за какой-то воображаемый проступок?

— Это возможно. Однако есть одно «но». Большинство из них я

лечу год или около этого. И знаю их всех как свои пять пальцев.

— Неужели они никогда не сердились на вас?

— Бывало. Но мы не ищем рассердившегося больного. Нам

нужен маньяк, который убил по меньшей мере двоих и несколько

раз покушался на мою жизнь, — он на минуту замолчал. — Если

у меня есть подобный пациент и я ничего об этом не знаю, то

грош мне цена как психоаналитику.

Взглянув на Моуди, Джад заметил, что тот пристально

наблюдает за ним.

— Я всегда говорю, что надо начинать с главного, — весело

возвестил детектив. — Итак, главное для нас — выяснить,

пытается ли кто-то вас укокошить, или вы сами стали психом.

Так, док? — и он вновь широко улыбнулся.

— Но как? — спросил Джад.

— Просто. Попытаемся узнать, кто проявляет интерес к вашей

персоне. У вас есть машина?

Джад уже забыл о том, что хотел уйти и поискать другого

частного детектива. Он понял, что за простодушным лицом

Моуди и его обликом деревенского простака скрывается тонкий,

проницательный ум.

— Да.

— Думаю, у вас расшатаны нервы, — продолжал Моуди. — Я

хочу, чтобы вы поехали отдохнуть.

— Когда?

— Завтра утром.

— Это невозможно, — запротестовал Джад. — Мои пациенты…

— Отмените прием.

- 55 -

— Но какой смысл…

— Я учу вас, как лечить больных? — оборвал его Моуди. — Я

хочу, чтобы вы, уйдя отсюда, немедленно отправились в

туристическое агентство. Пусть забронируют вам местечко в… —

он на мгновение задумался, — в Гроссинджере. Туда ведет

прекрасная горная дорога. В доме, где вы живете, есть гараж?

— Да.

— Прекрасно. Попросите подготовить машину к поездке. Вы не

хотите никаких поломок в пути.

— Не могу ли я сделать все это на следующей неделе?

Завтра…

— После того как вы забронируете место, отправляйтесь в

кабинет и позвоните всем больным. Скажите им, что вам

необходимо уехать на несколько дней.

— Я действительно не могу, — продолжал упорствовать Джад.

— Это невоз…

— И не забудьте позвонить Анджели, — перебил его Моуди — Я

не хочу, чтобы полиция объявляла ваш розыск.

— Почему я должен все это делать?

— Чтобы окупить свои пятьдесят долларов. Кстати, пока не

забыл. С вас еще задаток — двести долларов. Плюс пятьдесят

долларов за каждый день — на текущие расходы. Я хочу, чтобы

вы уехали рано утром, — Моуди поднялся. — Тогда вы сможете

добраться туда до темноты. Семь утра подойдет?

— Я…, думаю, да. Но что я там найду?

— При небольшом везении — следы снежного человека. Через

пять минут Джад в задумчивости садился в автомобиль. Он

сказал Моуди, что не сможет так внезапно уехать и оставить

пациентов. Но в глубине души он понимал, что другого выхода

нет. Фактически он уже смирился с тем, что придется доверить

жизнь этому фальстафу детективного мира.

Организация путешествия прошла гладко. Джад заехал в

туристическое агентство на Медисон-авеню, где ему тут же

забронировали место в одном из отелей Гроссинджера и

снабдили красочными брошюрами с видами Катскилла. Он

позвонил в телефонную службу ответов и попросил сообщить

всем назначенным на завтра пациентам, что приема не будет.

Затем он связался с Девятнадцатым участком и попросил

детектива Анджели.

- 56 -

— Анджели болен, — ответил бесстрастный голос. — Вам нужен

его домашний телефон?

— Да.

Через несколько минут он уже разговаривал с Анджели. Судя по

голосу, тот здорово простудился.

— Я решил, что мне не повредят несколько дней на природе. Я

уезжаю завтра утром. И хотел поставить вас в известность.

Последовало долгое молчание. Анджели переваривал

услышанное.

— По-моему, неплохая идея, — наконец сказал он. — Куда вы

направляетесь?

— В Гроссинджер. Я поеду на своей машине.

— Отлично. Не волнуйтесь, с Макгрейви я все улажу, — и,

поколебавшись, добавил:

— Я слышал, что произошло вчера вечером в вашем кабинете.

— Вы хотите сказать, что слышали версию Макгрейви? —

спросил Джад.

— Вы видели кого-нибудь из них?

Значит, Анджели не сомневается в его словах.

— Нет.

— Ну хоть что-нибудь? Рост, цвет кожи, возраст?

— Мне очень жаль, но было темно.

— Хорошо, будем искать, — Анджели чихнул. — Надеюсь, по

возвращении мы обрадуем вас хорошими новостями. Будьте

осторожны, доктор.

— Постараюсь, — ответил Джад и повесил трубку. По дороге

домой Джад думал о Нормане З. Моуди. Он представлял, к чему

стремится детектив. Заставив Джада сообщить всем пациентам,

что тот уезжает, Моуди надеялся, что убийца (если убийца

вообще существует) попадется в расставленную ловушку, в

которой Джад использовался как приманка.

Моуди велел Джаду оставить свой адрес в Гроссинджере

телефонной службе ответов и швейцару в доме. Он хотел, чтобы

каждый мог узнать, где находится доктор.

Выйдя из машины, Джад подошел к Майку.

— Я отправляюсь в путешествие, Майк, — сказал он. — Вы

сможете проследить, чтобы мою машину подготовили к поездке и

заправили бак бензином?

— Я обо всем позабочусь. Когда вы хотите выехать?

- 57 -

— В семь утра, — направляясь к подъезду, Джад чувствовал на

себе взгляд швейцара.

Спустившись на лифте в подземный гараж, Джад огляделся в

поисках Уолта, смотрителя, но тот как в воду канул. Заметив

свою машину, стоящую у стены, доктор подошел к ней, открыл

переднюю дверцу, бросил чемодан на заднее сиденье и,

усевшись за руль, уже собирался включить зажигание, когда

почувствовал, что рядом кто-то стоит. Его сердце екнуло.

— Вы точно следуете плану, — раздался голос Моуди.

— Я не знал, что вы собираетесь меня проводить.

— У меня бессонница, — лицо Моуди расплылось в широкой

улыбке, — и я не нашел, чем бы еще заняться.

— Я решил, что вы правы. Поеду в Гроссинджер и поищу

снежного человека.

— О, стоит ли ехать так далеко, — засмеялся Моуди. —

Давайте поищем его прямо здесь.

— Я не понимаю, — удивился Джад.

— Все очень просто. Я всегда говорю, если хочешь увидеть, что

лежит под землей, сразу начинай копать.

— Мистер Моуди!

— Знаете, доктор, — детектив прислонился к дверце, — что

заинтересовало меня в вашей маленькой проблеме? Выходило,

что каждые пять минут вас пытались убить или… Вот это самое

«или» и привлекло меня. Предстояло выяснить, то ли вы

чокнулись, то ли вас действительно хотят превратить в труп.

