Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages

biblio_book/?art=9361857

«Как устроена экономика / Ха‑Джун Чанг; пер. с англ. Е.

Ивченко; [науч. ред. Э. Кондукова]»: Манн, Иванов и Фербер;

Москва; 2015

ISBN 978‑5‑00057‑433‑1

Аннотация

В этой книге экономист из Кембриджа Ха‑Джун Чанг в

занимательной и доступной форме объясняет, как на самом деле

работает мировая экономика. Автор предлагает читателю идеи,

которых не найдешь в учебниках по экономике, и делает это с

глубоким знанием истории, остроумием и легким

пренебрежением к традиционным экономическим концепциям.

Книга будет полезной для тех, кто интересуется экономикой и

хочет лучше понимать, как устроен мир.

На русском языке публикуется впервые.

Неужели экономическая теория в самом деле настолько сложна?

Нет, конечно, если объяснить ее просто и доступно. В своей

предыдущей книге «23 тайны. То, что вам не расскажут про

капитализм» я даже рискнул высказать идею, что 95 процентов

экономической теории – это всего лишь здравый смысл,

которому придали сложный вид с помощью специальной

терминологии и математики.

Экономика не единственная область, которая неспециалистам

кажется более запутанной, чем есть на самом деле. В любой

профессии, требующей определенной профильной подготовки,

будь то экономика, сантехника или медицина,

профессиональный язык, облегчающий общение между

специалистами, затрудняет понимание предмета для людей

посторонних. Если честно, у всех технических дисциплин

имеется повод представляться более сложными, чем есть на

самом деле: ведь это оправдывает высокие гонорары, которые

специалисты берут за свои услуги.

Даже с учетом всего сказанного экономическая теория

однозначно добилась больших успехов в стремлении не

допустить широкую общественность на свою территорию.

Несмотря на отсутствие соответствующих знаний, люди склонны

высказывать твердое мнение по самым разнообразным

вопросам: изменение климата, однополые браки, война в Ираке

и атомные электростанции. Но когда дело касается экономики,

многие не демонстрируют даже интереса, не говоря уже о

наличии собственной точки зрения. Попробуйте‑ка вспомнить,

когда вы в последний раз обсуждали будущее евро,

имущественное расслоение в Китае или перспективы

обрабатывающей промышленности в США? А ведь эти вопросы

могут иметь огромное влияние непосредственно на вас, где бы

вы ни жили. Вполне вероятно, они позитивно или негативно

отразятся на перспективах трудоустройства, зарплате и даже на

вашей пенсии, но вы, скорее всего, не задумывались об этом

всерьез.

Такое странное положение вещей лишь частично объясняется

тем, что экономические темы не затрагивают наших чувств, в

отличие от тем любви, места жительства, смерти и войны. Оно

сложилось потому, что люди поверили – особенно в последние

несколько десятилетий, – будто экономика такая же наука, как

руках именно такую книгу.

Чем особенна эта книга

Чем эта книга не похожа на другие подобные?

Одно из отличий – я воспринимаю своих читателей всерьез. И

это не шутка. Вы не найдете здесь сжатого пересказа сложных

извечных истин. Я познакомлю вас с различными способами

анализа экономики в надежде, что вы сами сумеете оценить

возможности разных подходов. Я не отказываюсь от обсуждения

основополагающих методологических вопросов экономической

теории, например, таких как: допустимо ли считать данную

дисциплину наукой или какую роль играют в ней (и должны

играть) моральные ценности. Я стараюсь представить гипотезы,

лежащие в основе различных экономических концепций, чтобы

читатели сложили собственное мнение об их реалистичности и

правдоподобности. Я также рассказываю, как определяются и

связываются количественные показатели в экономике, призывая

читателей не забывать, что их нельзя воспринимать как нечто, не

поддающееся изменению, скажем, как вес слона или

температуру воды в кастрюле. Короче говоря, я пытаюсь

объяснить, как думать, а не что думать.

Несмотря на то что книга вовлекает читателей в очень глубокий

анализ, это не значит, что она сложна для восприятия. В ней нет

ничего такого, что человек со средним образованием не сумел

бы понять. Все, о чем я прошу, – проявить любопытство, чтобы

узнать, что происходит на самом деле, а также немного

терпения.