— Но Катскилл… — начал Джад.

— О, вы и не собирались туда ехать, док, — Моуди открыл

дверцу. — Выйдите, пожалуйста.

В полном замешательстве Джад вышел из машины.

— Видите ли, ваша поездка являлась не более чем обычным

объявлением. Я всегда говорю, что, если хочешь поймать акулу,

надо добавить в воду кровь.

Джад молча смотрел на детектива.

— Боюсь, вы не смогли бы доехать до Катскилла, — мягко

заметил Моуди. Он обошел машину спереди и поднял капот.

Подойдя поближе, Джад увидел, что на блоке цилиндров лежат

прикрепленные к нему изоляционной лентой три динамитные

шашки. От системы зажигания к ним тянулись два тоненьких

проводка.

- 58 -

— Понимаете? — спросил Моуди.

— Но как вы… — начал Джад, пораженный увиденным.

— Я же говорил, — улыбнулся Моуди, — что страдаю

бессонницей. Поэтому я пришел сюда около полуночи, заплатил

ночному сторожу, чтобы тот пошел развлечься куда-нибудь в

другое место, и сел в темном уголке. Сторож вам обойдется еще

в двадцать долларов.

Джад почувствовал, как его охватывает волна благодарности к

этому маленькому толстяку.

— Вы видели, кто это сделал?

— Нет. Все закончили до того, как я пришел сюда. В шесть утра

я решил, что больше здесь уже никто не появится, и посмотрел

повнимательнее, — он указал на проволочки. — Ваши друзья —

серьезные ребята. Они сделали вторую линию, и взрыв

произошел бы, как только вы подняли капот. Разумеется, то же

самое случилось бы, стоило вам повернуть ключ зажигания. А

этого динамита хватит, чтобы разнести половину гаража.

Джаду вдруг стало нехорошо.

— Не унывайте, — подбодрил его Моуди, — посмотрите, какой у

нас прогресс. Мы уже ответили на два важных вопроса. Во

первых, вы не псих. И во-вторых, — улыбка исчезла с лица

детектива, — кому-то чертовски хочется вас убить, доктор

Стивенс.

 

 

Глава 10

 

Обезвредив бомбу, Моуди осторожно положил ее составные

части в багажник своей машины. Затем они поднялись к Джаду.

— Может быть, стоило оставить ее на месте и вызвать

полицию? — спросил он.

— Я всегда говорю, что мы больше всего страдаем от избытка

информации.

— Но лейтенант Макгрейви убедился бы, что я говорил правду.

— Вы уверены?

Джад понял, что имел в виду детектив. С точки зрения

Макгрейви, Джад мог сам сунуть бомбу под капот. Однако ему

показалось странным, что частный детектив собирается скрыть

происшедшее от полиции. Теперь Моуди представлялся ему

- 59 -

огромным айсбергом, большая часть которого скрывалась за

фасадом деревенского простака. Но, слушая Моуди, он

чувствовал наполняющее его возбуждение. Он не безумец.

Убийца существует. И по какой-то причине он избрал Джада

своей жертвой. «О боже, — подумал доктор, — лишь несколько

минут назад я чуть не поверил в то, что стал шизофреником. Я в

неоплатном долгу перед Моуди».

— …Вы — известный доктор, — говорил Моуди, — а я лишь

старый сыщик. Но я всегда говорю: если хочешь меду, ищи улей.

— Вы хотите узнать мое мнение, — Джад начал понимать

смысл афоризмов Моуди, — о том, кого нам надо искать?

— Точно, — просиял детектив. — Имеем ли мы дело с психом,

удравшим из дурдома…

«Психиатрической лечебницы», — автоматически подумал

Джад.

— …или тут что-то еще, посерьезнее?

— Посерьезнее, — мгновенно ответил Джад.

— Почему вы так уверены, док?

— Во-первых, прошлой ночью в мой кабинет ломились двое. Я

могу согласиться с версией одного психа, но два психа,

действующих сообща, — это уже чересчур.

— Понятно, — одобрительно кивнул Моуди. — Продолжайте.

— Во-вторых, в дефективном мозгу, конечно, может возникнуть

навязчивая идея, но действия убийц подчинены строгому плану.

Я не знаю, почему убили Джона Хансена и Кэрол Робертс, но,

если не ошибаюсь, я — третья и последняя жертва.

— Интересно узнать, почему? — с интересом спросил Моуди.

— Потому что, — ответил Джад, — если бы планировались

другие убийства, то после первой неудачной попытки убить меня

они перешли бы к следующему в их списке. Но вместо этого они

продолжают охотиться за мной.

— Знаете, — одобрительно заметил Моуди, — у вас

прирожденный дар детектива.

— Но, — нахмурился Джад, — есть некоторые вопросы, на

которые я никак не могу найти ответ.

— Какие именно?

— Первое, повод. Я не знаю никого, кто…

— Мы к этому еще вернемся. Что еще?

— Если кто-то действительно хотел меня убить, то после того

- 60 -

как меня сбила машина, водителю стоило лишь вернуться и

переехать через меня. Я был без сознания.

— Ага? Именно здесь и появляется мистер Бенсон. Джад,

ничего не понимая, смотрел на Моуди.

— Мистер Бенсон — свидетель вашего инцидента, —

невозмутимо объяснил детектив. — Я нашел его имя в

полицейском донесении и, после того как вы ушли, поехал

повидаться с ним. С вас три доллара пятьдесят центов за такси.

Хорошо?

Джад молча кивнул.

— Мистер Бенсон, он, между прочим, меховщик, и очень

неплохой. Если вам когда-нибудь понадобится сделать подарок

любимой женщине, могу составить протекцию. В общем, во

вторник вечером, когда это произошло, он вышел из здания, в

котором находится ваш кабинет и где, кстати, работает его

сестра. Он принес таблетки для брата, который заболел гриппом,

потому что она обещала отнести их.

Джад сдерживал свое нетерпение. Он был готов слушать

Нормана З. Моуди, даже если бы тот решил целиком

процитировать «Билль о правах».

— Итак, мистер Бенсон отдал таблетки и, выходя из здания,

заметил этот лимузин, направляющийся к вам. Конечно, тогда он

не знал, что это вы.

Джад кивнул.

— Автомобиль двигался как-то боком, из чего мистер Бенсон

сделал вывод, что водитель не справляется с управлением.

Когда после наезда вы упали, он сразу подбежал, чтобы оказать

первую помощь. Водитель развернул автомобиль, чтобы еще раз

переехать вас, но, увидев мистера Бенсона, передумал и исчез в

ночи, как летучая мышь.

— Значит, — Джад проглотил слюну, — если бы мистер Бенсон

не появился…

— Да, — согласился с ним Моуди. — Вы могли бы продолжить,

что тогда мы бы не встретились. Эти парни не собираются

шутить. Они охотятся за вами.

— А нападение на мой кабинет? Почему они не открыли дверь?

— Это загадка, — помолчав, ответил Моуди. — Они могли бы

войти, убить вас и того, кто был рядом, и спокойно скрыться. Тем

не менее они ушли, когда поняли, что вы не один. Это не

- 61 -

вяжется со всем остальным, — он сидел, покусывая нижнюю

губу. — Если только…

— Если что?

На лице Моуди появилось задумчивое выражение.

— Интересно… — пробормотал он.

— О чем вы?

— У меня, кажется, есть идея, но она не имеет смысла, пока мы

не найдем повод для вашего убийства.

— Я не знаю, — Джад беспомощно пожал плечами, — у кого

мог бы быть такой повод.

— Док, — продолжал Моуди, — нет ли какого-нибудь секрета,

известного только вам, Хансену и Кэрол Робертс? Джад покачал

головой.

— Мне известны лишь профессиональные секреты, касающиеся

моих пациентов. И в их историях болезни нет информации, ради

которой можно пойти на убийство. Среди них нет секретных

агентов, иностранных шпионов или преступников, избежавших

наказания. Они самые обычные люди, домохозяйки, артисты,

чиновники, которые самостоятельно не могут решить возникшие

у них проблемы.

— И вы уверены, что среди них нет маньяка?

— Абсолютно, — твердо заявил Джад. — Еще вчера я мог

сомневаться. По правде говоря, я начал думать, что сам

становлюсь шизофреником, а вы смеетесь надо мной.

— Мне тоже приходила в голову эта мысль, — улыбнулся

Моуди. — После того как мы договорились о встрече, я навел о

вас справки, позвонив двум своим друзьям, врачам. Вы создали

себе прекрасную репутацию.

Значит, «доктор Стивенсон» также являлось частью

деревенского фасада Моуди.

— Если мы обратимся в полицию, — сказал Джад, — и

сообщим все, что нам известно, думаю, им придется начать

розыски того, кто стоит за всем этим делом.

— Вы думаете? — удивленно спросил Моуди. — Но ведь мы не

знаем ничего особенного, не так ли, док?

Джад понял, что детектив совершенно прав.

— Не стоит отчаиваться, — продолжал Моуди. — Мы все же

достигли значительного прогресса. Мы знаем, что они

существуют.

- 62 -

— Конечно, — в голосе Джада слышалось раздражение, —

только в Соединенных Штатах живет двести миллионов. Моуди

задумчиво разглядывал потолок.

— Семьи, — вздохнул он, покачав головой.

— Семьи?

— Док, я не сомневаюсь в том, что вы знаете все о своих

пациентах. И если вы сказали, что они не способны на убийство,

я не буду с вами спорить. Это ваш улей, — он кивнул в сторону

кушетки, — а вы пасечник. Но ответьте мне на один вопрос.

Когда вы берете нового пациента, вы беседуете с семьей?

— Нет. Иногда родственники пациента не знают, что он проходит

курс психоанализа.

— Я так и думал, — удовлетворенно заметил детектив.

— Вы полагаете, что меня хочет убить кто-то из родственников

пациентов?

— Возможно.

— Но есть ли у них для этого повод? Я в этом очень

сомневаюсь.

— Не торопитесь с выводами, док. Я хочу от вас следующее.

Дайте мне список пациентов, которые приходили к вам в

последние четыре-пять недель. Вы можете это сделать?

— Нет, — поколебавшись, ответил Джад.

— Вас сдерживает конфиденциальность отношений пациент —

доктор? Мне кажется, можно ею несколько поступиться. На карту

поставлена ваша жизнь.

— Думаю, вы на ложном пути. То, что произошло, не имеет

отношения ни к моим пациентам, ни к их родственникам. Если

бы в семьях имелись случаи психических заболеваний, я бы

знал об этом, — он покачал головой. — Извините, мистер Моуди.

Я должен охранять своих пациентов.

— Вы сказали, что в историях болезни нет ничего важного.

— Важного для нас. Извините, — повторил он, — я не могу

показать вам истории болезни.

— Хорошо, — пожал плечами Моуди. — Хорошо. Но тогда вам

придется потрудиться за меня.

— Что от меня требуется?

— Возьмите все пленки за последний месяц. Внимательно

прослушайте каждую из них. На этот раз не как врач, а как

детектив. Ищите что-нибудь необычное.

- 63 -

— Я всегда так и делаю. Это моя работа.

— Сделайте еще раз. И слушайте внимательно. Мне не

хотелось бы потерять вас до того, как мы закончим это дело. —

Моуди с трудом влез в пальто. — Вы знаете, что удивляет меня

больше всего?

— Что?

— Вы мимоходом заметили, что их было двое. Возможно, у

одного человека могло возникнуть непреодолимое желание

разделаться с вами, но почему у двоих?

— Я не знаю.

Моуди задумчиво смотрел на него.

— О боже? — воскликнул он наконец.

— В чем дело?

— Меня осенило. Если я прав, вас хотят убить гораздо больше

людей.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво спросил Джад, — что за

мной охотится целая группа маньяков? Это не имеет смысла.

— Доктор, — на лице Моуди отражалось растущее

возбуждение, — я представляю, кто за этим стоит, — его глаза

ярко сверкнули. — Не знаю почему, но, возможно, знаю кто.

— Кто же?

— Если я вам скажу, — покачал головой Моуди, — вы отправите

меня в сумасшедший дом. Я всегда говорю: не открывай рот без

достаточных на то оснований. Мне надо кое-что выяснить. Если

я прав, вы обо всем узнаете.

— Надеюсь, так и будет, — с жаром воскликнул Джад.

— Нет, доктор, — Моуди пристально посмотрел на него. — Если

вы хотя бы в грош цените свою жизнь, молитесь, чтобы я

ошибся.

 

 

Глава 11

 

Зазвонил телефон. Служба ответов сообщила, что они

связывались со всеми, кроме Анны Блейк. Джад поблагодарил и

повесил трубку. Итак, Анна все же придет сегодня. Почему ему

стало так необъяснимо хорошо только от мысли, что он ее

увидит? Он же должен помнить, что она придет лишь по его

просьбе, просьбе лечащего врача. Он сидел, думая об Анне. Как

- 64 -

много знал он о ней…, и как мало.

Джад выбрал кассету с записью одного из первых визитов Анны

и вставил ее в диктофон.

— Удобно, миссис Блейк?

— Да, благодарю вас.

— Расслабились?

— Да.

— У вас сжаты кулаки.

— Наверное, я немного нервничаю.

— По какому поводу? Долгое молчание.

— Расскажите мне о вашей семейной жизни. Вы ведь замужем

уже шесть месяцев?

— Да.

— Продолжайте.

— Я вышла замуж за чудесного человека. Мы живем в

прекрасном доме.

— Что это за дом?

— Загородный дом, построенный во французском стиле. К нему

ведет длинная аллея. Высоко на крыше забавная бронзовая

белочка без хвоста. Наверное, какой-то охотник отстрелил его

много лет назад. У нас пять акров, в основном заросшие лесом.

Я много гуляю.

— Вам там нравится?

— Очень.

— А вашему мужу?

— По-моему, тоже.

— Вряд ли мужчина купит пять акров в сельской местности,

если ему не понравится место.