Еще одно важное отличие моей книги от других учебников по

экономике состоит в том, что в ней содержится много

информации о реальном мире. И я говорю о «мире» абсолютно

серьезно. В книге много информации о разных странах. Это не

значит, что всем государствам земного шара я уделил равное

внимание. Но, в отличие от большинства других книг по

экономике, в моей – сведения не ограничиваются одной или

двумя странами или одной категорией (скажем, только богатыми

или бедными государствами). Бóльшая часть данных будет

представлена в числовом виде: насколько велика мировая

экономика; какой вклад в нее вносят США или Бразилия; какая

Часть I

Знакомство

Глава 1 Жизнь, вселенная и все остальное: что такое

экономика

Что такое экономика

Читатель, незнакомый с предметом, может подумать, что это

наука об экономической деятельности. В конце концов, химия

изучает химические вещества, биология – живые организмы, а

социология – общество, значит, экономика должна изучать

экономическую деятельность. Однако в некоторых из самых

популярных современных книг утверждается, что экономика –

нечто гораздо большее. В них говорится, что экономика касается

самого важного вопроса – «жизни, Вселенной и всего

остального» (как это называлось в культовом юмористическом

научно‑фантастическом романе Дугласа Адамса «Автостопом по

Галактике», по которому в 2005 году был снят фильм с

Мартином Фрименом в главной роли). По словам Тима

Харфорда, журналиста Financial Times и автора успешной книги

«Экономист под прикрытием», экономика изучает жизнь; свой

второй труд он назвал «Логика жизни».

Еще никто из экономистов не утверждал, что экономика может

объяснить Вселенную. На данный момент ее устройство

остается сферой интереса физиков – и именно в этих ученых

экономисты видели образец для подражания в своем

стремлении сделать экономику истинной наукой. Некоторые

даже приблизились к этому: они утверждают, что их наука

исследует «мир». Вот как, например, звучит подзаголовок

второго тома популярной серии Роберта Франка Economic

Naturalist («Экономический натуралист»): «Как экономика

помогает понять мир».

Во всех этих книгах присутствует упоминание «всего».

Подзаголовок «Логики жизни» – «Экономика обо всем на свете».

Согласно подзаголовку, «Фрикономика» Стивена Левитта и

Стивена Дабнера – возможно, самая известная книга об

экономике нашего времени – это исследование «скрытой

стороны всего на свете». Роберт Франк согласен с этим

мнением, хоть он гораздо скромнее в своих заявлениях.

но не «как экономическая теория может объяснить вообще все».

Преувеличения такого рода возникли из‑за способа, которым

главенствующая в настоящее время школа экономической

теории, так называемая неоклассическая школа, определяет

изучаемую дисциплину. Стандартное неоклассическое

определение экономикс, вариации которого используются до сих

пор, было дано в 1932 году в книге Лайонела Роббинса «Эссе о

природе и значении экономической науки». В своей работе

Роббинс определяет экономикс как «науку, которая изучает

поведение человека с точки зрения отношений между его целями

и ограниченными средствами, допускающими альтернативное

использование».

С этой точки зрения экономика больше характеризуется своим

теоретическим подходом, а не предметом исследования. Она

представляет собой науку о рациональном выборе, то есть о

выборе, сделанном на основе целенаправленного

систематического расчета максимально возможных результатов

при условии использования неизбежно скудных средств.

Предметом расчета бывает все что угодно: брак, рождение

детей, преступления или наркомания (как однажды написал Гэри

Беккер, известный чикагский экономист и обладатель

Нобелевской премии по экономике 1992 года), – а не только

«экономические» вопросы, которыми неэкономисты могут

считать рабочие места, деньги или международную торговлю.

Назвав свою книгу The Economic Approach to Human Behaviour

(«Экономический подход к человеческому поведению»),

опубликованную в 1976 году, Беккер тем самым без лишней

шумихи объявил, что экономика действительно касается всего.

Эта тенденция применения так называемого экономического

подхода ко всему, названная критиками «экономическим

империализмом», в последнее время достигла апогея в таких

книгах, как «Фрикономика». Лишь небольшая часть этой работы

на самом деле посвящена экономическим вопросам в том виде,

в каком их представляет большинство людей. В ней

рассказывается о японских борцах сумо, американских школьных

учителях, чикагских бандах наркоторговцев, участниках

телевикторин «Слабое звено», о риелторах и ку‑клукс‑клане.

Большинство считает (и авторы признают это), что никто из

перечисленных людей, за исключением риелторов и

символ. Деньги – символ того, что другие представители

общества что‑то должны вам отдать, или символ ваших

претензий на определенные объемы ресурсов общества{4}.