— Он меня любит. Он купил бы его для меня. Он очень щедр.

— Поговорим о вашем муже. Молчание.

— Как он выглядит?

— Энтони очень красивый мужчина. Джад почувствовал укол

ревности.

— Вы хотите иметь детей?

— О, да.

— А ваш муж?

— Да, конечно.

Долгое молчание, нарушаемое лишь шуршанием движущейся

пленки.

- 65 -

— Миссис Блейк, по вашим словам, вы пришли ко мне, потому

что у вас возникла сложная проблема. Она касается вашего

мужа, не так ли?

Молчание.

— Хорошо, допустим, это так. Из того, что вы сказали ранее,

мне известно следующее: вы любите друг друга, не изменяете

друг другу, оба хотите иметь детей, живете в прекрасном доме,

ваш муж — преуспевающий бизнесмен, красивый мужчина и

готов выполнить любое ваше желание. Замужем вы только

шесть месяцев. Боюсь, это напоминает мне одну старую шутку:

«Доктор, скажите, в чем заключается моя проблема?»

И снова лишь потрескивание перематывающейся ленты.

— Мне… — наконец сказала она, — мне трудно об этом

говорить. Я думала, что смогу обсудить это с незнакомым

человеком, но, — Джад вспомнил, как Анна, повернувшись на

кушетке, взглянула на него своими бездонными фиолетовыми

глазами, — все очень сложно. Видите ли, — теперь она говорила

быстрее, стараясь прорваться сквозь сдерживающие барьеры, —

я кое-что случайно услышала и могла…, могла прийти к

неправильному выводу.

— Что-нибудь, касающееся личной жизни вашего мужа? Другая

женщина?

— Нет.

— Его бизнес?

— Да…

— Вы думаете, он не все говорит вам? Старается обмануть

кого-то из своих деловых партнеров?

— Что-то в этом роде.

— И вы теряете к нему доверие? — Голос Джада звучал более

уверенно. — Вы увидели ту сторону жизни вашего мужа, о

существовании которой даже не подозревали?

— Я…, я не могу говорить об этом. Мне кажется, приходом сюда

я уже нарушаю данные ему обязательства. Пожалуйста, больше

не спрашивайте меня ни о чем, доктор Стивенс.

И все. Джад перемотал пленку.

Итак, муж Анны провернул рискованную деловую операцию.

Принудил кого-то к банкротству? Манипулировал с налогами?

Что бы там ни было, Анна расстроилась. Она все очень тонко

чувствует.

- 66 -

Ее вера в мужа заколебалась. Мог ли муж Анны оказаться

убийцей? Джад никогда его не встречал, но, чем бы тот ни

занимался, не представлял, какое отношение к его деловой

деятельности имеют Джон Хансен, Кэрол Робертс и он сам.

А сама Анна? Могла она быть психопаткой? Шизофреничкой с

манией преследования? Джад откинулся в кресле и задумался.

Он не знал о ней ничего, кроме того, что она рассказала сама.

Все могло оказаться выдумкой, но ради чего она это сделала?

Если она появлялась здесь как прикрытие тщательно

подготовленных убийств, то для этого необходим какой-то повод.

Перед его мысленным взором появилось лицо Анны, и сразу

отпали последние сомнения в том, что она как-то связана с

происходящим. За это он мог поручиться своей жизнью. Ирония

последней мысли заставила Джада улыбнуться. Зазвонил

телефон. Джад снял трубку:

— Доктор Стивенс.

— Хотел удостовериться, что с вами все в порядке, —

послышался хриплый от простуды голос детектива Анджели.

Волна благодарности охватила Джада. Все-таки он не одинок.

— Что-нибудь новенькое?

Джад заколебался. Он так и не понял, почему Моуди не хотел,

чтобы полиция узнала о бомбе.

— Они пытались снова, — и он рассказал о Моуди и бомбе,

установленной под капотом автомобиля. — Это должно убедить

Макгрейви, — закончил он.

— Где бомба? — возбужденно спросил Анджели.

— Она демонтирована.

— Что? — недоверчиво переспросил детектив. — Кто это

сделал?

— Моуди. Он сказал, что это не имеет значения.

— Не имеет значения! А для чего тогда существует полиция?

Мы смогли бы сказать, кто поставил бомбу, лишь взглянув на

нее. У нас есть картотека МО.

— МО?

— Modus operand! Людям свойственны привычки. Если человек

первый раз что-то сделал определенным образом, можно не

сомневаться, что и в дальнейшем он поступит аналогично.

Впрочем, не мне говорить вам об этом.

— Конечно, — согласился Джад. — Но Моуди, несомненно, тоже

- 67 -

это знал. Почему же он не захотел показывать бомбу Макгрейви?

— Доктор Стивенс, как вы наняли Моуди?

— Я нашел его имя в телефонном справочнике, — ответ звучал

крайне нелепо.

— О, — он услышал, как Анджели шумно глотнул. — Значит, вы

о нем ничего не знаете?

— Кроме того, что могу ему доверять. А в чем дело?

— В данный момент вам никому нельзя доверять.

— Но Моуди с этим никак не связан. Мой Бог! Я выбрал его имя,

наугад ткнув пальцем в телефонный справочник.

— Мне безразлично, как вы его нашли. Но что-то здесь нечисто.

Моуди говорит, что ставит капкан на того, кто охотится за вами,

но не захлопывает его, когда приманка проглочена. Он показал

вам бомбу, но ведь он мог поставить ее и сам, чтобы завоевать

ваше доверие. Так?

— Полагаю, можно предположить и такое. Но…

— Может быть, ваш друг Моуди действительно хочет вам

помочь, но возможно и обратное. Прошу вас, пока мы не

разберемся, не делайте ничего опрометчивого.

Моуди против него? В это трудно поверить. Но он вспомнил

свои ранние подозрения по поводу методов частного детектива.

— Что вы от меня хотите? — спросил Джад.

— Как насчет того, чтобы уехать из города? Я, имею в виду

действительно уехать?

— Я не могу оставить пациентов.

— Доктор Стивенс…

— Кроме того, — перебил его Джад, — это ничего не решает, не

так ли? Я ведь даже не знаю, от кого бегу. Когда я вернусь, все

начнется сначала.

— В этом есть смысл, — Анджели чихнул. — Когда вы снова

встречаетесь с Моуди?

— Я не знаю. Он проверяет свою идею о том, кто стоит за всем

этим делом.

— Вам не приходило в голову, что тот, кто стоит за этим, может

заплатить Моуди гораздо больше, чем вы? — озабоченно

спросил Анджели. — Если он предложит встретиться,

обязательно позвоните мне. Я буду дома еще день или два. Но в

любом случае, доктор, не ходите на встречу один.

— По-моему, вы преувеличиваете, — возразил Джад. — Только

- 68 -

из-за того, что Моуди убрал бомбу из моего… — Не только, —

прервал его Анджели. — Я чувствую, что вы здорово ошиблись,

выбрав Моуди.

— Я обязательно позвоню, — пообещал Джад. Почему Анджели

стал таким подозрительным? Моуди действительно мог соврать

насчет бомбы, чтобы войти к нему в доверие. Тогда следующий

шаг стал бы совсем простым. Надо лишь позвонить и попросить

его прийти в какое-нибудь укромное местечко, якобы за

неопровержимыми доказательствами. А потом… Джад вздрогнул.

Неужели он мог так ошибаться в Моуди? Он вспомнил свою

реакцию, когда впервые увидел детектива. Тогда он решил, что

тот не слишком умен и мало на что способен. Затем он понял,

что облик простака служит лишь фасадом, скрывающим живой и

проницательный ум. Но ведь это не значит, что Моуди можно

доверять. И все-таки… Он услышал, как скрипнула дверь из

коридора в приемную, и взглянул на часы. Анна? Джад быстро

убрал все пленки и пошел ей навстречу.

Анна, в изящном голубом костюме и маленькой шляпке, глубоко

задумавшись, стояла у окна и не заметила, что Джад наблюдает

за ней. И он смотрел, впитывая в себя ее красоту, стараясь

найти какой-нибудь недостаток, повод для того, чтобы убедить

себя, что она ему не подходит и он еще встретит человека, с

которым проживет всю жизнь. Лиса и виноград. Не Фрейд, а Эзоп

современной психиатрии.

— Добрый день, — сказал Джад.

Анна вздрогнула от неожиданности, затем улыбнулась.

— Здравствуйте, доктор.

— Проходите, миссис Блейк.

Войдя в кабинет, она оглянулась и посмотрела на него своими

огромными фиолетовыми глазами.

— Они нашли, кто наехал на вас? — в голосе Анны слышалась

искренняя озабоченность.

Джада охватило неудержимое желание рассказать ей обо всем,

но он понимал, что не может этого сделать. В лучшем случае его

рассказ станет дешевым трюком для завоевания симпатии Анны,

в худшем — навлечет на нее опасность.

— Пока нет, — знаком он предложил ей сесть.

— Вы выглядите утомленным, — Анна по-прежнему смотрела

ему в глаза. — Может быть, вам не стоило сразу возвращаться к

- 69 -

работе?

— Со мной все в порядке. Кроме того, я отменил на сегодня

прием.

Но моя телефонная служба ответов не смогла вам дозвониться.

На лице Анны появилось озабоченное выражение. Она

опасалась, что пришла не вовремя. Анна и не вовремя!

— Мне очень жаль. Если вы считаете, что мне надо уйти…

— Пожалуйста, не торопитесь, — быстро перебил ее Джад. — Я

рад, что они не смогли с вами связаться, — ведь он видел Анну

в последний раз.

Поколебавшись, она хотела что-то сказать, но передумала.

Джад почувствовал, что ее взгляд коснулся какой-то слабой,

давно забытой струнки. Он ощутил струящееся из нее тепло,

всесокрушающее физическое желание и тут понял, что

происходит. Он приписывал Анне свои собственные чувства. И

на мгновение оказался в заблуждении, как желторотый студент

первокурсник.

— Когда вы уезжаете в Европу?

— Сразу после Рождества.

— Только вы и ваш муж? — О боже, какая банальность.

— Да. Стокгольм — Париж — Лондон — Рим. У нас будет

второй медовый месяц. — В голосе слышалось едва заметное

напряжение. Джад пристально посмотрел на Анну. Чего-то не

хватало для образа молодой влюбленной женщины,

собирающейся в свадебное путешествие. Наконец он понял, в

чем дело: не было в ней радостного возбуждения перед

поездкой.

— Как…, как долго вы собираетесь путешествовать?

— Я не знаю, — Анна слабо улыбнулась, будто понимая, к чему

он клонит. — Энтони еще ничего не решил окончательно.

— Все ясно, — Джад опустил глаза. С этим надо кончать. —

Миссис Блейк…

— Да?

— Я пригласил вас сюда под фальшивым предлогом. Вам не

надо было приходить сегодня. Мне просто хотелось

попрощаться.

Джаду показалось, что он физически ощутил, как напряжение

покидает Анну.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Я тоже хотела сказать

- 70 -

«до свидания». Она встала.

— Джад… — их взгляды встретились, и в ее глазах он прочел

то, что она должна была видеть в его. Джад сделал шаг вперед,

но остановился. Он не имел права навлечь на Анну грозящую

ему опасность.

— Пришлите мне открытку из Рима, — теперь в его голосе не

слышалось волнения.

Анна посмотрела на него долгим взглядом.

— Пожалуйста, берегите себя, Джад. Он кивнул, не доверяя

своему голосу. И она ушла…

Джад снял трубку только после третьего звонка.

— Это вы, доктор? — раздался дрожащий от возбуждения голос

Моуди. — Вы один?

— Да.

— Док, помните, я говорил, что представляю, кто стоит за всем

этим?

— Да…

— Я оказался прав.

— Вы знаете, кто убил Хансена и Кэрол?

— Да. Я знаю, кто и знаю, почему. Вы следующий, доктор.

— Скажите мне…

— Не по телефону, — перебил его Моуди. — Лучше нам где

нибудь встретиться. Тогда и поговорим. Приходите один. У

Джада перехватило дыхание.

Приходите один!

— Вы слушаете?

— Да… — быстро ответил Джад. Как сказал Анджели? «В

любом случае, доктор, не ходите на встречу один». — Почему

бы нам не встретиться здесь? — добавил он.

— Думаю, что за мной следили. Сейчас мне удалось от них

уйти. Я звоню от здания компании «Пять Звезд — Мясные

Консервы», это на 23-й улице, к востоку от Десятой авеню, около

доков.

Джад все еще не мог поверить, что Моуди хочет поймать его в

ловушку. Он решил проверить детектива.

— Я возьму с собой Анджели.

— Нет, — отрезал Моуди. — Приезжайте один. Все стало ясно.

Джад подумал о толстом Будде на другом конце провода. Его

бескорыстный друг, берущий лишь пятьдесят долларов в день,

- 71 -

плюс расходы за организацию его убийства.

— Очень хорошо, — ровным голосом ответил Джад. — Я сейчас

выезжаю, — он все же решил попробовать еще раз. — Вы

действительно знаете, кто стоит за всем этим?

— Никаких сомнений, док. Вы когда-нибудь слышали о Доне

Винтоне? — И Моуди повесил трубку.

Джад продолжал стоять, пытаясь разобраться в раздирающих

его противоречивых чувствах. Затем он набрал домашний номер

Анджели. Трубку долго не брали, и его уже охватила паника, что

никого нет дома. Решится ли он один поехать к Моуди?

— Слушаю, — раздался наконец хрипловатый голос Анджели.

— Джад Стивенс. Только что звонил Моуди.

— Что он сказал?

Джад заколебался, испытывая необъяснимую преданность и…,

да, любовь к этому простоватому толстяку, так хладнокровно

планирующему его убийство.

— Он предложил встретиться около здания компании «Пять

Звезд — Мясные Консервы». Это на 23-й улице, около Десятой

авеню. Он сказал, чтобы я пришел один.