Вопрос о том, как деньги и прочие финансовые требования

(такие как акции компании, производные финансовые

инструменты и многие сложные финансовые продукты, о

которых я подробнее расскажу в следующих главах) создаются,

продаются и покупаются, представляет собой одну огромную

область экономической науки, называемую финансовой

экономикой. В современном мире, с учетом доминирования

финансовой индустрии во многих странах, люди зачастую

воспринимают финансовую экономику и экономику вообще как

нечто эквивалентное, на самом же деле первая лишь малая

часть второй.

Деньги – или претензии, которые вы предъявляете на какие‑то

ресурсы, – производятся различными способами. И многие

области экономики касаются (или должны касаться) этого.

Работа – самый распространенный способ получения

денег

Самый распространенный способ получить деньги, если вы не

родились богатым, – работать (включая работу на себя самого).

Так что многие области экономики связаны с работой. На этот

счет существуют различные точки зрения.

Работу можно рассматривать с позиции отдельного работника.

Найдете ли вы ее и сколько денег будете за нее получать,

зависит от того, какими умениями вы обладаете и есть ли на них

спрос. Вам могут платить очень высокую зарплату, если у вас

есть чрезвычайно редкие навыки, такие, например, как у

футболиста Криштиану Роналду. Вы можете потерять работу (и

даже навсегда), если кто‑нибудь изобретет машину, способную

делать то же, что и вы, в сто раз быстрее – как случилось с

мистером Бакетом, отцом Чарли, который накручивал крышечки

на тюбики с зубной пастой, в экранизации повести Рональда

Даля «Чарли и шоколадная фабрика». Вероятно, вы должны

будете согласиться на более низкую заработную плату или

худшие условия труда, если ваша компания начнет терять

деньги из‑за дешевого импорта, скажем, из Китая. И далее в

таком духе. Таким образом, чтобы понять, что такое работа даже

С количественной точки зрения благотворительные взносы

многократно затмеваются перечислениями по линии

правительства, которое облагает налогами одних людей для

субсидирования других. Поэтому многие области экономики,

естественно, посвящены этим вопросам – или сферам,

называемым экономикой государственного сектора.

Даже в очень бедных странах существуют государственные

программы, разработанные ради обеспечения деньгами или

продуктами (например, бесплатным зерном) людей, находящихся

в сложной финансовой ситуации: пожилых, инвалидов,

бездомных, голодающих. Однако более развитые общества,

особенно в Европе, разработали системы и схемы трансфертов

всеобъемлющего характера и гораздо более щедрые. Такие

системы называют социальными государствами; в их основе

лежит прогрессивное налогообложение (те, кто больше

зарабатывает, платит больше налогов – пропорционально своим

доходам) и универсальная система пособий (по которой все

граждане страны, а не только инвалиды или самые бедные

жители имеют право на получение прожиточного минимума и

основных видов обслуживания, например бесплатного

здравоохранения и образования).

Заработанные или перечисленные ресурсы расходуются

на потребление

Получив благодаря работе или переводам доступ к ресурсам, мы

начинаем их расходовать. Поскольку мы физические организмы,

то нам необходимо некоторое минимальное количество еды,

одежда, тепло, жилье и прочие товары для удовлетворения

основных потребностей. Далее мы потребляем другие продукты,

соответствующие нашим более «высоким» духовным желаниям:

приобретаем книги, музыкальные инструменты, тренажеры,

телевизоры, компьютеры и тому подобные вещи. Мы также

покупаем и потребляем услуги, такие как поездка на автобусе,

стрижка, ужин в ресторане или даже отпуск за границей{5}.

Итак, большая часть экономической науки посвящена изучению

вопросов потребления: как люди распределяют деньги между

различными типами продуктов и услуг, как они делают выбор

между конкурирующими сортами одного и того же продукта, как

Выводы: экономика как наука об экономической

деятельности

По моему мнению, экономике следует давать определение не с

точки зрения ее методологии или теоретического подхода, а с

точки зрения ее сути. Ее предметом должна быть экономическая

деятельность, которая включает в себя деньги, работу,

технологии, международную торговлю, налоги и другие аспекты,

осуществляемые способами, которыми мы производим продукты

и услуги, распределяем полученные доходы и потребляем

материальные блага, добытые таким образом, а не «жизнь,

Вселенная и все остальное» (или «почти все остальное»), как

считают многие экономисты. Подобное определение экономики

выделяет эту книгу на фоне большинства других учебных

пособий.