— Держу пари, — невесело рассмеялся Анджели. — Не

выходите из кабинета, доктор. Я сейчас же позвоню лейтенанту

Макгрейви. Мы заедем за вами.

— Отлично, — ответил Джад и медленно положил трубку.

Норман З. Моуди. Веселый Будда с желтых страниц телефонного

справочника. Неожиданно его охватила грусть. Он доверял

Моуди.

И теперь тот ждал, чтобы убить его.

 

 

Глава 12

 

Через двадцать минут Джад открыл дверь, чтобы впустить

Анджели и лейтенанта Макгрейви. Глаза Анджели покраснели и

слезились. Джад чувствовал себя виноватым за то, что поднял

его с постели. Макгрейви коротко кивнул доктору.

— Я рассказал лейтенанту Макгрейви о звонке Моуди, —

пояснил Анджели.

— Да, — буркнул лейтенант. — Давайте выясним, что все это

значит.

- 72 -

Через пять минут они ехали в сторону Вест-Сайда. Анджели

сидел за рулем. Снегопад прекратился, и бледные лучи

заходящего солнца пробивались сквозь тяжелые облака,

несущиеся над Манхеттеном. Раздался гром, и яркий зигзаг

молнии рассек небо. По лобовому стеклу забарабанили капли

дождя. По мере приближения к Вест-Сайду гигантские

небоскребы постепенно уступали место более низким жилым

домам. Выехав на 23-ю улицу, они направились на запад к

Гудзону. Мимо мелькали какие-то мастерские, грязные вывески

маленьких баров, затем пошли гаражи, открытые стоянки

грузовиков, склады. Перед Десятой авеню Макгрейви приказал

остановиться.

— Мы выйдем здесь, — лейтенант повернулся к Джаду. —

Моуди говорил, что с ним кто-нибудь будет?

— Нет.

Расстегнув шинель, Макгрейви достал из кобуры пистолет и

переложил его в боковой карман. Анджели последовал его

примеру.

— Мы пойдем первыми, — предупредил Макгрейви, выходя из

машины.

Пройдя половину квартала, они подошли к ветхому дому, над

дверью которого висела вывеска с выцветшей надписью:

«Компания Пять Звезд — Мясные Консервы».

Ни автомашин, ни грузовиков, ни единого огонька. Макгрейви

дернул ручку, но дверь оказалась запертой. Он огляделся в

поисках звонка, но ничего не увидел. Они прислушались.

Тишина, нарушаемая лишь падающими каплями дождя.

— Похоже, закрыто, — сказал Анджели.

— Здесь должен быть въезд для грузовиков. Джад последовал

за детективами, направившимися к углу здания. Узкий переулок

вел к грузовой платформе, около которой стояло несколько

машин. И никаких признаков жизни. Они пошли вперед и

остановились около платформы.

— О'кей, — буркнул Макгрейви. — Позовите.

— Моуди! — В ответ раздалось лишь сердитое мяуканье

уличного кота. — Мистер Моуди!

Макгрейви, двигаясь с удивительной для своих габаритов

проворностью, забрался на платформу, Анджели за ним, третьим

— Джад. Подойдя к раздвижной двери, ведущей на склад,

- 73 -

Анджели толкнул ее. Она оказалась незапертой и с резким

скрежетом откатилась в сторону. Внутри царила тьма.

— Ты взял фонарь? — спросил Макгрейви своего напарника.

— Нет.

— Жаль.

Они осторожно вошли.

— Мистер Моуди! — это Джад Стивенс.

Никакого ответа, лишь скрип половиц под ногами. Макгрейви,

вытащив коробок, зажег спичку. В слабом мерцающем свете

казалось, что они находятся в огромной пустой пещере. Спичка

погасла.

— Найди этот чертов выключатель, — рявкнул Макгрейви. — У

меня нет больше спичек.

Джад продолжал идти вперед. Анджели шарил рукой по стене в

поисках выключателя.

— Моуди!

— Выключатель здесь, — послышался голос Анджели. Раздался

щелчок, но ничего не изменилось.

— Наверное, выключен рубильник, — заметил Макгрейви. Джад

уткнулся в стену. Пошарив по ней рукой, он нащупал задвижку и,

открыв ее, толкнул массивную дверь. Навстречу хлынул ледяной

воздух.

— Я нашел дверь, — воскликнул Джад и, переступив порог,

осторожно вошел. Услышав звук закрывшейся за ним двери, он

почувствовал, как быстро забилось сердце. Казалось, здесь еще

темнее, чем в соседнем помещении.

— Моуди! Моуди… — Моуди должен быть где-то здесь. Если

нет, Джад представлял, что подумает Макгрейви. Снова мальчик,

кричащий: «Волк, волк».

Джад сделал еще шаг, и что-то холодное коснулось его щеки. В

ужасе он отпрыгнул назад. Только сейчас до него дошло, что

вокруг пахло кровью и смертью. В темноте собиралось зло,

готовясь напасть на него в любой момент. Волосы у Джада

встали дыбом, а сердце билось так часто, что мешало дышать.

Дрожащими руками он нащупал в кармане коробок спичек и,

достав его, зажег одну. Он увидел перед собой огромный глаз,

смотрящий ему прямо в лицо. Джад остолбенел от ужаса и не

сразу понял, что перед ним висящая на крюке коровья туша.

Прежде чем спичка погасла, он заметил другие туши, а вдали —

- 74 -

очертания двери. Наверное, она вела в административную часть.

Джад осторожно двинулся в этом направлении. Его рука вновь

коснулась склизкой шкуры, и он отпрянул в сторону.

— Моуди!

«Интересно, — думал Джад, — что задержало Анджели и

Макгрейви?» Подходя к двери, он опять столкнулся с висящей на

крюке тушей. Джад остановился, чтобы прийти в себя, и зажег

последнюю спичку. Перед ним висело тело Нормана З. Моуди.

На его лице застыла мрачная улыбка. Спичка погасла.

 

 

Глава 13

 

Судебный эксперт закончил свою работу и уехал. Тело Моуди

увезли, и в маленьком кабинете управляющего остались только

Джад, Макгрейви и Анджели. Были включены все лампы и

электрический обогреватель.

Самого управляющего, мистера Пауля Моретти, вытащили из-за

праздничного стола, чтобы задать ему несколько вопросов. Он

объяснил, что в честь святого праздника отпустил своих

служащих еще в полдень. В двенадцать тридцать он запер все

двери, погасил свет и ушел сам, в полной уверенности, что на

его территории не осталось ни единой живой души. Когда

Макгрейви понял, что от слегка выпившего и поэтому очень

воинственно настроенного мистера Моретти больше ничего не

добьешься, он приказал отвезти того домой. Джад едва

осознавал происходящее вокруг него. Он думал только о Моуди,

его веселом и жизнерадостном характере и такой ужасной

смерти, в которой он винил одного себя. Если бы он не вовлек

детектива в это дело, с ним ничего бы не случилось.

Время близилось к полуночи. Джад уже в десятый раз повторил

свой рассказ о звонке Моуди. Макгрейви сидел, сгорбившись в

своей шинели, и жевал сигару.

— Вы читаете детективные истории, доктор? — спросил он.

— Нет, а что? — удивился Джад.

— Я объясню вам. Все звучит слишком правдоподобно, доктор

Стивенс. С самого начала мне казалось, что вы по уши

замешаны в этом деле. И я сам говорил вам об этом. И что же

происходит? Неожиданно из убийцы вы превращаетесь в жертву.

- 75 -

Сначала вы заявляете, что вас сбила машина…

— Но его действительно сбила машина, — вмешался Анджели.

— Ерунда, — отмахнулся Макгрейви. — Доктор мог это устроить

с чьей-нибудь помощью, — он вновь повернулся к Джаду:

— Затем вы звоните мне и с выпученными от страха глазами

что-то бормочете о двух мужчинах, которые ломятся к вам в

кабинет и хотят вас убить.

— Они действительно ломились в мой кабинет.

— Нет, — рявкнул Макгрейви. — Они воспользовались

специальным ключом. Вы говорили, что есть только два таких

ключа, у вас и Кэрол Робертс.

— Да. Они сняли слепок с ключа Кэрол.

— Я попросил провести тест на парафин. С ключа Кэрол не

делали слепка, — он помолчал, дожидаясь, пока Джад усвоит

услышанное. — И так как ее ключ у меня, остается только ваш,

не так ли?

Джад молча смотрел на детектива.

— Когда я не клюнул на вашу версию сумасшедшего маньяка,

вы наняли частного детектива, и он тут же обнаружил бомбу под

капотом вашего автомобиля. Я, однако, не смог ее увидеть,

потому что ее там больше нет. Затем вы решили, что пора

подбросить мне еще один труп, и устроили вместе с Анджели

этот балаган насчет звонка Моуди, который якобы знает того

загадочного психа, жаждущего вас убить. И что же дальше? Мы

едем сюда и находим Моуди висящим на мясном крюке.

— Я не несу ответственности за происшедшее, — рассердился

Джад.

Макгрейви пристально посмотрел на него.

— Знаете, почему вы до сих пор не арестованы, доктор

Стивенс? Потому что я еще не нашел ключа к этой китайской

загадке. Но я его найду, доктор. Я вам это обещаю, — он

поднялся.

— Подождите, — воскликнул Джад, неожиданно вспомнив имя,

которое упомянул Моуди. — Что вы скажете о Доне Винтоне?

— Что я должен о нем сказать?

— Моуди говорил, что именно этот человек является

организатором всех убийств.

— Вы знаете, кто это?

— Нет. Я полагал, что полиции известно это имя.

- 76 -

— Я никогда о нем не слышал, — Макгрейви повернулся к

своему напарнику. Тот покачал головой.

— Хорошо. Пошлем запрос на Дона Винтона. ФБР, Интерпол,

полицейские управления главных городов, — он взглянул на

доктора. — Вы довольны?

Джад кивнул. Кто бы ни стоял за всем этим, он наверняка уже

имел дело с полицией. И найти его не составит большого труда.

Он вновь подумал о Моуди, его забавных афоризмах и

проницательном уме. Должно быть, за ним следили.

Маловероятно, чтобы он сообщил кому-то о предстоящей

встрече, учитывая, что он подчеркивал необходимость

соблюдения секретности. Но теперь по крайней мере они знают

имя человека, которого ищут.

Praemonitus, praemunitas.

Предупрежден, вооружен.

На следующее утро сообщения об убийстве Нормана З. Моуди

заполнили первые полосы всех газет. О Джаде упоминалось

вскользь как о свидетеле, который вместе с полицией обнаружил

тело. Каким образом Макгрейви удалось скрыть от репортеров

основные факты, осталось загадкой. Очевидно, ему не хотелось

раскрывать карты раньше времени. «Интересно, — подумал

Джад, отложив газету, — что скажет Анна, узнав об этом

убийстве?»

Обычно по субботам Джад первую половину дня проводил в

клинике, но сегодня он договорился о том, чтобы его заменили.

Он поднялся на пятнадцатый этаж и, убедившись, что в

коридоре никого нет, прошел к себе в кабинет. За это утро Джад

не один раз порывался снять трубку и позвонить детективу

Анджели, но ему удавалось сдержать нетерпение. Если бы

Анджели что-то узнал, он бы позвонил сам. А пока Джад

раздумывал над мотивом действий этого загадочного Дона. Он

мог оказаться больным, которого Джад лечил много лет назад,

считающим, что доктор как-то оскорбил его или причинил ему

вред. Но Джад не помнил больного по фамилии Винтон.

В полдень он услышал, как кто-то пытается открыть дверь из

коридора в приемную. Это был Анджели. Детектив выглядел еще

более уставшим. Его нос покраснел, и он часто чихал. Войдя в

кабинет, Анджели тяжело опустился в кресло.

— Вы получили ответы на запрос о Доне Винтоне? —

- 77 -

озабоченно спросил Джад.

Анджели молча кивнул.

— Мы получили сведения от ФБР, полицейских управлений

крупнейших городов США и Интерпола, — Джад ждал, затаив

дыхание. — Никто из них никогда не слышал о Доне Винтоне.

— Но это невозможно! — Джад недоверчиво посмотрел на

Анджели. — Я хочу сказать, кто-то же должен его знать. Человек,

совершивший такие преступления, не может возникнуть

ниоткуда!

— Именно это и сказал Макгрейви, — вздохнул Анджели. —

Доктор, мои люди и я сам провели всю ночь, проверяя каждого

Дона Винтона в Манхеттене и других районах Нью-Йорка. Мы

добрались даже до Нью-Джерси и Коннектикута, — он вытащил

из кармана листок бумаги и протянул его Джаду. — Мы нашли

одиннадцать Донов Винтонов, которые пишут окончание своей

фамилии «тон», и четырех, которые пишут «тен». Мы искали

даже Донвинтона. Из них нам подошли четверо и мы проверили

каждого из них. Первый оказался паралитиком, второй — вице

президентом одного из банков, третий — пожарником,

дежурившим в те часы, когда убили Джона Хансена и Кэрол

Робертс. Последний оставшийся — владелец зоомагазина, но

ему добрых восемьдесят лет.

У Джада пересохло во рту. Только сейчас он понял, как велика

была его надежда найти преступника. Моуди не сообщил бы ему

это имя, если бы сомневался в правильности своих слов. Он же

прямо заявил, что Дон Винтон не исполнитель, а организатор

всех убийств. Просто невероятно, что у полиции нет сведений о

таком человеке. Моуди убили, потому что он знал правду. И

теперь без его помощи Джад оставался совершенно один. А

петля вокруг него затягивалась все туже.

— Мне очень жаль, — посочувствовал Анджели. Джад взглянул

на детектива и тут вспомнил, что тот не спал всю ночь.

— Благодарю за то, что вы для меня сделали, — сказал он.

— Вы уверены, что правильно поняли слова Моуди?