Определяя экономику с точки зрения методологии, большинство

авторов предполагают, что существует только один правильный

способ «делать экономику» – таков неоклассический подход.

Худшие из них даже не сообщат вам, что есть и другие школы,

помимо вышеупомянутой.

Определяя экономику как науку с точки зрения ее сути, эта книга

подчеркивает тот факт, что есть множество различных подходов

к экономике, каждый из которых имеет свои акценты, «слепые

пятна», сильные и слабые стороны. В конце концов, мы хотим

получить от экономической теории лучшее из возможных

объяснений различных экономических явлений, а не постоянное

«доказательство» того, что определенная экономическая

концепция может объяснить не только экономику, но и все

остальное.

Смит назвал производство булавок «пустяковым» примером и

позже продолжил размышление о том, каким может быть более

сложное разделение труда для других продуктов. Но, без

сомнения, он жил в то время, когда тот факт, что над

производством булавок работают десять человек, еще считался

чем‑то невероятным.

В течение следующих двух с половиной веков в сфере

технологий произошли значительные перемены, инициируемые

все большим распространением автоматизации и

использованием химических процессов, – и не в последнюю

очередь в производстве булавок. Через два поколения после

Смита производительность труда рабочего увеличилась почти в

два раза. Следуя его примеру, Чарльз Бэббидж, математик XIX

века, известный как отец идеи компьютера, в 1832 году принялся

изучать фабрики по производству булавок. Он обнаружил, что

каждый рабочий делает более восьми тысяч штук за один день.

В течение дальнейших 150 лет технического развития

производительность выросла в 100 раз, составив 800 тысяч

булавок на работника в день, согласно проведенному в 1980 году

исследованию кембриджского экономиста Клиффорда Праттен

{7}.

Рост производительности при изготовлении одних и тех же

вещей, например булавок, – это только часть истории. Сегодня

мы делаем очень много вещей, о которых люди во времена

Смита могли только мечтать – например, летательные аппараты,

– или которые даже не представляли себе – например,

микросхемы, компьютеры, оптоволоконный кабель и другие

технологии, которые нужны нам, чтобы использовать наши

булавки… вернее, простите, наши PIN‑коды.

Все меняется: как изменились действующие лица и

институты капитализма

За время, прошедшее с эпохи Адама Смита до наших дней,

изменились не только технологии или способы производства.

Субъекты экономической деятельности – или люди, связанные с

экономической деятельностью, – и экономические институты –

или правила, определяющие организацию производственной и

другой экономической деятельности, – тоже прошли через

производства. Капиталисты нанимают других людей, чтобы те

работали на этих средствах производства, и платят им за это.

Таких людей называют наемными работниками, или просто

рабочими. Капиталисты получают прибыль, производя

материальные блага и предлагая их другим людям на рынке, где

продаются и покупаются продукты и услуги. Смит считал, что

конкуренция среди продавцов на рынке гарантирует, что

нацеленные на получение прибыли производители станут

выпускать продукты с минимально возможными издержками, что

в итоге окажется выгодно для всех.

Тем не менее сходство между капитализмом Смита и

современным капитализмом не выходит далеко за пределы этих

основных аспектов. Существуют огромные отличия между двумя

эрами с точки зрения того, как основные характеристики –

частная собственность на средства производства, погоня за

прибылью, наемный труд и рыночный обмен – на самом деле

реализуются на практике.

Капиталисты разных эпох отличаются друг от друга

Во времена Адама Смита большинством заводов и ферм

владели и управляли отдельные капиталисты или товарищества,

состоящие из небольшого числа людей, знавших и понимавших

друг друга. Они обычно непосредственно принимали участие в

производстве, часто лично присутствуя на территории завода,

отдавая распоряжения работникам, ругаясь и даже избивая их.

Сегодня владельцы и управляющие большинства

производственных компаний – это не физические лица, то есть

корпорации. «Лицами» их можно назвать только в юридическом

смысле. В свою очередь, они принадлежат к множеству людей,

которые покупают их акции и совместно владеют ими. Но

владение акциями не делает вас капиталистом в классическом

смысле слова. Если вам принадлежит 300 из 300 миллионов

акций Volkswagen, это не значит, что вы можете прилететь на

завод, например, в Вольфсбурге, что в Германии, и начать

давать указания «своим» работникам на «своей» фабрике

относительно того, что касается одной миллионной части их

рабочего времени. Владение предприятием и управление его

деятельностью в крупных компаниях разделены.