— Да, — Джад закрыл глаза, вспоминая разговор с частным

детективом. Он спросил Моуди, уверен ли тот в том, что знает,

кто стоит за всем этим. Казалось, он вновь услышал голос

Моуди: «Никаких сомнений, док. Вы когда-нибудь слышали о

Доне Винтоне?» Дон Винтон. — Да, — повторил он, взглянув на

- 78 -

Анджели.

— Мы зашли в тупик, — Анджели чихнул.

— Вам лучше лечь в постель.

— Да, наверное, вы правы, — детектив встал.

— Вы давно работаете с Макгрейви? — поколебавшись,

спросил Джад.

— Это наш первый случай. А что?

— Он может арестовать меня по подозрению в убийстве?

Анджели снова чихнул.

— Думаю, вы правы, доктор. Мне необходимо лечь в постель, —

он направился к двери.

— Возможно, я знаю, что надо делать, — сказал Джад.

— Я слушаю, — Анджели остановился.

— Мне надоело служить мишенью. Я хочу бороться. Я сам их

найду.

— Но как? — удивился Анджели. — Пока мы воюем с тенями.

— Когда свидетели сообщают приметы преступника, художник

по словесному описанию рисует его портрет. Правильно?

— Да, — кивнул Анджели.

Джад начал нервно ходить по комнате.

— Я хочу дать вам словесный портрет личности человека,

который стоит за этими преступлениями.

— Но каким образом? Вы же никогда его не видели. Им может

оказаться кто угодно.

— Совсем наоборот, — поправил его Джад. — Мы ищем очень,

очень необычного человека.

— Какого-нибудь умопомешанного.

— Умопомешательство всего лишь всеобъемлющее выражение.

Оно не имеет смысла с медицинской точки зрения. Нормальная

психика — это просто способность мозга приспосабливаться к

окружающей действительности. Если же нам это не удается, мы

или прячемся от реальности, или ставим себя над ней,

превращаясь в сверхсуществ, не подчиняющихся общим

законам.

— Значит, мы ищем супермена?

— Точно. В любой опасной ситуации, Анджели, перед каждым

из нас три пути: удрать, пойти на компромисс или напасть

самому. Наш человек всегда нападает.

— То есть он лунатик?

- 79 -

— Нет. Лунатики убивают редко. Состояние транса у них очень

непродолжительно. Мы имеем дело с более сложным случаем. У

него соматогенный психоз, шизофрения, циклотимия или

комбинация этих заболеваний. Возможно, здесь присутствует

временная амнезия, следующая за актом насилия. Но что самое

главное, его внешний вид и поведение для окружающих

представляются совершенно нормальными.

— Значит, мы вновь остались ни с чем?

— Вы не правы. Наоборот, мы здорово продвинулись вперед. Я

могу дать вам его приметы. Дон Винтон выше среднего роста,

хорошо сложен, у него фигура атлета. Он тщательно следит за

внешностью и очень педантичен. У него нет артистического

таланта. Он не художник, не писатель, не артист. — Анджели

смотрел на доктора, открыв от изумления рот, а Джад

продолжал, говоря все быстрее, постепенно возбуждаясь: — Он

не принадлежит к клубам и не принимает участия в

деятельности общественных организаций, если только не

руководит ими. Это человек, привыкший командовать. Он

безжалостен и нетерпелив. Он мыслит по-крупному. Если уж он

идет на преступление, это ограбление банка, похищение или

убийство, — возбуждение Джада нарастало. Перед мысленным

взором доктора все отчетливее возникал образ его противника.

— Доктор, — перебил его Анджели, — я, конечно, не могу

опровергнуть ваши слова, но, по-моему, этим человеком может

оказаться какой-нибудь псих, одурманенный наркотиками

бродяга.

— Нет, — уверенно возразил Джад. — Тот, кого мы ищем, не

употребляет наркотики. Я скажу вам больше. В школе он

участвовал в контактных играх. Хоккей или футбол. Его не

интересовали шахматы, шашки, шарады или кроссворды.

— Возможно, преступления совершил не один человек, —

скептически заметил Анджели. — Вы сами упоминали об этом.

— Сейчас я говорю о Доне Винтоне. Человеке, который всем

руководит. И еще. Его предки — выходцы из латинской страны.

— С чего вы взяли?

— На это указывают орудия убийства. Нож, кислота, бомба. Он

латиноамериканец, итальянец или испанец, — Джад глубоко

вздохнул. — Вот вам приметы человека, который совершил три

убийства и пытается убить меня.

- 80 -

Анджели шумно проглотил слюну.

— Как, черт побери, вы все это узнали?

— Это моя профессия, — Джад опустился на стул.

— То, что касается психики, несомненно. Но вы же дали

описание человека, которого никогда не видели.

— Внешний вид часто связан с психикой. Доктор Кречмер в

своих работах показал, что восемьдесят пять процентов мужчин,

страдающих шизофренией, высокого роста и хорошо сложены.

Наш человек, несомненно, шизофреник. Кроме того, у него

мания величия, он считает, что законы общества его не

касаются.

— Но почему обо всем этом не стало известно гораздо раньше?

— Потому что он носит маску.

— Что-что?

— Мы все носим маски, Анджели. Как только мы вырастаем из

пеленок, мы учимся скрывать свои истинные чувства,

маскировать страх и ненависть. Но, находясь в состоянии

стресса, Дон Винтон сбрасывает маску и показывает свое

истинное лицо.

— Я понимаю.

— Самое уязвимое место этого человека — его эго. Если ему

что-то угрожает, действительно угрожает, он сойдет с ума. Он

слишком близко от черты, отделяющей здоровую психику от

больной. И не требуется большого усилия, чтобы заставить его

перейти эту черту. — Джад задумался, а затем продолжил, будто

разговаривая с самим собой:

— Он обладает «мана».

— Чем?

— "Мана". Так дикари характеризуют человека, который может

подчинять других своей воле. Якобы благодаря находящимся в

нем демонам.

— Вы сказали, что он не рисует, не пишет книг, не играет на

музыкальных инструментах. Как вы узнали об этом?

— Мир полон художников, писателей, музыкантов, больных

шизофренией. Большинству из них удается пройти по жизни без

насилия, потому что их творчество является тем клапаном, через

который они могут сбросить внутреннее напряжение. У нашего

человека такой возможности нет. Он как вулкан. И единственный

остающийся выход — извержение: Хансен, Кэрол, Моуди.

- 81 -

— Вы хотите сказать, что это просто бессмысленные убийства,

совершенные, чтобы…

— Для него они не бессмысленны. Совсем наоборот… —

неожиданно Джаду все стало совершенно ясно. Он мысленно

выругал себя за то, что так долго оставался слепым и глухим. —

Дон Винтон с самого начала охотился за мной. Джона Хансена

убили, потому что приняли его за меня. Обнаружив свою ошибку,

убийца пришел ко мне в кабинет. Но вместо меня там оказалась

Кэрол.

— Он убил ее, чтобы она не смогла его опознать?

— Нет. Человек, которого мы ищем, не садист. Кэрол пытали,

чтобы получить от нее какую-то информацию. Допустим,